CC BY
225
(-------
65
Методика
Г.Т. Гарипова
Актуальные проблемы истории, теории и методологии изучения русской литературы ХХ века в системе высшей школы
Статья рассматривает проблему базисного основания для построения новационной методологической парадигмы изучения русской литературы ХХ в. в контексте воспитательно-дидактических и гуманистических задач высшего филологического образования. В исследовании подчеркивается, что выявление логики и динамики развития русского литературного процесса ХХ в., а также специфики истории русской литературы ХХ в. остаются проблемами концептуальными и приоритетными. В статье предпринята попытка проанализировать современное состояние истории и теории развития русской литературы ХХ в. в целом и определить перспективные направления в развитии методологии преподавания данной историко-литературной дисциплины в частности.
Ключевые слова: русский литературный процесс ХХ в., художественное сознание, парадигма художественности, социокультурная ситуация, дидактические задачи, гуманистические задачи.
В современном литературоведении одной из важнейших является задача культурологического переосмысления литературного процесса ХХ столетия. Сложность и противоречивость социокультурной ситуации предшествующего столетия, когда имманентное (по своим внутренним законам) развитие литературы зависело от контекстуального наполнения эпохи (законы социально-общественного и политического развития), объясняют и объясняются многозначностью этико-философских и эстетических концепций развития культуры в целом и литературы - в частности, рождающихся в мировоззренческих попытках решить «вечную»
Методика
проблему духовного становления человечества и эволюционного развития мира - проблему Человека и Бытия.
Особую значимость в современной филологической науке обретают вопросы, связанные с изучением литературного процесса ХХ в., его истории, теории и методологии анализа. Сложность исследования его динамики и эволюции определяется тем, что «художественный опыт ХХ в. оказался принципиально иным, чем девятнадцатого, поэтому литературоведческие категории, отработанные для анализа классической литературы, часто оказываются неприменимы для изучения творчества О. Мандельштама, Е. Замятина или А. Платонова. ХХ век требует своего терминологического аппарата» [2, с. 10].
Кроме того, при изучении русского литературного процесса ХХ в. в вузовской (да и школьной) аудитории очень важно обратить внимание на дидактико-воспитательные возможности, определяемые самой спецификой предмета. Мировоззренческий потенциал русской литературы является одним из мощнейших средств гуманистического воспитания в современной образовательной системе. Развитие гуманистического мировидения как мировоззренческой основы личностной картины мира формируется в контексте детерминированно обусловленной системы «знания - осознанные взгляды». Акцентация на гуманистической основе русской литературы, последовательная концептуализация проблем, связанных с гуманистическим мировоззрением, - несомненно, одно из самых методологически состоятельных способов построения стратегии преподавания русской литературы на основе гуманистического воспитания. В связи с этим хотелось бы выявить гуманистическую концепцию русской литературы ХХ в., поскольку это один из важнейших срезов истории литературы, изучаемый в системе литературного образования в современной средней и высшей школе.
Основная цель курса «История русской литературы ХХ века» - дать целостное и системное представление о логике и закономерностях развития литературного процесса ХХ в., а также о специфике истории русской литературы данного этапа с точки зрения биографических и текстовых материалов. В программе заложены основные моменты обучения студен-тов-бакалавров навыкам и умениям работы с художественными текстами изучаемых писателей, а также с освоением концептуальных для литературного процесса ХХ в. историко-литературных и теоретических категорий и понятий. Практическая направленность курса определена аналитической работой с художественными, учебно-методическими и научными текстами, формированием навыков систематизации и обработки материалов историко-литературного плана.
Курс «История русской литературы ХХ в.» во многом способствует расширению кругозора; формированию профессиональных навыков работы с художественным материалом; развитию аналитических умений, что является одним из важнейших условий формирования критического мышления, определяющего сознание гармоничной личности; повышению профессиональных качеств в работе с художественным материалом; в освоении концептуальных для современного литературного процесса категорий и понятий.
Особенности развития филологической науки на данном этапе своего развития, а также выработанные современным литературоведением методологические установки в изучении теории и истории литературного процесса обусловили и специфику данного курса, включающего в себя, помимо изучения предмета, целей и задач, определение структуры современного русского литературного процесса, систематизацию этапов его эволюции, изучение направленческих координат в целом и применительно к авторским писательским системам, аналитическое прочтение и интерпретацию художественных текстов, актуализацию нового видения истории и теории современного литературного процесса.
Особое внимание уделяется работе с художественными текстами, поскольку во всех концептуальных филологических дисциплинах именно художественный текст становится центральным объектом исследования. Программой предусмотрена обширная практическая часть, включающая в себя отработку на практике литературоведческого анализа художественных текстов, изучаемых в процессе курса, тестирование знания текстов произведений, решение тестовых задач.
В анализе общих путей развития литературного процесса изучаемого периода, в творчестве каждого крупного писателя показано, как за сложностью художественной жизни эпохи идейно-эстетической борьбы просматривается четкая поляризация идейно-философских и художественно-эстетических взглядов, в основе которой - основные закономерности развития русской литературы в ракурсе социокультурной ситуации ХХ в. Таким образом, русский литературный процесс ХХ в. рассмотрен в русле развития всей русской историко-культурной жизни эпохи. В обзорных разделах представлены общие закономерности развития литературы изучаемого периода, даются характеристики литературных направлений и течений. В рамках курса определены и конкретные требования, предъявляемые к знаниям студентов. Студенты должны знать:
- предмет, цели и задачи курса «История русской литературы ХХ века»
(2 часть);
Филологические
науки
го - динамику развития литературного процесса первой и второй половины
| ХХ в. и рубежа ХХ - ХХ1 вв., а также особенности художественных
| систем ключевых его представителей;
- основные тенденции развития русской литературы в период с 10-х гг. ХХ в. по настоящее время;
- особенности формирования русского литературного процесса в аспекте социокультурной ситуации ХХ в.;
- концепцию развития модернистской и реалистической линий русской литературы в изучаемый период;
- основные векторы развития русской литературы в ХХ в. в контексте историко-литературных периодов развития: расслоение (в 20-е гг. первой половины ХХ в.) и слияние (во второй половине 80-х гг. ХХ в.) линий официальной, андеграундной литератур и «русского зарубежья»; логику и динамику структурирования истории русской литературы в соответствии с критериями трансформационного развития русского литературного процесса изучаемого периода;
- периодизацию (в сопоставительном контексте ключевых современных теорий периодизации) литературного процесса изучаемого периода;
- систему литературных направлений и течений изучаемого периода;
- творчество ключевых писателей данного периода и их основные произведения в объеме, предусмотренном программой;
- уровни соотношения русской и мировой литературы первой и второй половины ХХ в.
Преподавание курса «История русской литературы ХХ в.» осложнено целым рядом проблем теоретического и методологического плана, обусловленных внутренней спецификой изучаемого предмета - русский литературный процесс ХХ века. В системе практически всех историколитературных курсов по изучению русской литературы (русское устное народное творчество, древнерусская литература, литература ХУШ и Х1Х вв.) представляемый нами период является самым сложным и неоднозначным в силу целого ряда причин как социокультурного, так и историко-литературного плана. Связано это, в первую очередь, с изменившимися (начиная с 1990-х гг.) подходами как к самой концепции преподавания истории русской литературы ХХ в., так и к содержательной дефиниции данного периода литературного процесса - кардинальным образом изменившейся структуре русского литературного процесса ХХ в., его состава и категориального объема.
Более того, в соответствии с изменениями социокультурной ситуации принципиально реконструировался и ракурс освещения литературных явлений данного периода, и сам состав произведений и пластов русской
литературы ХХ в., которые в новых условиях требуют и инновационных методологических стратегий и механизмов в их научно-образовательном освещении. При изучении целого ряда тематических блоков, связанных с русской литературой конца ХХ в. (в частности - проблема изучения «реального» литературного процесса 1980-х, 1990-х гг.) историко-литературный принцип «внутринаходимости» во многом осложняет освещение вопросов «исторической правды» о современных реалиях русского литературного процесса. Связано это с тем, что в процессе изменения структуры русского литературного процесса как имманентного плана (постоянно открываются новые пласты русской литературы ХХ в., причем не только первой, но и второй половины), так и контекстуального (в связи с изменениями статуса «межлитературных общностей» в контексте истории русского литературного процесса: начало века - самостоятельная русская «межлитературная общность», в период с 1920-х по середину 1980-х гг. - в составе целостной межлитературной общности «советская многонациональная литература», с середины 1980-х гг. - самостоятельная русская литература1, когда появляются целые пласты так называемой русской литературы «ближнего зарубежья», именуемые в иноэтнокультурном пространстве «русскоязычная литература»), происходят постоянные качественные и количественные изменения не только в структуре и объеме, но и в самой дефиниции русского литературного процесса ХХ в.
Сегодня достаточно сложными и неоднозначными, порой принципиально противоречивыми становятся вопросы отбора материала для изучения специфики и многообразия русского литературного процесса ХХ в. в частности, проблема включения вопросов, связанных с изучением направленческой специфики метода соцреализма, который исторически обозначил развитие «легального» (в другой терминологии - «официального») вектора русской литературы периода 1920-80-х гг., и, как следствие, художественных авторских систем в его контексте (например, постреволюционное творчество М. Горького, творчество М. Шолохова, А. Толстого и т.д.) до сих пор остается «зыбкой» по многим аспектам.
На наш взгляд, изучение русского литературного процесса ХХ в. в рамках вузовского курса должно отражать реальные аспекты формирования, становления, развития и всех этапов трансформации истории русской
1 Однако и этот вопрос на сегодняшний день до конца не однозначен, поскольку в реалиях мирового литературного процесса понятие «современный русский литературный процесс» соотносится с идентичным «российский литературный процесс», включающий в себя целый ряд региональных и национальных «межлитературных общностей» наций и народностей, входящих в состав Российской Федерации.
Филологические
науки
Методика
литературы ХХ в. В связи с этим при изучении русского литературного процесса ХХ в. целесообразно вводить понятие «явления двойного факта», которое позволяет акцентировать внимание на противоречиях, связанных как с общими структурными особенностями развития литературного процесса (например, говорить о параллельном развитии модернизма и реализма, официальной и «потайной» литератур на различных этапах, что стало основой для формирования концептуального качества русского литературного процесса ХХ в. - синтетизм), так и с частными, касающимися конкретных литературных явлений (например, понятие «деревенская проза» в первой половине являет собой тематический пласт литературы о деревне, а во второй - художественную направленческую конструкцию) и авторских художественных систем (например, творчество таких писателей «потайной литературы» - андеграундной, запрещенной, самиздатной, лагерной и т. д., - как Е. Замятин, А. Платонов, Д. Хармс, Б. Пастернак, А. Солженицын, В. Шаламов, частично А. Битов и других «возвращенцев», рассматривается в системе «двойной модальности» историко-литературного плана - в момент их формирования как авторской литературной системы, и в период их «второго рождения», связанного с активным включением в поле читательского восприятия.
Так, Даниил Хармс является концептуальным звеном андеграундной литературы первой половины ХХ в., но во многом определяет и облик литературного процесса 1990-х гг., когда его творчество активно структурируется в пространство современного этапа развития русского литературного процесса. Мы акцентируем внимание на творчестве Даниила Хармса и при изучении литературного процесса первой половины ХХ в., более полно рассматривая специфику его художественного типа сознания и авторской литературной модели в контексте художественного направления русского андеграунда ОБЭРИУ, и при изучении второй половины ХХ в. как представителя явления «возвращенной литературы», как одного из родоначальников «игровой» поэтики, определившей концептуальный характер русского постмодернизма.
Хотелось бы рассмотреть и ряд принципиальных теоретических и методологических проблем, связанных с изучением русского литературного процесса ХХ в. - проблем, которые в учебном курсе «История русской литературы ХХ в.» должны составлять теоретическую базу для определения национально-художественной и историко-литературной специфики истории русской литературы этого периода.
Многоплановость литературного процесса ХХ века заключена в пара-дигмальной смене типа художественного сознания, в появлении новой эстетико-мировоззренческой иерархической структуры - неклассической
(нереалистической, нетрадиционной) линии литературного развития, формирующей модернистский многоаспектный тип культуры.
Литература ХХ в. рассматривается нами в рамках культурологических гипотез, основанных на понимании целостности литературного процесса эпохи. Тем не менее, выделяя специфику развития нового эпохального неклассического направления (модернистского) и выявляя процесс его сосуществования с классическим (реалистическим, традиционным) в рамках «динамической макросистемы ... мирового исторического процесса ХХ века» (П.М. Мирза-Ахмедова), мы отмечаем глубокую трансформацию всех литературных уровней, интегрирующихся в культурном едином пространстве. И связано это не только с эволюцией художественной эстетики, но, в первую очередь, с мировоззренческой динамикой. В. Жирмунский уловил это еще в 1920-е гг., подчеркнув в «Задачах поэтики»: «Эволюция стиля как системы художественно-выразительных средств или приёмов тесно связана с изменением общего художественного задания, эстетических навыков и вкусов, но также - всего мироощущения эпохи» [3, с. 38].
В связи с этим при изучении литературы ХХ в. становится не только актуальным, но и необходимым исследование художественной литературной субсистемы в контексте всего культурологического и социального мироощущения эпохи. Исследование литературного процесса ХХ в. в призме проблемы построения художественной концепции «человека и бытия» как нельзя лучше соответствует методологии системного и комплексного исследования литературы в парадигме художественно-эстетических, этико-философских, историко-социальных и психологических реалий этого периода, что дает целостное представление не только об эволюционной динамике литературного процесса, но и об эпохальном мироощущении в целом.
Появление и модернизма в начале ХХ в., и постмодернизма во второй его половине обусловлено необходимостью, после целого ряда исторических катаклизмов, художественного переосмысления этого социально-культурологического феномена с точки зрения опыта прошлого и с позиций нового взгляда. Только после такого подведения итогов и возможно осуществить новое движение вперед. Несмотря на глобальное концептуальное изменение в мировой литературе ХХ в. всей культурной парадигмы художественного сознания, универсальная религиозно-эстетическая философизация литературного текста не только сохраняется, но и динамично эволюционизирует по пути содержательной углубленности. Во многом эта тенденция определяет и стратегию методологии исследования литературного процесса ХХ в.
Филологические
науки
Методика
Философы логично предлагают в качестве универсального метода исследования культурологической проблематики ушедшей эпохи рассмотрение-интерпретацию любого текста, художественного в том числе, исходя из онтологической установки. Возможно, что такой подход вполне закономерен, поскольку в каждой текстовой (художественно-эстетической) модели лежит та или иная картина бытийной реальности, эстетически рождаемой исходя из индивидуальных представлений автора. Занимаясь онтологической проблематикой, литература выявляет особый характер того мышления, в котором бытие не только для нас «открывается» (что свойственно теории философской онтологии), но и «познается» -для нас, в нас и во вне. Мышление это формирует особый способ дискурса в особом художественно-гносеологическом пространстве, именуемом текст. Философствовать в чистом виде - значит искать целостность мира, философствовать в плане художественной онтологии - значит искать нечто, не являющееся ни миром, ни текстом в чистом виде, нечто, определяемое Р. Бартом семиотической моделью «мир как текст» [1].
Художественная интерференция текстовой реальности и онтологической картины мира концептуализировалась в качестве синтетической культурологемы в неклассической парадигме художественности в пространстве мирового литературного процесса ХХ в. В результате такого процесса всемирная литература стала демонстрировать дифференцированную множественность художественных картин мира, основу которых составляют различные эстетические «игры со всеми смыслами и ценностями нашей культуры» (Г. Гессе «Игра в бисер»), и онтологическими в первую очередь. в этой связи очень важно учитывать факт неоднородности художественного мира ХХ в., который создает «напряжение меж двух полюсов, столкновение двух противоборствующих стихий» (И. Тертерян).
Если принять априори тот факт, что специфика художественного развития русской литературы в ХХ столетии обусловлена особенностью литературного процесса эпохи, модель которого основана не на эволюционных сменах литературных направлений, а на параллельном сосуществовании в борьбе и единстве двух основных литературных векторов - реализма и модернизма, то вполне закономерен вывод о том, что эстетическое силовое поле русского литературного процесса (как в целом и мирового) определялось взаимодействием двух типов художественного сознания (соответствующих концептуальным векторам), формирующих не только две системы литературного мышления, но и конструирующих некое новое «пограничное» миропонимание. Именно оно стало выражать в эстетическом литературном пространстве внутреннее сознание-состояние
человека, ощутившего себя изъятым из этого экзистенциального мира, в котором «умерли все Боги» (Ницше), и познающего свое истинное Бытие за пределами действительности - в лабиринте смыслов Слова, ставшего первоосновой рождения и мира, и текста - человека ХХ в.
Модернистский тип художественного сознания, сформированный в русской культуре рубежа Х1Х-ХХ вв., как социокультурная реакция на глобальный историко-мировоззренческий и духовно-гуманистический кризис эпохи, привел не только к принципиальному изменению парадигмы литературного процесса, к его дроблению, или лучше сказать, к формированию иного типа двухуровневой системы: классическая линия (классицизм, романтизм, реализм) и неклассическая (модернизм во всей сумме своих художественных инвариантов, авангардизм, постмодернизм), но и к смещению историко-общественных градаций эпохи «дегуманизации искусства» (Х. Ортега-и-Гассет), формирующихся под влиянием ряда культурно-литературных новационных тенденций в том числе. Тем не менее, именно попытка построения новой модели «гуманистического» бытия стала толчком к трансформационным процессам в художественной парадигме русской литературы ХХ в.
Большинство теоретиков литературного процесса ХХ в. считают, что если литература XVIII и XIX вв. фокусировала свое внимание на бытии (в значении «действительность» = «реальность» = «мир») и человеке в нем, то ХХ в. переакцентировался на человека и бытие в нем, то есть на внутреннее пространство сокровенного «Я», через которое постигается и реальная действительность мира, и все сущее, и все иррациональное, и даже сам Бог. Если век XIX открывал Бога и Человека или Бога в Человеке, то век ХХ с его ницшеанской идеей «смерти Бога» пытается прозреть Бога через Человека или Человека без Бога. Такой подход обострил в литературе экзистенциальную ситуацию до степени рождения художественной экзистенциальной парадигмы, которая и «запечатлела глобальную ситуацию, когда пали укреплявшие человека основы, каковыми многие века были Бог, мораль. Но “мир без Бога” неминуемо превратится в мир, когда “так много богов, но нет единого вечного Бога”» [4, с. 82]. Именно в таком русле и происходила трансрегрессия гуманистических основ классической парадигмы художественности в литературе ХХ в.
Так, В.В. Заманская определяет появление неклассической парадигмы художественности смещением бытийных акцентов в сторону экзистенциальной сознательности, которая обладает и своей собственной эстетической парадигмой, и индивидуально-типовым «объемом сознания», оппозиционирующим в своих основных категориях «единственность-
Филологические
науки
74
Методика
] .
множественность» художественной парадигмы диалогического сознания: «Две противоположные, взаимоисключающие (а возможно, как раз взаи-мопредполагающие) тенденции, центробежные силы отражают драму художественного сознания ХХ столетия: предчувствие “развоплощения” и “страсть к воплощению”. Факту “дематериализации” (Н. Бердяев) мира и души противостояла жажда “вочеловечивания” (А. Блок), тоска по синтезу ... Именно такой синтетизм, ставший основой гуманитарной мысли ХХ века, на наш взгляд, и определяет гуманизм культурной ментальности эпохи “дегуманизации искусства”» [4, с. 82].
Экзистенциальный тип сознания с его акцентацией на познание метафизической сущности бытия в призме единственно значимой человеческой ех$151епйа во многом стал основой формирования русской символистской парадигмы, предвосхитившей основные тенденции начального этапа Серебряного века. Русских символистов привлекала в экзистенциализме (философском и литературном одновременно) возможность не только осознать «кризисность» рубежной эпохи (XIX-ХХ вв.), проявляющейся в утрате духовного смысла, человеческой жизни и дегуманизации «вечных» ценностей бытия, вне любой детерминированности от реальности, но и вернуть миру и искусству «человека как такового» - человека обусловленного не действительностью, не ее законами и условностями, а собственной бытийной сознательностью, свободной даже от Бога. На наш взгляд, русские символисты предварили во многом мировой литературный экзистенциализм ХХ в. (А. Камю, Ф. Кафку, Ж.-П. Сартра) и экзистенциализм в русской «деревенской прозе» и постмодернизме (в его психологической ветви 1960-х гг. и исповедальной линии), открыв символико-метафорические способы эстетического моделирования экзистенциальной модели-концепции бытия и человека (Я - сам бытие) в порыве «изнутри» микропространства одинокой личности проникнуть в макрокосм жизни (Я - в бытие), постичь миросозерцательную истину бытия человека, покинутого «смыслом» божественного существования, брошенного судьбой во враждебный мир («чужое» сущее). И вот такой «зеркальный гуманизм» (по отношению к классическому его пониманию») и становится основой неклассической парадигмы литературного процесса ХХ в.
Следует отметить, что в русской литературе экзистенциализм как самостоятельное художественное направление не сложился (как в свое время и литературное барокко), но, возможно, именно в силу этого стал всепроникающим. Сложно назвать хоть одно модернистское (и постмодернистское впоследствии) литературное течение, в котором так или иначе не проявила бы себя конститутивная ситуация экзистенциализма, его мыш-
ление или поэтика. Кроме того, в реалистической парадигме художественности ХХ в. изменяется сама направленческая структура реализма - за счет синтетизации принципов реализма и экзистенциализма появляется система направлений неореализма, постреализма, постпостреализма. Но наибольшее влияние экзистенциализм оказал на развитие художественной концепции личности и бытия в художественных авторских системах русских писателей ХХ в. (наглядным образом это можно продемонстрировать на материале романа М. Горького «Жизнь Клима Самгина»: мы рассматриваем тип личности «стороннего наблюдателя» Клима Самгина в сравнительной соотнесенности с типом «постороннего» Мерсо А. Камю, выявляя типологию и дифференциацию характеров). Это неслучайно, поскольку ключевыми доминантами экзистенциализма являются концепты «человек» и «бытие».
Истоки русского художественного экзистенциального сознания восходят к глубоким традициям западноевропейской экзистенциальной философии (от Кьеркегора до Сартра) и русской экзистенциальной литературной ментальности, берущей начало в романтизме и реализме ХК в. (Ф. Тютчев, Ф. Достоевский, Л. Толстой). Однако ницшеанский «человек как таковой» - сверхчеловек вне Бога и без Бога - в ХХ в. перевесил «все-человека» Достоевского, - человека, стоящего на грани между богочеловеком и человекобогом.
Это связано и с тем, что в системе художественных ценностей ХХ в. человек становится средоточием всех эстетических и этических координат Бытия. Именно в призме «внутреннего человека» решаются эпохальные проблемы Бога, Бытия и Личности - мироконцепция эпохи крушения Гармонии и «дегуманизации искусства» (Ортега-и-Гасет) постигается посредством онтологических модусов существования экзистенциального человека (а не нравственно обозначенной личности). Это привело к появлению особого типа художественного философствования. Несмотря на концептуальное глобальное изменение в современной мировой литературе всей культурной парадигмы художественного сознания, универсальная мифологическая углубленность литературного текста не только актуализируется на рубеже XIX-ХХ вв., но и динамично развивается и трансформируется на протяжении всего ХХ в.
В связи с этой внутренней взаимосвязанностью литературного развития начала и конца ХХ в., Н.О. Осипова подчеркивает, что «обращая ретроспективный взгляд на развитие культуры ХХ в., важно обозначить некоторые культурные ареалы, являющиеся «знаками» эпохи, ее смыслопорождающими факторами. Одним из таких стала «мифопоэтическая парадигма» [4, с. 85].
Филологические
науки
Методика
Отсюда такой акцент в прозе ХХ в. на проблеме памяти как одной из составляющей уровня бессознательного в человеке - уровень фиксации мифосознания человечества (в рамках учебного курса особый акцент на мифоподтексте памяти делается при изучении нравственно-философской проблематики Ч. Айтматова, интертекстуального поля В. Пелевина и Т. Толстой).
Следует отметить, что не только для рубежной эпохи, но и для всего ХХ в. в целом характерна одновременная ремифологизация и демифологизация традиционных мифологем (сюжетов, образов, кодов, знаков и т. д.). Это и привело к концептуализации в литературном процессе тенденции создания авторских мифов, которые, по сути, стали художественными неомифами и закономерно ретранслировали мифологическое сознание в неомифологическое. Для модернистов начала ХХ в. этот путь стал едва ли не основным в их поисках обретения Гармонии в Хаосе2 нового бытия. Этот новый путь художественного «экспериментаторства» привел к рождению новых художественных неомифологически обозначенных концепций человека и бытия, ознаменовал новый тип мифомышления в русской литературе, суть которого не в реконструкции существующих мифов, а в воссоздании новых смыслов через их дешифровку, посредством которой творится неомиф, отражающий новую картину мира.
И если экзистенциализация художественного сознания привела к акцентации антропологической составляющей концепции человека и бытия, то именно неомифологизм, по природе своей несущий общее («коллективно-бессознательное» по сути) актуализирует в этой концепции внеличностный взгляд на мир, усиливая онтологическую проблематику. Именно параллельное усиление тенденций экзистенциализации и неомифологизации художественного сознания в литературном процессе начала ХХ в. позволило в равной степени осваивать два типа миромо-делирования - безличностно-универсальное и личностное, сосуществующих в отношениях взаимообратимости3.
Неомифологизация во многом предопределила формирование и этико-философской, и эстетической парадигмы неклассической парадигмы
2 Мы придерживаемся концепции М. Липовецкого, согласно которой категории «Гармония» и «Хаос» - центральные в художественной системе ХХ в.
3 Мы даже условно определили данную новацию как тип экзистенциального мифомышления, поскольку, по теории К. Г. Юнга и З. Фрейда (психоаналитическая школа изучения мифа), в основе стремления к мифу лежат измененные состояния сознания, основу которых составляют в равной степени масс-медийное и экзистенциально обозначенные проявления психики человека.
художественности. По мнению Р. Барта, именно формирование особого мифологического дискурса становится прерогативой нового художественного типа мышления в ХХ в. Барт выделяет два уровня мифа: «Означающее мифа двулико: оно - является одновременно и смыслом и формой, заполненным и в то же время пустым.
<...> Становясь формой, смысл лишается своей случайной конкретности, он опустошается, обедняется, история выветривается из него и остается одна лишь буква. Происходит парадоксальная перестановка операций чтения, аномальная регрессия смысла к форме, языкового знака и означающему мифа. <...>
Однако главное здесь заключается в том, что форма не уничтожает смысл, она лишь обедняет его, отодвигает на второй план, распоряжаясь им по своему усмотрению. <...> .Смысл теряет свою собственную значимость, но продолжает жить, питая собой форму мифа» [1, с. 81-82].
Бинарность становится ключевым критерием художественного сознания ХХ в. не только в области интерференции мифосознания и экзистенциального типа художественного сознания, но и во всей литературной парадигме эпохи в целом.
Именно бинарность художественного сознания предопределяет полифонизм как качество литературного процесса столетия, в котором многоплановым становится не только неклассическая парадигма художественности, но и реализм представлен целой системой художественных направлений и течений, требующих сегодня теоретическую дефиницию и систематизацию.
Библиографический список
1. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989.
2. Голубков М. М. Литература второй половины ХХ века: размышления о новых подходах, новом учебнике и не только о нем // Вестник МГУ. Серия «Филология». 2002. № 4.
3. Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.
4. Заманская В.В. Экзистенциальный тип художественного сознания в ХХ веке // Наука о литературе в ХХ веке: История, методология, литературный процесс: Сб. ст. М., 2001.
5. Осипова Н.О. Мифопоэтический анализ поэзии Серебряного века // Наука о литературе в ХХ веке: История, методология, литературный процесс: Сб. ст. М., 2001.
Филологические
науки
