CC BY
10
ствий США по борьбе с международным терроризмом, в то время как «неправильным» этот шаг считали лишь 15% («определенно нет» — 2% и «скорее нет» — 13%). Однако 39% опрошенных в марте 2002 г. полагали, что сотрудничество США и России в борьбе с современным терроризмом принесло больше пользы США, 41% — что оно принесло равную пользу обеим странам, 5% полагали, что принесло больше пользы России. В целом как успешные предпринятые США меры по борьбе с терроризмом оценивали 24% опрошенных в августе, как «не имеющие особого успеха» — 43%, как «не имеющие никакого успеха» — 13% и как дающие обратный эффект, т.е. ведущие к росту терроризма, — 6%.
Задавался респондентам также вопрос об отношении к смертной казни. При этом только 5% из них высказывались за ее отмену и еще 15% полагали, что следует постепенно идти к ее отмене. 44% полагали, что ее применение следует оставить на нынешнем уровне — в действительности, с 1998 г. в России действует мораторий на применение смертной казни, а 29% высказывались за расширение ее применения.
Представляет также интерес динамика отношения населения к органам и общественным институтам, призванным обеспечивать безопасность общества, особенно с момента начала проведения контртеррористической операции в Чечне осенью 1999 г. В результате сравнения сопоставимых данных, можно сделать вывод, что на протяжении 2000—2002 гг. степень доверия населения органам ФСБ России остается стабильной и почти вдвое выше, чем степень доверия органам МВД. Причем большим доверием у населения в нашей стране пользуются Вооруженные силы, которые совместно с органами ФСБ и МВД участвуют как в мероприятиях по борьбе с терроризмом, так и в локализации и ликвидации вооруженных конфликтов.
«Власть», М., 2003 г., № 5, с. 54-59.
АХМАТ КАДЫРОВ: «У НАС С ПРЕЗИДЕНТСКОЙ АДМИНИСТРАЦИЕЙ ВООБЩЕ НИКАКИХ НЕТУ КАМНЕЙ»
Исполняющий полномочия президента Чечни Ахмат Кадыров ныне бывает в Москве почти каждую неделю. Вот и недавно он навестил хозяев хорошо знакомых кабинетов, в частности, главу прези-
дентской администрации Александра Волошина. После бесед с высоким начальством Кадыров заявил, что еще не принял окончательного решения, будет ли баллотироваться в президенты республики. Однако мало кто сомневается в президентских амбициях Кадырова. Тем более что он уже, по сути, начал свою предвыборную кампанию: недавно корреспонденту «МК» удалось побывать на мероприятии, которое официально называлось «встреча с чеченскими студентами столичных вузов». Студентов, явно тщательно отобранных, было, впрочем, не более 20. Доступ в зал был сопряжен с беспрецедентными мерами безопасности. Это все понятно: сейчас главная задача Ахмата
Кадырова — дожить до выборов.
* * *
Вопрос: Так называемый «чеченский» проект договора, который был разработан в Чечне и опубликован в чеченских газетах, был написан при вашем участии?
Ответ: Да, он разработан под моим руководством. На первом заседании, которое прошло, выступил Дмитрий Козак. Он обозначил те пределы, за которые не должен выходить этот договор. Договор подготовлен в рамках Конституции РФ и из них не выходит. Над ним работали специалисты. Никакого противостояния или же замечаний не было. Сейчас у рабочей группы, которая изучает этот проект, может быть, появятся вопросы. Будем обсуждать.
Вопрос: В проекте сказано, что «Чеченская Республика является суверенным демократическим государством в составе Российской Федерации». Это как понимать?
Ответ: Еще когда готовился проект конституции, я задавал вопрос: как суверенное государство может быть в составе другого государства? Но мне показали несколько конституций других российских регионов, где так и записано. Поэтому тут ничего такого нету. Соблюдены все рамки конституции, все законы.
Вопрос: А что подразумевается под «особым статусом» Чечни?
Ответ: Мы хотим привлечь внебюджетные деньги. Чтобы нам были даны какие-то льготы по налогам. Если назвать по-другому — «офшорная зона» или «свободная экономическая зона», — это сразу вызывает отрицательные эмоции: о, это воровство! Но если мы не привлечем деньги, ничего не выйдет. Бюджетных денег, которые выделяются сегодня для Чечни, недостаточно.
Вопрос: Там сказано и про нефть: «земля, ее недра, воды и природные ресурсы — это богатство республики». То есть вы хотите, чтобы нефтью распоряжалось руководство Чечни?
Ответ: Если бы мы могли распоряжаться нефтью, находящейся в Чеченской Республике, то уже сегодня можно было бы привлечь деньги под эту нефть. Есть люди, которые готовы дать под нее 150— 200 млн., это не один человек, а целые компании из других госу-дарствВопрос: В соседней Ингушетии контроль над нефтью решили оставить у государства. Будет ли приватизирован чеченский нефте-комплекс?
Ответ: Мы будем рассматривать все схемы, полезные для республики. Я думаю, лучше, если нефть будет в собственности какой-то определенной негосударственной компании. Будет хозяин. Мы привыкли: если государственное, значит, надо оттуда воровать. А так будет жесткий контроль. Никто не сможет воровать. Сегодня, например, у нас ничего не восстанавливается. Ни одна качалка не заработала. Нефть, которая от нас уходит, — это фонтанирующие скважины. 69 скважин, которые просто выдают нефть. Но приватизация — это не сегодняшний вопрос. Это когда изберется парламент (в 2004 г., может быть, в марте).
Вопрос: Правда ли, что именно вопрос о нефти — основной камень преткновения между вами и президентской администрацией?
Ответ: Нет. У нас с президентской администрацией вообще нету никаких камней. У нас спокойное, нормальное течение, без волн.
Вопрос: А почему тогда сразу не приняли ваш проект?
Ответ: А почему они должны были его принять? А зачем тогда распоряжением президента была создана целая комиссия, если сразу этот вариант подписали бы? Сначала надо обсудить.
Вопрос: Вы абсолютно уверены в поддержке администрации и президента?
Ответ: Что президент меня поддерживает, это вся Россия знает. В Администрации Президента РФ работают 2200 человек. Я и не говорю, что они все меня поддерживают. Я не говорю, что меня все поддерживают и в Чечне. Но то, что пишут в этих газетах, это абсолютная ложь.
Вопрос: Кстати, о газетах. Там опубликованы данные опроса, проведенного в Чечне в июне Фондом «Общественное мнение», согласно которому, наибольшим доверием населения пользуются Ас-ламбек Аслаханов — 24%, Руслан Хасбулатов — 18, Малик Сайдулаев
— 15%. Вы на последнем месте, у вас 12%. В то же время на первом месте среди тех, за кого чеченцы не стали бы голосовать ни в коем случае, Аслан Масхадов — 66%, а сразу за ним вы: решительно против вас настроены 61,5% опрошенных. Как вы можете прокомментировать такие результаты?
Ответ: 5 октября покажет, у кого какой рейтинг. Я постараюсь, чтобы эти выборы были демократическими, чтобы потом проигравшие не говорили: там подтасовки, фальсификации, Кадыров нас зажимал, руки выкручивал. Что делали люди, которые сегодня представляются отцами и спасителями нации, в 1997—1999 гг.? Где они были? Почему они тогда не приходили в Чечню со своими деньгами, со своими брошюрками, со своей гуманитаркой?
Вопрос: Вы заявили, что ведете переговоры с Гелаевым. Потом последовали опровержения со стороны представителей боевиков: дескать, Кадыров все выдумывает.
Ответ: Я ничего не выдумываю. Если говорю, то у меня есть фамилии, имена людей, с которыми я работаю по этому вопросу. Может быть, мне не надо было вообще говорить об этом. Вот я сказал, а теперь думаю: плохо я сказал. А понравится ли это Гелаеву? Я же не хочу его спугнуть. Ведется разговор через посредников. Да и не один год уже. И всегда он говорит: «Нам надо встретиться, большой салам Кадырову, я еще подумаю». Он думает, что завтра солнце взойдет с запада. Войска уйдут, начнутся переговоры. Он этого ждет...
Вопрос: Если вы против переговоров с Масхадовым или Закаевым, почему ведете их с Гелаевым?
Ответ: Во-первых, я не видел, чтобы он был замешан в похищении людей. Второе. Он никогда не был сторонником ваххабизма. Этот человек — мусульманин суфийского толка. С теми, кто связан с ваххабизмом, абсолютно нельзя вести никакие переговоры. С ними должен быть другой язык. Да, у нас были хорошие отношения с Гелаевым, они не портились. Я готов встретиться хоть с чертом ради мира в нашей республике.
Вопрос: Если поддержка президента такая безусловная, как вы утверждаете, то что делает в Москве Саламбек Маигов, который говорит, что он представитель Масхадова?
Ответ: Вот этот вопрос надо задать спецслужбам. Почему представитель человека, находящегося в федеральном розыске, официально в Москве и дает интервью? Я не пойму такую политику. Это специальные, целенаправленные действия, я считаю.
Вопрос: Со стороны кого?
Ответ: Со стороны тех, кто не должен был допускать этого. Кто должен работать против террористов, против бандитов. У них, видимо, какое-то свое видение в этом вопросе. Кто такой Маигов? Его надо было... По-другому с ним поговорить.
Вопрос: Он уже заявил, что они с Масхадовым не признают результатов выборов.
Ответ: Они и референдума не признают. Ну и что? Пусть не признает себе на здоровье. Кто такой Маигов? Он один раз в 1997 г. выдвигался в президенты Чечни, заработал целых 0,06%, вот кто он. 286 голосов у него было (смеется). Он клятву мне давал как муфтию вместе со всеми кандидатами: помогать избранному народом человеку. И все они нарушили эту клятву. Все пошли критиковать Масхадова. Басаев со своей бандой, Удугов со своей. Яндарбиев прямо на инаугурации сказал: «Я бывший президент чеченского народа, мне западло работать. Я больше не могу работать нигде». Это что такое? Откуда у него деньги? Значит, на ворованные деньги чеченского народа он остальную жизнь хотел прожить. А как только пришла вторая кампания, тут же он получает должность генерального представителя Масхадова по Ближнему Востоку и убегает из республики со своей семьей. А потом его показывают: двухэтажный белый особняк, развешанные пеленки, и он там с бородой ходит, чешет ее.
Вопрос: Уже после референдума в Чечне, а потом и в Москве прошла серия терактов с участием смертников. Означает ли это, что референдум не принес ожидаемого результата?
Ответ: Нет. Это абсолютно не связано. Если случилось преступление, почему надо связывать его с референдумом? Если убили магаданского губернатора на Арбате, значит, надо отменить Конституцию в Магадане? Если здесь террористка взорвалась, значит, референдум рановато сделали? Референдум — это определенный статус Чеченской Республики, за который народ проголосовал.
Люди, которые боятся вслух об этом говорить, молча пришли и бросили в урну бюллетени. Когда они вслух говорят, бандиты их ночью убивают. 73-летнего старика в Шатое убили за то, что тот сказал на каком-то религиозном мероприятии, что дорога Кадырова верная. Это что — независимость? Это что — джихад? Убит атагинский имам, 70-летний старик, Насруддин. Он только примирением занимался. На утренний намаз шел, вышел кто-то навстречу: извини, я тебя должен убить — и расстрелял. И так сколько имамов у нас убито! В Ал-
хан-Юрте, в Урус-Мартане. Это освобождение народа? Где народ, который их поддерживает? Где на улице стоят люди, кричат: «вывод войск», как было в 1995—1996 гг.?
Было бы и сегодня, если бы в 1997—1999 гг. что-то для людей они сделали. Хотя бы элементарно пенсии людям отдали, которые Москва стабильно посылала! Учителя, медики не получали зарплату, все развалилось. Поэтому люди не пошли за ними. Но они боятся об этом говорить. Их убивают. И сегодня нет силы их защитить. Вот станет на ноги наша милиция, сможет обеспечить безопасность нашему народу, тогда только что-то получится.
Беседовала Марина Перевозкина, «Московский комсомолец», М., 25 июля 2003 г.
Игорь Добаев,
кандидат политических наук (Ростов-на-Дону)
КВАЗИИСЛАМСКИЕ ЭКСТРЕМИЗМ И ТЕРРОРИЗМ
НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
(Окончание)
Современная ситуация в северокавказских республиках характеризуется ростом значимости ислама во всех сферах жизнедеятельности общества, что в целом характерно в последнее десятилетие для всех «мусульманских» регионов России. Однако в Чечне в связи с сепаратистскими тенденциями, берущими отсчет с начала 90-х, а также длительными военно-политическими кампаниями по «восстановлению конституционного порядка», произошла более резкая и ущербная, по сравнению с другими регионами, исламизация социума с привнесением в республику идей и практики крайнего религиозного радикализма. Они начали проникать в республику уже в конце 80-х годов. Сторонников фундаменталистского ислама в Чечне, как и в остальных республиках Северного Кавказа, стали называть «ваххабитами». Распространению идеологии и практики ваххабизма здесь способствовало не только явное ослабление позиций традиционного ислама в советский период, распад в постсоветский период единого управления, но и позиция чеченских властей. Пришедшее к власти в Чечне в начале 90-х годов сепаратистски настроенное руководство не только не препятствовало, но всячески способствовало укреплению
