CC BY
12
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
АКТУАЛИЗАЦИЯ МИФА В ЛЕЗГИНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ КОНЦА ХХ ВЕКА: ВЫХОД В ОБЩЕЕВРАЗИЙСКОЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ
ПРОСТРАНСТВО
Абдурахманова Т.И., соискатель ДГПУ ЧОО ВО «Социально-педагогический институт», г. Дербент
Аннотация. Автор обращается к одной из важнейших тенденций литературного процесса XX столетия - использованию мифов и мифологических мотивов в лезгинской литературе; анализирует формы художественной обработки мифа и его воплощение в лезгинской прозе и в творчестве Ф.Бадалова.
Ключевые слова: евразийский контекст, мифологизация, мифотворчество, архетип, мифо-эпическая традиция, творческая интерпретация, картина мира.
UPDATE LITERATURE LEZGINSKIE MYTH IN THE LATE TWENTIETH CENTURY: OUTPUT IN PAN-EURASIAN ART SPACE
Abdurakhmanovа T.I. competitor DGPU Socio-Pedagogical Institute of Derbent
Annotation. The author refers to one of the most important trends of the literary process of the XX century - the use of myths and mythological motifs in Lezgi literature; analyze forms of art processing of myth and its embodiment in the Lezgin and prose in the works F.Badalova.
Keywords: Eurasian context mythologizing, mifotvorche Excellency, archetypal, mythological and epic tradition, creative interpretation, the picture of the world.
Художественное пространство общероссийской и мировой культуры, в котором развивалась литература северокавказского региона, основано на истории национальной культуры и духовности в условиях активизировавшегося взаимодействия, культурно-научных контактов и взаимообогащения литератур. Система образного мышления лезгинского народа в течение столетий складывалась в сфере восточной поэтики и философии. С приобретением нового эсте-
21
тического опыта литература по-новому оценивала свои национальные художественные достижения и традиции мировой культуры. Современная лезгинская литература, впитав в себя опыт мировой литературы, синтезируя традиции Востока и Запада, по-новому интерпретирует традиционные сюжеты и образы. Возрождение общекультурного интереса к мифу в литературе является стремлением к реконструкции и воссозданию целостного архаического мироощущения. При слиянии форм мифологизации и появлении новых литературных тенденций происходит переосмысление и пересоздание литературной модели действительности. Лезгинские писатели и поэты, затрагивая насущные проблемы современности и негативные явления социального порядка, используют прием рассмотрения социальных конфликтов в метафизическом плане, направляя читателя на переосмысление современного образа жизни, забвения своего языка, особенностей этикетно - морального характера через «вспоминание» унаследованных от предков, вечных бытийных моделях.
Черты идейно-художественной близости северокавказских литератур уже не раз становились предметом научно-теоретического анализа и объясняются историко-этническими особенностями регионального развития, культурно -генетическими связями, идентичностью этапов становления литератур разных народов, типологическим своеобразием развития идейно- тематических и жанровых аспектов. Поскольку художественное сознание народов Дагестана характеризуется мифологическим типом восприятия, то закономерно дальнейшее соотнесение этапов мифо - фольклорных традиций с художественным опытом литератур более развитых (прежде всего русской), а в дальнейшем - с региональным и мировым литературным опытом. Такой методологический подход оправдан историческим и национальным своеобразием становления и взаимодействия народов, сформировавшихся в условиях евразийского культурного контактирования.
Литературный процесс в Дагестане на протяжении длительного времени - это одновременное развитие разных литературных направлений и методов,
что свидетельствует об интенсивном историко-культурном процессе. Мифо-эпическая традиция лезгинского народа при своем литературном воплощении входила в авторское художественное поле не прямо, а опосредованно, органично трансформируясь.
Периодизацию развития лезгинской литературы с учетом ее стадиального аспекта можно представить следующим образом:
- мифологическая и фольклорная стадия, когда художественные метафоры создали конкретно-образные миры в фантастической форме, но общественное сознание верило в предмет художественного вымысла, а изустное слово передавало историю народа как предание о жизни этноса в мире;
- древняя литература У1-ХШ веков;
- народно-поэтическое творчество и рукописная литература XVIII века. Поскольку в кавказском регионе с народами, издавна населяющими данную землю, лезгинов объединяла этногенетическая общность, территориальное соседство, бытовое и культурное взаимодействие, следы этого взаимодействия обнаруживаются в мифологии, обрядах, фольклоре и литературе народов северокавказского ареала на протяжении всего их исторического пути;
- ашугская поэзия Х1Х-ХХ веков как своеобразный комплекс, на основе которого зародилась рукописная и печатная литература начала ХХ века;
- профессиональная лезгинская литература советской эпохи вплоть до появления развитой национальной литературной системы во всем многообразии ее жанров, стилей, художественных индивидуальностей и специфическими культурно-эстетическими и социально-идеологическими периодами развития;
- современная лезгинская литература, или этап национальной литературной истории, начиная от 1990-х годов и до наших дней.
В начале XX века в лезгинской литературе преобладает реалистическая, «идеологически выдержанная» парадигма художественности. После середины и ближе к концу ХХ века мифологизм проявляется либо в произведениях, воспроизводящих традиционные сюжеты народной или исламской мифологии, ли-
бо (что значительно реже) в реалистических произведениях, в которых обнаруживаются глубинные мифопоэтические пласты. В конце XX века мифологизм существует как один из приемов модернистской поэтики, проявляющийся в игре авторов мифологемами и архетипами бессознательного.
В лезгинской прозе миф становится инструментом моделирования художественной картины мира, средством проникновения в глубины общественного разума. В широком культурологическом контексте лучшие произведения современной лезгинской прозы выглядят как попытка реконструкции эпического сознания в эпоху информационной цивилизации. В романе «Миф» мифологические конструкции стали для писателя средством обращения к «современному сознанию», которое должно оказаться способно, по аналогии с мифологическим сознанием, оказать идеологическое сопротивление влиянию европейской цивилизации, которая многими сегодня воспринимается как разрушительная угроза, тотальное разрушение гармонии между природным миром и человеком в евразийском пространстве.
Огромный информационный потенциал, который несут в себе мифологические мотивы и образы-символы, задействованные в художественном произведении, могут быть обнаружены и интерпретированы с помощью определенных культурных кодов. Прочтение и интерпретация конкретного сообщения внутри художественного образа при помощи подобных информационных кодов в контексте евразийского (межкультурного) диалога предполагает использование результатов изучения общих закономерностей и специфических особенностей литератур малочисленных народов. Лезгинские писатели новаторски осмыслили традиционные образы, придав новое звучание таким архетипам, как «гора», «камень», «птица» и другим, имеющим мифологическую матрицу.
Разнообразными приемами и способами (ремифологизацией, стилизацией под миф, мифотворчеством, варьированием и интерпретацией мифологических мотивов, символов и мифологем) идет творческий поиск и «переоткрытие» универсальных категорий. В целом мифологическая основа лезгинской прозы -
закономерное и органичное следствие осмысления героями своего места в мироздании, которое воспринимается через полузабытые ассоциации, вызываемые мифологическими образами.
Напряженно осмысливая свои истоки, писатели все чаще обращаются к историческому прошлому и фольклорно-мифологическим неисчерпаемым запасникам изустного наследия, включая в свой творческий арсенал художественные изобразительно-выразительные средства устного народного творчества [1]. Поэтому закономерным явилось появление на рубеже веков в дагестанской литературе целого ряда произведений, посвященных исторической тематике. С другой стороны, история своего народа, страны, человеческой цивилизации в целом все чаще рассматривается лезгинскими писателями в во всемирном контексте всеобщего развития. Евразийское осознание связи всех народов, единства планеты во всем многообразии ее противоречивых процессов, обращает творческое внимание к наиболее общим вопросам мироздания и бытия, которые всегда были и будут в фокусе внимания человека.
Бесспорно, что философский потенциал лезгинской прозы значительно расширился и углубился за последние годы XX - начала XXI столетий. В жанровых разновидностях новой прозы и поэзии используются разнообразные новаторские принципы построения характеров, расширения психологической мотивации, ее форм и средств, сюжетно-композиционных и идейно-тематических приемов, средств, различных условных форм, служащих для философского осмысления злободневных и вечных тем.
Общие закономерности, объединяющие, согласно евразийской концепции межкультурного диалога, все литературы в нерасторжимое целое, отнюдь не исключают, а, напротив, подчеркивают оригинальность и уникальность национальных особенностей [5,с.49]. Переосмысление мифологических верований -одна из главных закономерностей литературного процесса евразийской зональности, предполагающая постоянный взаимообмен между разнообразными и своеобразными культурами. Примечательно то, что при постоянном взаимо-
действии с другими народами лезгинская литература, как и дагестанская литературная общность в целом, сохранила свою национальную основу, в то же время подвергая творческой трансформации иноэтнические чужеродные культурные элементы.
Сформировавшаяся в художественной словесности конца XX века модель бытия весьма отличается от духовно-эстетических и художественно-этических ориентиров предшествующих литературных периодов. Стремясь привнести гармонию в хаотичность мира, современные авторы находятся в постоянном творческом поиске новой, более востребованной культурной модели. При ее создании художники основываются на мифологических структурах, не ограниченных социально-историческими и пространственно-временными рамками. Выход за эти границы предполагает большее пространство для того, чтобы вникнуть в общечеловеческое содержание всемирного бытия и постичь его общие закономерности. Современная художественная литературная модель мира все больше отрывается от действительности, вытесняя прежнее реалистическое жизнеподобие условностью, допущением, вымыслом, фантазией, мифом. Этот процесс коснулся самых различных художественных направлений (реализм, интеллектуальный реализм, магический реализм, постмодерн) и жанров, формируя специфику художественной мифопоэтической структуры на всех уровнях художественного текста [4].
Анализ проблемы отражения в лезгинской литературе элементов национальной и инокультурных мифологий позволяет сделать некоторые выводы и обозначить примерные перспективы для последующих направлений разрабатываемой проблемы.
Обладая огромной обобщающей силой, способной сотворить из первозданного хаоса вполне гармоничную художественную модель действительности, наделенную внутренней гармонией, миф в произведениях словесного искусства подвергается творческому переосмыслению. Мифологическое мировоззрение актуализируется в эпоху кризиса и смены эпох, и в таком аспекте лез-
гинская литература развивалась в соответствии с закономерностями развития мировой литературы. Кроме того, это позволяет говорить о таком явлении, как усиление модернистских тенденций в лезгинской литературе.
Художественный опыт прошлого, интерпретируемый современными литераторами как равенство культур при одновременном восприятии и осознании национального самосознания как уникального явления, подвергающегося реальной опасности исчезновения, вызвало актуализацию различных форм литературной интерпретации, которая использует приемы и формы мифологизации как средства кодирования эстетической информации. В целом происходит проецирование элементов мифомоделирования мира на художественную структуру неомифа. Обращение писателей к унаследованной от предков и проверенной веками системе гармоничных отношений людей основывается на центральном для этой системы принципе превращения зла в добро, антиномии жизни и смерти и их постоянной борьбы и взаимоперехода. Отсутствие или размытие четкой границы между мифологическими представлениями о связи человека и животного в природном мире также находит свое художественное выражение в самых разных жанрах лезгинской литературы. Как особенность мифопоэтиче-ского пространственно-временного континуума, трансформирующегося в романе «Миф» и некоторых других произведениях, можно указать на антропоцентрическую концепцию модели мира, обращенность автора к изначальному бытийному смыслу мироздания и повторяемость так называемых «вечных схем», применяемых и возрождающихся в переломные историко-культурные циклы человеческого бытия [2]. Читатель воспринимает миф как отправную точку, от которой происходит толчок для возникновения литературных ассоциаций, преодоление границ текста, их расширение, и в дальнейшем создание универсальной модели мира, в основе которой - трансевразийские архетипиче-ские образы. Мотивные структурные единицы мифопоэтического текста подводят читателя к изначальным фундаментальным схемам представлений о мироустройстве.
В общем рассмотрении мифологизация лезгинской литературы на стыке веков осуществляется, с одной стороны, актуализацией мифа в литературе, с другой - в имплицитной форме, когда становится явной ранее скрытая авторская ориентация на переадресацию читательского восприятия на подсознательные, казалось бы, почти забытые, смутно припоминаемые знания о мироустройстве и его мифологических константах. Усиливается и становится характерной особенностью мифологическая составляющая в произведениях лезгинских авторов на историческую тематику. Характерно, что обращение авторов к мифологическим преданиям, легендам, верованиям, введение их в сюжетную ткань произведения преследует не столько реконструкцию исторических событий, прошлого, а направлено на осмысление прошлого в более широком формате. Авторы осмысливают прошлое, чтобы заглянуть в будущее, спрогнозировать его, наметить возможные пути выхода из социально-культурного кризиса. Но основной их идеей является мысль о невозможности существования отдельного народа в современном мире вне мирового пространства, без активного включения в него, сотрудничества и культурного взаимообмена на объединяющей их территории Евразии. И неразрывно связанная с процессом глобализации культур опасность утраты собственной национальной идентичности объясняет интерес художников к авторскому мифотворчеству, призванному пробудить в сознании современников генетическую память, заложенную духовную коллективную память.
Имплицитный мифологизм развивается в лезгинской литературе в следующих аспектах, которые зачастую представлены и связаны в произведении воедино: мифотворчество как создание нового мифа; приблизительное или относительно точное воспроизведение древнего мифа; мифоцентризм, понимаемый как следование мифологическим архаическим моделям, подчинение повествования запечатленным в мифологической системе универсальным схемам. В этой разнородной, несмотря на общие типы, системе выделяется единая точка соприкосновения, объединяющая их в единый организм, в виде архетипично-
сти, задающей и определяющей направление и закономерности развития художественной системы, в русле которых возможно полноценное функционирование качественного литературного текста, соответствующего евразийскому диалогу культур и содержащего творческую интерпретацию архаичной мифологии.
Как характерную черту современной лезгинской прозы можно отметить тенденцию к слиянию, синтезу форм внутреннего и внешнего литературного мифологизма. Архаичные мифологические структуры могут в художественной словесности реализовывать древнейшие архетипы (роман «Миф»), с другой стороны, происходит художественная трансформация и эволюция мифа в литературном произведении, при котором события, изображаемые в литературном тексте, происходят в наше время, а психологическая глубина образов и художественная идея в ходе повествования реализуется на мифологическом уровне (подобный творческий подход характерен пьесе Ф. Бадалова «Манекены»).
Полифункциональное использование мифа в романе «Миф» находит выражение в своеобразии народной этики, национального мировосприятия; содержательный подтекст художественного образа модифицируется и насыщается языческой и мифологической символикой. Структурообразующая функция мифологической условности обнаруживается на многих уровнях художественной структуры. В сюжетостроении романа - как уподобление последовательной схеме обрядовых переходов - ритуалу инициационных испытаний; в особенностях пространственного воплощения - как сходство мифологическому топосу и двоичной - вертикальной и горизонтальной - пространственной организации. Циклическая мифическая концепция художественного времени организовывает единое временное пространство, которое создает единство линейного и циклического времени; в качестве центрального, важнейшего приема художественной выразительности сочетание различных мифологических элементов преследует цель показать национальное, лезгинское как общечеловеческое, подводя к мысли о необходимости бережного отношения к памяти поколений и соблюде-
ния заветов предков, которые в своей общечеловеческой гуманистической основе сходны у всех народов мира.
Таким образом, в лезгинской литературе XX века происходит воссоздание классических архетипов, которое вписывается в рамки евразийской культурной парадигмы - сохранения национальной культуры как изначально значимой и самоценной. Один из наиболее распространенных в культуре народов евразийского региона - образ Старого мудреца, встречающийся в культурах разных народов, в лезгинской литературе обусловливается национальной мен-тальностью, приобретает своеобразный художественный статус и значительно усложняется функционально. Образ старого человека ассоциируется с хранителем обобщенного жизненного опыта, национальных традиций, выступает как посредник - медиатор между сакральным и профанным мирами, гарантом сбалансированного согласия между материальным и духовным. Лезгинские писатели пытаются обратить читателя к национальному укладу жизни через жесткое противопоставление родной и западной культуры, сформировать привлекательный образ малой родины [3].
В лезгинской литературе конца XX века появляются мифоцентрические тексты, сочетающие реальный и ритуально-мифологический пласты, и произведением такого типа стал мифологический роман Ф. Бадалова «Миф». Синтетическое евразийское мироощущение в романе представляет собой противоречивый и в то же время вполне гармоничный сплав рационализма и иррационализма, глубинной религиозности, строгих логических и мифологических схем.
В целом же современная лезгинская проза - результат многовековой эволюции восточно-западного диалога литератур, а трансформация в ней мифологических представлений проявляется главным образом в построении символических конструкций, включением в художественный текст мифологем, архети-пических образов и т.д. Изучение взаимодействия мифа и лезгинской литературы в евразийском аспекте предполагает дальнейшее рассмотрение поэтики современной лезгинской прозы через специфику преломления в ней архаических
и мифологических представлений и выявлении различных принципов введения мифологических элементов в текст в ракурсе основной идеи евразийской концепции - самоценности и значимости различных культур.
Литература:
1. Акимов К.Х. Лезгинская национальная проза: история развития жанровой системы. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1998. - 136 с
2. Бадалов Беделахтул. Миф: Роман. - Баку, 1993.
3. Бадалов Ф. Астральная религия лезгин: культ святых мест, культурные герои, образы низшей мифологии. - М., 2008.
4. Гарунова З.Т. Характер и конфликт в лезгинской повести 50-70-х годов ХХ столетия: автореф. дисс. канд. филол. наук. - Махачкала, 2012.
5. Русский узел евразийства. Восток в русской мысли: сборник трудов евразийцев. - М.: Беловодье, 1997. - 525 с.
Literature:
1. Ivan K.H. Lezghins prose: history of the genre system. - Makhachkala Dagkni-goizdat, 1998. - 136
2. Badalov Bedelahtul. Myth: A Novel. - Baku, 1993.
3. Badalov. F. Astral Lezghins religion: the cult of holy sites, cultural heroes, images of lower mythology. - M., 2008.
4. Garunova Z.T. The nature and the conflict in the story Lezgian 50-70-ies of XX century: the Author. diss. cand. filol. Sciences. - Makhachkala 2012.
5. Russian Eurasianism node. East in Russian thought: a collection of the works of the Eurasians. - M .: Belovode, 1997. - 525 p.
