CC BY
9АГРОПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ТОРГОВЛЯ РОССИИ С ЕВРОСОЮЗОМ: ПЕРСПЕКТИВЫ ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЯ
THE RUSSIA - EU AGROINDUSTRIAL TRADE: IMPORT SUBSTITUTION PERSPECTIVES
Б.Е. ФРУМКИН
заведующий сектором исследований АПК Института экономики РАН, к.э.н., доцент
B.E. FRUMKIN
head of the Agroindustrial research sector of the Institute of economics of the Russian Academy of Sciences, Cand. Sc. Econ., associate Professor
Аннотация
В статье рассмотрен процесс импортозамещения в агропродо-вольственной сфере. Сопоставлены уровни продовольственного самообеспечения России и ЕС. Показано, что продовольственное эмбарго пока больше способствовало географическому перераспределению, чем замещению импорта России из стран дальнего зарубежья, включая ЕС. Сделаны предложения по развитию реального импортозамещения при сохранении сотрудничества России с ЕС в отраслях АПК.
Abstract
In the article import substitution process at the agroindustrial sphere is considered. The levels of food self-sufficiency of Russia and the EU are compared. The article shows, that the agroindus-trial embargo currently facilitates rather geographical redistribution than substitution of the Russian imports form the third countries, including the EU. Some proposals on real import substitution development in agri-industrial complex (while maintaining the Rus-sia-EU cooperation) are offered.
Ключевые слова: Россия, ЕС, агропродовольственный комплекс и торговля, импортозамещение, продовольственное самообеспечение,
Key words: Russia, the EU, agri-food complex and trade, import substitution, food self-sufficiency.
Начиная с принятой в 2010 г. Доктрины продовольственной безопасности, аграрная стратегия России включала оптимизацию агропродовольственного импорта по объему и структуре. Важным элементом этой стратегии является импортозамещение. Оно представляет собой сокращение импорта на основе наращивания отечественного производства видов продовольствия и сырья для его получения, имеющих достаточный и устойчивый внутренний рынок и /или обладающих международно конкурентоспособным экспортным потенциалом.
Введенное 7 августа 2014 г. годичное эмбарго на ввоз ряда базовых агропродовольственных товаров из стран, наложивших на Россию экономические санкции (государств Евросоюза, США, Канады, Австралии, Норвегии), актуализировало переведение импортозамещения в практическую плоскость. Как показывает международный опыт, процесс этот комплексный (включающий как производственно-торговые, так и социально-экономические компоненты), долгий и дорогостоящий. Особенно интересен в этой связи Евросоюз, общая сельскохозяйственная политика (ОСП) которого вначале ориентировалась именно на импортоза-мещение и который в последние годы был основным поставщиком агропродовольственных товаров в Россию.
В рамках ОСП ЕС импортозамещение обеспечивается путем господдержки сельского хозяйства, а также ряда других отраслей АПК. Эту поддержку оплачивают граждане стран-членов Евросоюза прямо, как потребители (через высокие цены национальных производителей продовольствия, защищаемых от дешевого внешнего рынка), и косвенно, как налогоплательщики (через различные виды госбюджетного финансирования развития сель-хозпроизводства и села). Приемлемого уровня продовольственного импортозамещения ЕС достиг примерно через 7 лет реали-
зации ОСП, к началу 1970-х гг. С тех пор, несмотря на увеличение числа членов ЕС с 6 до 28 стран, этот уровень стабильно высок. Региональная самообеспеченность ЕС в 2013/2014 сельхоз-году по базовым продуктам умеренной климатической зоны (зерну, мясу и молоку) составляла 106-112%.
Основную нагрузку по финансированию импортозамещения давно несут не потребители продовольствия, а все налогоплательщики, через субсидирование из госбюджета. По товарам, наращивание производства которых нерентабельно либо не обеспечено природными условиями, наращивание импортозамещения не предусматривается. Так, в 2013/2014 г. по белковым кормам, маслосеменам, растительному маслу самобеспеченность ЕС составляла лишь 57-70%. В целом, агропродовольственный экспорт ЕС по стоимости перекрывает импорт (в 2013 г. на 18%).
В России ситуация иная. Ввиду на порядок меньшего государственного финансирования сельского хозяйства и села (менее 2% расходов федерального бюджета), основная часть общей поддержки сельхозпроизводства (свыше 54% в 2012 г.) оплачивается потребителями через высокие розничные цены на продовольствие. Возможности дальнейшего увеличения этой «потребительской поддержки» ограничены невысокими доходами населения и чрезмерной для экономически развитых стран долей продовольствия в расходах домохозяйств. В 2013 г. доля продовольствия в бюджете 10% российских домохозяйств с самыми низкими доходами составляла 44% и даже у 10% хозяйств с наивысшими доходами - 16% (как в среднем домохозяйстве ЕС). При этом существенная часть внутреннего спроса обеспечивалась импортом, который в 2013 г. превысил $43 млрд, в 2,7 раза превзойдя экспорт. По ряду базовых продуктов (мясу, молокопро-дуктам, овощам и фруктам) самообеспеченность России не превышала 70-88%.
Быстро и значительно снизить такую импортную зависимость затруднительно. Производственно-технологические ограничения сельхозпроизводства в сочетании с его хроническим недофинансированием и невозможностью для низкодоходных слоев населения перейти на, как правило, более дорогое отечественное продовольствие в краткосрочной (до 3 лет) перспекти-
ве ведут не столько к замещению импорта, сколько к его перераспределению.
Это показывает сопоставление динамики внешней агропродо-вольственной торговли и сельхозпроизводства России за 2014 г. и начало 2015 г. Несмотря на августовское эмбарго, в 2014 г. по сравнению с 2013 г. до $34 млрд агропродовольственный импорт РФ снизился лишь на 7% (почти до $40 или примерно до уровня 2012 г.). Однако доля его во всем российском импорте возросла с 13,4% до 13,8%. При этом импорт из стран дальнего зарубежья, в котором доминировали охваченные эмбарго страны Запада, снизился на 8% (до $34 млрд), но его доля во всем агропродовольст-венном импорте России практически не изменилась (около 86%). Импорт из стран СНГ по стоимости почти не изменился как абсолютно, так и относительно. Физический объем импорта из них даже снизился на 11%. Эти изменения пока не оказали заметного позитивного влияния на российское сельское хозяйство. В 2014 г. его валовая продукция возросла на 3,7% против 6,2% в 2013 г., а в IV квартале даже снизилась по сравнению с аналогичным периодом 2013 г. на 5,7%. Результатом этого стал рост потребительских цен на продовольствие к декабрю 2013 г. на 15,4%.
В январе-феврале 2015 г. по сравнению с аналогичным периодом 2014 г. в связи с наложением эмбарго эффект девальвации рубля агропродовольственный импорт РФ снизился существеннее - в 1,4 раза (примерно до $4 млрд), однако его доля в российском импорте сохранилась на уровне 14%. Причем при снижении импорта из стран дальнего зарубежья в 1,7 раза его доля во всем импорте Россией продовольствия по-прежнему составила около 86%. Ввоз из стран СНГ возрос в 1,4 раза, однако его доля во всем агропродовольственном импорте почти не изменилась. Кроме того, рост поставок из СНГ во многом базировался на сырье из попавших под эмбарго западных стран, а также скрытом реэкспорте западного продовольствия (Белоруссией, Казахстаном, Украиной, Молдовой). В I квартале 2015 г. валовая продукция сельского хозяйства выросла на 3,5%, но розничные цены на продовольствие росли почти втрое быстрее.
Таким образом, «импортозамещающий» эффект эмбарго и даже девальвации национальной валюты для агропродовольст-
венного импорта России в абсолютном и относительном выражении пока незначителен. Более того, связанное с ним «импор-топрераспределение», по сути, ограничилось странами дальнего зарубежья. Дополнительным нежелательным последствием этих мер стало сужение внутреннего продовольственного рынка России из-за снижения покупательной способности населения, а также снижение качества продуктов питания. Особые опасения вызывает удорожание импортных семян, доля которых, по оценке СЗНИЭСХ, в 2013 г. достигала в посевах сахарной свеклы 96%, овощей - 66, картофеля - 62, подсолнечника - почти 46 и кукурузы - 44%.
Вышеперечисленные проблемы характерны и для отношений с Евросоюзом - до эмбарго основным партнером России в агро-продовольственной сфере. За 2004-2013 гг. поставки из ЕС возросли в 2,6 раза, превысив 36% всего агропродовольственного импорта России и 43% ввоза из стран дальнего зарубежья. В 2013 г. ЕС обеспечивал более 36% российского импорта мяса и субпродуктов, почти 33% - молокопродуктов, более 30% - овощей. Он покрывал заметную часть внутрироссийского спроса, например, по сырам - 30%. В свою очередь Россия была для ЕС вторым после США экспортным рынком. В 2013 г. она закупала почти 10% агропродовольственного экспорта ЕС, в т. ч. 33% экспорта сыров, 24% - свинины. По овощам и фруктам РФ была главным экспортным рынком ЕС.
Эмбарго существенно снизило поставки продовольствия из ЕС. В августе-ноябре 2014 г. они упали на 36%, составляя 26% агропродовольственного импорта РФ, в т. ч. 30% импорта из стран дальнего зарубежья. В 2015 г. поставки основных видов продовольствия из ЕС практически прекратились. Во многом это обусловило рост на российском рынке цен продовольствия при снижении его качества, т.к. поставки из ЕС затрагивали не только конечный продукт, но всю цепочку его производства. Например, ЕС обеспечивал 96% импорта шпика и субпродуктов для российского колбасного производства.
В то же время «дочки» пищевых компаний стран ЕС в России, базирующиеся преимущественно на российском сырье (например, французских «Данон» и «Бондюэль» в производстве молоч-
ной и плодоовощной продукции, немецкой «Хохланд» и финской «Валио» - в производстве сыров), нарастили производство и сбыт в России. Продолжилось сотрудничество с селекционными фирмами ФРГ по производству в России семян кукурузы и картофеля. Активно работали предприятия по сборке сельхозтехники из стран ЕС. Так, краснодарский завод немецкой «Клаас» в 2015 г. удваивает выпуск тракторов и комбайнов. Таким образом, первые месяцы эмбарго показали, что реальное импортозамещение в АПК состоит не в закрытии границ для иностранной агропродо-вольственной продукции, а в наращивании ее конкурентоспособного производства в России, в т. ч. иностранными компаниями, причем по всей воспроизводственной цепочке.
Это согласуется с продуктовой моделью национальной продовольственной самообеспеченности, предложенной акад. РАН И.Г. Ушачевым и фактически положенной в основу Доктрины продовольственной безопасности России. В ней выделяются 4 группы продовольственных товаров. Первая группа - это зерно, сахар, растительное масло, картофель, в определенной мере продукция яичного производства, где сложилась устойчивая база для самообеспечения. Вторая - это мясо птицы и свиней, основные виды овощей открытого грунта, по которым представляется возможным в ближайшей перспективе выйти на достижение необходимого уровня продовольственной независимости. Третья группа, по которой имеется возможность повышения производства и достижения необходимого уровня самообеспечения в более отдаленной перспективе, - это овощи закрытого грунта, плоды, молоко и молочная продукция, мясо крупного рогатого скота. Четвертая -это отдельные виды продовольствия, не производимые в нашей стране: цитрусовые, кофе и др.
При разумном подходе к развитию производства в первых 3 группах можно добиться реального импортозамещения. По оценке И.Г. Ушачева, в 2020 г. уровень продовольственной независимости России может составить по зерну - 132%, сахару -168, растительному маслу- 239, мясу и мясопродуктам - 107%. Необходимость в импорте сохранится лишь по овощам и фруктам (39% независимости), молоку и молокопродуктам (79%). Через 8-10 лет отрицательный внешнеторговый баланс России по агро-
продовольственным товарам может смениться положительным в $20-25 млрд.
Опираясь лишь на собственные ресурсы, Россия вряд ли сможет выйти на такие результаты. Необходимые условия рационального долговременного импортозамещения - обеспечение реальной приоритетности АПК в российской экономической политике и рационализация сотрудничества с иностранными партнерами, прежде всего Евросоюза.
В инвестиционном аспекте такая приоритетность может включать увеличение запланированной финансовой господдержки импортозамещения в АПК, в т.ч. через расширение проектного инвестирования в крупные объекты. Без этого частные инвестиции в наиболее перспективные отрасли (свиноводство, птицеводство, овощеводство закрытого грунта, промышленное садоводство) будут заморожены, а инерционный рост на основе прежних инвестиций быстро себя исчерпает. Целесообразно полностью инвестировать из бюджета селекционно-генетические центры в растениеводстве и животноводстве с возможной последующей приватизацией.
В не инвестиционном аспекте, более приемлемом в нынешней сложной экономической ситуации, реальный и быстрый эффект (особенно для фермерства и малого и среднего бизнеса в АПК) могла бы дать реализация предложений представляющего их интересы Общественного движения «Федеральный сельсовет», в т.ч: снижение цен топлива и электроэнергии для сельхозпроиз-водства; отмена дорожного налога с комбайнов и тракторов; компенсация до 50% затрат на капитальное строительство и обновление машинно-тракторного парка российского производства; снижение кредитной ставки для агробизнеса до 4-5% годовых.
В отношениях с Евросоюзом следовало бы ориентироваться на переход от торговли к инвестиционно-технологическому сотрудничеству по модернизации российского АПК в соответствии с меняющимися мировыми требованиями к экономической, экологической, климатической эффективности производства продовольствия.
Целесообразно рассмотреть возможность не продлевать эмбарго на наиболее дефицитные или не производимые в России
товары, включая плодоовощную продукцию и полупродукты для пищевой отрасли, возобновляя поставки дифференцированно по странам ЕС. Возобновление импорта можно было бы увязать с расширением инвестиционно-технологического присутствия стран ЕС в российском АПК при условии расширения локализации производства в России сельскохозяйственного сырья, пищевых компонентов, семенного и племенного материала, а также производства современной техники для сельского хозяйства, переработки, хранения и транспортировки его продукции. Следует активизировать подключение российской науки к системе агро-технологических исследований (в т.ч. технологическим платформам, научно-технологическим партнерствам) в рамках ЕС.
