CC BY
26
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2018. № 5
Н.В. Киреева
«АМУРСКИЙ ТЕКСТ»: ПОПУЛЯРНЫЙ РОМАН
В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРНОЙ ГЕОГРАФИИ
Федеральное государственное бюджетное учреждение высшего образования
Благовещенский государственный педагогический университет
675 000, Амурская область, г. Благовещенск, ул. Ленина, 104
В статье рассматриваются особенности продвижения к читателю одного из вариантов «амурского текста» — популярного романа — благодаря действиям литературных институций (издательств, писательских союзов, премий, литературных изданий, музейных и исследовательских центров). Анализируются механизмы, обеспечивающие успех произведений, которые репрезентируют особенности культуры и истории Приамурья и могут способствовать включению «амурского текста» в общероссийский культурный контекст. Объектом исследования становятся популярные романы, создававшиеся в период с начала ХХ в. по начало XXI в. на основе жанров бульварного романа, шпионского романа, детектива.
Ключевые слова: литература Приамурья; «амурский текст»; литературные институции; массовая литература; жанр; бульварный роман; детектив; шпионский роман; Андрей Головин; Станислав Рем; «Амурские волки»; «Тыл-фронт»; «За тихой и темной рекой»; «Пропавшая экспедиция»; «Принимая во внимание».
Американский литературовед Джон Ридер в статье «Становление популярных жанров», вошедшей в данную подборку, предлагает подход к изучению жанров массовой литературы, позволяющий уберечься как от «ностальгии и элитизма» (что происходит при умалении значимости «культурной индустрии»), так и от превозношения массовой культуры, при котором «мы рискуем принять консюмеризм за демократию». Он призывает обратиться к оценке функций, выполняемых популярными жанрами в культуре, к анализу бытования институций, поддерживающих жанровую систему массовой литературы, к осмыслению практик производства, распространения и восприятия литературных текстов. Предметом исследования в рамках такого подхода могут стать как литературные процессы глобального масштаба, так и факты локальной литературной истории — например, литературного процесса Приамурья как одного из отдаленных регионов России, занимающего положение своего рода «литературной
Киреева Наталия Владимировна — доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и литературы, Благовещенский государственный педагогический университет (e-mail: stonerk@mail.ru).
провинции». В связи с этим возникает ряд вопросов, в том числе, что такое «амурский текст»? Как он создается и меняется ли во времени? Какую роль в его формировании играет популярный роман?
Понятие «амурский текст» как «совокупность мифологем и художественных стратегий, характеризующих амурскую литературу в ее историческом развитии» [Красовская, Оробий, 2013: 41] создается по аналогии с «петербургским текстом», который, по мысли В.Н. Топорова, обладает свойственными любому тексту особенностями — в первую очередь «семантической связанностью», информативностью и целостностью [Топоров, 1995: 279]. Можно предположить, что ценность популярного романа в составе такого текста определяется не его эстетической составляющей, которая может быть ничтожна, но его информативностью и способностью создать семантически связанный, эмоционально емкий образ. В современном культурном пространстве, формируемом двойным процессом, — эстетизации мира и коммерциализации литературы как института — образ, создаваемый «местным текстом», все шире начинает цениться как брэнд. По ходу этих процессов художественно незначимое произведение может приобрести иного рода ценность, не меняясь по существу — рост его значимости становится результатом активности различных агентов литературного поля, представителей его институций. В связи с этим, на наш взгляд, важно проанализировать роль, которую литературные институции Приамурья сыграли в продвижении к читателю популярных произведений амурских авторов, использовавших для создания своего варианта «амурского текста» элементы жанровой поэтики массовой литературы.
Ярким образцом такого произведения выступает роман «Амурские волки» (1912), созданный коллективом авторов — журналистов благовещенских газет. Роман появляется в период, когда только создается основа для формирования литературных институций в Приамурье. На рубеже Х1Х—ХХ вв. в регионе открываются типография канцелярии военного губернатора и частные типографии, и начинает выходить в общей сложности до 24 периодических изданий, имеющих в подзаголовке название «литературная (-ый)» (или «общественно-литературная (-ый)»). На страницах этих газет и журналов печатались произведения первых амурских литераторов, обсуждалась их деятельность, велась полемика вокруг их произведений. Именно в благовещенских газетах «Амурский пионер» и «Благовещенское утро» в течение нескольких месяцев публиковался роман «Амурские волки». Кроме того, вскоре «Амурские волки» были трижды переизданы — «случай в издательской практике того времени уникальный» [Федотова, 1996: 6]. Огромная популярность романа у амурчан способствовала появлению его сценической версии, кото-
рая стала «главной сенсацией театрального сезона» 1914 г. и «имела оглушительный успех у зрителей» [Федотова, 1996: 10].
Создатели романа были представителями главных на тот момент литературных институций региона, вдохновителем проекта выступил скандально известный редактор и издатель «Амурского пионера» и «Благовещенского утра» А.И. Матюшенский, написавший большинство глав книги.
В романе можно обнаружить особенности, которые были сформулированы С. Красовской и С. Оробием в качестве «первомодусов» мифологизации «амурского текста» — мифологемы реки-границы и тайги, мотивы освоения новых земель, национальной и социальной пестроты, географической и политической отдаленности, экзотичности жизни, наличие оппозиций, среди которых ключевыми становятся оппозиции «свой / чужой», «Россия / не-Россия» [Кра-совская, Оробий, 2013: 41—42]. Описанные в романе события основаны на реальных фактах громких убийств, ограбления транспорта, перевозившего золото с Ниманских приисков, русско-китайского вооруженного конфликта 1900 г. и последующего разграбления имущества китайцев, изгнанных на правый берег Амура или утонувших при переправе, скандалов с поджогами пароходов владельцами ради получения страховки. Все эти события, по мнению действующих в книге беспринципных «амурских волков», становятся возможными потому, что «Тут не Россия. Тут и не такие дела сходят с рук» [Амурские волки, 1996: 296]. Убеждение в том, что «на Амуре все возможно» [там же: 299], питалось такими реальными факторами, как удаленность региона от центральной власти, необходимость ускоренного развития отдаленных территорий, а также притягательность «русской Калифорнии» для разного рода авантюристов и уголовников [Урманов, 2012: 25].
Несмотря на беспрецедентный успех у читательской публики, критика восприняла роман в штыки, обвиняя авторов в дешевой сенсационности, низком художественном уровне текста и в стремлении повысить тираж газет с помощью использования формул бульварного романа. А.В. Урманов выделяет в книге такие типичные для этого жанра элементы, как:
1) место действия (тюремные камеры, притоны, «весёлые» дома, игорные заведения, жилища новоявленных богатеев);
2) система персонажей (обитатели городского «дна», контрабандисты, старатели, бандиты (в том числе этнические — хунхузы), воры, блудницы, разбогатевшие на мошенничестве купцы, продажные чиновники);
3) событийная канва (хроника городских криминальных происшествий, финансовые и имущественные аферы, грабежи, убийства,
захватывающие погони, кипение любовных страстей, сводничество, коварные интриги) [Урманов, 2012: 20].
Примечательна последующая рецепция романа. Спустя сорок лет в альманахе «Приамурье» за 1956 г. были опубликованы несколько глав из «Амурских волков» с кратким предисловием Г.С. Новикова-Даурского. Ученый-краевед в предисловии охарактеризовал произведение как критический текст, обличающий мировой капитализм в его амурском варианте. Тем самым, Новиков-Даурский актуализирует идеологическую составляющую «амурского текста» в произведении, которое, по мнению краеведа, правдиво отображало «мораль и нравы дальневосточной буржуазии начала ХХ века» [Амурские волки, 1956: 120].
Однако в полном объеме в советское время роман не переиздавался. Новое возвращение его к читателю случилось в 1990-е годы. Сначала «Амурские волки» были перепечатаны в 1991 г. на страницах газеты «Благовещенск», а спустя пять лет вышла книжная версия, изданная немалым для постперестроечной отдаленной провинции тиражом в 10 тыс. экз., которые разошлись за три месяца.
Обратим внимание, что если в начале ХХ в. этот роман считался скандальной хроникой «из местной жизни», а в средине века воспринимался как антибуржузная критика «звериной сущности известных амурских воротил» [Амурские волки, 1956: 120], то в конце ХХ в. он был признан особым, по-своему ценным социокультурным феноменом, позволяющим реконструировать происходящие в Приамурье начала ХХ в. события, портрет тогдашнего читателя и картину мира предков сегодняшних амурчан.
Эта трансформация оказалась результатом действий литературных институций рубежа ХХ—ХХ1 вв. в продвижении книги к читателю. Полный текст романа был возвращен в контекст литературы региона благодаря усилиям заведующей литературного отдела Амурского областного краеведческого музея О.Ф. Федотовой, которая обнаружила произведение в Российской государственный библиотеке и заказала там микропленку текста. Следующим этапом стала первоначальная критическая рецепция «Амурских волков» в работах О.Ф. Федотовой и Н.А. Шиндялова, представляющих разные институции и исследовательские центры Приамурья. О.Ф. Федотова предложила воспринимать роман как «прежде всего литературный факт, как один из моментов нашей культурной истории, без которой <...> нельзя понять настоящее» [Федотова, 1996: 13]. Историк Н.А. Шиндялов рассмотрел книгу как документ, отражающий «колорит и нравы тогдашнего Благовещенска» [Шиндялов, 2006: 117]. Задачу изучения романа «Амурские волки» как общественного и социокультурного феномена удалось реализовать позже и более объемно А.В. Урмано-ву, возглавившему центр литературного краеведения при БГПУ [Ур-
манов, 2012; 2013а]. Ученый предостерегал от прочтения «Амурских волков» исключительно как бульварного романа и предлагал взглянуть на книгу «как на зеркало, отразившее, пусть и в искривленном и утрированном виде, то, что реально происходило в начале XX столетия в Приамурье» [Урманов, 2012: 20]. Кроме того, он убедительно доказал, что знакомство с романом помогает современному читателю реконструировать сознание тогдашних амурчан: «Произведение показывает, чем, какими интересами и заботами они жили, к чему стремились, что обсуждали, как воспринимали окружающий мир и своих современников» [Урманов, 2012: 21—22].
Усилиями представителей литературных институций роман вошел в культурное сознание широкого круга читателей, которые не только опознают в нем элементы «захватывающего провинциального детектива» и авантюрного романа, отмечают увлекательность процесса чтения, но и воспринимают книгу как яркое художественное свидетельство жизни Приамурья в определенный период времени [Читательские отзывы на роман «Амурские волки»].
Если роман «Амурские волки» был «бестселлером начала века» [Федотова, 1996], то своего рода «бестселлером советской эпохи» стала эпопея Андрея Головина «Тыл — фронт» (1958—1960, 1963). В 1950—1960-е годы были созданы Амурское областное книжное издательство, литературное объединение амурских писателей, литературно-художественный альманах «Приамурье», центр литературного краеведения в Благовещенском государственном педагогическом институте. Одной из важнейших задач этих литературных институций стал поиск и продвижение к читателю произведений талантливых, хотя зачастую и непрофессиональных авторов. Именно таким проектом и явился роман «Тыл — фронт», издававшийся дважды.
Роман был написан автором, ранее не имевшим опыта литературной работы. Созданный с использованием богатейшего фактического материала, личных впечатлений и документов, «Тыл — фронт» открывал не только региональному, но и советскому читателю практически неизвестную сторону войны на Дальнем Востоке. Это в немалой степени объясняет огромную популярность романа у читательской аудитории.
Другая причина, на наш взгляд, связана с умелым совмещением в его структуре жанровых элементов соцреалистической военной эпопеи с формулами шпионского боевика, успешно осваиваемого советской литературой с начала 1930-х годов. В 1950-е годы и особенно в период «оттепели», появляются переводы «развлекательной» западной литературы, в том числе детектива и шпионского романа. Кроме того, сам писатель в годы Второй мировой войны участвовал в советско-японском противостоянии в качестве начальника раз-
ведшколы. Знакомство с канонами жанра шпионского романа и личный опыт позволили Головину включать элементы шпионского боевика в структуру эпопеи, в целом следующей в фарватере соц-реалистической эстетики. Игра со сформированными у советского реципиента «горизонтами ожидания» способствовала успеху романа «Тыл — фронт».
«Шпионская» составляющая книги связана с фигурой советского разведчика Вячеслава Любимова. Противниками Любимова и его товарищей выступают не только диверсанты из эмигрантских разведывательных школ и их японские кураторы, но и американский резидент Свенсон, успешно перевербовывающий и русских эмигрантов, и японских офицеров. Одним из сюжетных узлов книги, придающих происходящему особый драматизм и актуализирующих «шпионский» жанр, является описание деятельности печально известного японского «Отряда 731», в котором создавалось и ис-пытывалось на людях бактериологическое оружие.
Примечательно, что обращение к формулам шпионского романа позволило Головину заострить такую свойственную «амурскому тексту» особенность, как реализация на разных уровнях художественной структуры оппозиции «свой / чужой». Зачастую в «амурском тексте» вторая часть этой оппозиции связана с Китаем и китайцами, но в романе Головина «чужими» являются в первую очередь Япония и японцы, изображенные как безжалостные и жестокие враги [Головин, 1963: 52, 367]. А пространство по обеим сторонам Амура воспринимается как «свое», населенное русскими и дружественными к ним китайцами, и его отвоевание у «чужих», завоевавших китайскую территорию японцев, становится сюжетным центром второй части романа. Китайские партизаны и крестьяне изображаются при этом как союзники и помощники [Головин, 1963: 324, 327, 718, 829]. А в первой части романа «чужими» выступают шпионы — жители СССР и белоэмигранты из Харбина [там же: 49, 236].
Несомненным свидетельством поддержки романа литературными институциями региона явилось его переиздание в 1963 г. тиражом в 100 тыс. экземпляров1. Такие тиражи для провинциального изда-
1 При этом, например, роман на относительно близкую тему — «На сопках Манчжурии» П. Далецкого (о событиях русско-японской войны 1904—1905 гг.) — был переиздан в 1953 г. Лениздатом тиражом 60 тыс. экз. В более крупном, чем Амурское—Хабаровском книжном издательстве — эпические полотна о героических страницах освоения Приамурья также издавались меньшими, чем «Тыл — фронт» тиражами. Например, роман «Амур-батюшка» Н. Задорнова в Хабаровском книжном издательстве в 1969 г. был переиздан тиражом 50 тыс. экз. «Амур — река подвигов» — уникальная документально-художественная хрестоматия, посвященная Приамурью и обращенная к самому широкому читателю всего дальневосточного региона, — была опубликована там же в 1970 г. тиражом 30 тыс. экз.
тельства были по-настоящему огромными, ведь население Амурской области во второй половине ХХ в. оставалось достаточно малочисленным. Так, по переписи 1939 г. здесь проживало 634 тыс. человек, а в 1970 г. насчитывалось 793 тыс. [Амурская область, 1989: 25]. Анализ издательской продукции, выпускаемой в Амурском книжном издательстве в 1950-е годы — предшествующие десятилетию, когда был переиздан «Тыл — фронт» — показывает очень большой разброс (от 1 000, 3 000, 5 000 до 15 000 и 30 000 экз.). Тираж выше 30 тыс. был исключительным явлением (одним из таких исключений стала шпионская повесть хабаровского писателя Г. Ланина «Синий тарантул», изданная в 1957 г. тиражом 90 тыс. экз.). Это позволяет предположить, что издательство, публикуя приключенческую литературу, стремилось максимально расширить читательскую аудиторию малонаселенного региона. Видимо, решение о переиздании в 1963 г. столь большим тиражом романа «своего», амурского писателя было продиктовано теми же соображениями, тем более успех первого издания книги подтвердил, что читателю интересен шпионский роман, созданный в соответствии с основными канонами соцреализма.
Для современного читателя это произведение своей значимости также не утратило: роман Головина остается в российской литературе фактически единственным эпическим полотном, обращенным к изображению советско-японской войны. Во многом по этой причине главы из 2-й книги романа Головина были отобраны для публикации в уникальном двуязычном сборнике «Наша победа», который объединил произведения российских и китайских писателей, посвященных разгрому Квантунской армии, и был издан в Благовещенске в 2015 г. на русском и китайском языках. Главы из романа открывают сборник, и вновь возникший интерес к сочинению Головина поддерживается как писательскими союзами и правительством Амурской области, спонсировавшим проект двуязычного сборника «Наша победа», так и работами исследователей [Гуськов, 2013; Киреева, 2017].
Если романы «Амурские волки» и «Тыл — фронт» пришли к современному читателю благодаря переизданиям и деятельности исследовательских центров, то для произведений современных амурских авторов используются более разнообразные механизмы поддержки и продвижения. Существенная трансформация литературного поля Приамурья в конце ХХ — начале XXI в. активизировала обращение амурских авторов к арсеналу жанров массовой литературы (детектив, боевик, фантастика, мелодрама, любовный роман, «роман карьеры», костюмно-исторический роман). Параллельно расширяется использование новых форматов распространения текста (электронная книга, чтение в режиме онлайн на специализированных книжных
сайтах, аудиокнига), активизация коммуникации между автором и читателем в пространстве Интернета и поддержка авторов литературными институциями, в том числе благодаря литературным премиям.
Среди писателей, работающих в поле массовой литературы, отдельного рассмотрения заслуживает фигура Вячеслава Рыбакова, который создает свои произведения под псевдонимом Станислав Рем. Писатель родился и вырос в Благовещенске, но в течение долгого времени живет вдали от своей малой родины, не теряя, однако с ней связи. В Приамурье издаются его книги, на страницах литературного альманаха БГПУ «Амур» печатаются очерки и мемуары, его творчество становится объектом исследовательской рецепции амурских краеведов [Урманов, 2013б; Югееуа, 2017].
Амурский материал был использован писателем при создании историко-приключенческих романов из серии «Провокация» — «За тихой и темной рекой» (2013)2, «Пропавшая экспедиция» (2013), «Принимая во внимание» (2014), увидевших свет в московском издательстве «Вече». Хотя в соответствии с издательской политикой романы Рема были представлены как исторические, сам автор актуализирует в них формулы различных модификаций детектива3. В основу первого романа, написанного с использованием детективных и шпионских формул, легли реальные события российско-китайского вооруженного конфликта 1900 г. В романе «Пропавшая экспедиция» соединяются элементы фантастики и детектива, эпизоды советского прошлого переплетены с современностью. Политический детектив «Принимая во внимание» посвящен событиям в Благовещенске и приграничном с ним китайском городе Хэйхэ в марте 1969 г. — в период обострения отношений с КНР после конфликта на о. Даманский.
Автор не ограничивается включением в свои тексты различных жанровых элементов массовой литературы, но и направляет «жанровое» восприятие читателя в анонимных рецензиях на собственные книги. Мы провели сравнение рецензий, размещенных на разных интернет-сайтах, и обнаружили дословное совпадение в отзывах на книги этого писателя у пользователей «Владимир» и «шИакоу»4
2 Первый роман этой серии первоначально вышел в Благовещенске в 2009 г. под другим названием — «Простая шахматная доска».
3 И более того, прямо указывает в послесловии к первому роману: «Я задумывал не исторический роман, и уж тем более — не документальную повесть. Поэтому и решил позволить себе ряд неточностей и отступлений от подлинной исторической действительности» [Рем, 2013].
4 Здесь можно обнаружить также элементы игры с читателем, ведь Владимир Ушаков является одним из эпизодических героев первого романа из серии «Провокация» — «За тихой и темной рекой» (2013).
[Читательские отзывы на книги Станислава Рема]. Эти отзывы «подсказывают» читателю, с какой жанровой традицией стоит соотносить произведения Рема. Если авторы других отзывов характеризуют жанр книг односложно — «детектив», «фантастика», «приключения», то «Владимир»-«шИакоу» дает более детальные жанровые определения («интеллектуальный детектив», «ретродетектив», «романтический детектив в духе Акунина», «политический детектив», «научная фантастика»). Кроме того, он настраивает читательское восприятие, помещая произведения Рема в типологические ряды популярной литературы — как советского времени (произведения Ю. Семенова, Л. Платова, В. Обручева, В. Каверина, Е. Парнова, Ж. Верна, М. Рида), так и современной (произведения Б. Акунина). Тем самым создаются определенные «горизонты жанровых ожиданий».
Внутри романов Рема «амурский текст» приобретает черты своего рода метатекста: в каждом из названных произведений содержатся аллюзии и реминисценции из произведений амурских авторов, а агенты литературного поля Приамурья — писатели, издатели, преподаватели, литературоведы — становятся прототипами героев романов.
Так, сюжетным узлом романа «Пропавшая экспедиция» является публикация в литературном альманахе «Амур» стихотворения, с которого начинаются невероятные приключения героев. Кроме того, одним из центральных персонажей книги выступает главный редактор этого издания и заведующий кафедрой филологии Александр Васильевич Урманский5, встречающийся на страницах романа с офицером УВД Александром Рыбаковым6 и его сестрой. В романе «Принимая во внимание» выведены фигуры реальных сотрудников кафедры литературы БГПИ, ставших первыми исследователями-краеведами Приамурья — А.В. Лосева и Б.А. Лебедева. В этом же произведении опубликовано стихотворение их коллеги Н.И. Вайсман.
Одним из героев романа «За тихой и темной рекой» является поручик Станислав Валерианович Рыбкин, прототипом которого был первый амурский поэт Леонид Волков. В романе цитируются тексты стихов и описываются реальные обстоятельства гибели и погребения этого воина и поэта. Кроме того, на страницах книги воспроизводится полный текст одного из первых произведений
5 Главным редактором альманах «Амур» в реальной жизни является Александр Васильевич Урманов, зав. кафедрой русского языка и литературы БГПУ и глава центра литературного краеведения. Автор романа, не раз публиковавшийся на страницах альманаха, подарил экземпляр своей книги А.В. Урманову с дарственной надписью, начинающейся словами «Другу и наставнику».
6 Рыбаков — настоящая фамилия автора, пишущего под псевдонимом Станислав Рем.
амурской литературы — стихотворной сатиры «1859 год на Амуре», исполняемой кучером по дороге на пограничную заставу. Рем также активно использует разыскания, сделанные основателем литературного краеведения Приамурья А.В. Лосевым, и ссылается на его работы.
Метатекстуальность романа «За тихой и темной рекой» проявляется также в том, что здесь своеобразно сливаются две жанровые традиции, связанные с рассмотренными нами выше романами. «Амурские волки» дают Рему сюжетный материал — описание событий военного конфликта 1900 г., кроме того, писатель использует ряд образных ходов и мотивов, присущих бульварному роману. Роман «Тыл — фронт» угадывается через введение шпионской линии, связанной с деятельностью Фуццо Хаттори — резидента японской разведывательной сети «Черный океан», которая, «используя криминальный мир Китая и России, делает попытку пробиться в Петербург» [Рем, 2013]. Можно говорить о металитературности детективной линии романа, а также о диалоге с литературной классикой. Так завязка сюжета, описывающая прибытие Белого в провинциальный городок с инспекционной проверкой, напоминает ситуацию гоголевского «Ревизора», что становится предметом обсуждения у персонажей романа. А финальный поступок Белого, учинившего самосуд над Мичуриным, расценивается полицмейстером как «рахметовщина какая-то. Начитались Достоевского с Чернышевским» [там же].
Но ключевым текстом здесь, конечно же, является текст амурский. Не случайно роман предваряется эпиграфом из письма А.П. Чехова, посетившего Благовещенск в 1890 г.: «...чрезвычайно интересный край, жизнь здесь кипит такая, о какой в Европе и понятия не имеют» [там же]. Традиционная для «амурского текста» оппозиция «Россия / не-Россия» реализуется через оппозицию «Благовещенск / столица» и мотив временного пребывания в «заштатном городишке», куда попадают либо по служебной необходимости, либо за какие-то прегрешения, и откуда стремятся вернуться на «Большую землю».
Многие герои романа (ссыльные, чиновники, военные и даже губернское начальство) ощущают временность своего пребывания на амурской земле: «Всю жизнь мы в Благовещенске проживать не будем» (губернатор), надо «подумать о будущем <...> О будущем детей. Не век же им вековать на окраине государства российского» (полицмейстер), «Замуж бы тебя. <...> Да в столицу» (купец Мичурин дочери) [там же]. При этом жители города дают Благовещенску противоположные характеристики: «тут <.> окромя речки да ссыльных морд, и смотреть не на что» (дочь Мичурина) или: «небольшой городок <...> оказался местом очень даже приятным и, что самое главное, свободолюбивым» (дочь губернатора) [там же].
Благовещенск изображается с точки зрения наблюдательного приезжего, присланного в Приамурье «с инспекцией», при этом восприятие города и региона в целом у столичного гостя (контрразведчика) меняется. Поначалу и Благовещенск, и река — как центральная мифологема «амурского текста» — воспринимаются негативно: «заштатный городок», «Амур не вдохновлял. Где могучая, мощная река, о которой он столько слышал в столице? Перед его взором был мелководный широкий ручей» [там же]. Но постепенно приезжий по секретному поручению герой все больше ощущает себя причастным к событиям амурской жизни и, в конце концов, «тихая, размеренная жизнь приамурского центра» начинает ему импонировать: «После головокружительного Петербурга, крикливой Одессы, самовлюбленного Бреста <...> Благовещенск выигрывал своей размеренностью, успокоенностью, устойчивостью» [там же].
В немалой степени изменению восприятия героя — а вслед за ним и читателя — способствуют элементы литературного «амурского текста», которые Рем последовательно включает в роман. Особое место занимает «эпическая составляющая» [Красовская, Оробий, 2013: 42], реализуемая при описании героической обороны Благовещенска в российско-китайском военном конфликте лета 1900 г. Эти события в произведении Рема изображены совсем по-другому, чем в романе «Амурские волки»: автор рисует благородство, патриотизм, слаженные действия власти и горожан по организации обороны города. В такой же тональности описывается и эпизод трагической «амурской утопии», когда подстрекаемые провокаторами напуганные горожане загнали в Амур живущих в Благовещенске мирных китайцев, а некоторых заставили вплавь добираться до китайского берега7. Рем не обходит молчанием это историческое событие, но значительно смягчает краски, снижает количество жертв инцидента и выводит на первый план бесстрашие сыщика Кнутова, спасающего китайцев, несмотря на угрозу собственной свободе. Постепенно в сознании читателя создается яркий и в определенной степени «рекламный» образ города и его обитателей, в жизни которых есть место не только предательству и трагедии, но и героизму, и романтике.
Подводя итоги исследования, можно заключить, что авторы проанализированных произведений использовали те жанровые формы массовой литературы, которые были наиболее привычны и интересны современному им читателю — бульварный роман в начале ХХ в., шпионский роман во второй половине столетия, различные модификации детектива и шпионского романа в начале XXI в. Раз-
7 Достаточно сравнить гл. 5 первой картины романа Рема с гл. 51 («За Амур или в Амур?») романа «Амурские волки».
ными были и формы воплощения «амурского текста», вплоть до создания «амурского метатекста» в романах Ст. Рема. Поддержка литературных институций региона (газет, издательств, писательских союзов, исследовательских центров) во многом обеспечила романам «Амурские волки», «Тыл — фронт» и серии «Провокация» высокий уровень популярности.
Специалисты, работающие с понятием «амурский текст», склонны думать, что «амурская литература до сих пор не создала представительного экспортного текста, выразившего бы ее своеобразие и глубину» [Красовская, Оробий, 2013: 41]. Не исключено, что такой «представительный экспортный текст» рано или поздно появится благодаря обращению к жанрам массовой литературы, способным обеспечить тиражирование и распространение ключевых мифологем «амурского текста» в общероссийском культурном контексте.
Список литературы
Амурская область. Опыт энциклопедического словаря / Науч. ред.
B.В. Воробьев, А.П. Деревянко. Благовещенск, 1989.
Амурские волки: Коллективный роман из жизни Приамурья. Благовещенск, 1996.
Амурские волки: Главы из романа // Приамурье: Литературно-художественный и общественно-политический альманах. № 5. Благовещенск, 1956. С. 120—136. Головин А. Тыл — фронт. Благовещенск, 1963.
Гуськов В.В. Головин Андрей Андреевич // Энциклопедия литературной жизни Приамурья XIX—XXI веков. Благовещенск, 2013. С. 108—110. Киреева Н.В. Тема освобождения Китая от японских захватчиков в русской и китайской литературе // Китай и Вторая мировая война / Отв. ред. Д.В. Буяров, Д.В. Кузнецов. М., 2017. С. 227-263. Красовская С.И., Оробий С.П. «Амурский текст» // Энциклопедия литературной жизни Приамурья XIX—XXI веков. Благовещенск, 2013.
C. 41-42.
Рем С. За тихой и темной рекой. М., 2013. 480 с. URL: http://readli.net/
chitat-online/? b=415623&pg=1 (дата обращения: 15.05.2018). Топоров В.Н. Петербург и петербургский текст русской литературы // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М., 1995. С. 259-367. Урманов А.В. «Есть люди и нет их...»: Роман «Амурские волки» как литературный феномен // Филологическая регионалистика. 2012. № 2 (8). С. 13-28. Урманов А.В. (а) «Амурские волки» // Энциклопедия литературной жизни Приамурья XIX-XXI веков. Благовещенск, 2013. С. 28-30.
Урманов А.В. (б) Рем Станислав // Энциклопедия литературной жизни Приамурья XIX—XXI веков. Благовещенск, 2013. С. 320.
Федотова О. Бестселлер начала века // Амурские волки: Коллективный роман из жизни Приамурья. Благовещенск, 1996. С. 5—13.
Читательские отзывы на роман «Амурские волки». URL: https:// books.google.ru/books? id=YYcoAAAACAAJ&hl=ru&sitesec=revie ws; http://soyuz-pisatelei.ru/board/42-1-0-106; https://www.livelib. ru/book/1002114698-amurskie-volki-kollektivnyj-roman-iz-zhizni-priamurya-aleksandr-matyushenskij (дата обращения: 17.05.2018)
Читательские отзывы на книги Рема URL: https://www.livelib.ru/ book/1000741038/reviews-propavshaya-ekspeditsiya-stanislav-rem, http://www.labirint.ru/reviews/goods/419150/, https://www.labirint.ru/ books/379295/, https://www.labirint.ru/reviews/goods/447530/, https:// www.lrvelib.ru/book/1000968752-prinimaya-vo-vnimanie-stanislav-rem (дата обращения: 17.05.2018).
Шиндялов Н.А. История Благовещенска. 1856—1907: Очерки, документы, материалы. Благовещенск, 2006.
Kireeva N.V. The Genre Topoi of the Mass Literature in the Amur Writers Works at the Turn of XX—XXI Centuries // Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences 5 (2017, 10), pр. 685-700.
Natalia Kireeva
"AMUR TEXT": A POPULAR NOVEL IN THE CONTEXT
OF CULTURAL GEOGRAPHY
Blagoveshensk State University
104 Lenina str, Blagoveshensk, Amur Oblast, 675 000
The author of the article studies the problem of how to promote to the reader a popular novel of the "Amur text" type. Literary institutions (publishing houses, writers' unions, literary editions, literary museums and research centers) have an important influence on this process. The author discusses what contributes to the success of works representing the culture and history of the Amur region and what makes them part of the "Amur text" within the Russian cultural context. The subject of study is a popular novel created in the 20th-21st century.
Key words: literature of the Amur region; literary institutions; mass literature; genre; pulp novel; spy novel; detective novel; Andrei Golovin; Stanislav Rem; 'Amur Wolves'; 'Rear — front'; 'Over the Quiet and Dark River'; 'Taking into Account'; 'The Missing Expedition'.
About the author: Natalia Kireeva — Dr. habil., Professor, Department of Russian Language and Literature, Blagoveshchensk State Pedagogical University (e-mail: stonerk@mail.ru).
References
Amurskaia oblast': Opyt entsiklopedicheskogo slovar'ia. Blagoveshchensk, 1989.
Amurskie volki: Kollektivnyi roman iz zhizni Priamur'ia. Blagoveshchensk, 1996.
Amurskie volki: Glavy iz romana. Priamurye, 1956, № 5, pp. 120—136.
Golovin A. Tyl — front. Blagoveshchensk, 1963.
Gus'kov V.V. Golovin Andrey Andreevich. Entsiklopediia literaturnoi zhizni Priamur'ia XIX-XXIvekov. Blagoveshchensk: BSPU, 2013, pp. 108-110.
Kireeva N.V. The theme of the liberation of China from Japanese invaders in the Chinese and Russian literature. China and World War II. M.: LENAND, 2017, pp. 227-263.
Krasovskaia S.I., Orobii S.P. "Amurskii tekst". Entsiklopediia literaturnoi zhizni Priamur'ia XIX—XXI vekov. Blagoveshchensk: BSPU, 2013, pp. 41-42.
Rem S. Za tihoi i t'emnoi rekoi. M., 2013. 480 p. Available at: http://readli. net/chitat-online/? b=415623&pg=1 (accessed: 15.05.2018).
Toporov V.N. St. Peterburg and "Peterburgskii Text" v russkoi literature. Mif. Ritual. Simvol. Obraz: Issledovania v oblasti mifopoeticheskogo: Progress-Cultura, 1995, pp. 259-367.
Urmanov A.V "Est' liudi i net ikh...": Roman "Amurskie volki" kak litera-turnyi fenomen. Filologicheskaia regionalistika, 2012, 2 (8), pp. 13-28.
Urmanov A.V. (a) Amurskie volki. Entsiklopediia literaturnoi zhizni Priamur'ia XIX-XXI vekov Blagoveshchensk: BSPU, 2013, pp. 28-30.
Urmanov A.V. (b) Rem Stanislav. Entsiklopediia literaturnoi zhizni Priamur'ia XIX-XXI vekov. Blagoveshchensk: BSPU, 2013, p. 320.
Fedotova O. Bestseller nachala veka. Amurskie volki: Kollektivnyi roman iz zhizni Priamur'ia. Blagoveshchensk, 1996, pp. 5-13.
Chitatel'skie otzyvy na roman "Amurskie volki", available at: URL: https:// books.google.ru/books? id=YYcoAAAACAAJ&hl=ru&sitesec=revie ws; http://soyuz-pisatelei.ru/board/42-1-0-106; https://www.livelib. ru/book/1002114698-amurskie-volki-kollektivnyj-roman-iz-zhizni-priamurya-aleksandr-matyushenskij u/books? id=YYcoAAAACAAJ&hl =ru&sitesec=reviews (accessed: 17.05.2018).
Chitatel'skie otzyvy na knigi Rema, available at: URL: https://www.livelib. ru/book/1000741038/reviews-propavshaya-ekspeditsiya-stanislav-rem; http://www.labirint.ru/reviews/goods/419150/; https://www.labirint.ru/ books/379295/; https://www.labirint.ru/reviews/goods/447530/; https:// www.livelib.ru/book/1000968752-prinimaya-vo-vnimanie-stanislav-rem (accessed: 17.05.2018).
Shindialov N.A. Istoriia Blagoveshchenska. 1856-1907. Ocherki, dokumenty, materialy. Blagoveshchensk, 2006.
Kireeva N.V. The Genre Topoi of the Mass Literature in the Amur Writers Works at the Turn of XX-XXI Centuries. Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences, 2017, 5 (10), pp. 685-700.
