АКТУАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ВИКТИМОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОФИЛАКТИКИ ДИСТАНЦИОННЫХ ХИЩЕНИЙ Текст научной статьи по специальности «Право»

ВИКТИМОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОФИЛАКТИКА

Научная статья УДК 343.988

DOI: 10.47475/2411-0590-2022-10909

Актуальные направления виктимологической профилактики дистанционных хищений

Инна Ивановна Евтушенко

Крымский филиал Краснодарского университета МВД России, г. Симферополь, Россия [email protected], https://orcid.org/ 0000-0002-1335-5404

Аннотация. Актуальность представленной темы исследования не вызывает сомнения: переход экономики на новый цифровой уровень развития позволяет преступникам находить и использовать слабые места новых цифровых сервисов, оказывающих государственные и финансовые услуги, осуществляющих торговлю в интернете. В статье рассматривается сложившаяся ситуация с распространением дистанционных хищений; существующими факторами, препятствующими эффективному предупреждению и пресечению таких деяний; система виктимологической профилактики дистанционных хищений; анализируются существующие мероприятия противодействия дистанционным хищениям, предпринятые на различном уровне. Автором анализируются не только изменения в динамике дистанционных хищений, но и их структуре, используемых мошенниками способах, которые в свою очередь требуют от государства и общества принятия соответствующих новым угрозам и способам мер противодействия. Кроме того, автором обращается внимание на необходимость обязательного включения в систему мер профилактики кибермошенничества не только мероприятий по их выявлению, нейтрализации детерминант, индивидуальной виктимологической профилактике, но и включение мер восстановительного и компенсационного правосудия: уголовной и имущественной ответственности участников рынка финансовых услуг за упущения в области информационной безопасности их клиентов. Это позволит перенести бремя ответственности с клиента на недобросовестных участников рынка финансовых услуг, повысит их заинтересованность не только в предоставлении новых цифровых сервисов и возможностей, но и имущественных гарантий кибербезопасности сделок в цифровой среде.

Ключевые слова: виктимология, жертва мошенничества, мошенничество, предупреждение мошенничества, дистанционное мошенничество, дистанционное хищение, кибермошенничество, кибербезопасность, теория виктимологической профилактики Для цитирования: Евтушенко И. И. Актуальные направления виктимологической профилактики дистанционных хищений // Виктимология. 2022. Т. 9, № 1. С. 90-98. Б01: 10.47475/2411-0590-2022-10909

© И. И. Евтушенко

Scientific article

Current Directions of Victimological Prevention of Remote Theft

Inna I. Evtushenko

Branch of Krasnodar University of the of the Interior Ministry of Russia, Simferopol, Russia [email protected], https://orcid.org/ 0000-0002-1335-5404

Abstract. The relevance of the presented research topic is beyond doubt: the transition of the economy to a new digital level of development allows criminals to find and exploit the weaknesses of new digital services providing public and financial services, trading on the Internet. The article considers the current situation with the spread of remote theft; existing factors that prevent the effective prevention and suppression of such acts; the system of victimological prevention of remote theft; the existing measures to counter remote theft undertaken at various levels are analyzed. The author analyzes not only changes in the dynamics of remote theft, but also their structure, the methods used by fraudsters, which in turn require taking by the state and society measures of counteraction corresponding to new threats and methods. In addition, the author draws attention to the need for mandatory inclusion in the system of measures to prevent cyber fraud, not only measures to identify them, neutralize determinants, individual victimological prevention, but also the inclusion of measures of restorative and compensatory justice: criminal and property liability of participants of financial service market for neglect in the field of information security of their clients. This will shift the burden of responsibility from the client to unscrupulous participants in the financial service market, increase their interest not only in providing new digital services and opportunities, but also property guarantees of cybersecurity of transactions in the digital environment.

Keywords: victimology, victim of fraud, fraud, fraud prevention, remote fraud, remote theft, cyber fraud, cybersecurity, theory of victimological prevention

For citation: Evtushenko I. I. Current Directions of Victimological Prevention of Remote Theft. Viktimologiya [Victimology]. 2022, vol. 9, no. 1, pp. 90-98. DOI: 10.47475/2411-05902022-10909 (In Russ.)

Введение

Ежегодное увеличение количества преступлений, совершаемых дистанционно с помощью сотовой связи, интернета и других информационно-телекоммуникационных технологий в целом по России свидетельствует о низкой эффективности предпринимаемых мер противодействия высоко интеллектуальной и технически хорошо оснащённой современной организованной киберпреступности.

Сравнительный анализ официально зарегистрированных данных МВД России о совершенных киберпреступлениях в 2020 и 2021 гг. показал, что в 2020 г. продолжился взрывной рост такого вида преступлений (+73,6 %), но в 2021 г. их рост значительно

замедлился (+1,4 Но это не означает, что общее количество совершенных киберпре-ступлений сократилось, уменьшилось количество фишинговых атак или телефонных звонков гражданам. Их количество так же увеличилось. В прошлом году и потребители финансовых услуг, и организации во многом адаптировались к новым условиям жизни, стали более внимательными,

1 Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь-декабрь 2020 года // Официальный сайт МВД РФ. URL: https:// мвд.рф/reports/item/22678184/ ; Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь-декабрь 2021 года // Официальный сайт МВД РФ. URL: https://мвд.рф/reports/ item/28021552/ (дата обращения: 20.01.2022).

повысили свою финансовую грамотность, стали лучше распознавать мошенников, предприняли меры по защите своих цифровых данных и ресурсов.

Изменились и способы совершения таких преступлений: в 2020 г. подавляющее большинство таких преступлений по степени их распространенности совершались с помощью сотовой связи, в сети «Интернет», с использованием расчетных (платежных) карт (при этом самый большой прирост числа зарегистрированных фактов приходился именно на оборот расчетных (платежных) карт +453,1 %).

По итогам 2021 года прирост в 17 % показали деяния, совершаемые в сети «Интернет», практически без изменений— с помощью сотовой связи, а вот с помощью программных средств и фиктивных электронных платежей значительное падение -28,2 % и -30,6 % соответственно. По данным Центробанка РФ основные способы хищений денег в 2021 г. были связаны именно с фишинговыми сайтами и лжебанками, оплатой услуг и товаров через интернет. В текущем периоде возрастает доля мошенничеств, совершаемых с помощью дистанционного банковского обслуживания (интернет-банкинга)1.

Примечательно, что именно по этим антилидерам — преступлениям, совершенным с использованием сотовой связи и расчетных карт, отмечалась самая низкая раскрываемость (в 2020 г.—11,8 и 17,8 %, в 2021 г.—14 % и 23,6 % соответственно). Напомним, что на эффективность предупреждения преступлений напрямую оказывает влияние неотвратимость наказания за них.

Размер причиненного прямого материального ущерба колоссальный, но данные разнятся. Так за 2019 г. Сбербанк с помощью собственной Антифрод-платформы предотвратил хищение 39,7 млрд рублей, за 6 месяцев 2020 г.—уже 37,4 млрд рублей, за 11 месяцев 2021 г. пресек более 100 миллиардов рублей фрода (от англ. fraud—мошенничество). Убытки экономики как

1 Обзор отчетности об инцидентах информаци-

онной безопасности при переводе денежных средств:

III квартал 2021 года // Банк России : [сайт]. URL: https://cbr.ru/analytics/ib/review_3q_2021/ (дата обращения: 20.01.2022).

результат потерь физических лиц и организаций в 2019 г. составил 2,5 трлн рублей, в 2020 г. ущерб прогнозировался на уровне 3,5-3,6 трлн руб.2 В 2021 г. в квартал у граждан похищалось 3 млрд. рублей, а за 2020 г.— 9 млрд.3

Нельзя забывать и о том, что дистанционные хищения причиняют гражданам не только экономический ущерб, но и моральный, вызывая фрустрацию, депрессию. Как отмечают зарубежные исследователи, «многочисленные специфические виды виктимизации, включая кибератаки, мошенничество и законные, но навязчивые вторжения в частную жизнь, были связаны с ухудшением психологического и физического здоровья» [1].

Именно эти изменения и вызвали необходимость определить наиболее актуальные направления противодействия дистанционным хищениям в ближайшей перспективе.

Описание исследования

В своем исследовании А. Л. Осипенко и В. С. Соловьев выделили основные криминальные угрозы безопасности цифрового пространства: «стремительное нарастание его криминализации из-за наличия привлекательных для преступности качеств (наднациональный характер киберпространства, широкое использование в нем средств ано-нимизации и шифрования данных, применимость дистанционных способов совершения преступлений и сокрытия их следов и др.); образование и расширение криминогенных зон киберпространства, особое место среди которых занимает DarkNet; применение криминалитетом «цифровых» методов противодействия правоохранительным органам, в том числе использование криптовалют и искусственного интеллекта» [2].

Эффективность предупреждения дистанционных хищений как специфического

2 Как Сбер защищает своих клиентов от мошенников // Сберометр : [сайт]. URL: https://www. sberometer.ru/rvn/82953Aak-sber-zaschischaet-svoih-klientov-ot (дата обращения: 20.01.2022).

3 ЦБ считает, что сумма похищенных мошенниками средств в 2021 году будет выше, чем в 2020-м // ТАСС : [сайт]. URL: https://tass.ru/ekonomika/13247475 (дата обращения: 20.01.2022).

вида преступлений зависит от многих факторов.

Как отмечают К. В. Вишневецкий и Е. О. Кубякин, «в отечественной криминологической литературе принято различать общесоциальную и специально-криминологическую формы виктимологической профилактики... виктимологическое предупреждение преступлений будет эффективным лишь при едином применении всего комплекса мер» [4].

В профилактике дистанционных хищений необходимо строить именно систему мер, реализуемых на всех уровнях: общем, специальном, индивидуальном. И привлекать к ней не только государственные органы, но и негосударственные образования — организации финансовой, 1Т-сферы, отдельных граждан и их объединения. Данная система должна содержать как меры экономического, социального, идеологического (культурно-нравственного), организационного, технического, так и правового характера.

Индивидуальная профилактика мошенничества предполагает адресную работу с представителями виктимных групп граждан. Как показал проведенный нами анализ эффективности существующих мер профилактики [5], самыми эффективными и наименее затратными все же оказываются методы технической блокировки и исключение влияния социальной инженерии на принятие финансовых решений потерпевшими.

По данным ЦБ, число атак на клиентов банков с использованием методов социальной инженерии в 2020 г. выросло почти в 2 раза (на 88 %) по сравнению с 2019 г. В результате такого воздействия даже уже созданные меры технической блокировки оказывались неэффективными. Проведенное нами изучение жертв дистанционного мошенничества показало, что в равной мере ими могут стать и мужчины, и женщины, и молодые, и пожилые, но чаще всего именно люди трудоспособного зрелого возраста становились жертвами таких деяний [6]. Поэтому сложившаяся ранее модель «контактного» мошенничества, когда определенный тип мошенничества предполагал поиск «соответствующей» ему жертвы [7],

с дистанционными хищениями не может использоваться. Преступники достоверно не знают, кто окажется на «том конце провода», кто ответит на звонок, кто поверит мошеннику. Что однозначно объединяет этих людей, так это страх потерять деньги, снижение самоконтроля в критической ситуации, излишняя доверчивость. Это же подтверждается и другими исследователями: кибермошенничество может совершаться анонимно из любой точки мира, при этом преступники в 70,3 % случаев не знакомы с жертвой [8]. Однако во 2 квартале 2021 г. доля методов социальной инженерии при совершении дистанционных мошенничеств снизилась до 47 %1. Это свидетельствует о том, что массированное информирование граждан о распространенных способах мошенничеств, а также накопленный самими обманутыми гражданами негативный опыт начали давать первые результаты.

В 2021 г. в подавляющем большинстве случаев мошенники связывались со своими жертвами по телефону, доля таких мошенничеств возросла с 90 % до 97 %. Как свидетельствуют эксперты, телефонное мошенничество переходит на новый уровень: если в 2019 г. в основном были телефонные звонки с подменами номеров от банков, то в 2020 г. это уже звонки роботизированных колл-центров2. При чем территориально они часто находятся в недружественных России странах, оперативное сотрудничество правоохранительных органов с которыми не осуществляется вообще или затруднено.

То есть самым слабым звеном в цепи «человек-компьютер» вновь оказывается человек. Становится очевидным необходимость снижения роли человека в принимаемых решениях о распознавании мошенничества и повышения таким образом эффективности именно специальных

1 Нужно минимизировать ущерб клиентов банков из-за злоумышленников // Банк России : [сайт]. URL: https://cbr.ru/press/event/?id=12548 (дата обращения: 20.01.2022).

2 Ментюкова С. Сбербанк раскрыл новую схему мошенничества с банковскими картам // Российская газета : [сайт]. URL: https://rg.ru/2020/12/10/sberbank-raskryl-novuiu-shemu-moshennichestva-s-bankovskimi-kartami.html (дата обращения: 20.01.2022).

мер виктимологической профилактики мошенничеств. Как отмечают зарубежные исследователи, «теории виктимизации развивались независимо от теорий правонарушений, несмотря на последовательные выводы о сходстве между правонарушителями и жертвами преступлений. Более высокий самоконтроль напрямую снижает виктимизацию и что самоконтроль также косвенно влияет на виктимизацию через возможности (отклонение от нормы)» [9].

Для дистанционных хищений характерная черта—это виктимологический рецидив, когда один и тот же субъект становится жертвой мошенников не один раз. Зарубежные исследователи провели «иерархическое моделирование для изучения влияния факторов, касающихся личности, факторов, связанных с контекстом, и, что наиболее важно, взаимодействия факторов, касающихся личности, и факторов, связанных с контекстом, в моделях как повторной виктимизации (более одного преступления одного и того же типа), так и множественной виктимизации (два или более разных вида преступлений)». Их выводы «показывают, что повторная вик-тимизация обоих типов существенно различается в зависимости от района, в то время как множественная виктимизация, по-видимому, в большей степени определяется факторами индивидуального уровня» [10]. Эти результаты следует учитывать при применении теории воздействия на повседневную деятельность и/или образ жизни и будущей работы для повторной виктимизации.

Еще одно актуальное направление развития виктимологии — это восстановительное правосудие, возврат утраченного жертвам или компенсация причиненного им вреда. «Восстановительное правосудие предлагает несколько инновационных методов, направленных на исцеление травмы, которую преступник, возможно, нанес жертве. Одним из таких инновационных методов является компенсация жертвам, форма перераспределения доходов, предназначенная для перераспределения богатства от правонарушителей к жертвам преступлений» [11].

Применительно к дистанционным хищениям выделим прежде всего те проблемы, которые на сегодняшний день блокируют или значительно снижают эффективность

принимаемых усилий по их виктимологической профилактике:

— не устранена техническая возможность использования злоумышленниками технологий подмены абонентских номеров сотовой или стационарной связи, использования динамических, нераспознаваемых IP-адресов или их подмена;

— система идентификации абонентских номеров, привязка их к паспортным данным реального абонента не работает в полной мере (по-прежнему, организации при использовании корпоративных подключений не идентифицируют их с конкретными лицами, оставляя возможность использования их злоумышленникам);

— не налажено быстрое оперативное информационное взаимодействие в электронном виде с заинтересованными органами государственной власти, кредитными организациями, интернет-провайдерами, операторами связи и интернет-сервисов, в том числе социальных сетей (запросы правоохранительных органов нередко игнорируются или рассматриваются в сроки, превышающие даже 30 дней);

— отсутствует оперативный доступ правоохранительных органов к идентификационным сведениям о лицах, совершивших платежные операции посредством банковских и иных платежных систем, поскольку в данном случае речь идет о посягательстве на банковскую тайну;

— отказ кредитных организаций отменять или приостанавливать транзакции, санкционированные самим абонентом (или иным лицом от его имени), даже при его оперативном сообщении о совершенном в отношении него мошенничестве в саму кредитно-финансовую организацию;

— недоступность для российской банковской системы и правоохранительных органов счетов в зарубежных банках, колл-центров, серверов за рубежом;

— отсутствие механизма оперативной блокировки сайтов финансовых пирамид, фишинговых сайтов и мошеннических колл-центров (в настоящий момент эта деятельность осуществляется через посредничество ЦБ РФ и Роскомнадзора России);

— отсутствие механизма оперативной блокировки номеров телефонов,

с использованием которых осуществляются мошеннические действия, в том числе из мест лишения свободы и СИЗО;

— уязвимости программного обеспечения сервисов «Мобильный банк» различных кредитных организаций, при одновременном расширении их функционала, позволяющего дистанционного производить транзакции и оформлять кредиты без личного обращения клиента;

— распространение вредоносного программного обеспечения под видом антивирусных программ;

— распространение спам-ссылок на онлайн лотереи, казино, социальные выплаты, государственные услуги, налоговые вычеты через социальные сети и мессенджеры (например, открытые группы Вайбер) без ведома и согласия абонентов, от чьего имени они рассылаются;

— неразвитость сервисов электронного межведомственного взаимодействия, повсеместное распространение требования приложить копию личного документа гражданина (паспорта, СНИЛС) или правоустанавливающих документов на его имущество при подаче заявлений, обращений как в государственные, так и частные организации (при заселении в гостиницу, подаче заявления в МФЦ, электросети и т. п.);

— нарушение протоколов безопасности в кредитно-финансовых организациях, несанкционированное копирование клиентской базы, в результате чего в неофициальном сегменте Интернета—Даркнете предлагаются к покупке указанные актуальные базы;

— низкая раскрываемость дистанционных хищений;

— критически низкое количество возмещенного ущерба по делам о дистанционном мошенничестве (доля возвращенных гражданам средств ежегодно снижается — 7,7 % за 2021 г., поскольку одновременно увеличивалась доля транзакций, санкционированных самим клиентом путем передачи кодов мошенникам);

— появление новых рисковых технологий, которые могут быть использованы мошенниками для подмены личности клиента (программная имитация голоса при голосовой идентификации, Deepfake—методика

синтеза изображения, основанная на искусственном интеллекте при идентификации клиента по изображению или видео);

— появление новых рисковых инвестиционных и псевдо-инвестиционных платформ в Интернете, привлекающих средства граждан, которые не имеют соответствующих знаний и опыта в сфере инвестиций или не могут однозначно проверить достоверность представленной инвестиционной площадкой информации (краудфандинг) [3].

В результате всех этих манипуляций мошенники обеспечивают свою анонимность и при этом получают доступ к персональным данным граждан. Указанные обстоятельства мешают правоохранительным органам, ведущими среди которых являются органы внутренних дел, оперативно пресекать, выявлять и расследовать такие категории дел. Это в свою очередь позволяет преступникам длительное время осуществлять противоправную деятельность даже при их обнаружении.

Результаты и выводы

С учетом вышесказанного эффективная профилактика дистанционных хищений помимо уже принятых мер повышения информированности населения, его финансовой грамотности, информационной безопасности сделок в Интернете, должна развиваться в следующих направлениях:

— введение механизмов финансовой ответственности кредитных и иных финансовых организаций за низкий уровень противодействиях дистанционным хищениям как сотрудниками организации, так и третьими лицами с полной компенсацией финансовой организацией причиненного ущерба потерпевшим;

— усиление личной ответственности, в том числе уголовной и имущественной, сотрудников кредитной организации за передачу третьим лицам персональных данных клиентов и сведений, составляющих банковскую тайну;

— расширение применения программных средств предупреждения преступлений, в том числе возможностей искусственного интеллекта для блокировки колл-центров, 1Р-телефонии, сайтов-двойников;

— запрет анонимности финансовых инструментов (запрет регистрации анонимных электронных кошельков и т. п.) с проверкой введенных паспортных данных через сервисы МВД России;

— временная блокировка денежных средств по заявлению клиента банка-отправителя на счету банка-получателя даже в случае передачи персональных кодов самим клиентом;

— автоматическое блокирование денежных средств на счету получателя средств при наличии подозрения на мошенничество банком-получателем средств (например, множественные переводы в течение короткого времени на один счет), а также при перечислении денежных средств на анонимные электронные кошельки;

— ограничение онлайн-переводов денежных средств по социальным картамбез личного посещения отделения банка по заявлению клиента;

— выдача кредитов только при личном обращении клиента или с использованием многоступенчатой, в том числе биометрической идентификации клиента с помощью фото или видео в режиме реального времени с документами, удостоверяющими личность. При этом подача заявки онлайн и ее предварительное одобрение не ограничивается;

— биометрическая верификация (отпечатки пальцев, фейс-Ш) всех транзакций денежных средств с помощью мобильных приложений и дистанционных платежных систем;

— создания для граждан и организаций супер-сервиса «Антифрод-платформы» с искусственным интеллектом и доступом к ней правоохранительных органов, интернет провайдеров, операторов сотовой связи, кредитных организаций в целях оперативного сообщения о совершенном преступлении, выявления 1Р-адресов мошенников и места нахождения сотовых номеров, с помощью которых осуществлено хищение, блокирования счетов злоумышленников;

— программное блокирование взломов аккаунтов в социальных сетях и спам-рас-сылки с просьбами перечисления денег, лотереями и онлайн-казино;

— блокирование функции перевода денег через социальные сети, через сайты с объявлениями о купле-продаже имущества, или создание механизма задержки денежных средств на промежуточном счете финансовой организации-партнера;

— разработка и внедрение правовых механизмов реализации указанных мер, внесение изменений в действующее законодательство, ограничивающее внесудебный доступ правоохранительных органов к банковской тайне в случае сообщения о совершенном преступлении через «Антифрод-платформу» и др.

Заключение

Таким образом, на сегодняшний день технологии предупреждения, выявления и раскрытия дистанционных хищений во многом реализуемы с помощью современных программных средств и искусственного интеллекта. Развитию этого направления профилактики мошенничеств препятствует отсутствие воли кредитных, иных организаций и соответствующей этим возможностям нормативно-правовой базы.

Новые угрозы, вызовы национальной безопасности ставят перед всеми участниками цифровой экономики и новые задачи, предполагают поиск ранее не использовавшихся, неизвестных мер и их системы. И работа по нейтрализации этих угроз должна строиться опережающими темпами, то есть бизнес,предлагая какой-то новый продукт в сфере дистанционного оказания финансовых услуг должен одновременно предлагать и механизм нейтрализации возможных уязвимостей и компенсации потерь клиентам. Отсутствие таких механизмов приводит к падению уровня доверия клиентов к банковской системе в целом, отказу от использования современных цифровых сервисов. Обычный человек оказывается «один на один» с хорошо организованным криминальным бизнесом, где все его участники получают свою выгоду — и мошенники, и сами банки, обвиняя жертву в неосмотрительности.

Новые проблемы должны привести и к обновлению теории виктимологической профилактики и практики предупреждения дистанционных хищений. Теория

профилактики должна обязательно включать не только мероприятия по нейтрализации детерминант преступности и снижению

уровня виктимности жертв, но и включать механизмы восстановительного (компенсационного) правосудия.

Список источников

1. Hamby S., Blount Z., Taylor E., Mitchell K., Jones L. The Association of Different Cyber-Victimization Types With Current Psychological and Health Status in Southern Appalachian Communities // Violence and Victims. 2021. Vol. 36, iss. 2. Р. 251-271. DOI: 10.1891/VV-D-18-00214.251 URL: https://connect. springerpub.com/content/sgrvv/36/2/251 (дата обращения: 25.01.2022).

2. Осипенко А. Л., Соловьев В. С. Основные направления развития криминологической науки и практики предупреждения преступлений в условиях цифровизации общества // Всероссийский криминологический журнал. 2021. Т. 15, № 6. С. 681-691. DOI: 10.17150/2500-4255.2021.15(6).681-691

3. Яценко Т. С., Тищенко Е. В., Овчинников А. И. Краудфандинг: социальное предпринимательство и противодействие преступности в этой сфере // Всероссийский криминологический журнал. 2021. Т. 15, № 2. С. 189-19. DOI: 10.17150/2500-4255.2021.15(2).189-198

4. Вишневецкий К. В., Кубякин Е. О. Криминологическая модель виктимности социальных групп как элемент системы профилактики преступности // Виктимология. 2014. № 1 (1). С. 32-37.

5. Евтушенко И. И., Венедиктов А. А. Дистанционные хищения: понятие ипризнаки // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2020. № 12-2. С. 65-67.

6. Евтушенко И. И. Виктимологическое исследование потерпевших от мошеннических действий в Республике Крым: основные результаты // Общество и право. 2020. № 2 (72). С. 67-71.

7. Майоров А. В., Яременко Н. Е. Виктимологический аспект мошенничества // Виктимология. 2019. № 3 (21). С. 36-41.

8. Хоменко А. Н. К вопросу о виктимизации жертв киберпреступлений // Виктимология. 2021. Т. 8, № 2. С. 143-148.

9. Nofziger S. Victimization and the General Theory of Crime // Violence and Victims. 2009. Vol. 24, iss. 3. Р. 337-350. DOI: 10.1891/0886-6708.24.3.337. URL: https://connect.springerpub.com/content/ sgrvv/24/3/337 (дата обращения: 25.01.2022).

10. Outlaw M., Ruback B., Britt C. Repeat and multiple victimizations: the role of individual and contextual factors // Violence and Victims. 2002. Vol. 17, iss. 2. Р. 187-204. DOI: 10.1891/vivi.17.2.187.33648. URL: https://connect.springerpub.com/content/sgrvv/17/2/187 (дата обращения: 25.01.2022).

11. Smith H. P. Violent Crime and Victim Compensation: Implications for Social Justice. // Violence and Victims. 2006. Vol. 21, iss. 3. Р. 307-322. DOI: 10.1891/vivi.21.3.307. URL: https://connect.springerpub. com/content/sgrvv/21/3/307 (дата обращения: 25.01.2022).

References

1. Hamby S, Blount Z, Taylor E, Mitchell K, Jones L. The Association of Different Cyber-Victimization Types With Current Psychological and Health Status in Southern Appalachian Communities. Violence and Victims. 2021;36(2):251-271. DOI: 10.1891/VV-D-18-00214. URL: https://connect.springerpub.com/ content/sgrvv/36/2/251 (accessed: 01.25.2022)

2. Osipenko AL, Soloviev VS. The main directions of development of criminological science and practice of crime prevention in the conditions of digitalization of society. Vserossijskij kriminologicheskij zhurnal [All-Russian Journal of Criminology]. 2021;15(6):681-691. - DOI 10.17150/2500-4255.2021.15(6).681-691 (In Russ.)

3. Yatsenko TS, Tishchenko EV, Ovchinnikov AI. Crowdfunding: social entrepreneurship and combating crime in this area. Vserossijskij kriminologicheskij zhurnal [All-Russian Journal of Criminology]. 2021;15(2):189-198. DOI: 10.17150/2500-4255.2021.15(2).189-198. (In Russ.)

4. Vishnevetsky KV, Kubyakin EO. Criminological model of victimization of social groups as an element of the crime prevention system. Viktimologia [Victimology]. 2014;(1):32-37. (In Russ.)

5. Yevtushenko II, Venediktov AA. Remote theft: the concept and signs. Gumanitarnye, social'no-eko-nomicheskie i obshchestvennye nauki [Humanities, socio-economic and social sciences]. 2020;(12-2):65-67. (In Russ.)

6. Yevtushenko II. Victimological research of victims of fraudulent actions in the Republic of Crimea: main results. Obshchestvo ipravo [Society and law]. 2020;(2):67-71. (In Russ.)

7. Mayorov AV, Yaremenko NE. Victimological aspect of fraud. Viktimologia [Victimology]. 2019;(3):36-41. (In Russ.)

8. Khomenko, A. N. To the issue of victimization of victims of cybercrime. Viktimologia [Victimology]. 2021;8(2):143-148.

9. Nofziger S. Victimization and the general theory of crime. Violence and Victims. 2009;24(3):337-350. DOI: 10.1891/0886-6708.24.3.337. URL: https://connect.springerpub.com/content/sgrvv/24/3/337 (accessed: 25.01.2022).

10. Outlaw M, Ruback B, Britt C. Repeat and multiple victimizations: the role of individual and contextual factors. Violence and Victims. 2002;17(2):187-204. DOI: 10.1891/vivi.17.2.187.33648. URL: https:// connect.springerpub.com/content/sgrvv/17/2/187 (accessed: 01.25.2022).

11. Smith HP. Violent crime and victim compensation: implications for social justice. Violence and Victims. 2006;21(3):307-322. DOI: 10.1891/vivi.21.3.307. URL: https://connect.springerpub.com/content/ sgrvv/21/3/307 (accessed: 01.25.2022).

ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ

Евтушенко Инна Ивановна кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и криминологии, Крымский филиал Краснодарского университета МВД России.

295053, г. Симферополь, ул. им. академика Х. Х. Стевена, д. 14. [email protected] https://orcid.org/ 0000-0002-1335-5404

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR

Inna I. Evtushenko Master of Law, Associate Professor, Assistant Professor of the Chair of Criminal Law and Criminology of the Crimean Branch of Krasnodar University of the of the Interior Ministry of Russia.

14 akademika Kh. Kh. Steven st., Simferopol 295053, Russia. [email protected] https://orcid.org/ 0000-0002-1335-5404

Дата поступления статьи / Received: 03.02.2022.

Дата рецензирования статьи / Revised: 20.02.2022.

Дата принятия статьи кпубликации / Accepted: 05.03.2022.