CC BY
116
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2005. № 5
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
IV РОССИЙСКИЙ ФИЛОСОФСКИЙ КОНГРЕСС
С.М. Медведева
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ФИЛОСОФИИ
Заседание секции "Политическая философия" IV Российского философского конгресса "Философия и будущее цивилизации" состоялось 26—27 мая 2005 г. Ее работой руководили д.ф.н., проф. А.И. Соловьев (Москва), д.ф.н., проф. Т.А. Алексеева (Москва), д.ф.н., проф. В.А. Гуторов (Санкт-Петербург), д.ф.н., проф. Е.Б. Шестопал (Москва). До начала конгресса на секцию было представлено свыше 70 докладов — из Москвы (18), Санкт-Петербурга (9), Екатеринбурга (8), Волгограда (5), Ростова-на-Дону (3), Архангельска (2), Краснодара (2), Тюмени (2) и других российских городов (18). Международный статус секции придали 7 докладов из стран СНГ (4) и дальнего зарубежья — Китая (1), Польши (1) и Чили (1). В работе секции приняли участие 29 докторов наук, 25 кандидатов наук, а также 10 аспирантов и студентов.
В связи с ограниченностью времени на секции состоялось 18 выступлений, посвященных рассмотрению следующих проблем: место политической философии и отдельных политических наук в современной системе научного знания (2 доклада); история отечественных и зарубежных политико-философских учений (6 докладов); проблемы и методология изучения современных политических институтов и процессов в России и странах ближнего и дальнего зарубежья (7 докладов); политическая коммуникация и язык политики (3 доклада).
1. Место политической философии и отдельных политических
наук в современной системе научного знания
В докладе д.п.ф., проф. О.Ф. Русаковой (Екатеринбург) была предпринята попытка осмысления предметного поля политической философии в ее противопоставлении предмету политической теории. В отличие от политической теории, занимающейся сциентистским моделированием политического мира, политическая философия озабочена его гуманистическим смыслопостиженим. Поэтому при наличии общего объекта исследования указанные дисциплины прибегают к различным парадигмальным установкам и категориальным сетям. Категориальная сеть политической философии включает: а) традици-
онные политологические понятия "власть", "справедливость", "равенство", "свобода", "права человека", "порядок"; б) специфические понятия рационального, иррационального, экзистенциального, трансцендентного и имманентного; в) термины, характерные для конкретных философских направлений и школ.
В докладе к.ф.н. A.A. Изгарской (Новосибирск) рассматривались эволюция и предметное поле геополитики. Был сделан вывод о том, что методология И. Лакатоса позволила определить период появления геополитики как зрелой науки, выделить конкурирующие геополитические теории и проследить тенденции их развития, осуществить анализ понятийного аппарата геополитики и выявить ее онтологические и ценностные основания, определить наиболее эффективные концепции для анализа и прогнозирования реальных процессов.
2. История отечественных и зарубежных политико-
философских учений
В докладах к.ф.н. И.В. Андреева (Москва) и к.и.н. А.Г. Влас-кина (Санкт-Петербург) обсуждался вклад отечественных ученых и общественных деятелей в развитие политической философии. Как показал И.В. Андреев, критика П.А. Сорокиным теории политических партий М.Я. Острогорского повлияла на зарубежных ученых середины и второй половины XX в. Сорокин поддержал идею Острогорского о неизбежной замене постоянных политических партий системой временных узкоспециализированных групп интересов из рядов просвещенной элиты и лучших представителей гражданского общества. Эта трансформация позволила бы перейти от "пассивной кооперации" партийных структур к высшему типу солидарности — "свободной ассоциации". Однако он значительно выше, нежели Острогорский, оценивал влияние рядовых партийцев и избирателей на курс партийной политики. В докладе А.Г. Власкина говорилось о том, что принципы обоснования либерально-демократических ценностей, предложенные русскими политическими мыслителями начала XX в. П. Нов-городцевым и С. Гессеном, сохраняют ценность для развития современной политической философии. Оба философа исходят из принципа нравственной автономии личности. Соответственно идеалы политических свобод, равенства, либерально-правового государства и прав человека необходимы для обеспечения нравственной свободы и автономии личности. Либерально-демократические ценности рассматриваются Новгородцевым и Гессеном как универсальные, поскольку независимо от особенностей культуры или исторической эпохи человеческая природа остается неизменной, т.е. человек — это разумное, автономное и моральное существо.
В докладах к.ф.н. В.В Афанасьева (Москва), Н.А. Чамаевой (Москва), д.п.н. О.Ю. Бойцовой (Москва), к.ф.н. Н.Н. Кукаренко
(Архангельск) рассматривались проблемы зарубежной политической теории. В.В. Афанасьев с критических позиций проанализировал политико-философские воззрения О. Шпенглера. Взгляды этого мыслителя сформировались под влиянием немецких, русских и античных философских традиций и отличались консерватизмом, аристократизмом, антидемократизмом и эстетизмом. Консерватизм Шпенглера непоследователен: выступая за независимость государства от экономики, он не требует подчинения государства церкви, что составляет существо консервативного подхода к политике. В международной политике немецкий мыслитель был сторонником реализма. Несмотря на негативное отношение к российской политике, Шпенглер высоко ценил русскую культуру и предложил ее оригинальную интерпретацию.
H.A. Чамаева продолжила анализ консерватизма в политической философии на примере работ М. Оукшотта. Согласно его воззрениям, консерватизм заключается в представлении о мире, обществе и истории как об особом пространстве беседы, где встречаются и признают друг друга разные вселенные дискурсов, сохраняется лояльное отношение к альтернативам, а различия не ведут к разрушению.
В своем докладе О.Ю. Бойцова сопоставила концепции "коллективного выбора" в политике в трудах Дж. Бьюкенена и Дж. Роулза, для которых коллективный выбор означает установление на договорной основе совокупности норм, регулирующих политическое поведение рациональных и автономных индивидов. Их теории сближает то, что: 1) исходной точкой в них выступает индивид, обладающий определенными интересами и обменивающийся действиями с другими индивидами с целью удовлетворения взаимных интересов; 2) индивиды рассматриваются рациональными, а политические действия — стратегическими; 3) коллективный выбор носит конституирующий характер и основывается на принципе единогласия; 4) в политике коллективный выбор связан с принятием принципа справедливости. Однако у Роулза справедливость является конституирующей нормой, а у Бьюкенена она выступает в качестве одного из измерений эффективности.
H.H. Кукаренко продолжила анализ западных концепций справедливости на примере либерального феминизма С.М. Оукин, выступившей с критикой теории справедливости Дж. Роулза. Рассматривая гипотетическую ситуацию дискуссии о морали, Роулз предположил, что ее участники должны выносить решения, невзирая на собственную половую принадлежность. Именно это обеспечит свободу и равенство всех участников. Однако, согласно Оукин, гендерно-структурированное общество формирует принципиально иные базовые мотивации, психологию, моральное развитие и отношение к справедливости в мужчинах и женщинах. Поэтому для достижения справедливости участники моральной дискуссии должны занять без-
гендерную моральную позицию. По мнению докладчицы, в теории Оукин имеются противоречия, так как ее концепция бесполезна для феминистских проектов справедливости, которые вырабатываются еще до того, как участники начнут дискуссию о справедливости, а не в ходе нее.
3. Проблемы и методология изучения современных политических
институтов и процессов в России и странах ближнего
и дальнего зарубежья
В докладе д.п.н. М.А. Фадеичевой (Екатеринбург) был поднят вопрос об обретении Россией новой идентичности в условиях постмодерна. Существует три подхода к пониманию смысла идентичности: как тождественности, как подлинности, как принадлежности. Первый подход делает акцент на исторической преемственности: Россия — наследница Российской империи или Россия — наследница СССР. Второй подход выявляет этническую основу современной России, что подчас может привести к национализму. Третий подход делает акцент на настоящем и рассматривает Россию как принадлежащую к определенному цивилизационному типу динамично развивающегося, модернизирующегося общества, в основе которого находится идея не величия, а благополучия. Новая российская идентичность строится как множественная, основанная на принципе взаимных дополнений, ее субъектом выступают и общество в целом, и отдельный индивид. Концептуальная разработка новой российской идентичности как принадлежности позволит преодолеть мировоззренческие предубеждения, бытующие в теории и обыденном сознании, а также препятствующие модернизации России.
Доклад ст. преп. Р.Г. Тугова (Майкоп) был посвящен концептуальному осмыслению задач и функций современного государства. Государство обладает суверенитетом, собственностью, средствами легитимного управления и насилия в обществе. В его задачи входит формирование законопослушных граждан, способных к совместной деятельности, относящейся к внутренней и внешней государственной политике, а также обеспечение безопасности и неприкосновенности собственных границ. Законы государства ограничивают права граждан, а также образующих его этносов и религий. Последние должны укреплять единство граждан, а не служить средством для его разрушения. Зрелое государственное правосознание лежит в основе политической культуры гражданского мира и согласия между различными этносами и религиями одного государства.
А.А. Нурмаков (Алма-Ата, Казахстан) предложил модель изучения неправительственных организаций (НПО) как институтов гражданского общества. В его докладе была рассмотрена эволюция представлений о гражданском обществе с этапа формирования представле-
ний об общественном договоре через эпоху антагонизма дефиниций гражданского общества и государства к современным взглядам на сообщество неправительственных организаций как институциональную суть гражданского общества. Принципиально новой идейно-практической базой сосуществования гражданского общества и государства должно стать конструктивное сотрудничество с перспективой равноправного продуктивного партнерства.
Д.ф.н. А.Х. Бугазов (Бишкек, Киргизия) проанализировал особенности формирования евразийской модели гражданского общества. Евразийский тип миропонимания имеет свои ментальные особенности: приоритет духовного единства и "чистоты", общность и коллективизм в образе жизни. Если в западной культуре гражданское общество определяется как совокупность свободных индивидов, то в евразийском пространстве свобода чаще предстает как проявление коллективного устройства универсума.
Вопрос о соотношении государственного и этнического сознания в России был поднят в докладе к.и.н. Р.Ф. Мухаметдинова (Казань). Традиционно в СССР замалчивались проблемы национальных особенностей и этнической нетерпимости. Однако эти конфликты продолжали подспудно влиять на политический процесс, а после распада Советского Союза вышли на поверхность. Значение этнической составляющей в политической жизни страны и борьбе за власть продолжает недооцениваться и в постсоветской России. Между тем этнические и религиозные особенности отчетливо просматриваются в программах большинства современных российских партий и движений, что препятствует интеграции и умиротворению общества.
О роли культурных и национальных факторов в определении внутренней и внешней политики современных государств говорилось и в докладе к.ф.н. В.М. (Фролова (Харьков, Украина), посвященном анализу места Украины и России в глобальных трансформациях. Сходство Украины и России связано с их принадлежностью к одной цивилизации, базирующейся на географической близости, генетическом родстве, общности истории. В настоящее время обе страны переживают сложности управляемой цивилизационной переидентификации на Запад, либерализации и модернизации экономики и политики. Зачастую это не отвечает подлинным политическим и экономическим интересам двух стран. Однако возвращение к изоляционистской политике нецелесообразно, поэтому необходим поиск альтернативных путей минимизации потерь.
Анализ религиозной составляющей современных глобальных политических процессов проводился в докладе д.ф.н. М. Маршевска-Ритко (Marshewska-Rytko) (Люблин, Польша). Социально-политические и религиозные системы находятся в постоянном взаимодействии, поскольку, с одной стороны, политика трансформирует рели-
гиозную среду, с другой — религия влияет на поведение граждан и принятие политических решений. Влияние религиозных систем на международный политический процесс осуществляется по трем направлениям. Во-первых, хотя существуют различные мотивы, побуждающие людей к принятию тех или иных религиозных воззрений, религии укрепляют общие ценности людей и усиливают их коллективную идентичность. Во-вторых, в настоящее время наблюдается рост религиозного фундаментализма и экстремизма, характерного не только для мусульманских стран. В-третьих, ныне возрастает роль религиозных институтов и церквей, которые должны принять на себя свою новую миссию в меняющихся геополитических реалиях.
4. Политическая коммуникация и язык политики
Доклад Н.Г. Пономаревой (Екатеринбург) был посвящен анализу нового для современной политики феномена — деятельности полит-консультантов, обеспечивающих коммуникацию между властью и обществом. В настоящее время наблюдаются изменения в понимании медиаторами целей и специфики собственной деятельности. Общество начинает восприниматься ими не как субъект коммуникации, а как имплозивная масса. Кроме того, происходит "распыление" власти, что приводит к исчезновению вертикальных каналов коммуникации между ней и обществом. Возможны два варианта развития событий: 1) осуществление политконсультантами сетевой коммуникации между автономными, самоорганизующимися акторами, одним из которых (но не главным) является государство; 2) восстановление и укрепление вертикали власти через ее персонализацию и создание образа вождя для масс. В первом случае медиаторы получают возможность влиять на власть и трансформировать условия ее деятельности, во втором — осуществлять коммуникацию с обществом от лица власти.
Д.ф.н. Е.В. Морозова (Краснодар) рассмотрела функции метафоры в политическом и политологическом языках. Метафора освобождает от последовательного описания объекта и оставляет простор для множественной интерпретации сказанного, для возможностей альтернативных выводов. По распространенности тех или иных метафорических модулей можно составить представление о ситуации в политике и политической науке. Наиболее продуктивным обращение политологов к метафорам становится в периоды политических изменений, необходимость осмысления которых инициирует поиск новых языковых реалий, выходящих за пределы привычного языкового пространства. Основным источником новых языковых ресурсов становится обыденная речь и терминология других наук. С метафорой связаны многие операции по усвоению, преобразованию и передаче знаний о политике.
Ю.М. Загвозкина (Иваново) подчеркнула, что в условиях информационного общества и медиатизации пространства существенно изменяется нормативная сфера политики и статус традиционных идеологических институтов. Претендуя на деидеологизированность, информационное общество тем не менее создает собственную идеологию глобального консюмеризма, сохраняя неравенство между стратами в области цифровых технологий и провоцируя глобальный идеологический раскол. В этих условиях возрастает функциональная нагрузка концепта идеологии как рационально аргументированной системы групповых предпочтений понятия мифологической рациональности и суггестивным технологиям воздействия на приоритетные аудитории.
Помимо общетеоретических проблем соотношения теории и практики, морали и политики, власти и общества, элитного и массового политического сознания, в ходе работы секции активно обсуждались актуальные тенденции глобальных и внутрироссийских политических процессов. Многоплановость вопросов, поднимавшихся участниками секции, а также живой интерес к злободневным современным политическим реалиям свидетельствуют о готовности философской общественности предложить новые концептуальные подходы и модели для анализа политики, которые, несомненно, будут полезны для дальнейшего развития политической науки в России.
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2005. № 5
В.Н. Расторгуев
ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА И СОЦИАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
"Круглый стол" "Философия и методология социальной и экологической политики", проведенный в рамках IV Российского философского конгресса "Философия и будущее цивилизации", был организован по инициативе кафедры теоретической политологии философского факультета МГУ совместно с недавно созданным Координационным советом по социальной стратегии, возглавляемым Председателем Совета Федерации С.М. Мироновым, и прошел в форме свободной дискуссии. Главной задачей дискуссии было детальное обсуждение проекта социальной доктрины России, подготовленного Координационным советом и представленного секретарем Совета Н.А. Малышевой. Этот проект тесно связан с идеями, заложенными
в основу Экологической доктрины Российской Федерации. Соведу-щим "круглого стола" был руководитель творческого коллектива, разработавшего доктрину, акад. В.А. Черешнев — председатель Уральского отделения РАН, директор Института иммунологии и физиологии, лидер Общенационального экологического форума.
Среди участников "круглого стола" — 3 академика РАН и РАМН, около 20 докторов и кандидатов наук, а также 2 аспиранта и студент. В дискуссии приняли участие ученые из Архангельска, Екатеринбурга, Москвы, Санкт-Петербурга, Сыктывкара, Симферополя, Твери. С развернутыми сообщениями выступили руководители ряда крупных вузов и научных центров России — президент РАЕН О.Л. Кузнецов, ректор Северного государственного медицинского университета академик П.И. Сидоров, президент НП "ЭКО-ИНВЕСТ" О.К. Смирнов. В подготовке и работе "круглого стола" принимали участие Научно-экспертный совет при Председателе Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, Общественный совет социального служения Отдела церковной благотворительности и социального служения Московской патриархии, Научный центр политической аксиологии Государственной академии славянской культуры, Всемирная экологическая академия.
Тема дискуссии — единство социального и экологического измерений политики — позволила поставить ряд философских и методологических проблем, поскольку речь шла об универсальной, внеполи-тической основе современной политики. Такой основой служат мета-исторические функциональные цели государства, которые, собственно, и оправдывают его существование и к которым относятся народо-сбережение (социальная политика с установкой на сохранение этнокультурного многообразия) и природосбережение (собственно экологическая политика).
"Круглый стол" был задуман как своеобразное концептуальное завершение первого Северного социально-экологического конгресса — крупного международного форума, который прошел в конце апреля 2005 г. в Сыктывкаре и собрал ведущих ученых и политиков, занятых исследованием стратегических проблем устойчивого социального развития и экономического освоения северных территорий России.
Дискуссия завершилась обсуждением и принятием Итогового документа, содержащего пакет рекомендаций для органов законодательной и исполнительной власти.
8 ВМУ, политические науки, № 5
СОЦИАЛЬНЫЕ И ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ СТРАТЕГИИ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ
Итоговый документ "круглого стола" "Философия и методология социальной и экологической политики", проведенного при организационном участии Координационного совета по социальной стратегии при Председателе Совета Федерации в рамках IV Российского философского конгресса "Философия и будущее цивилизации"
25 мая 2005 года, Совет Федерации
Участники "круглого стола", признавая многообразие методов и форм осуществления социально-экономической, культурной и экологической политики, солидарны в том, что существуют общезначимые принципы и приоритеты, которые не должны изменяться в зависимости от экономической или политической конъюнктуры. Эти принципы и приоритеты составляют неизменные ценностные ориентиры стратегического планирования и прогнозирования на федеральном и региональном уровнях, поскольку они связаны с основными функциями государства — природосбережением и народосбережением. Эти две функции составляют смысл социальной и экологической политики и должны рассматриваться как транссекторальные измерения по отношению к любой отрасли внутренней и внешней политики.
Признание особой роли этих функций диктует постановку ряда методологических требований к внутренней и внешней политике России, основанных на оценке системного потенциала современной России, ее положения в глобализирующемся мире и путей повышения конкурентоспособности страны в мировом разделении труда.
Во-первых, современная Россия остро нуждается в разработке доктриналъных основ национальной социальной стратегии и реализации принципов уже принятой Экологической доктрины Российской Федерации. Эти два направления государственной политики должны базироваться на принципах, которые отражают национальные интересы России и ее ближайших партнеров в контексте становления Союза России и Белоруссии, приемлемы для мирового сообщества и отвечают стремлению зарубежных соотечественников поддерживать особые отношения с родиной. Концептуальное единство социальной и экологической стратегий служит гарантом социально ответственной и конкурентоспособной экономической политики, позволяет осуществлять контроль со стороны государства и институтов гражданского общества за основными показателями качества жизни. В данном случае экологическая политика может рассматриваться как фундамент социальной политики, поскольку именно экологическое измерение позволяет определить универсальные параметры качества жизни (чистая вода и незагрязненная атмосфера, доступность основных ресурсов), а ее цель — не только защита природы, но и защита человека и
общества от "социализированной природы", мстящей человечеству за насилие и неуважение к ее законам.
Во-вторых, условием объективной оценки эффективности национальной стратегии устойчивого развития и приемлемости экономических моделей модернизации должна быть социально-экологическая оценка системного потенциала регионов России — природного и экономического, инвестиционного и инновационного, интеллектуального и культур -ного. Эта оценка включает в себя социальную и экологическую инвентаризацию, экспертизу и мониторинг любых программ и проектов, от осуществления которых зависят уровень и качество жизни населения в различных регионах страны, сохранность исторически сложившегося регионального биологического и этнокультурного многообразия, а также прогнозы возникновения и сценарии минимизации последствий трудно локализуемых или нелокализуемых экологических и социальных катастроф.
В-третьих, устойчивое социальное развитие и стабильный экономический рост предполагают социальную солидарность, основанную на преемственности поколений и партнерстве, а также позитивную динамику в становлении целостной социально-экономической, культурно-информационной и образовательной инфраструктуры, соответствующей требованиям общества знаний, вступающего в свои права в начале третьего тысячелетия. Среди этих требований:
— долгосрочные и сверхдолгосрочные инвестиции в человеческий капитал с учетом прогнозируемых изменений в сфере трудовой занятости и установка на непрерывное образование (обучение в течение всей жизни);
— всемерная поддержка института семьи, материнства и детства, укрепление гендерной, геронтологической и молодежной политики;
— внедрение инноваций и программ комплексного социального территориального развития, учитывающих природную и этнокультурную специфику регионов;
— сбережение национальных культур как главной ценности и важнейшего гаранта адекватной социальной, гражданской, культурной и конфессиональной самоидентификации и социальной адаптации.
В-четвертых, повышение конкурентоспособности отечественной экономики и гарантий национальной безопасности должно основываться на поддержании и повышении социальных стандартов. Это означает недопустимость их снижения в интересах экономической или политической конъюнктуры. Демонтаж системы стандартов и гарантий не имеет отношения ни к реформированию социальной сферы, ни к экономической модернизации. Он не только противоречит конституционному принципу построения социального государства и приводит к превращению социальных рисков в разряд рисков политических, но
и оказывается экономически разорительным в средне- и долгосрочной перспективе.
В-пятых, исходным пунктом стратегического планирования является опора на просвещенное гражданское общество, на открытость политического планирования в сфере внутренней и внешней политики, на участие населения и неправительственных организаций в определении "общего будущего" на всех этапах выработки, реализации и коррекции стратегий развития.
* * *
Участники "круглого стола" согласны с позицией Правительства, которое определяет повышение уровня и качества жизни населения как основную стратегическую цель деятельности всей системы государственных учреждений (субъектов бюджетного финансирования), поскольку этим существенно поднимается статус социальной и экологической политики. Вместе с тем эта двуединая цель эффективной, ответственной и экологически ориентированной политики требует тщательного методологического осмысления, поскольку повышение уровня жизни по ряду показателей не только не означает повышения основных параметров качества жизни населения, но в ряде случаев может достигаться ценой снижения качественных характеристик, например среды обитания.
В соответствии с таким пониманием основной стратегической цели государственной политики следует дать четкое определение двух важнейших целевых установок.
1. Установка первая — поддержание и повышение качества жизни всех групп населения.
При этом качество жизни (в соответствии с определением ВОЗ) должно рассматриваться в контексте культуры и системы духовных (конфессиональных) ценностей, благодаря которым осуществляется самоидентификация, сохраняется преемственность поколений и обретается смысл жизни.
Среди условий, обеспечивающих осуществление этой установки:
— международная унификация критериев определения качества жизни, потребность в которой обусловлена глобальным характером ряда экологических и социальных факторов, негативно влияющих на возможность сохранения и поддержания удовлетворительного или высокого качества жизни на планете;
— доступность и качество социального обеспечения и основного набора медицинских услуг, что позволяет говорить о принципиальной возможности повышения отдельных параметров качества жизни по отношению к социально уязвимым социальным группам;
— доступность природного и культурного наследия, социально значимой информации, а также свободного времени, необходимого для самораз-
вития (последнее достигается благодаря гарантированной возможности повышать квалификацию и получать образование в соответствии со способностями и конституционным положением о бесплатности среднего и высшего образования);
— право на поддержание на должном уровне экологической безопасности с учетом предельно допустимых для конкретного региона техно-и антропогенных нагрузок.
2. Установка вторая — поэтапное повышение уровня жизни основных социальных групп с перспективой преодоления диспропорций между регионами и гарантированным поддержанием уже достигнутых социальных стандартов и социальных завоеваний.
Эта целевая установка предполагает:
— существенное повышение ответственности федеральных органов законодательной и исполнительной власти за выработку и осуществление общенациональной социальной стратегии на основе унифицированного социального законодательства;
— адресную защиту особо уязвимых групп населения и осуществление целевых адаптационных программ, открывающих всем слоям населения доступ к базовым социальным услугам, природным ресурсам и кредитам;
— приоритетную поддержку среднего класса, стимулирование социально ориентированного малого и среднего бизнеса;
— создание благоприятных условий для развития социально ответственного крупного бизнеса, способного инициировать и осуществлять масштабные социальные проекты и программы;
— подчинение экономической интеграции интересам повышения жизненного уровня граждан;
— недопустимость получения преимуществ в конкурентной борьбе за счет снижения социальных стандартов;
— разработку и внедрение транссекторальных федеральных программ, направленных на сокращение разрыва в уровнях экономического и социального развития между регионами;
— контроль за справедливой оплатой труда и достойного пенсионного обеспечения, достаточных для поддержания достойного образа жизни.
* * *
Среди основных принципов социальной политики следует особо выделить:
1) принцип социальной перспективы — главный методологический ориентир долгосрочного стратегического планирования и прогнозирования, осуществляемых на основе концепции устойчивого развития.
Этот принцип обеспечивается:
— расширением временного горизонта политического планирования, на уровне которого определяются политические цели долгосрочного развития страны в интересах основной части населения;
— совершенствованием механизмов отраслевого и межотраслевого стратегического планирования и прогнозирования, эффективность которых определяется достижением поставленных социально значимых целей, минимизацией или устранением социальных и экологических рисков;
— требованием равноценности социального, экологического и экономического измерений реальной политики, основанного на признании того факта, что экономическая политика — это инструмент, эффективность которого полностью предопределена ближайшими и отдаленными последствиями социального и экологического характера;
2) принцип солидарной социальной ответственности государства, отдельных граждан и институтов гражданского общества, в том числе неправительственных организаций социальной и экологической направленности.
Этот принцип предполагает:
— существенное повышение общей и профессиональной политической культуры, важным условием которого является развитие ген-дерной культуры российского общества;
— установку на открытый социальный диалог, партнерство и солидарность поколений;
— расширение коллегиальных методов выработки решений;
— усиление роли научного и аналитического обеспечения политики;
— перераспределение определенной части доходов экономически активного населения в пользу социально ущемленных и недостаточно адаптированных групп населения;
— создание условий для экономической самостоятельности большей части населения и целенаправленные усилия по расширению занятости.
Участники "круглого стола" поддерживают деятельность Координационного совета по социальной стратегии при Председателе Совета Федерации, направленную на разработку проекта Социальной доктрины Российской Федерации, и рекомендуют:
1) акцентировать внимание на единстве социальных и экологических знаний и практик, что позволяет выработать научные подходы к политике, от которой зависит функционирование сверхсложных социо-природных систем;
2) учитывать в процессе работы над проектом национальной социальной доктрины Основы социальной концепции Русской православной церкви, осуществляя тесное сотрудничество со всеми культурообразу-ющими конфессиями, исторически представленными на территории России;
3) широко использовать уникальный опыт Первого Северного соци-алъно-экологического конгресса по консолидации научных и культурных сил регионов для выработки научно обоснованных региональных стратегий устойчивого развития (в рамках конгресса проведено свыше 40 конференций, симпозиумов, выставок);
4) развернуть в регионах страны общенациональную дискуссию по обсуждению концептуальных основ проекта социальной доктрины, который должен учитывать исторически сложившееся региональное природное и этнокультурное многообразие России;
5) более активно использовать потенциал социальных и политических наук в процессе работы над проектом национальной социальной доктрины;
6) учитывать возможности альтернативного планирования, изучая отечественный и зарубежный опыт социального планирования, в том числе опыт организации территориального планирования в Европейском союзе, осуществляя поиск социально значимых региональных инициатив;
7) поддержать новые образовательные стратегии, направленные на союз политологии, экологии и социальной политики, а также наиболее перспективные пилотные образовательные проекты и, в частности образовательную программу Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова "Экологическая политика", в рамках которой впервые в стране осуществляется профессиональная подготовка специалистов, востребованных временем — политологов-экологов.
