CC BY
202
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ГОСУДАРСТВА В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
УДК 332.142
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
Статья акцентирует внимание на формировании предпосылок последовательной пространственной интеграции российской экономики как одного из наиболее важных условий практического осуществления методов стратегического планирования. Авторами выделяются экономические, институциональные и правовые аспекты проблемы пространственной интеграции, пути преодоления тех негативных тенденций, которые «разрывают» экономику России как единое пространство хозяйственного и социального развития. Пространственная интеграция определяется как одна из важнейших задач федеральной политики регионального развития, ее концептуального и законодательного закрепления.
Ключевые слова: пространственная интеграция, экономическая дифференциация регионов, политика регионального развития, институты развития, государственные программы.
Экономические предпосылки пространственной интеграции
Реализация Федерального закона о стратегическом планировании № 172-ФЗ [1], как мы полагаем, не сводится только к формальному исполнению и мониторингу законодательно закрепленного круга документов стратегического планирования, в том числе, стратегирования пространственного развития национальной экономики. Этот процесс неизбежно затрагивает и формирование широкого круга предпосылок, обеспечивающих эффективность стратегического
Е.М. Бухвальд
О.Б. Иванов
планирования, достижение на его основе весомых результатов в качественном обновлении российской экономики.
Если говорить о пространственном «срезе» стратегического планирования, то реализация представленных в нем документов (коммент. 1) в качестве одной из таких предпосылок предполагает высокую степень целостности или интегрированности экономического пространства страны именно как объекта стратегического управления. Такая целостность, по мнению некоторых авторов, представляет собой особый «пространственный потенциал» социально-экономического развития страны. Так, Т.Е. Куз-
© Бухвальд Е.М., Иванов О.Б., 2015
7
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
нецова и Л.В. Никифоров отмечают, что «пространственный потенциал характеризуется степенью хозяйственной и поселенческой освоенности и обжитости территории людьми, фактическим и необходимым уровнем объединенности (целостности) территории, создаваемыми хозяйственными, социальными, экономическими и иными общественными связями и инфраструктурной основой этих связей...» [2]. По нашему мнению, пространственная интеграция, как первооснова реализации особого пространственного потенциала роста, означает формирование и функционирование в стране единого экономического пространства, единого «поля» всех форм хозяйствования и процессов социального развития. В условиях современного социального рыночного хозяйства пространственная интеграция в равной мере выступает и закономерным результатом действия рыночных механизмов, и объектом целенаправленной политики со стороны государства, результатом его усилий по формированию необходимой правовой базы, системы институтов пространственного развития национальной экономики и прочее. При этом полнота и последовательность процессов пространственной интеграции национальной экономики не только способствует решению хозяйственных и социальных проблем страны за счет использования «пространственного потенциала» ее территории, но и обеспечивает необходимый уровень социального благополучия населения, экономической безопасности и политической целостности государства.
В этом смысле, пространственная интеграция национальной экономики может ассоциироваться с понятием «единого экономического пространства». Правда, в последнее время этот феномен у нас в основном исследуется в связи с созданием Евразийского экономического союза (ЕАЭС) [17, 23]. Это вполне закономерно, учитывая, что в современных условиях интеграционные процессы выходят за национальные границы и приобретают характер экономической глобализации. Однако это не значит, что проблемы пространственной интеграции российской экономики уже в полной мере решены и могут быть оставлены без внимания как со стороны политического руководства, так и экспертного сообщества. Скорее наоборот. Для нашей страны (с ее гигантскими территориями, колоссальными различиями в регионах природно-климатических условий, плотности населения, транспортной доступности и, соответственно, в уровнях социально-экономического развития) проблема пространственной интеграции, по-прежнему, является особо актуальной.
Для продуктивного рассмотрения данной проблемы, прежде всего, следует определиться терминологически. Как мы полагаем, в понятии «единое экономическое пространство» следует различать формальное и реальное содержание. Формальный аспект такого единого пространства означает снятие экономических, административных или иных барьеров, препятствующих свободному передвижению товаров, капиталов и рабо-
8
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
чей силы по всей территории страны. В экономике XXI века такой уровень пространственной интеграции не только является общепринятой нормой для всех государств. Интеграционные процессы, как было подчеркнуто выше, уже давно перешагнули национальные рамки и реализуются ныне в виде целого ряда крупных современных международных экономических сообществ — Европейский Союз, Евразийское экономическое сообщество (Таможенный союз и Единое экономическое пространство) и др.
В российских условиях попытки возведения таких межрегиональных барьеров зримо наблюдались лишь в начале 1990-х годов. Именно тогда руководители многих субъектов Федерации в желании «спасти» региональные рынки и как-то защитить интересы населения пытались запретить вывоз отдельных видов продукции за пределы «своих» территорий, ограничить ввоз некоторых товаров с иных территорий и прочее. Барьеров пространственной интеграции в таком банальном виде в Российской Федерации более не существуют. Барьеры пространственной интеграции российской экономики, которые еще реально действуют в настоящее время, носят более сложный, долговременно сложившийся характер и не могут быть устранены методами административного давления, как, например, запрет на разного рода шлагбаумы на дорогах. Эти барьеры (и, соответственно, пути их преодоления) можно разделить на три группы: правовые, социальные и экономические барьеры.
Правовые барьеры были связаны, в первую очередь, с заметными различиями в «качестве» и полноте правового регулирования различных видов хозяйственной деятельности (предпринимательской, инвестиционной и пр.) в пределах отдельных субъектов Федерации. Хотя основные правовые нормы, касающиеся условий хозяйственной деятельности в стране, в преимущественной мере регулируются нормативно-правовыми актами федерального уровня, существенное значение имеют и те регулятивные документы, которые издаются на субфедеральном уровне. Это, прежде всего, касается вопросов, связанных с земельными отношениями, налоговыми льготами за счет субфедеральных бюджетов, лицензированием некоторых видов предпринимательской деятельности, организацией взаимодействия с местным средним и малым бизнесом, регулированием вопросов обеспечения предприятий кадрами и социального развития в целом.
Социальные барьеры интеграционных процессов связаны с тем, что в нынешних российских условиях существенным препятствием к высокой мобильности рабочей силы как одного из условий пространственной интеграции национальной экономики выступает дефицит всех слагаемых социальной инфраструктуры. В современных условиях, пространственно интегрированная экономика — это экономика, имеющая не просто достаточно высокий уровень обеспеченности социальными благами, но и их
9
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
определенный резерв, задействуемый при передислокации капитала (производств), а также трудовых ресурсов к более эффективным точкам их приложения. Это касается и кадрового обеспечения «опережающего развития» отдельных территорий Сибири и Дальнего Востока на фоне наблюдаемого там значительного дефицита кадров, а также всех видов учреждений социального обслуживания населения. В таких условиях выгоды и различные льготы для инвесторов в тех или иных «территориях», «зонах» и прочее еще не означают автоматически и наличие на местах объективных возможностей для реализации соответствующих инвестиционных проектов, в том числе за счет привлечения (перемещения) локальных трудовых ресурсов. Если такие возможности крайне ограничены, что соответствует нынешним реалиям российского Дальнего Востока, все эти проекты так и останутся нереализованными, если, конечно, не брать в расчет изначальную преимущественную ориентацию инвесторов на привлечение иностранной рабочей силы [26].
Основное внимание в нашей статье уделено экономическим барьерам пространственной интеграции (коммент. 2). Таковые в современных условиях в первую очередь связаны с сохраняющимися глубокими разрывами в уровне социально-экономического развития отдельных регионов России и, соответственно, с низкой результативностью региональной политики федерального центра. Долговременно сохраняющееся наличие в стране регионов с качественно различными уровнями социально-экономического развития имеет для страны мощный дезинтеграционный эффект. В этих условиях одни регионы преимущественно «работают» только как источники сырья, другие — как доминирующие центры торгового и финансового посредничества, третьи — как производители высокотехнологичной продукции. Взаимный хозяйственный интерес этих групп регионов невелик и, главное, в такой модели развития особой перспективы не имеет. Между тем, целостность или интегрированность экономического пространства как раз и означает, что все составляющие этого пространства имеют и практически реализуют преобладающие интересы хозяйственного взаимодействия внутри этого пространства, а не вовне его.
Особой «проекцией» крайней неоднородности экономического пространства страны является также названая выше проблема поддержания единого пространства социального развития. Эта цель достигается путем определенного нивелирования мер государственной финансово-бюджетной политики уровня и качества жизни населения различных регионов, прежде всего, с позиции доступности публичных благ социального характера. Однако такое нивелирование, при всей его значимости, лишь временный паллиатив экономического выравнивания, и оно не решает ключевых проблем, связанных с нынешней сегментацией национальной экономики страны на качественно разнородные сегменты.
10
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
Осознавая важность решения этой проблемы, в период экономических реформ в России руководство страны неоднократно предпринимало попытки зафиксировать относительное (позитивное, то есть ориентированное на подтягивание отстающих, а не сдерживание лидеров) экономическое выравнивание субъектов Федерации как приоритет региональной политики государства, однако практических результатов в этом направлении было достигнуто немного. Так, в начале 2000-х годов решение данных ключевых вопросов регионального развития было возложено на специальную федеральную целевую программу [4]. Но уже с 2006 года эта программа прекратила свое действие. Однако кратко остановиться на этой программе, наверное, стоит, учитывая, что сейчас по времени мы как раз находимся в той точке, когда эта программа должна была бы завершать свое действие. В целом в программе достаточно объективно оценивалась ситуация с пространственными параметрами развития российской экономики. В документе отмечалось: «В настоящее время различия в развитии субъектов Российской Федерации по основным социально-экономическим показателям достигли критического уровня. Резкая межрегиональная дифференциация имеет своим неизбежным следствием расширение числа отстающих регионов, ослабление механизмов межрегионального экономического взаимодействия и нарастание межрегиональных противоречий, что значительно затрудняет проведение единой общероссийской политики социальноэкономических преобразований».
В этой связи программа ставила перед собой весьма амбициозные цели, а именно сократить различия в социально-экономическом развитии регионов Российской Федерации за счет уменьшения разрыва по основным показателям между наиболее развитыми и отстающими регионами к 2010 году в 1,5 раза, а к 2015 году — в 2 раза. Причиной отказа от данной программы и, соответственно, недостижения заявленных в ней целей стала, как мы полагаем, не только недостаточность предусмотренных объемов финансирования (66,3 млрд рублей в 2002—2010 годах), что явно несоразмерно масштабности и затратности поставленных перед программой целей. Главное — это институционально-инструментальная «бедность» самой программы, по сути, оперировавшей только одним целевым институтом, а именно — Фондом регионального развития. Однако относительно того, как предполагалось действие этого фонда, в программе наличествовали интересные идеи, которые могут быть востребованы и сегодня. Дело в том, что, согласно программе, данный фонд предполагался не как самостоятельное обособленное финансовое учреждение со своим «собственным» бюджетом. Фонд виделся как некий единый «центр управления» различными (по целевому назначению и, так сказать, по ведомственной принадлежности) финансовыми потоками, так или иначе воздействующими на социально-экономическое развитие российских регионов (коммент. 3). Конечно, такая функциональность не очень вяжется с понятием «фонд», однако са-
11
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
ма идея государственного института, осуществляющего единое управление и координацию всех ресурсов региональной политики федерального центра, представляется нам актуальной и практически востребованной и в настоящее время.
Принимавшиеся позднее концептуальные документы Правительства Российской Федерации (например, известная «Стратегия 2020» [5], Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года [6] и др.) содержали известные целевые установки, касающиеся пространственных аспектов социально-экономического развития страны. Однако эти документы не фиксировали ни четко выраженного приоритета позитивного экономического выравнивания регионов, ни, соответственно, специальных институтов и адресных мер по достижению этой цели.
Очередным по времени обращением к вопросам регионального развития стало утверждение двух масштабных государственных программ, а именно: «Региональная политика и федеративные отношения» [7] и «Создание условий для эффективного и ответственного управления региональными и муниципальными финансами, повышения устойчивости бюджетов субъектов Российской Федерации» [8] (коммент. 4). Однако в их нынешнем виде ни ту, ни другую программу нельзя считать целостным отражением целей и инструментов федеральной политики регионального развития. По нашему мнению, круг задач, отнесенных к числу решаемых в данных программах, носит достаточно фрагментарный характер, и чем, собственно, был мотивирован выбор именно этих задач (компонентов программ), сказать крайне сложно. Так, например, в программе «Региональная политика и федеративные отношения» на деле трудно определить то, на какие конкретно задачи в области регионального развития она нацелена (коммент. 5) и рассматривается ли она вообще как инструмент политики экономического выравнивания территорий или нет. Таким образом, и эти программы также нельзя считать полноценным замещением единой, целенаправленной стратегии государства по регулированию социально-экономического развития всех регионов России, включая и реализацию стратегии выравнивания.
В итоге приходится констатировать: более чем за 20 лет суверенной России неоднократно предпринимались попытки подготовить долговременную концепцию (стратегию) регионального (пространственного) развития; обозначить ее приоритеты, цели этой политики и инструменты их достижения. Попытки подготовить подобный документ предпринимались бывшим Минрегионом России, профильными комитетами Государственной Думы и Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации, различными экспертными институтами и пр. Однако ни один из таких документов не был доведен до стадии нормативно-правового утверждения (коммент. 6) и, тем более, практической реализации.
12
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
Обращает на себя внимание и то, что при некоторых особенностях, все подобные документы были достаточно однотипны. И строились примерно по одному и тому же блоку вопросов: межбюджетные отношения, государственные программы территориального развития, локализация инвестиционных проектов и пр. При этом, разработчики этих документов при определении стратегического вектора федеральной политики регионального развития неизменно как бы «вращались» вокруг одного и того же вопроса или, точнее сказать, противоречия. Одна позиция по данному вопросу настаивала на необходимости по-прежнему сохранять экономическое выравнивание как ведущий приоритет федеральной политики регионального развития. Другая позиция, исходя, в частности, из не слишком успешной политики экономического выравнивания в ряде стран Европейского Союза, полагала возможным отказаться от абсолютизации идеи выравнивания, оптимально балансируя ее с преимущественной ориентацией пространственного развития на группу регионов-лидеров, способных сыграть роль локомотива для российской экономики в целом. Ни одна из этих точек зрения не выявила своих очевидных преимуществ. Кроме того, ни один из подходов не был в достаточной мере ориентирован именно на интеграционное развитие регионов России.
В результате подобного «концептуального вакуума» такая традиционно наиболее важная и сложная задача федеральной политики регионального развития, как позитивное социально-экономическое выравнивание территорий по-прежнему остается нерешенной. В настоящее время, по оценкам бывшего Минрегиона России, объем среднедушевого валового регионального продукта (ВРП) по субъектам Федерации различается в 67 раз, а средняя заработная плата — в 6 раз. Совокупный ВРП десяти ре-гионов-лидеров составляет 52% ВРП всех регионов, а десяти самых бедных субъектов Федерации — около 1%. По нашим оценкам на основе последних опубликованных данных по ВРП 2013 года разрыв между экономически крайними регионами России (Тюменская область и Республика Ингушетия) по величине ВРП на душу населения составил 15,7 раза против 17,7 раз в 1995 году (коммент. 7).
Свидетельством высокой степени экономической дифференциации субъектов Федерации является также эрозия группы регионов-доноров, которых ныне в действующей системе межбюджетных отношений насчитывается по плановым данным на 2015 год всего 14, хотя задача существенно увеличить число таких регионов неоднократно ставилась в программных документах по бюджетной политике в Российской Федерации. Но это если считать только по дотациям на общее финансовое выравнивание, то есть не учитывая распределение нескольких иных дополнительных видов дотаций в региональные бюджеты, которые получают почти все субъекты Федерации.
Объективности ради, необходимо заметить, что нынешние параметры подобной дифференциации сложились не вчера. Они имеют своим ис-
13
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
током долговременно сформировавшиеся тренды экономического (пространственного) развития страны еще в советский и даже досоветский период, хотя на начальном этапе радикальных реформ эти тренды, действительно, еще более усилились. Основная причина такой ситуации — откровенно деструктивная модель реформ начала 1990-х годов и всего последующего развития национальной экономики в течение 20 лет: модель развития с явным акцентом на преобладание сырьевого и транзакционного (финансово-торгового) секторов национальной экономики. В результате этого одни регионы (промышленно-ориентированные, особенно с высокой долей ВПК) в этот период серьезно «провалились», напротив, другие регионы (богатые сырьем и выполняющие роль ведущих транзакционных центров) заметно укрепили свои позиции. В первой половине 1990-х годов это привело (по сравнению с дореформенным периодом) к увеличению показателей межрегиональной экономической дифференциации. Как отмечал С.Н. Найден, «Межрегиональная дифференциация усилилась при нарастании кризисных явлений в экономике и переходе к рыночным реформам. Это было связано, во-первых, с включением рыночного механизма, разделившего регионы по конкурентным преимуществам и недостаткам, обнаружилась различная адаптация к рынку регионов с разной структурой экономики... Во-вторых, значительно ослабла регулирующая роль государства, что выразилось в сокращении государственных инвестиций в региональное развитие, отмене большинства региональных экономических и социальных компенсаторов» [22].
По нашим оценкам, основанным на так называемых «децильных коэффициентах» (отношение совокупного ВРП наиболее экономически развитых субъектов Федерации к аналогичному показателю 10 наименее развитых регионов), уже в период суверенной России существенного усиления межрегиональной экономической дифференциации не произошло. Этот показатель имел волнообразную тенденцию. Его наибольшие значения имели место в 1999-2000 годах (4,1—4,2), а в настоящее время (2012— 2013 годы) находятся на уровне 3,7—3,8. Заметим, что в экономически развитых странах данные коэффициенты дифференциации несколько ниже: в пределах 1,5 раз (Франция, США) или около 2,0 раз (Германия, Италия), что отражает более равномерное пространственное развитие этих стран и, следовательно, более высокий уровень интегрированности региональных сегментов их экономик.
Можно высказать осторожную гипотезу относительно того, что в периоды более быстрого экономического роста (например, начало 2000-х годов) показатель дифференциации несколько возрастает, а в периоды фактической стагнации экономики — снижается. Однако следует иметь в виду, что подобные расчеты имеют высокую степень условности, особенно в контексте ранжировки экономически менее развитых субъектов Федерации, так как осуществление в каком-либо из них разового крупного инвестицион-
14
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
ного проекта (особенно, софинансируемого федеральным центром) на известный период может вывести регион с последних позиций в указанном рейтинге. Затем ситуация аналогичным образом меняется в пользу другого региона и пр.
Скорее всего, тенденция относительной стабилизации экономической дифференциации регионов России сохранится и далее. Прежде всего, это связано с отсутствием на данный момент и в ближайшей перспективе очевидных локомотивов быстрого роста экономики страны в целом. К настоящему моменту потенции поддержания опережающих темпов роста для прежних регионов-лидеров (богатые сырьем регионы и регионы, выполняющие роль ведущих транзакционных центров в российской экономике), во многом исчерпаны. Что касается региональных центров или «точек» инновационного развития, то они пока еще слишком слабы, чтобы в полной мере принять на себя роль таких локомотивов.
Системное стратегирование российской экономики — основной путь обеспечения ее пространственной интеграции
Четкого и ясного представления о том, когда и за счет каких механизмов могут быть решены задачи позитивного экономического выравнивания субъектов Федерации, не существует и до нашего времени. Основным инструментом нивелирования разрывов в уровне обеспеченности населения благами социального характера, как было отмечено выше, выступает система так называемого «финансового выравнивания» за счет трансферт (прежде всего, дотаций) из федерального бюджета в региональные бюджеты. Однако как показала практика уже нескольких десятилетий, действующая модель финансового выравнивания, компенсируя в известной мере социальные последствия пространственной неоднородности экономики страны, саму эту неоднородность по сути лишь консервирует, так как не создает достаточных стимулов для экономического роста и достижения финансовой самодостаточности субъектов Федерации. Дотационная компонента этих трансферт практически никак не связана с активизацией инвестиционных процессов в регионах, не обеспечивает привлечения средств инвесторов на началах государственно-частного партнерства. В итоге, финансовое выравнивание действует, а экономическое выравнивание так практически и не наступает.
Для позитивного экономического выравнивания регионов стране необходима, прежде всего, смена ключевых драйверов экономического роста России, что полностью увязывает решение приоритетных задач политики регионального развития с осуществлением структурных преобразований в экономике на основе инновационной модернизации всего производственного комплекса Российской Федерации. Другими словами, в современных условиях обеспечить пространственную интеграцию страны может не просто единое экономическое пространство, а единое пространство ин-
15
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
новационного развития. В этой связи в последние годы отчетливо обозначилась необходимость качественно новых подходов к системе целей и инструментов федеральной политики регионального развития, включая и «классическую» для этой политики задачу позитивного выравнивания уровней социально-экономического развития регионов России. Речь идет о согласовании этой политики с нынешними реалиями российской экономики и, прежде всего, с приоритетным курсом на ее инновационную модернизацию.
В этом смысле курс на инновационную модернизацию означает попытку не только добиться структурных изменений в экономике России и, соответственно, радикального повышения ее конкурентоспособности, но и создать основу для качественного «прорыва» в решении задач регионального развития и достижения приоритетов более тесной пространственной интеграции национальной экономики. Это связано с тем, что только в инновационно ориентированной модели экономического роста получают мощный дополнительный источник развития те регионы страны, которые в условиях экономики сырьевого, транзакционного типа «по определению» обречены на застой и даже на деградацию.
Однако, полагаем мы, движение к экономике инноваций не означает, что застойные проблемы нашей политики регионального развития сами по себе постепенно сойдут «на нет». Разрывы в инновационном потенциале регионов сейчас очень значительны и существенно превосходят различия по формальным экономическим параметрам (например, ВВП на душу населения) [13, 14]. Это значит, что объективно движение экономики России по пути инновационной модернизации может (в отсутствие стратегических мер пространственного регулирования) привести к дальнейшему нарастанию противоречий регионального развития в стране. По сути, мы сейчас не преодолеваем традиционное для политики регионального развития противоречие «делать основной упор на регионы-лидеры или, несмотря на все тяготы и издержки, по-прежнему пытаться идти путем экономического выравнивания», а лишь выводим его на новый уровень понимания, в том числе, и с позиции возможных путей разрешения этого противоречия. В этих условиях цели и средства политики регионального развития, по сути, смыкаются с целями и средствами инновационной политики государства. Соответственно, обеспечение пространственной интеграции национального хозяйства все более определяется эффективным управлением территориальными аспектами формирования экономики инновационного типа, тесным сочетанием, координацией инновационно-генерирующей и пространственно-регулирующей функции тех институтов, которые призваны наиболее активно работать на приоритеты модернизации российской экономики в целом.
Главная трудность в этом направлении — не только отсутствие четких представлений о том, как и за счет каких инструментов должна решаться
16
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
задача оптимизации пространственного развития, но и то, как это решение должно увязываться с иными приоритетными направлениями экономической политики государства. В ближайшей перспективе этот институциональный пробел в формировании экономической стратегии государства должен быть восполнен за счет подготовки и практической реализации документов стратегического планирования, в частности, увязывающих экономически обоснованную меру выравнивания регионов, как наиболее общую задачу пространственной интеграции, со структурными изменениями в национальной экономике.
Закон 172-ФЗ 2014 года определил основные функции системы государственного стратегического планирования, а также перечень ее основных документов. В результате последовательных доработок в законе удалось в большей мере отразить взаимосвязь и взаимообусловленность отраслевого и пространственного «срезов» стратегического планирования и предусмотренных в данном случае документов. Однако нетрудно заметить: все, что касается именно пространственного «среза» стратегического планирования и роли последнего как интегратора экономического пространства страны, в законе выглядит менее конкретно и менее убедительно, нежели решение вопроса об институтах и инструментах стратегирования развития экономики и социальной сферы страны как единого, многоотраслевого народнохозяйственного комплекса [18]. Здесь все еще сказывается застарелая болезнь нашего экономического мышления, когда экономика страны нам все еще видится, прежде всего, как система отраслевых комплексов. И только потом, на втором и даже на третьем плане мы рассматриваем экономику страны как особую, пространственно интегрированную мультирегиональную систему, где каждое составляющее территориальное звено имеет свои специфические особенности, свой особый потенциал развития, определенную меру экономической автономии и конкретные полномочия по управлению хозяйственными и социальным процессами и пр. Да и с пониманием сути пространственного «среза» стратегического планирования на федеральном уровне сохраняются определенные неясности.
В действующем виде Закон 172-ФЗ (статья 20) предусматривает разработку таких важных документов, как «Стратегия пространственного развития», определяющая приоритеты, цели и задачи регионального развития и направленная на поддержание устойчивости системы расселения на территории Российской Федерации, а также «Основ государственной политики регионального развития» для определения приоритетов регионального развития Российской Федерации. Однако целевую функцию каждого из этих слагаемых в пространственном «срезе» стратегического планирования еще предстоит конкретизировать. Это необходимо в целях ориентации этих документов на решение всего круга задач, традиционно соотносимых с понятием «политика регионального развития» (включая и позитивное экономическое выравнивание территорий).
17
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
По-видимому, на федеральном уровне, такой документ, как «Стратегия пространственного развития», должен содержательно тяготеть к традиционному представлению о размещении производительных сил (в той мере, в какой сегодня это вообще находится в пределах регулятивного воздействия со стороны государства). Такой подход к стратегированию пространственного развития экономики страны в настоящее время является доминирующим; и именно он формирует основу региональных разделов всех имеющихся на сегодня правительственных документов долговременного характера. В свою очередь, такой документ, как «Основы государственной политики регионального развития», должен иметь новаторский характер; он должен быть ориентирован на формулировку целей и инструментов федерального воздействия на социально-экономическое развитие различных групп (типов) регионов России. Это обязательно включает в себя и выбор оптимального баланса между традиционными для политики регионального развития задачами «экономического выравнивания территорий», и ставкой на опережающее развитие регионов-лидеров инновационной модернизации российской экономики.
В целях обеспечения необходимой правовой базы подобного рода решений, на наш взгляд, следует вернуться к доработке и принятию федерального закона об основах политики регионального развития (коммент. 8). Ранее ситуация с данным законопроектом оценивалась экспертами-пра-воведами формулой «неопределенность предмета регулирования», так как проект якобы в основном либо содержал самые общие положения, либо повторял нормы, уже содержащиеся в других нормативно-правовых актах. На наш взгляд, сегодня ситуация качественно изменилась, и в сфере политики регионального развития очевидно сложился круг вопросов, которые не имеют исчерпывающего правового регулирования. Это следующие основные вопросы:
• система четких и прозрачных критериев отбора регионов (макрорегионов), в отношении которых формируются целевые программы территориальной направленности. По опыту некоторых стран, это могут быть регионы, официально, на основе законодательно закрепленных критериев, объявленные «территориями экономического бедствия» и, соответственно, получающими дополнительные формы государственной помощи при одновременном принятии мер по экономии и оздоровлению региональных финансов. Например, в Германии такими территориями уже длительное время являются федеральные земли Бремен и Саар [10];
• принципы согласования федерального финансирования регионов, идущего через целевые территориальные программы развития, через деятельность специальных институтов территориального развития, а также в рамках «стандартной» системы межбюджетных взаимодействий. Практически это означает обязательность плани-
18
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
рования и мониторинга итоговой картины пространственного распределения средств федерального бюджета, поступающих на цели социально-экономического развития регионов России через все действующие каналы (институты) такого финансирования. Тут, по сути, можно было бы вернуться к идее ранее предложенного в начале 2000-х годов в рамках государственной программы «Фонда регионального развития». Но ныне это возможно и необходимо реализовать уже на качественно более высоком уровне институциональной организации, то есть не просто в виде финансового института, а института, обладающего одновременно возможностями координации пространственного распределения всех видов (каналов) ресурсов, идущих на социально-экономическое развитие регионов страны (коммент. 9);
• целевые функции и основные принципы пространственной локализации федеральных «институтов развития» (наукограды, особые и прочие зоны и «опережающие» территории, софинансируемые федеральным центром промышленные парки и пр.), а также условия и формы федеральной поддержки различных региональных институтов развития (региональные ОЭЗ, индустриальные округа, индустриальные парки и пр.).
На этом аспекте политики пространственной интеграции российской экономики следует остановиться более подробно. Речь идет о так называемых федеральных и региональных «институтах развития», территориальная локализация которых в разрезе отдельных субъектов Федерации, независимо от формально заявленной целевой функции этих институтов, выступает важным инструментом регулирования размещения производительных сил страны. Формально, все такие федеральные институты (мы не включили сюда систему федеральных государственных программ) можно разделить на институты отраслевой и территориальной ориентации (рисунок 1).
Конечно, речь не идет о том, чтобы целиком переподчинить все эти институты и направления их деятельности, продиктованные приоритетами модернизации, задаче выравнивания регионов. Проблема в том, что в любом случае, воздействие всех этих институтов на тенденции пространственного развития российской экономики должно не просто учитываться, но и как-то целенаправленно регулироваться. Пока же, чем больше создается подобных институтов развития различной типологии, тем более складывается впечатление, что в этом процессе ощущается дефицит системного подхода и разумного целеполагания, отсутствие четкого согласования отраслевых и пространственно-интеграционных приоритетов деятельности этих институтов.
Так, традиционно территориально очень сконцентрированы федеральные наукограды (коммент. 10). Из 14 имеющихся наукоградов федерального
19
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
Федеральные институты развития
Институты общеэкономической направленности
* инвестиционный фонд Российской Федерации;
* Внешэкономбанк;
* государственные корпорации, включая Федеральную корпорацию по развитию малого и среднего предпринимательства.
Институты отраслевой ориентации
* федеральные наукограды;
* федеральные особые экономические зоны (промышленнопроизводственные, внедренческие и пр.);
* софинансируемые федеральным центром промышленные парки;
* инноград «Сколково»;
* инновационные территориальные центры;
* Фонд развития промышленности.
Институты территориальной ______ориентации_____
___________I_________
* «целорегиональные» федеральные особые экономические зоны (Калининград и Магадан);
* зоны территориального развития;
* территории опережающего социальноэкономического развития;
* Фонд развития Дальнего Востока;
* Корпорация развития Северного Кавказа (группа ВЭБ);
* Фонд развития моногородов._____________
Рисунок 1. Федеральные институты развития
уровня 12 (кроме Бийска и Кольцово) сосредоточены в Европейской части России. Из них 10 расположены в Москве, Санкт-Петербурге и Московской области, причем практически все наукограды находятся в регионах, уже сейчас имеющих душевую величину ВРП выше среднеросссийского уровня. Возможно, следовало бы в рамочном виде отрегулировать также и статус наукоградов субфедерального уровня, определить возможности получения ими на конкурсной основе тех или иных видов федерального содействия, в том числе, и с перспективой преобразования в тот или иной институт развития федерального уровня.
Что касается федеральных особых экономических зон (ОЭЗ), то на сегодняшний день в России формально учреждена 31 ОЭЗ; реально функционирует не более 20. В этих ОЭЗ по данным на начало 2015 года работает 383 резидентов (в том числе 70 компаний с участием иностранного капитала). В этих ОЭЗ создано более 14 тысяч рабочих мест, заявлено более 500 млрд рублей частных инвестиций, из которых компаниями фактически вложено в инвестиционные проекты уже более 160 млрд рублей. Однако при этом «за Уралом» действует только 6 таких зон, в том чис-
20
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
ле, только 1 — технико-внедренческого типа (Томск). Промышленнопроизводственных ОЭЗ в этом огромном макрорегионе пока вообще нет [14].
Однако делать акцент на значимой роли федеральных ОЭЗ в качестве инструмента экономического, в том числе инновационного выравнивания в экономике России (прежде всего, за счет дальнейшего значительного увеличения числа этих зон), явно нецелесообразно. Это связано с тем, что за последние несколько лет система федеральных институтов развития пополнилась новациями, которые в отличие от создававшихся ранее, имеют отчетливо выраженную ориентацию на опережающее развитие отдельных территорий. Это — такие институты, как «зоны территориального развития» (ЗТР) [16], а затем и «территории опережающего социально-экономического развития» (ТОСЭР) [3]. Что касается ЗТР, то постановлением от 10 апреля 2013 года № 326 Правительство Российской Федерации утвердило перечень субъектов Федерации, на территориях которых допускается создание зон территориального развития. Включение субъектов Федерации в данный перечень проводилось на основе особого списка показателей, характер которых явно характеризует ЗТР как инструмент подъема экономически отсталых регионов России. Однако каких-либо сведений о фактической деятельности ЗТР хотя бы в одном из этих регионов России пока не имеется. Вся имеющаяся информация касается лишь намерений создать такие зоны, но, видимо, пока эти намерения достаточной поддержки со стороны Правительства Российской Федерации не получают.
Наконец, последней по времени новацией подобного рода стало решение о создании системы ТОСЭР, ориентированных на восточные регионы России (коммент. 11). Несмотря на то, что каждая из создаваемых ТОСЭР имеет определенную экономическую «специализацию», в преимущественной мере их следует рассматривать именно как институты территориального развития. В связи с этим, один из наиболее важных пробелов нынешней стратегии ТОСЭР в том, что она никак не предполагает и не стимулирует процесс распространения импульсов «опережающего развития» на прочие территории соответствующих регионов, а также на сопредельные регионы. Это во многом характерно и для иных используемых у нас моделей институтов развития. По сути, предполагается воздействие ТОСЭР на экономику страны по принципу жестко разделенной, двухсекторной модели: с одной стороны — «процветание за забором» и потенциальный социально-экономический застой — с другой стороны. Это уже не интеграция, а откровенная дезинтеграция пространственной организации национальной экономики. В работах Центра федеративных отношений и регионального развития Института экономики РАН в этой связи неоднократно отмечалось, что все институты промышленно-инновационного развития лишь тогда будут в полной мере эффективны, когда наряду
21
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
со своей основной функций будут выполнять и роль локомотива территориального развития в широком смысле, то есть тогда, когда через кооперационные и иные связи они будут давать импульсы развития сопредельных территорий и всего региона в целом [9,11,12]. Эту мысль, в частности, в отношении ТОСЭР проводят и другие ведущие эксперты. Так, академик П.А. Минакир пишет: «...если ТОРы — инструмент для развития территории, то главная проблема — распространение эффектов на окружающие ТОРы территории, за счет запуска агломерационных эффектов. Но это произойдет только в том случае, если эффекты межрегиональной и межотраслевой кооперации окажутся сильнее эффектов специализации и конкуренции. Предполагаемые же территории использования ТОРов (Дальний Восток и Восточная Сибирь) представляют собой как раз противоположный случай» [19].
Особое место транспортной инфраструктуры в развитии пространственной интеграции экономики России
В активном формировании пространственной интеграции в России, расширении кооперации регионов, комплексном их развитии, ускорении между ними товарного обмена, повышении мобильности населения и выравнивании социально-экономического уровня территорий имеет развитие инфраструктуры, прежде всего, транспортной.
Возьмем, например, регионы Сибири и Дальнего Востока. Обладая огромными запасами полезных ископаемых, воды, земли, лесов, биоресурсов, освоение которых во многом определяет экономическое развитие, как отдельных территорий, так и всей страны; эти регионы остаются недостаточно включенными в активную хозяйственную жизнь России.
Это связано, прежде всего, со слабой освоенностью территорий и неразвитостью транспортной инфраструктуры. Поэтому именно транспорт является основой эффективного развития этих территорий.
Общеизвестно, что развитие транспортной инфраструктуры не только обеспечивает бесперебойное и надежное сообщение между населенными пунктами, но и является мощным импульсом развития всей экономики.
Рядом с дорогой создаются ремонтные, энергетические, социальные объекты, появляются новые рабочие места, возводится жилье, расцветает сфера обслуживания, получает развитие транспортное машиностроение и многое другое. Сегодня именно недостаточное развитие транспортного комплекса является сдерживающим фактором в социально-экономическом развитии территорий.
Снятие инфраструктурных ограничений и создание новых транспортных коммуникаций важно для любого региона, но повторимся — особенно для зоны Сибири и Дальнего Востока. Потому, что при богатейших ресурсах, например, в Дальневосточном федеральном округе протяженность
22
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
автомобильных дорог с твердым покрытием составляет менее 10%, что в 5,6 раза меньше, чем в среднем по стране. Плотность железнодорожных путей общего пользования в расчете на 10 тысяч квадратных километров в 3,6 раза меньше, чем в среднем по России.
Именно поэтому решение Президента и Правительства Российской Федерации о коренной реконструкции Транссибирской и Байкало-Амурской магистралей, которые фактически исчерпали все свои резервы для увеличения объемов перевозок, позволяет создать новый «пояс» экономического развития на Востоке России, вовлечь в экономику страны несметные богатства, существенно расширить внешнеэкономические связи со станами Юго-Восточного региона, изменив таким образом геополитическую ситуацию в мире, что особо значимо в современных условиях.
Развитие транспортной инфраструктуры позволяет решать масштабные задачи международного уровня. В частности, таким примером может служить проект «Транссиб за 7 суток». ОАО «РЖД», ПАО «Трансконтейнер» и ООО «Восточная стивидорная компания» запустили в 2013 году новый сервис по регулярной отправке ускоренных контейнерных поездов из Юго-Восточной Азии в Западную Европу, что дает большие преимущества по времени доставки грузов перед морским транспортом
Другим примером, решающим проблему комплексного развития территорий, пространственной интеграции российской экономики, является по сути революционной проект создания высокоскоростного движения в России. Следует отметить, что развитие высокоскоростных магистралей — это мировая тенденция (рисунок 2).
Раните сети ВСМ ■ мире
3
Сейчас в мире: 17 тыс. км, ВСМ К 2025 году: до 40 тыс. км. ВСМ
С|ряки Протяжение ВГЫ н*ст*1 цм
Китай 6 403 4 235
Испания 2 144 1679
Япония 2664 424
Франция 2 036 757
Германия 1 334 428
Италия 923 0
Турция 447 758
Южная Корея 412 186
США 362 0
Бразилия 0 0
Россия 180 0
Швейцария 35 72
Португалия 0 0
Рисунок 2. Показатели развития ВСМ в мире [19]
1262 511 3 692 107 712
23
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
В России коммерческая эксплуатация высокоскоростных электропоездов «Сапсан» (скорость до 250 км/ч) началась 17 декабря 2009 года между Москвой и Санкт-Петербургом, а с июля 2010 года еще и между Москвой и Нижним Новгородом.
Развитие ВСМ меняет образ жизни регионов, по которым пролегает трасса. Качественно меняется уровень мобильности населения на расстоянии от 100 до 1000 километров. В странах Европы после запуска высокоскоростного движения люди стали переезжать в небольшие населенные пункты, находящиеся на расстоянии полуторачасовой доступности от крупных центров.
«Среди преимуществ жизни в провинции выделяют лучшую экологическую обстановку и более низкие цены, причем в случае с недвижимостью разница может быть существенной. В Москве, например, цены на новостройки в 3—4 раза выше, чем во Владимире или Нижнем Новгороде. А если взять в качестве примера менее крупные города, то эта разница будет еще большей. Семья со средним достатком, приобретая квартиру в 30 минутах езды от центра Москвы на высокоскоростном поезде (100—150 км), будет выплачивать ипотеку 5—7 лет. Ипотеку за квартиру в самой Москве на таком же по времени расстоянии езды от центра придется выплачивать в течении 23—30 лет. Соответственно, люди могут покупать или нанимать за меньшие деньги более качественное жилье. Вполне нормальным в этих условиях становиться жить там, где более комфортно, а трудиться — где больше платят или есть достойная работа... [21]
Существенные выгоды за счет ВСМ получают регионы, по которым пройдут магистрали. По расчетам центра стратегического развития Минэкономразвития, только за первые 12 лет функционирования рост валового регионального продукта возрастет на 30—70 %, Например, за счет реализации ВСМ «Москва-Казань» прирост ВРП Нижегородской области составит к 2030 году 76%, а по Владимирской — 58%.
Стратегия развития высокоскоростного и скоростного движения в Западных регионах Российской Федерации показана на рисунке 3.
Стратегическими ориентирами дальнейшего развития высокоскоростного движения планируется сделать развитие ВСМ по следующим направлениям:
— Москва-Минск-Брест с продлением до Варшавы и Берлина;
— Москва-Нижний Новгород-Казань;
— Екатеринбург-Тюмень-Омск;
— Новосибирск-Красноярск-Иркутск;
— Казань-Ульяновск-Самара;
— Москва-Пекин, через территорию Казахстана.
В таблице 1 показаны некоторые параметры перспективного полигона российских ВСМ [25].
24
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
Рисунок 3. Стратегия развития высокоскоростного движения в Российской Федерации (Западные регионы) — по данным ОАО «РЖД».
Таблица 1
Направления Протяженность, км перспективное время хода, час-мин.
Москва-Санкт-Петербург 660 2.30
Москва — Нижний Новгород 406 1.40.
Казань-Самара 450 2.00
Казань-Екатеринбург 800 3.10
Екатеринбург-Омск 830 3.20
Омск-Новосибирск-Красноярск 1280 5.10
Красноярск-Иркутск 1000 4.00
Москва-Смоленск-Красное 463 2.00
При этом, важно еще раз подчеркнуть, что строительство магистралей является системообразующим фактором территориального развития страны. Идет строительство, возводятся объекты. Проиллюстрируем масштабы этой работы лишь одним примером (рисунок 4) [20].
Как следствие, мосты, рельсы, тоннели предполагают развитие рудников и шахт, заводов и строек, жилищных и социальных объектов. Созда-
25
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
Протяжённость ВСМ Москва - Казань составит 770 км, в том числе необходимо построить;
53 78 49 33 128 454
—I--------1— I A iV'^^Vt Р^ 'Ц1'и4 =01
32 км 5,з км 77,1 км 3,5 км 23,2 км 14,5 км
Железнодорожные Автодорожные водопропускные
Большие мосты
Средние мосты
Эстакады
путепроводы
путепроводы
трубы
Рисунок 4. Инженерные сооружения ВСМ «Москва-Казань»
ются рабочие места. Объединенные пространственной интеграцией территории и региональные экономики получают возможность интенсивного развития.
* * *
Наблюдаемая сегодня определенная бессистемность создания различных институтов развития должна смениться их четкой функциональной ориентацией, а также нацеленностью каждого из них на решение проблем социально-экономического развития конкретных типов регионов. Кроме того, если становится очевидным, что одни подобные институты в преимущественной мере «работают» не на выравнивание, а на еще большую дифференциацию регионов, то должны быть одновременно усилены позиции и экономические возможности других институтов развития, оказывающих компенсирующее воздействие в направлении выравнивания и пространственной интеграции национальной экономики. Институциональные и экономические рычаги сокращения межрегиональной дифференциации и формирования в стране единого хозяйственного и социального пространства должны активно и согласованно дополняться усилиями по развитию интеграционно-ориентированной инфраструктуры, прежде всего, транспортных сетей России.
Для эффективного правового регулирования институтов развития, четкой идентификации их целевой направленности как инструментов региональной политики и пространственной интеграции нужна обобщающая законодательная база; предположительно системный федеральный закон, который был бы призван позиционировать специфику и особую роль каждого из подобных институтов. Важно также и то, чтобы каждый федеральный институт развития имел прозрачную, целевым образом отрегулированную пространственную картину (программу) своей деятельности, то есть помимо прочего, выступал и инструментом федеральной политики регионального развития; институтом, целеориентированным на пространственное распространение «импульсов» промышленно-инновационного развития и, таким образом, на интеграцию экономического пространства страны на инновационной основе. Особым образом должна быть выделена группа федеральных институтов развития, приоритетной задачей ко-
26
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
торых и является «вытягивание» отстающих в социально-экономическом развитии территорий. Этой категории институтов развития должны быть присущи особые каналы финансирования и виды налоговых льгот, учитывающие специфику ситуации экономически наименее развитых регионов России.
Соответственно, региональные институты развития должны создаваться вне разрешительных процедур с федерального уровня, под ответственность и на средства самих субъектов Федерации. Федеральное (со)финансирование этих институтов должно осуществляться на конкурсной основе, с учетом типизации субъектов Федерации, то есть с учетом приоритета пространственной интеграции и баланса интересов как экономически продвинутых, так и пока еще отстающих в социально-экономическом развитии территорий. Обеспечение пространственной интеграции отвечает ключевым приоритетам Российской Федерации, реализация которых обеспечит не только устойчивое хозяйственное и социальное развитие страны и ее регионов, но и ее экономическую безопасность, прочность ее экономических и политических позиций в современном мире.
Комментарии
1. В соответствии со статьей 20 Федерального закона, 172-ФЗ, это «Стратегия пространственного развития Российской Федерации» (Утверждается Правительством Российской Федерации) и «Основы государственной политики регионального развития» (разрабатывается Правительством Российской Федерации по поручению Президента Российской Федерации).
2. Особой формой экономических барьеров пространственной интеграции выступают проблемы логистического характера, то есть значительная территориальная разобщенность российских регионов. Связанные с этим транспортные издержки перемещения продукции часто оказываются столь велики, что для российских производителей и потребителей товарообмен с хозяйствующими субъектами территориально удаленных регионов России становится «по определению» менее выгодным, нежели экспорт/импорт в/из сопредельных иностранных государств. Проблема в краткосрочной перспективе решается за счет практики субсидирования перевозок, а в долгосрочной — за счет развития современных транспортных коммуникаций.
3. В программе отмечалось, что фонд «представляет собой методологически объединенную совокупность соответствующих частей федеральных и региональных программ, а также программ и проектов отраслевого финансирования».
4. Эта программа, которую курирует Минфин России, скорее концентрируется не на долговременных целях федеральной политики регионального развития, а на общих предпосылках финансового оздоровления регионального звена российской экономики, а также на создании стимулов,
27
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
активизирующих собственные усилия субъектов Федерации по стабилизации и модернизации их экономики.
5. В программе эта цель крайне туманно определена как «обеспечение сбалансированного развития регионов» имеет ли эта «сбалансированность» корреспонденцию с задачей позитивного экономического выравнивания российских регионов, о какой сбалансированности (чего с чем?), в данном случае идет речь, можно только догадываться.
6. Еще в апреле 2015 года Минэкономразвития России анонсировал подготовку проекта указа Президента Российской Федерации «Об утверждении основ государственной политики регионального развития» (предшествующий подобный указ принимался в 1996 году). Однако до настоящего времени указанный документ так и не принят (http://economy.gov. ru/minec/ about/structure/depstrateg /20150429_01).
7. На основе данных Росстата; расчеты проведены при участии д.э.н. А.Р. Бахтизина и к.э.н. А.В. Кольчугиной. Из этих расчетов исключена Чеченская республика (данных по которой не было в 1990-е годы), а также несколько регионов (Ханты-Мансийский АО, Ямало-Ненецкий АО и Ненецкий АО), где чисто статистически насчитываются значительные объемы ВРП. Но в макроэкономическом плане — это просто условность.
8. Соответствующий законопроект (№18259-3 «Об основах государственного регулирования регионального развития в Российской Федерации») был внесен в Государственную Думу Российской Федерации еще в 2000 году. Формально законопроект не списан в архив, он все еще продолжает находиться на стадии рассмотрения, но пока без четких перспектив дальнейшего продвижения.
9. В этой связи можно провести следующую аналогию. На фоне низкой результативности государственной политики развития и поддержки малого и среднего предпринимательства (МСП) возникали предложения вернуться к созданию специализированного органа исполнительной власти. Однако на практике была реализована более продуктивная схема «Корпорации развития МСП», сочетающая финансовые операции с функцией координирующего органа этого направления государственной политики, обеспечения взаимодействия задействованных здесь федеральных, региональных и муниципальных структур. Если не возвращаться к идее воссоздания Минрегиона, необходимость полномочного координирующего органа политики пространственного развития российской экономики все равно остается насущной.
10. Есть наукограды, за которыми этот статус закреплен федеральными нормативно-правовыми актами на основе Федерального закона. Помимо этого, по данным Союза развития наукоградов России, еще порядка 50—60 российских поселений различного типа декларировали себя «наукоградами» на основе нормативно-правовых актов субфедерального уровня (http://naukograds.ru/naukograds/naukograds_inf/naukograds_list).
28
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
11. В последний момент при принятии закона о ТОСЭР в орбиту их локализации были включены также и моногорода России. Однако для поддержки моногородов уже создан специальный Фонд под управлением Внешэкономбанка. Да и в целом, вызывает большие сомнения, что модель ТОСЭР вообще подходит для решения проблем этих территорий. Специфика ТОСЭР — это, скорее, инструмент преимущественного освоения новых территорий, а для реанимации «моногородов» нужны совсем иные инструменты.
Литература
1. Федеральный закон от 28 июня 2014 года № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации».
2. Федеральный закон от 3 декабря 2011 года № 392 «О зонах территориального развития в Российской Федерации...».
3. Федеральный закона от 29 декабря 2014 года № 473 «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации».
4. Постановление Правительства Российской Федерации от 11 октября 2001 года № 717 «О федеральной целевой программе «Сокращение различий в социально-экономическом развитии регионов Российской Федерации (2002—2010 годов и до 2015 года)».
5. Утверждена распоряжением Правительства Российской Федерации от
17 ноября 2008 года № 1662-р.
6. Утверждена Распоряжением Правительства Российской Федерации от 8 декабря 2011 года № 2227-р.
7. Утверждена Распоряжением Правительства Российской Федерации от 26 марта 2013 года № 435-р.
8. Утверждена Распоряжением Правительства Российской Федерации от
18 марта 2013 года № 376-р.
9. Бухвальд Е.М. Институты развития и формирование инновационной экономики в России // Наука и практика (Журнал РЭУ им. Г.В. Плеханова). 2013. №3 (11). С. 22—34.
10. Бухвальд Е.М. Особые режимы межбюджетных отношений: российские реалии и опыт Германии. В кн.: «Реформирование межбюджетных отношений», М.: Финансы и статистика, 2003. С. 233—269.
11. Бухвальд Е.М. Институты развития и новые приоритеты региональной политики в России // Теория и практика общественного развития. Изд. Дом «ХОРС». 2014. № 6. С. 108—114.
12. Бухвальд Е.М., Валентик О.Н. Территории опережающего развития: падение или иллюзия? // «ЭТАП: Экономическая Теория, Анализ, Практика». 2015. № 2. С. 72—84.
13. Земцов С.П., Бабурин В.А., Баринова В.А. Как измерить неизмеримое? Оценка инновационного потенциала регионов России // Креативная экономика. 2015. Т. 9. № 1. C. 35—52.
29
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
14. Иванов В.В. Инновационные территории как основа пространственной структуры национальной инновационной системы // Регион: экономика и социология. 2015. №1. C. 227—255.
15. Иванов О.Б. Экономико-теоретические основания структурных трансформаций инфрасистем в рыночной экономике России. М.: Интекст, 2007. 160 с.
16. Кузнецова Т.Е., Никифоров Л.В. О стратегии использования пространственного потенциала России // Вопросы государственного и муниципального управления. 2013. № 2. С. 56.
17. Кнобель Ю. Евразийский экономический союз: перспективы развития и возможные препятствия // Вопросы экономики. 2015. № 3. C.87—108.
18. Лебедева Н.А. Закон принят, вопросы остаются // Регион: экономика и социология. 2015. № 1. C. 305—318.
19. Минакир П.А. Новая восточная политика и экономические реалии // Пространственная экономика. 2015. № 2. С. 8.
20. Мишарин АС. Эффект масштаба // Пульт управления. 2013. № 6(16). С. 6—11.
21. Мишарин А.С. Развитие скоростного и высокоскоростного сообщения в Российской Федерации. М.: ВИНИТИ РАН, 2014. 299 с.
22. Найден С.Н. Дифференциация показателей социального развития субъектов Российской Федерации // Пространственная экономика. 2010. № 1. С. 55—56.
23. Ткачук С. Основы и принципы формирования согласованной политики развития Евразийского союза // Экономист. 2015. № 4. C. 52—63.
24. Юшкова Н.Г. Стратегическая направленность планирования пространственного развития региональных систем и императивы государственного управления // Регион. 2014. № 3. C. 94—112.
25. Якунин В.И. В будущее России — с высокой скоростью. Монография. М.:Научный эксперт, 2012. 216 с.
26. Электронный ресурс. Режим доступа. 2015. http://www.russez.ru/ press/news?rid=750&oo=3&fnid= 68&newWin= 0&apage= 1&nm= 117629&fxsl=view.xsl (дата обращения 10 октября 2015 года).
References
1. Federal law of June, the 28th, 2014. # 172-FZ “On the strategic planning in the Russian Federation”, (in Russian).
2. The Federal law of the December, the 3d, 2011. # 392 “On the zones of territorial development in the Russian Federation”, (in Russian).
3. The Federal law of the December, the 29th, 2014. # 473 “On the territories of the advanced socio-economic development in the Russian Federation”, (in Russian).
4. The Resolution of the Government of the Russian Federation of October, the 11th 2001 № 717 “On the Federal target program “Reduction of distinctions
30
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
in social-economic development of regions of the Russian Federation (20022010 and till 2015)”. (in Russian).
5. Approved by the Decree of the Russian Federation Government of November, the 17th, 2008. No 1662-R. (in Russian).
6. Approved by the Decree of the Russian Federation Government of December the 8th, 2011. No.2227-R. (in Russian).
7. Approved by the Decree of the Russian Federation Government of March, the 26th, 2013. No. 435-R. (in Russian).
8. Approved by the Decree of the Russian Federation Government of March, the 18th, 2013. No. 376-R. (in Russian).
9. Buchwald E.M. Development institutions and the formation of innovative economy in Russia. Nauka ipraktika [ Science and practice], 2013. No. 3 (11). Pp.22—34, (in Russian).
10. Buchwald E.M. Special modes of intergovernmental fiscal relations: Russian realities and the experience of Germany. Reformirovanie mezhbjudzhetnyh otnoshenij [Reforming intergovernmental fiscal relations], 2003. Pp. 233—269. (in Russian).
11. Buchwald E.M. Institutions and the development of new priorities for regional policy in Russia. Teorija i praktika obshhestvennogo razvitija [Theory and practice of social development], 2014. No. 6. P. 108—114. (in Russian).
12. Buchwald E.M., Valentik O.N. Territories of advanced development: a fall or an illusion? JeTAP: Jekonomicheskaja teorija, Analiz, Praktika [ETAP: Economic theory, Analysis, Practice], 2015. No. 2. Pp. 72—84. (in Russian).
13. Zemtsov S.P., Baburin V.A., Barinova V.A. How to measure the immeasurable? Estimation of innovation potential of Russian regions. Kreativnaja jekonomika [Journal of creative economy], 2015. Vol. 9. No. 1. Pp. 35—52. (in Russian).
14. Ivanov V.V. Innovation areas as the basis for the spatial structure of the national innovation system. Region: jekonomika i sociologija [Region: economy and sociology], 2015. No. 1. Pp. 227—255. (in Russian).
15. Ivanov O.B. Economic-theoretical basis of structural transformations of infrasystem in the market economy of Russia. М.: Inteks Publ., 2007. 160 p. (In Russian).
16. Kuznetsova T.E., Nikiforov L.V On the strategy of use of spatial potential of Russia. Voprosy gosudarstvennogo i municipal’nogo upravlenija [Problems of state and municipal management], 2013. No. 2. P.56, (in Russian).
17. Knobel, Yu. Eurasian economic Union: prospects for development and possible barriers. Voprosy jekonomiki. [Voprosy ekonomiki], 2015. No. 3. Pp. 87—108. (in Russian).
18. Lebedeva N.I. The law has been adopted, the questions remain. Region: jekonomika i sociologija [Region: economy and sociology], 2015. No. 1. Pp. 305—318. (in Russian).
19. Minakir P.A. New East policy and economic realities. Prostranstvennaja jekonomika [Spatial Economics.], 2015. No. 2. P. 8. (in Russian).
31
Актуальные проблемы пространственной интеграции российской экономики
20. Misharin A.S. Economies of scale. Pul’t upravleniya [Control Desk], 2013. No. 1. Pp. 6—11. (in Russian).
21. Misharin A.S. The development of high-speed services in the Russian Federation. М.; VINITI RAN Publ., 2014. 299 p. (In Russian).
22. Nayden S.N. The differentiation of indicators of social development subprojects of the Russian Federation. Prostranstvennaja jekonomika [Spatial Economics.]. 2010. No. 1. Pp. 55—56. (In Russian).
23. Tkachuk S. Fundamentals and principles of formation of coordinated policy issues for the development of the Eurasian Union. Jekonomist [The Economist], 2015. No. 4. Pp. 52—63. (In Russian).
24. Yushkova N.G. Strategic focus of planning of spatial development of regional systems and the imperatives of the state management. Region [The Region], 2014. No. 3. Pp. 94—112. (In Russian).
25. Yakunin V.I. In the future of Russia with a high speed. М.; Nauchnii ekspert Publ., 2012. 216 p. (In Russian).
26. Web-site. Available at: http://www.russez.ru/press/news?rid=750&oo=3&fnid= 68&newWin= 0&apage =1&nm= 117629&fxsl=view.xsl (accessed 10 October 2015).
