CC BY
458
УДК 81.25
К. К. Нечаева
кандидат филологических наук, и.о. зав. кафедрой португальского языка переводческого факультета ФГБОУ ВО МГЛУ; e-maiL: [email protected]
АЛЛЮЗИИ: ВИДЫ, ФУНКЦИИ, ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА (на примере португальских СМИ)
Статья посвящена особенностям функционирования и перевода аллюзивной информации в тексте и ее декодирования. Эти проблемы являются актуальными и дискуссионными, а сохранение в переводе интертекстуальных элементов - одна из самых трудных задач, которую приходится решать переводчику.
Ключевые слова: аллюзия; интертекстуальность; прецедентные тексты; перевод.
K. K. Nechaeva
PhD (PhiLoLogy), Acting head of the Portuguese Language Department
of the Translation and Interpreting FacuLty, Moscow State Linguistic University;
e-maiL: [email protected]
ALLUSION: TYPES, FUNCTIONS, PROBLEMS OF TRANSLATION (on the material of Portuguese mass media)
The articLe is devoted to some pecuLiarities of functioning and interpreting of incLusive information in the text and its decoding. These probLems happen to be rather topicaL and debatabLe, and the preservation of intertextuaL eLements in transLation is one of the most difficuLt tasks that a transLator has to soLve.
Key words: aLLusion; intertextuaLity; precedent texts; transLation.
Современная лингвистическая наука предлагает различные подходы и методы исследования интертекстуальных связей. Однако феномен прецедентных высказываний, способы их интеграции в новые тексты, особенности функционирования аллюзивной информации в тексте, а также пути ее декодирования, остаются малоизученными. Особенности функционирования и перевода аллюзивной информации в тексте являются актуальными и дискуссионными, а сохранение в переводе интертекстуальных элементов - одна из самых трудных задач, которую приходится решать переводчику.
Формы и приемы включения подобных элементов в публицистический и художественный контекст столь разнообразны, что не существует единого терминологического аппарата для описания этих
явлений. У разных исследователей «средства создания вертикального контекста» получили наименование текстовых реминисценций [Супрун 1995, с. 17], квазицитат [Земская 1996, с. 168], квазифразеологизмов [Кривенко 1993, с. 4], парафраз [Москвин 2002, с. 64] и др. В тех случаях, когда весь текст пронизывает аллюзивность, принято говорить о травестии (см., например, наблюдение В. П. Москвина: «Парафраз текста принято называть ... травестией»), или о гипертекстуальности.
Понятие аллюзии непосредственно связано с прецедентными текстами. Прецедентные тексты хорошо известны широкому кругу лиц, обладают свойством повторяемости в разных текстах. Как пишет Ю. Н. Караулов, «прецедентные тексты представляют собой готовые интеллектуально-эмоциональные блоки - стереотипы, образы, мерки для сопоставления, используются как инструмент, облегчающий и ускоряющий осуществляемое языковой личностью переключение из фактологического контекста мысли в «ментальный», а возможно, и обратно» [Караулов 1987, с. 216].
Согласно Ю. Н. Лотману, «текст в тексте - это специфическое риторическое построение, в котором закодированность разных частей текста делается выявленным фактором авторского построения и читательского восприятия текста. Переключение из одной системы семиотического осознания текста в другую на каком-то внутреннем структурном рубеже ... обостряет момент игры в тексте - с позиций другого способа кодирования текст приобретает игровой характер: иронический, пародийный, театрализированный смысл и т. д. Одновременно подчеркивается и роль границ текста, как внешних, отделяющих его от нетекста, так и внутренних...» [Лотман 2000, с. 66]. Аллюзия в строгом смысле не является тропом или фигурой. Она представляет собой прием текстообразования, заключающийся в соотнесении создаваемого текста с каким-либо прецедентным фактом -литературным или историческим. Аллюзия - это намек на известные обстоятельства или тексты. Содержащие аллюзию высказывания, помимо буквального смысла имеют второй план, заставляющий читателя обратиться к тем или иным воспоминаниям, ощущением, ассоциациям. Текст как бы приобретает второе измерение, «вставляется» в культуру, что и породило термин «вертикальный контекст»; Прецедентные тексты иногда так прочно «вплавляются» в текст,
что становятся его неотъемлемой частью. Аллюзия выступает в качестве общепризнанного средства повышения интертекстуальной плотности произведения, создания его смыслового, эмоционально-эстетического потенциала. Суть явления интертекстуальности состоит в том, что смысл художественного произведения полностью или частично формируется посредством ссылки на иной текст, который является прецедентным по отношению к создаваемому тексту. В результате функционирования стилистического приема аллюзии у читателей создаются зрительно и чувственно ощутимые образы, которыми облекается предметно-логическое содержание». Характерно понимание этого явления как свободного употребления (замещения) одного слова взамен другого слова в устной или письменной речи. Подобная интерпретация чрезвычайно расширяет значение термина «аллюзия», фактически применяя его к многообразным видам иносказаний, недоговоренности, имплицитности и т. д. Пространство художественного текста, испытывающего на себе семантическое и стилистическое влияние аллюзии, делает ее важным смысловым и структурным элементом художественного целого. Интертекстуальность как внутренне присущее свойство художественного текста наиболее полно реализуется посредством стилистического приема аллюзии. «Аллюзия является одним из наиболее эффективных и часто используемых средств увеличения смыслового и эмоционально-эстетического содержания произведения вербального искусства. Существующие на данный момент теории аллюзии сходятся в том, что они определяют аллюзию как косвенную ссылку на тот или иной факт, деятеля или событие, которое считается общеизвестным» [Арнольд 1997 с. 37; Мамаева 1977, с. 66].
Наличие конкретного (предполагаемого) автора исходного текста - один из основных признаков аллюзии. «Аллюзия является средством соположения определенных контекстов, она привносит в новый текст смыслы из прецедентного текста, и очевидным представляется, что для правильного восприятия читателю, равно как и переводчику, необходимо понимать, какие именно контексты соединяются, поскольку от этого будет зависеть реализация авторской интенции» [Васильева 2011].
Абсолютно любой аллюзивный текст, вне всякого сомнения, имеет подтекст и, следовательно, характеризуется огромным числом
тайных смыслов. Однако не все скрытые смыслы становятся явными за счет текстовых включений. «Только небольшая часть подтекстовой информации может быть получена читателями за счет создания межтекстовых связей, которые получаются благодаря наличию в тексте различных интертекстуальных включений» [Масленникова 1999].
Диапазон аллюзий очень широк. Он включает стихотворные и прозаические цитаты, названия художественных произведений, кинофильмов, пословицы и поговорки, устойчивые выражения, политический лозунги разных эпох, библейские выражения. Выступают как свернутая метафора.
Существует подробная классификация. Но если говорить, например, о текстах СМИ, то по содержанию аллюзии в основном подразделяются на исторические и литературные. Первые строятся на упоминании исторического события или лица. Литературные аллюзии основаны на включении цитат из прецедентных текстов (часто в измененном виде), а также на упоминании названия, персонажа какого-либо литературного произведения либо эпизода из него:
1) литературные цитаты-реминисценции, имена персонажей, названия произведений и т. д.: словосочетание мыслящий тростник у Ерофеева «Москва-Петушки» (когда описывается контролер в поезде) принадлежит Паскалю человек подобен тростнику, но мыслящему;
2) видоизмененные высказывания ученых, политиков, деятелей культуры и т. д.: Товарищи обменялись обвинениями (цитата из СМИ);
3) библеизмы (факты, имена, фразы из Ветхого и Нового Завета);
4) цитаты, в том числе, трансформированные, из популярных песен и кинофильмов: Есть такая профессия - Родину защищать (о российских солдатах-миротворцах в Косово). Рассматриваемый заголовок является интертекстом, внутри которого наблюдаются ссылки на цитату из кинофильма «Офицеры». Другие примеры из заголовков СМИ: Лондон: у природы нет плохой погоды, Шумел Камышин, деревья гнулись). В переводе детской книги нам встретилась фраза «Он был такой странный, как Доктор Спок». Это имя незнакомо русскому читателю. Обнаружилось, что одно время на португальском телевидении шел фантастический сериал по типу звездных войн, и одного из героев звали Доктор Спок. Автор перевода принял решение заменить его имя на Мастер Йода (по внешнему сходству). Однако и эта
аллюзия является временной, так как пройдет время, и для другого поколения это имя окажется неизвестным.
5) измененные названия теле- и видеофильмов, фразы из популярных фильмов и телепрограмм, рекламы: Президент тоже плачет (Um Presidente também chora)',
6) трансформированные крылатые выражения, чаще всего одно из слов в цитате меняется на ключевое для газетной статьи. При этом узуальный переносный смысл чаще всего сохраняется: Дружба дружбой, а ядерные программы врозь (Amigos, amigos, nuclear a parte),
7) названия живописных полотен, скульптур и других произведений искусства: Таинственная улыбка Иванова.
Названия художественных произведений часто модифицируются. Одним из наиболее распространенных приемов создания аллюзии является изменения знака оценки путем перемены эпитета. Трансформация может быть такой значительной, что остается лишь синтаксический «каркас» и одно из слов цитаты. При изменении звуковой формы исходного слова на близкое по звучанию, но далекое по семантике трансформация может получить характер каламбура.
Особый и очень распространенный в наше время вид преобразований касается прецедентных текстов, в которых используются широко распространенные выражения, высказывания политических деятелей.
Разумеется, здесь перечислены далеко не все разновидности литературной аллюзии. Но и по приведенным примерам видно, что вертикальный контекст, в основном в печати, нередко строится из компонентов так называемой массовой культуры. Это вполне естественно для данной сферы общения: пресса ориентирована на массового адресата. Последнее, несомненно, сказывается на качестве аллюзий: ведь для того, чтобы разгадать «аллюзийный ребус», нужно понять смысл аллюзии и хотя бы приблизительно знать ее источник.
Рассмотрим некоторые виды аллюзий более подробно. Довольно большую группу, например в английском языке, представляют библеизмы, имеющие эквиваленты в переводящем языке. Перевод таких библеизмов не вызывает трудностей, поскольку в большинстве случаев используется соответствующий эквивалент. Например: forbidden fruit - запретный плод; fruto proibido (порт. яз), promised land - земля обетованная; Terra Prometida (порт. яз); daily bread - хлеб насущный; o pao nosso de cada dia (порт. яз), to worship the golden
calf - поклоняться золотому тельцу и т. д. Однако часть библеиз-мов прижилась только в английском языке. Они составляют довольно большую и самую трудную для перевода группу. В этом случае при переводе библеизм английского языка заменяется аналогичным библеизмом другого языка, фразеологизмом, или применяется метод описательного перевода. Например, английский библеизм land of milk and honey: land of milk and honey - страна процветания и изобилия, благодатная земля; milk and honey - процветание и изобилие не имеет соответствия ни в русском, ни в португальском языках: é um país de prosperidade e abundäncia, terra fértil.
Тема аллюзий является очень многоплановой и чрезвычайно интересной для исследований на самых разных уровнях: можно рассматривать аллюзии в плане устойчивости / временности; типы преобразований (внутримодельные, внешнемодельные, межуровневые) и т. д.
Что касается исторических аллюзий, то этот вид аллюзии весьма распространен в португальской публицистике и не случайно. Исторические аллюзии несут в тексте множество функций: они создают необходимый контекст, придают статье колорит, дают читателю определенный сведения. Ведь любое историческое событие можно преподнести в любом ракурсе, уделив большее внимание тому или иному факту, в зависимости от целей, которые ставит перед собой журналист. Кроме того, в сознании людей уже существуют сложившиеся стереотипы, определенное отношение к различным историческим событиям и явлениям.
Статья из газеты «Диариу» «Дон Мануэл отпраздновал день рождения своего сына вместе с жителями Лиссабона» («D. Мапие1 partilhou com lisboetas a festa de nascimento do seu filho») освещает праздник, посвященный Дню замков, во время которого устраивают театрализованные представления на исторические темы. И вот в статье, наряду с современными жителями Лиссабона, появляются такие герои, как король Мануэл, принц Жуан Ш, дворяне Лопо де Алмейда и Саншо де Норонья, писатель Жил Висенте. И для многих русскоязычных читателей эти персонажи совсем неизвестны. А между тем для португальского читателя это имена, которые во многом определили ход истории страны и период ее расцвета. Король дон Мануэл (годы правления 1495-1521), наверное, самый прославленный король
Португалии. Именно в годы его правления Васко да Гама открыл морской путь в Индию, а Педро Кабрал достиг берегов Бразилии. Король Мануэл провел множество реформ, среди которых реформа образования. Без сомнения, это весьма яркая фигура в португальской истории, и ее упоминание в статье совершенно не случайно. То же касается и другой ключевой фигуры - Жила Висенте - основателя португальского театра, творившего во времена дона Мануэла. Да и рыцари Лопо де Алмейда и Саншо де Норонья - хозяева праздника - небезызвестные фигуры португальской истории, прославившиеся во времена правления короля Мануэла.
А вот статья совершенно другого характера - «Президент тоже плачет» Обратим внимание на то, какие исторические события упоминает автор. Здесь мы встречаем такие аллюзии, как «португальцы пробудились ото сна эфемерного процветания» - намек на значительный экономический подъем, который переживала Португалии в середине 1990-х гг., за которым последовал серьезный экономический кризис. Автор продолжает аллюзию, говоря про «одну темную февральскую ночь, когда подскочили цены на топливо». Топливный кризис разгорелся в Португалии в феврале 1993 г. Как видим, упоминаемые события носят совсем иной характер, и это тоже не случайно. В этой статье автор дает свою оценку действующему тогда президенту Жоржу Санпайо. И, упоминая эти исторические события, автор хочет подчеркнуть, что президенту удалось справиться даже с такими весьма непростыми моментами в жизни страны.
В статье «В конце концов доверие возвращается» мы встречаем аллюзию на «Теорию оазиса» - утопичную идею процветания, возникшую в 1990-е гг., и автор сразу расшифровывает эту аллюзию, напоминая читателю о периоде кавакизма. Каваку Силва был премьер-министром Португалии в период с 1985 по 1995гг., а в январе 2006 г. был избран президентом Республики. Ему удалось добиться значительного экономического роста в Португалии, в связи с чем и возникла «теория оазиса». Однако этот рост оказался непродолжительным. По словам самого автора, «намек на экономическое состояние страны периода кавакизма всего четыре дня спустя после вступления президента Каваку Силвы в должность отнюдь не невинен».
Подобные аллюзии понятны любому португальскому читателю, в той или иной мере знакомому с историей своей страны. Но как донести
всё это до читателя, принадлежащего другой культуре? Единственный способ - дать довольно обширную историографическую справку, объяснить те или иные явления в сноске или непосредственно в тексте.
Как правило, даже события недавние, с исторической точки зрения, освещаются в газетах определенным образом, приобретая позитивную или негативную окраску. Автор не только намекает на события, но и побуждает читателя вспомнить то, как эти события оценивались. Если аллюзия-сравнение проводится с историческим фактом, то читатель, в зависимости от мнения автора, формирует то или иное отношение и к современным событиям (правительственным реформам, международным соглашениям и т. п.). Одни аллюзии (статья «Дон Мануэл отпраздновал день рождения своего сына вместе с жителями Лиссабона») призваны испытать гордость за свою страну, напомнить о ярких страницах ее истории. А вот пример аллюзии на те же события, но сказанные совершенно в другом контексте (статья «Ainda continuamos na mediocridade»). Здесь автор также упоминает мужественные деяния Вириата - вождя иберийского племени лузитан, боровшегося против римских захватчиков, - и путешествия, которые «выпала честь» совершить португальцам (прямая аллюзия на Великие географические открытия). И именно так эти события известны. Но это - история, а современная картина сильно отличается от этой «славной истории». Как видим, здесь аллюзия является способом противопоставления.
В большинстве случаев газетные статьи касаются современных событий, а не исторических. Они отражают основные международные события, и автор, предоставляющий материал, должен быть объективен. Цитаты помогают ему в этом, аллюзии же, играя, с одной стороны, ту же роль, с другой - позволяют журналисту манипулировать сознанием лектората и выражать свое собственное мнение, давать оценки и суждения, хоть и в более скрытой форме.
В печати часто встречаются сложно построенные, эстетически привлекательные, наполненные глубоким смыслом аллюзии. Такие аллюзии чаще всего многофункциональны: они раздвигают временные рамки и расширяют культурное пространство текста; обогащают его смысловыми и эмоциональными оттенками. Кроме того создают предпосылки для возникновения у читателя разлтчных ассоциаций, служат средством выражения оценки и создания комического эффекта,
используются для усиления аргументации, наконец, способствуют формированию имиджа журналиста как человека высокой культуры.
Одной из основных функций аллюзий и цитат является активизация в сознании читателя определенных «затекстовых пластов» и представление авторского текста в «созвучных ему внешних контекстах», привлечение внимания к отдельным идейно-стилистическим решениям. Авторский текст оказывается вовлеченным в сложную систему культурных ассоциаций и сопоставлений.
Помимо аллюзий на политические реалии, авторы нередко обращаются к так называемым географическим аллюзиям. В статьях газеты «Диарио де Нотисиаш» мы часто сталкиваемся с названием Белень. Любой португалец знает, что в этом районе Лиссабона расположена президентская резиденция. Он же - розовый дворец. Эта аллюзия, прозрачная для любого представителя португальской культуры, тем не менее, может вызвать затруднение у иностранного читателя.
Другие подобные аллюзии: Калсадо да Эштрела - достопримечательность в Лиссабоне, Кортес - район в Португалии. Но статья, где эти реалии оказываются не просто фоном действия, они сами непосредственно превращаются в участников событий - исторические персонажи (так же, как и современные) действуют в определенной обстановке. Мы видим башни св. Лоренса в замке св. Георгия, улицу Козиньяш, Фатиаш де Ка (района Томар), Колонный зал. Все эти места знакомы любому жителю Лиссабона, именно они формируют исторический центр города. Но в этой статье эти исторические места сопоставляются с современностью, точнее, с современным обществом, и перед нами появляются девушка на каблуках-шпильках, парень с пирсингом. Это аллюзия на необходимость беречь историческое наследие, на его ценность.
Аллюзии на произведения искусства (в том числе на произведения кинематографа и современные музыкальные произведения) не очень популярны в португальской прессе. Однако в какой-то степени эти аллюзии являются наиболее яркими и узнаваемыми, поэтому в основном они используются в заголовках. Например, «президент тоже плачет» - аллюзия на известный мексиканский телесериал «Богатые тоже плачут» («Los Ricos también lloran»). В статье «Доверие начинает возвращаться» читатель «слышит» триумфальные звуки фильма «Гладиатор», в другой статье знакомится с музыкой Канту да
Терра. Намек на реалии: концертина - благородный танец, павана -африканская пляска.
Пример литературной аллюзии - упоминание книги «Унесенные ветром», образ Данте в «Божественной комедии». Или «Монолог коровника» Жила Висенте. Это очень важное произведение для португальской литературы. Но в то же время довольно ироничное.
В другой статье видим аллюзию на упоминание о Декларации о правах человека - своде законов, принятых Европейским сообществом. Португальская общественность хорошо знакома с этими свободами благодаря широкому освещению в прессе, поэтому разгадка аллюзия не вызывает проблем. В той же статье автор упоминает имя Педро Нунеша - математика XVI в., одного из крупнейших португальских ученых того времени, который внес значительный вклад в навигацию. И его исследования имели большое значение для Великих географических открытий ^езсоЬпшепШз). Как видим, его появление в статье опять же не случайно. Перед нами снова аллюзия-сравнение. Если тогда «мореплаватели не следовали тому, чему их учили» и благодаря этому совершались великие открытия, то теперь, когда все по-другому - и открытий тоже ждать не приходится.
Обратимся к другому виду аллюзий. Аллюзивная статья, которая может быть (статья «А та Ш8роз19ао») целиком построена на аллюзии. В тексте не упоминается ни одного имени, что делает его абсолютно «политкорректным», но смысл этой статьи очевиден читателю. Статья написана за несколько дней до президентских выборов в Португалии, и речь здесь идет об одном из кандидатов на президентский пост. Португальский читатель сразу определит, что речь идет о кандидате на президентский пост Марио Соареше. Танцевальные таланты... Социалистическая партия... Товарищ по партии... Теледебаты... Стукнуть кулаком по столу... Не мог вспомнить имени своего основного противника - это намеки на известные португальскому читателю события и явления. Для него не составит ни малейшего труда разгадать то, что хотел сказать автор. Читателю, незнакомому с политической ситуацией Португалии, необходимо будет объяснить, что 22 января -день, назначенный для выборов на президентский пост, что коварные голоса, предвещающие недоброе, - статистики и аналитики, а фраза: «Проснется в еще более дурном настроении» обозначает то, что автор статьи предрекает Соарешу неудачу на выборах.
В португальской прессе прием аллюзии широко используется в авторских и обзорных статьях - публицистических жанрах, наиболее насыщенных с эмоциональной точки зрения.
При переводе исторических аллюзий, а также аллюзий, относящихся к произведениям искусства, переводчик должен обращаться к различным источникам, в том числе энциклопедиям и справочникам. В случае с аллюзиями, которые указывают на высказывания известных политических деятелей, современных читателю и на относительно недавние события, эта задача усложняется, так как многие события современной жизни еще не зафиксированы в справочных изданиях, и оценка их в сознании людей часто еще не сформирована. При переводе таких аллюзий переводчик обязан опираться на внелингвистиче-ские знания, разбираться в современной жизни страны переводимого языка. В этом ему могут помочь, в основном, различные средства массовой информации. И сравнение информации, которую они предоставляют, может дать переводчику относительно целостную картину происходящих событий.
Аллюзии на общеизвестные события и факты не требуют дополнительных комментариев при переводе. Второй же тип аллюзий необходимо «расшифровывать», давать дополнительную информацию об упоминаемых событиях непосредственно в тексте на языке перевода или же выносить дополнительные комментарии в примечаниях переводчика. Если речь идет об аллюзиях, необходимо также указывать, какого эффекта пытался добиться автор, т. е. объяснить ассоциативные ряды, возникающие в сознании читателя при упоминании тех или иных событий.
В СМИ, в статьях аналитического плана большую роль играет авторская оценка. Эта оценка может не совпадать с официальными мнениями и с мнением редакции. Авторы прибегают к приему аллюзии, чтобы выразить свое мнение в более скрытой форме, при этом они обращаются к эрудиции читателя. Как правило автор не раскрывает этих аллюзий, предоставляя читателю самому найти разгадку. И для того чтобы понять иронию автора, авторскую оценку читатель должен обладать обширными знаниями.
Среди переводчиков нет единства относительно комментирования цитат и аллюзий в переводе. Особенно этот спор касается перевода аналитических статей, когда автор, используя сложные аллюзии, сам
не дает их расшифровки. Такого рода аллюзии иногда представляют трудности и читателю той культуры, на языке которой написана статья. Возникает спор, нужно ли в этих случаях давать комментарии для читателя, принадлежащего культуре переводящего языка. Некоторые переводчики помогают читателю воспринять объем культурно-эстетической информации рассказа: дают сведения об источнике, объясняют, из каких произведений заимствованы имена, тщательно комментируют реалии, дают объяснения географическим названия. Все эти сведения в определенной степени упрощают читателю процесс восприятия текста. Другие переводчики предпочитают ограничиваться лишь краткими комментариями. Однако при этом необходимо учитывать аудиторию, для которой делается перевод. Более подготовленная аудитория нуждается в более кратких комментариях. Когда же речь идет об аудитории, незнакомой с историей и культурой другой страны, комментарий должен быть более обширен.
«Чтобы избежать больших потерь смысла, переводчикам рекомендуется, к примеру, оснащать перевод отрезка текста, содержащего ал-люзивную информацию, подробным переводческим комментарием.» [Ананьина 2014, с. 23]. Уместным и часто необходимым представляется использование переводческого комментария; энциклопедический характер заложенной в него информации способствует лучшему пониманию зашифрованных смыслов аудиторией переводного текста. Иногда аллюзии связаны не только с одной национальной культурой, как в случае с библейскими сюжетами, которые входят в фонд фоновых знаний, общих для более широкой читательской аудитории. В таких случаях декодировании информации через переводческий комментарий нерелевантно. Если же аллюзии относятся к ограниченной национальной культуре, от переводчика требуется использование определенных стратегий во избежание смысловых потерь.
Кроме того, существует множество ситуаций, когда аллюзия может оказаться непонятной для людей, читающих текст в переводе. В ряде случаев такую аллюзию можно заменить на другую, более приближенную к культурным и языковым реалиям и фоновым знаниям таких людей. Однако при этом необходимо помнить, что такой метод может быть уместен далеко не всегда.
В некоторых случаях переводчик прибегает к приему опущения при переводе аллюзии. «При переводе опущению подвергаются чаще
всего слова, являющиеся семантически избыточными, с точки зрения их смыслового содержания, однако иногда этот прием является необходимым и при передаче информации, заключающейся в тексте оригинала» [Бархударов 1975]. Происходит это в случае, когда аллюзия не может быть распознана читателем, воспринимающим текст на переводном языке в силу ее чрезвычайной специфичности и привязанности к определенной географической или культурной локации. Разумеется, при использовании приема опущения полностью пренебрегать аллюзией, содержащейся в оригинальном тексте, не следует: стоит также упомянуть о ее наличии в переводческом комментарии.
Таким образом, цитаты и аллюзии, непосредственно включенные в переводимый текст, передаются при переводе лишь в тех случаях, когда они заимствованы из источника, хорошо известного русскому читателю. Обычно же они либо заменяются общепринятыми образными выражениями, либо вообще передаются описательно.
Значительные трудности для переводчика могут представлять не-локализированные цитаты и аллюзии. Аллюзии, содержащие информацию, ограниченную для восприятия рамками лишь одной национальной культуры, несомненно, требуют применения определенных переводческих стратегий во избежание больших смысловых потерь.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ананьина М. А., Ускова Б. А. Трудности передачи лингвокультурной информации при переводе аллюзий на русский язык // Lingua mobilis. 2014. № 2 (48). С. 21-25.
Арнольд И. В. Проблема диалогизма, интертекстуальности и герменевтики (в интерпретации художественного текста) Лекции к спецкурсу. СПб. : Прогресс, 1997. 243 с. Бархударов Л. С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. М. : Международные отношения, 1975. 240 с. Васильева Е.А. Функциональная специфика аллюзивных текстов (на материале пьес Т. Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» и «Травести») : дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2011. С. 24-27. Дронова Е. М. Стилистический прием аллюзии в свете теории интертекстуальности : 10.02.04 (на материале языка англо-ирландской драмы первой половины XX века) : автореф. дис. канд. филол. наук. Воронеж, 2006. 25 с.
Земская Е. А. Цитация и виды ее трансформации в заголовках современных газет. Поэтика. Стилистика. Язык и культура. М., 1996. 168 с.
Караулов Ю. Н. Роль прецедентных текстов в структуре и функционировании языковой личности // Русский язык и языковая личность. М. : Наука, 1987. С. 216-236.
Кожина М. Н. О соотношении стилистики и прагматики. Стилистика и прагматика : тезисы докл. науч. конф. Пермь : Перм. ун-т, 1997. С. 3-7.
Кривенко Б. В. Фразеология и газетная речь // Русская речь. 1993. № 3. С. 44-49.
Лотман Ю. М. Культура и взрыв. Семиосфера. СПб., 2000. С. 112-146.
Мамаева А. Г. Лингвистическая природа и стилистические функции аллюзии : автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1977. 24 с.
Масленникова А. А. Скрытые смыслы и их лингвистическая интерпретация : автореф. дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 1999. 35 с.
Москвин В. П. Цитирование, аппликация, парафраз: к разграничению понятий // Филологические науки. 2002. № 1. С. 63-70.
Соколова О. И. Использование прецедентных текстов в газетных заголовках. ШТЕК-СШЛШ^-КЕТ.Выпуск 04/2005
Супрун А. Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // ВЯ. 1995. № 6. С. 17-29.
Фатеева H. A. Контрапункт интертекстуальности, или интертекст в мире текстов. М. : Агар, 2000. 280 с.
Burton Stevenson. А Ноте Book of Proverbs, Maxims and Familiar Phrases. New York, 1948. 2957 p.
The Oxford Dictionary of Quotations. 2nd ed. London : Oxford University Press, 1956. 1003 p.
Smith W. G. & Janet E. Heseltine. The Oxford Dictionary of English Proverbs. 2nd ed. London : Oxford University Press, 1948. 740 p.
