CC BY
62
У. Я. Каримов
АГРАРНЫЙ ВОПРОС В БАШКИРИИ И ПОЛОЖЕНИЕ БАШКИРСКОГО НАРОДА (1900-1921)
Аграрный вопрос несколько столетий занимал центральное место во взаимоотношениях царского правительства и башкирского народа. Рассматривается обострение земельного антагонизма в крае в начале XX в. в результате усиления переселенческого потока. Показано влияние аграрного вопроса на положение башкир в период проникновения рыночных отношений в башкирскую деревню и в годы утверждения большевистского режима.
Традиционный для России аграрный вопрос был и остается актуальной проблемой отечественной истории. Он занимает особое место в социально-политической жизни страны, был причиной многих социальных конфликтов и революций. Не подлежит сомнению, что в условиях поиска приемлемого решения земельного вопроса в условиях динамично меняющейся обстановки начала XXI в. необходимо учитывать традиции аграрной жизни России в целом, а также отдельных ее регионов. В этой связи обращение к историческому опыту анализа земельных отношений в Башкирии в начале XX в. несет и научно-познавательное, и практическое значение. В существующей обширной литературе по аграрной истории России не уделяется достаточного внимания изучению взаимосвязи аграрного и национального вопросов, хотя именно аграрные отношения являлись экономической основой национальных отношений между преимущественно крестьянскими народами Российского государства в начале XX в. В Башкирии к началу XX в. аграрный вопрос приобрел такую остроту, что он вырос здесь в ядро национального вопроса и стал одним из центральных в программе башкирского национального движения. Большинство авторов работ по аграрному вопросу в начале XX в. традиционно хронологически ограничивают свои исследования переломным 1917 г. Определяя хронологические рамки нашего исследования, мы исходили из того, что, во-первых, аграрный вопрос в стране и после 1917 г., в годы утверждения большевистского режима, был далек от своего разрешения; во-вторых, в Башкирии абсолютное большинство коренного населения выступило против Декрета о земле, уничтожившего вотчинное право башкир, приняло активное участие в национальном движении, которое было окончательно подавлено в 1921 г. В работе предполагается проследить влияние аграрного вопроса на положение башкирского народа в указанный период.
По условиям добровольного принятия русского подданства в середине XVI в.1 башкиры сохранили вотчинное право на свои земли, которое было юридически оформлено в жалованных грамотах Ивана IV и впоследствии неоднократно подтверждалось русскими царями. Однако по мере укрепления своих позиций в крае правительство, официально придерживаясь условий присоединения, на деле потворствует захвату башкирских земель, росту налогов и повинностей, делает попытки христианизации и ликвидации местного самоуправления. Ответом башкир являлись восстания, вспыхивающие через каждые 20-25 лет2. Курс на посте-
пенное ограничение и ликвидацию вотчинного права башкир, взятый правительством указом от 11 февраля 1736 г., нарастающие захваты башкирских земель, усиление военно-колониального гнета башкир, в конце ХУШ-Х1Х в. подорвали исторически сложившуюся систему хозяйствования башкир.
Пореформенный период ознаменовался новым наступлением на башкирские земли. Так, за 1870-1905 гг. земельные угодья башкир-вотчинников сократились по Уфимской губернии с 6 476 462 до 4 178 267 десятин, а по Оренбургской губернии с 1877 по 1905 г. — с 3 372 167 до 2 649 371 десятин3.
В начале XX в. территория Башкирии административно входила в состав пяти губерний: Уфимской, Оренбургской, Пермской, Вятской и Самарской. Преобладающая часть башкир проживала в Уфимской (68 %) и Оренбургской (20 %) губерниях4. Их численность в начале XX в., по мнению Р. З. Янгузина, определяется в пределах 1100-1500 тыс. человек5. К этому времени преобладающим по численности становится русское население, башкиры занимали второе место; кроме того, в Башкирии проживало более 20 народностей.
Отсутствие единства в вопросах хозяйствования является особенностью экономического развития башкирского общества в этот период. Это связано с тем, что постепенный переход к земледелию и оседлости протекал неравномерно в различных районах Башкирии, из-за природно-географических и других факторов.
Р. Г. Кузеев выделяет в Башкирии четыре хозяйственных района: оседлого земледельческого хозяйства, нового оседлого земледельческого хозяйства, смешанного земледельческо-скотоводческого хозяйства и смешанного скотоводческо-лесопромыслового хозяйства6. Притом большинство башкир (60 %), по его подсчетам, проживало в районах оседлого земледельческого хозяйства7. Необходимо подчеркнуть, в рассматриваемый период и в бывших районах полукочевого скотоводства распространялось земледелие, хотя оно не стало главным занятием башкирского населения юго-восточного Башкортостана. Летние выезды на места традиционной летней кочевки (джайляу) у них продолжались, однако это не следует рассматривать как безусловный признак ведения ими полукочевого скотоводства, и, тем более, распространять этот образ жизни на всех башкир. Эти выезды на «летовки» были своеобразной формой отгонного скотоводства, которое практикуется и в настоящее время в горно-лесных районах Башкортостана8. Еще в 80-х гг. XIX в. Н. А. Гурвич, секретарь губернского статкомитета, редактор газеты «Уфимские губернские ведомости» отмечал: «В последнее время кочевки в Уфимской губернии становятся у нас редкими, теряют свой типичный режим»9. Д. П. Никольский по источникам и собственным наблюдениям писал: «В настоящее время эти кочевки, в особенности у степных башкир, потеряли свое первоначальное значение»10. «Башкир далеко не скотовод, каким его многие по сие время считают», — свидетельствует краевед М. В. Лоссиевский11.
Конечно, это не повод игнорировать тяжелое положение башкир-скотоводов в конце XIX — начале XX в., возникшее вследствие разрушения хозяйственных, социальных, бытовых, культурных традиций и институтов и даже морально-этических, нравственных устоев. Д. Ж. Валеев оценивает его как «страшной силы социальное потрясение, отразившееся не только на экономике, психологии, мо-
ральном сознании, но и на чисто физиологическом состоянии народа»12. Огромная доля ответственности за это лежит на правительстве, из-за отсутствия с его стороны «стремления и желания оказать помощь национальному крестьянству в хозяйственной переориентации, более быстром развитии его производитель-
13
ных сил» .
«В условиях царской России, — пишет А. Юлдашбаев, — переход к оседлости сопровождался не подъемом, а упадком экономического благосостояния башкирского народа, и этот период в его судьбе совпал со временем, когда между крестьянством и дворянством в центральных губерниях России назрели глубокие противоречия, предвещавшие большие потрясения. И грабительское «освобождение» крестьян в 1861 г. толкнуло значительную часть отчаявшихся от безземелья крестьянских масс переселяться в относительно малозаселенные регионы империи, в том числе в Башкирию. И без того запутанный земельный вопрос все больше усложнялся»14.
В таких условиях Башкирия становится одним из очагов крестьянского движения. Большинство выступлений приходилось на башкир, которые оказывали упорное сопротивление размежеванию их земель. На этой почве произошли волнения, охватившие практически все волости и уезды Уфимской и Оренбургской губерний. Крупнейшие столкновения с представителями властей против проводимого по закону 1898 г. размежевания башкирских дач между деревенскими общинами в 1900-1906 гг. происходили на территории Урман-Кудейской, Усть-Катавской, Булей-Кудейской волостей Уфимского уезда, Айлинской волости Зла-тоустовского уезда, Балыкчинской волости Бирского уезда, Тангаурской волости Орского уезда0.
По вышеуказанному закону от 20 апреля 1898 г. предполагалось выделение каждому башкиру-вотчиннику мужского пола, учтенному 10-й ревизией (переписью 1859 г.), выделение земельного надела в размере 15 дес. Припущенникам башкир полагался земельный надел по 7,5 дес. на душу мужского пола по той же ревизии. Отделялись от земель башкир-вотчинников также проданные ими участки, которые закреплялись за покупателями. Остальные земли дачи делились между семьями башкир-вотчинников по числу душ мужского пола 7-й ревизии (переписи 1816 г.) и стали называться «свободные за наделом башкирские земли». Последние могли быть проданы или отданы в аренду по решению двух третей башкир-вотчинников. Власти рассчитывали, что, по крайней мере часть этих «свободных за наделом башкирских земель», может стать колонизационным фондом. Разумеется, в указе нет слов об изъятии или захвате земель, но от этого его сущность не менялась. В нем говорилось о купле-продаже и аренде земель, которые являлись прикрытием для фактических захватов. К тому времени основной формой отчуждения башкирских земель становится их аренда переселенцами. В 90-х гг. XIX в. средняя цена аренды башкирских земель была ниже 2 к. за десятину. Не случайно в «Положении о размежевании башкирских дач» самое пристальное внимание было уделено условиям аренды: «Если ко времени истечения срока аренды договор не будет возобновлен на прежних основаниях или не состоится продажа башкирами арендаторами за определенную в договоре цену указанного в нем пространства земли, то вотчинники обязаны
возместить переселенцам все издержки, понесенные ими как на постройки и хозяйственное обзаведение, так и на всякого рода улучшения бывшей в арендном пользовании земли»16. То есть башкиры-вотчинники отдавали за бесценок свои земли в аренду, фактически при этом теряя права на нее. Указ далее принуждал их бесконечно продлевать срок аренды или продавать земли арендаторам на
17
условиях последних .
Отметим, что за 40 лет, прошедших после 10-й ревизии, произошло удвоение башкир-вотчинников, что привело к уменьшению фактического надела наполовину. Не устраивали башкир и условия отдачи земли в аренду. Все это вызвало массовое их недовольство и сопротивление, которое выражалось в отказе башкирами подписывать документы о выделе душевых и «запасных» угодий, препятс-твовании работе землемеров, жалобах в адрес губернских и центральных властей. Однако власти не прислушивались к требованиям башкир, а в случае длительного сопротивления последних использовали полицию и воинские части18.
Башкиры оказывали также упорное сопротивление проведению в жизнь закона от 6 июня 1894 г. «О принятии в казенное заведование башкирских лесов Уфимской и Оренбургской губерний»19. По нему леса, находящиеся на «свободных сверх душевого надела землях» из состава башкирских дач переходили под контроль государства. Аргументировалось данное решение необходимостью препятствовать истреблению лесных угодий. Действительно, кризис скотоводческого хозяйства, вызванный уменьшением пастбищ вследствие обширной колонизации, вынуждал башкир заниматься интенсивной разработкой лесных ресурсов. В итоге реализации вышеупомянутого закона под контроль государства отошло 2 895 тыс. десятин свободных за душевым наделом башкирских лесов20. Однако это мало способствовало сохранности лесных угодий. Управляющий Государственными имуществами Уфимской и Оренбургской губерний в своем письме от 20 сентября 1900 г. на имя уфимского губернатора отмечал, что «настоятельная нужда башкир в лесе, часто единственном источнике пропитания», приводит «к громадным самовольным порубкам»21. За 1900-1904 гг. только в одной Булекей-Кудейской волости лесным ведомством было составлено 112 протоколов22.
Особенно массовыми становятся выступления в период революции 19051907 гг. Коренное население, как и в дореволюционные годы, выступало за возвращение ранее отнятых земель23, сопротивлялось новым захватам24. При этом формы борьбы становились все более радикальными25.
Новое отчуждение вотчинных земель в начале XX в. было связано со столыпинской аграрной реформой. Достаточно сказать, что с 1905 по 1915 г. башкиры-вотчинники лишились 522 тыс. дес. земли: 300 тыс. дес. по Оренбургской, 222 тыс. дес. по Уфимской губерниям26 (это помимо аренды, также служившей активной формой обезземеливания башкир).
Аграрный вопрос, находясь тогда в центре внимания общественно-политической мысли, ярко отразился на страницах национальной печати27. Особое место он занимал в работе башкирских депутатов в Государственной думе первых четырех созывов. Разрешение проблем, связанных с ним, ставится задачей, например, в наказах башкир семи Усерганских волостей28. По проблемам башкирского землевладения выступали депутат мусульманской фракции первой Государственной
думы Ш. Ш. Сыртланов, депутаты второй Государственной думы К. Г. Хасанов и Ш. С. Сейфитдинов. Депутат четвертой Государственной думы И. А. Ахтямов в выступлении критиковал деятельность Крестьянского поземельного банка в Уфимской губернии29.
Таким образом, в начале XX в. наиболее острое недовольство башкирский народ проявлял в области земельного вопроса, затрагивавшего материальную основу его национально-этнического существования. Стремление башкир сохранить и защитить вотчинные земли сталкивалось с интересами феодально-бюрократического государства, русских помещиков и заводчиков, а также с интересами многонационального крестьянства, переселявшегося в Башкирию особенно интенсивно в пореформенную эпоху и в период столыпинской аграрной реформы. Все это обусловило остроту и политизированность земельного вопроса в Башкирии. На земельной почве происходило объединение неоднородных социальных сил, складывались предпосылки башкирского национального движения.
Становление и развитие башкирского национального движения происходит в условиях общедемократического подъема, связанного с Февральской революцией 1917 г. Лидеры башкирского национального движения, пользовавшиеся поддержкой абсолютного большинства башкирского населения, сформулировали основные политические требования башкир, которые сводились к созданию территориальной автономии при федеративном устройстве Российской республики с реальной политической и экономической самостоятельностью вплоть до создания своих воинских формирований30. На I Всероссийском мусульманском съезде башкирская делегация примкнула к так называемым федералистам, выступавшим за «Федеративную народную республику», требуя «организации России на началах равноправных и внутри себя самостоятельных штатов»31. Их оппонентами выступали поборники единой политической нации и создания культурно-национальной автономии тюрко-мусульман, которые ратовали за унитарную, единую демократическую Россию. В ходе голосования по этому дискуссионному вопросу обнаружилось абсолютное преобладание сторонников федерации над так называемыми унитаристами (446 против 271). Отметим, что сложившееся в отечественной и зарубежной историографии деление тюрко-мусульманской элиты на федералистов и унитаристов не разделяет С. М. Исхаков32.
Центральным вопросом, катализатором башкирского национального движения являлся земельный вопрос. Именно он послужил толчком к формированию независимого от общемусульманского самостоятельного башкирского движе-ния33. Аграрная программа башкирского национального движения в наиболее полной форме нашла свое отражение в решениях Всебашкирского Курултая (Учредительного съезда)34, который состоялся в декабре 1917 г. в Оренбурге. В решении курултая по земельному вопросу сочетались три принципа: земля, леса, недра принадлежат башкирскому народу; несправедливо отобранные земли в эпоху «расхищения башкирских земель» должны быть возвращены народу; земли должны быть распределены между крестьянами Башкортостана независимо от пола, возраста, национальности и вероисповедания.
Признав обоснованность земельных притязаний курултая, следует отметить национальную ограниченность некоторых пунктов аграрной программы. Так, в
решениях съезда говорилось, что «все переселенцы, заселившие Башкирию после 20-го апреля 1898 года... должны обмениваться землями с теми из башкир мусульман, которые остались вне пределов Башкирии и которые пожелают поселиться в ней»35. В случае их претворения в жизнь это могло привести к обострению межнациональных отношений.
После Февральской революции 1917 г. возникли благоприятные условия для проведения аграрной реформы в стране. В ходе обсуждения и разработки аграрной реформы выявились две основные полярные точки зрения на предстоящий характер аграрных преобразований.
Первая точка зрения исходила из признания факта существования крестьянского малоземелья как главного фактора остроты аграрного вопроса; отсюда следовало, что помещичью землю надо передать крестьянам. Вторая точка зрения сводилась к признанию необходимости рациональной организации крестьянского хозяйства, созданию максимально благоприятных условий для материального подъема и духовного развития крестьянства36.
Реформу готовили тщательно и неспешно, привлекая квалифицированных специалистов37, пытаясь создать «самый совершенный» закон для Учредительного собрания. И уж совсем не спешило Временное правительство, отклоняя один за другим предложения министра земледелия В. М. Чернова, а затем и С. Л. Мас-лова, тогда как медлить уже было нельзя. В результате народная инициатива опережала законы. В стране начались массовые аграрные беспорядки. В Башкирии малоземельные русские крестьяне самовольно захватывают помещичьи земли и леса, угодья башкир, отказываются платить им арендную плату за землю. Как отмечалось тогда в печати, «трудно найти такую деревню в Уфимской губернии, в которой не было бы тех или иных правонарушений земельного характера»38. В таких условиях большевики сумели взять власть, декларируя всего лишь два лозунга, осуществления которых ждал народ: о мире и о земле.
Отношение Башкирского шуро к происходящим событиям нашло отражение в известном Фармане (Приказе) № 1 всему башкирскому народу, башкирским районным и уездным шуро от 11 ноября 1917 г. В нем отмечается неспособность Временного правительства решать башкирские вопросы, поэтому «. башкиры и башкирские солдаты (войска) ни в коем случае не могут стоять за восстановление правительства Керенского.»39. Однако Центральное шуро не спешило признавать и советское правительство, несмотря на то, что большевики провозгласили право наций на самоопределение вплоть до отделения. Более того, лидеры башкирского национального движения выступили с критикой происшедшего переворота и аграрного закона большевиков40. Из текста Фармана ясно, что лидеры башкирского национального движения стремились к нейтралитету, но при этом вполне определенно заявляли, что «мы. большевиков не признаем, ибо мы желаем охранять свою жизнь и собственность, избегая всяких беспорядков, бесчинств и бедствий»41.
Если в Уфимской губернии большевики сравнительно легко захватили власть (хотя и здесь приходилось применять вооруженную силу в процессе подавления сопротивления демократических сил), то в юго-восточных районах Башкирии, находившихся в составе Оренбургской губернии, борьба за власть приобрела ос-
трую форму. В таких условиях руководящий орган башкирского национального движения в Оренбурге — Башкирское областное (центральное) шуро — объявляет ряд уездов губернии автономной Башкирской республикой. Итак, Фарман № 2 от 15 ноября 1917 г. объявлял территориальную автономию Башкортостана в пределах Оренбургской, Пермской, Уфимской, Самарской губерний. Большое значение имело положение о том, что со дня объявления автономии присвоенные казною и частными лицами башкирские капиталы и земли, и имущества возвращаются в распоряжение Центрального шуро42.
Таким образом, после Февральской революции среди башкирского населения значительно выросли активность и стремление к борьбе за ликвидацию национального гнета и сохранения имеющихся земель путем создания национальной автономии. За короткое время были проведены три башкирских съезда, башкиры первыми из нерусских народов образовали автономию и пытались получить ее утверждение со стороны центральной советской власти. Однако дальнейшие события в крае обернулись трагедией для башкирского населения.
В современном понимании исторической наукой мероприятия большевиков не способствовали грамотному разрешению аграрного вопроса. Более прогрессивным путем аграрного развития было не просто наделение крестьян землей за счет помещиков, а коренная реорганизация самого крестьянского хозяйства. Между тем действия большевиков объясняются примитивизацией в постановке самого аграрного вопроса. Данные, приводимые Лениным, о сосредоточении земли в руках нескольких тысяч помещиков вроде бы красноречивы и не вызывали сомнений. Казалось просто: раздели эту землю среди крестьян, и земельный голод удовлетворится. И советская власть ограничилась тем, что дала крестьянам всю землю, которую только могла дать и остатки помещичьего инвентаря. Поэтому тут речь можно вести не об аграрной, а о земельной реформе. Ни о каком улучшении культуры земледелия, переходе к интенсивному земледелию не было и речи. После передела земли оказалось, что прирезки получились незначительными, то есть земли опять мало и деревню вновь захлестнула передельческая лихорадка, а порядка и справедливости по-прежнему нет. Тогда крестьяне сами стали искать пути выхода из кризиса. Уже в первые месяцы 1918 г. за Урал проследовало около 175 тыс. переселенцев и ходоков. Такой темп предполагал, что годовая волна за весь 1918 г. должна была достичь 700-800 тыс. человек43. Начавшееся в 1919 г. государственное землеустройство не могло навести порядка, что не удивительно, поскольку утопическая идея уравнительности была бесконечна в своей реализации, а естественный регулятор земельного режима — рынок — бездействовал, так как земля по закону была изъята из торгового оборота.
Более того, право крестьян на землю оказалось призрачным, ибо существенная часть этого права — право на продукт собственного труда — у крестьянина была отнята в ходе продразверстки. Она окончательно подорвала производительные силы крестьянского хозяйства и сельскохозяйственного производства и разорила крестьянина. Последовавший в 1921 г. голод был вызван не только и не столько неурожаем, сколько последствиями продразверстки43.
Реакция крестьян была естественной и незамедлительной. Мощные крестьянские выступления (в советской историографии «кулацкие мятежи») потрясли
страну. Крестьянская война против помещиков в 1917 г. по всем параметрам уступала войне крестьян против советской власти, особенно на рубеже 1920-1921 гг.43
Выход из тяжелейшего положения был найден в нэпе. Однако нэп — это не научно обоснованная теория, а вынужденная политика, к которой пришли эмпирически под давлением крестьянских восстаний. Так закончился первый большевистский эксперимент в аграрном секторе.
В Башкирии указанные процессы имели еще более пагубные последствия, чем в целом по стране, особенно относительно коренного населения края.
«Демократические преобразования» Октября — ликвидация помещичьего землевладения и передел земли — в Уфимской губернии начались в конце 1917 г. с погромов44, которые нанесли огромный вред экономике края и усугубили продовольственный кризис, а прирост земли в результате передела составил в среднем на двор по 1,4 дес.45 От передела выиграли малоземельные и безземельные крестьяне небашкирской национальности. Башкиры, особенно горно-лесных районов, потеряли большую часть своей земли, которую они сдавали в аренду46.
В ноябре 1917 г. в Башкирии появились первые продовольственные отряды. В начале 1918 г. решение о принудительном отчуждении хлебных излишков было принято Уфимским Советом рабочих и солдатских депутатов. Реквизиции проводились по твердым ценам, практически безвозмездно. При этом имели место грубый произвол, издевательства над крестьянами47. 11 января 1919 г. СНК РСФСР принял декрет «О разверстке зерновых хлебов и фуража, подлежащих отчуждению в распоряжение государства, между производящими губерниями»48. Разверстка исходила из весьма растяжимого понятия «государственной потребности». В результате изымались не только излишки, но и часть необходимого продукта, включая семена. По официальным данным, в 1919-1921 гг. в Уфимской губернии и Башкирской республике было реквизировано по продразверстке около 29 млн пудов хлеба и много других продуктов49.
Тяжелое положение населения, связанное с продразверсткой, трудовой, гужевой и другими повинностями, усугублялось тем, что территория Башкирии в годы Гражданской войны поочередно контролировалась противоборствующими сторонами.
Кроме того, начавшееся массовое переселение из центральных губерний на Восток еще более усилило аграрное перенаселение края, до крайности обострив земельный антагонизм.
С указанным периодом связаны серьезные демографические потрясения, которые испытали башкиры. В целом революция, гражданская война, башкирское национальное движение сопровождались стремительным сокращением численности башкир. Лидеры башкирского национального движения в деле национально-государственного строительства после Октября столкнулись с активным противодействием советских органов власти, как в центре, так и на местах. В условиях гражданской войны, когда Башкирия явилась ареной военных действий, были сделаны попытки сформировать первые башкирские национальные части, что послужило причиной острого конфликта, возникшего между органами советской власти в Оренбурге и Башкирским правительством после освобождения города от белогвардейцев. Мусульманский военно-революционный
комитет в ночь на 17 февраля 1918 г. арестовал З. Валиди и членов областного шуро и Башкирского правительства50. В те же дни подверглись репрессии представители Башкирского правительства, направленные в Таналыково-Баймак. С. Магазов, Г. Идельбаев, занимавшиеся там формированием башкирского отряда, были расстреляны51. Эти действия МВРК и Оренбургского губревкома вызвали негодование у основной массы башкирского населения. Многочисленные башкирские делегации приезжали в Оренбург с требованием освободить арестованных членов Башкирского правительства. Тогда за руководителями башкирского движения шла значительная часть башкирского населения, особенно
52
восточных и юго-восточных районов .
Между тем члены Башкирского областного шуро и правительства во главе с 3. Валиди в начале апреля бежали из-под ареста и перебрались в конце мая
1918 г. в г. Челябинск. Там они восстановили Башкирское правительство и открыто объявили о защите башкирского народа, его автономии от «насильников-боль-шевиков»53. Башкирское правительство установило там контакт с белочехами, Комучем и Временным Сибирским правительством и вело с ними переговоры о совместной борьбе с большевиками. В середине июня была объявлена мобилизация в башкирскую национальную армию, и за короткий срок Башкирскому правительству удалось сформировать семитысячный башкирский корпус54.
Башкирское национальное движение, оказавшись в лагере противников советской власти, по-прежнему пользовалось поддержкой большинства башкирского населения. Наиболее ярко это проявилось в высокой боеспособности национальных частей, наличие которых вынудило большевиков пойти на переговоры. В то же время тесная связь башкирского национального движения с широкими народными массами привела к тому, что все башкирское население рассматривалось отдельными командирами частей Красной Армии противником новой власти, подлежащим уничтожению. Положение не изменилось и после февраля
1919 г., с окончанием антибольшевистского периода в башкирском национальном движении.
В условиях гласности и демократизации общества стали общеизвестны факты беспощадной расправы над башкирами, проводимой частями Красной Армии Восточного фронта весной и летом 1919 г. Тогда башкирское население было объявлено контрреволюционным и подверглось страшной резне и ограблению, фактически — геноциду55.
Отказ белых генералов признать автономию Башкортостана обусловил переход Башкирского правительства и башкирских частей на сторону советской власти и Красной Армии. 21 февраля 1919 г. в с. Темясово на съезде представителей полков, перешедших на сторону Красной Армии, было образовано Временное правительство Башкортостана — Военно-революционный комитет. 20 марта 1919 г. в Москве было подписано «Соглашение центральной Советской власти с Башкирским правительством о Советской Автономии Башкирии»56. Однако большевистское правительство, хотя и пошло на подписание «Соглашения» о советской автономии Башкортостана считало башкирское национальное движение мелкобуржуазным, контрреволюционным, поэтому стало проводить политику постепенного вытеснения руководителей движения и ими созданных органов уп-
равления. Стремление всячески саботировать деятельность Башревкома тяжело отражалось и на башкирском населении.
Дальнейшее строительство национальной государственности происходило в условиях конфронтации как с партийно-советскими учреждениями соседних губерний, так и со сторонниками создания единой Татаро-Башкирской республики. Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 19 мая 1920 г. «О государственном устройстве Автономной Советской Башкирской республики» значительно ограничил политические и экономические права автономии и, в конечном счете, привел к ликвидации Башревкома. Это вызвало недовольство со стороны башкирского населения и послужило основной причиной вооруженной борьбы против Советской власти. Уполномоченный обкома РКП (б), ЦИК и БЧК В. Поленов расценил движение башкирских масс как бандитское и, разогнав местные органы власти и установив военную диктатуру, начал массовые расстрелы башкир без суда. При допросах арестованных допускались пытки и издевательства. В. Поленов, М. Руденко и другие действовали под лозунгом «Смерть всем башкирам!»57. В результате действий карательных отрядов только в районе Темясово (Бурзян-Тан-гауровский кантон) погибло до 3 тыс. башкир58.
Катастрофическая убыль башкирского населения происходит из-за голода 1921 г. Врач Л. М. Василевский свидетельствовал: «башкирское население переживает такие муки голода, перед которым бледнеют все ужасы Поволжья»59. В феврале 1922 г. были зафиксированы первые случаи людоедства и спекуляции человеческим мясом60.
Итак, с 1917 по 1926 гг. численность башкир, по подсчетам М. М. Кульшарипо-ва, сократилась в 2,4 раза. Численность русского населения в этот период увеличилась за счет переселенцев, татар — за счет мишарей, тептярей и определенной части башкир, изменивших свою национальную принадлежность с учетом положения башкирского народа после Октября 1917 г.61
Таким образом, аграрный вопрос в рассматриваемый период проявлялся во всех сферах жизни башкирского общества. К началу XX в. при царском режиме согласно «Положению о башкирах»62, за ними сохранялось вотчинное право на принадлежавшие им ранее земли. Тем самым башкиры формально имели особый юридический и экономический статус внутри крестьянского сословия. Именно в связи с правом собственности на землю термин «башкиры» имел двоякий смысл: с одной стороны — это привилегированная сословная группа, с другой — этнос. Термин ассоциировался с привилегированным социальным статусом в самодержавном государстве. Однако фактическое политическое бесправие башкир, связанное с лишением права на национальное самоопределение, позволяло царскому правительству проводить политику изъятия вотчинных земель. Именно эта политика составляла основу национального угнетения башкирского народа унитарным Российским государством и вызывала активное сопротивление широких слоев. Поэтому передовая башкирская интеллигенция и джадидствую-щее духовенство, возглавив башкирское национальное движение, выступало за территориальную автономию с реальной политической и экономической самостоятельностью, однако встретило непонимание со стороны Временного правительства и активное противодействие со стороны пришедших к власти больше-
виков. Аграрная и национальная политика Центра в первые годы утверждения большевистского режима самым негативным образом отразилась на положении башкирского народа. В целом деятельность органов башкирского национального движения была направлена на достижение подлинной автономии, и этому благородному делу освобождения башкирского народа посвятили себя З. Валиди и другие руководители башкирского национального движения.
Примечания
1 Процесс присоединения происходил поэтапно. Основная масса башкир приняла Русское подданство в 1554-1557 гг. В 2007 г. в Республике Башкортостан пройдут основные торжественные мероприятия, посвященные 450-летию добровольного присоединения Башкортостана к Русскому государству.
2 См.: АкмановИ. Г. Башкирские восстания. Уфа, 1993. С. 3.
3 Историко-статистические таблицы деятельности Уфимских земств. Уфа, 1915. С. 196; Статистика землевладения. 1905. Вып. 36. Уфимская губерния. СПб., 1906. С. 42-43; Вып. 45. Оренбургская губерния. СПб., 1907. С. 40-41.
4 См.: Кульшарипов М. М. Башкирское национальное движение (1917-1921 гг.). Уфа: Китап, 2000. С. 65.
5 См.: Янгузин Р. З. Этнодемография башкирского народа XX столетия // Ватан-даш. 1996. № 2. С. 16.
6 См.: Кузеев Р. Г. Историческая этнография башкирского народа. Уфа, 1978. С. 108-109.
7 Там же. С. 100.
8 См.: КульшариповМ. М. Указ. соч. С. 69-70.
9 Статистические очерки Уфимской губернии. Вып. 2. Скотоводство. Уфа, 1882. С. 7.
10 Никольский Д. П. Башкиры. СПб., 1899. С. 48.
11 Лоссиевский М. В. Кое-что о Башкирии и башкирах в их прошлом и настоящем. Уфа, 1907. С. 7.
12 Валеев Д. Ж. Нравственная культура башкирского народа: прошлое и настоящее. Уфа, 1989. С. 154.
13 Кузеев Р. Г. О развитии капитализма и этносоциальных процессах на Южном Урале и в Среднем Поволжье во второй половине XIX — начале XX в.: докл. Уфа, 1987. С. 19. (препринт).
14 Юлдашбаев А. Экономическое положение многонационального крестьянства Башкортостана в начале XX века // Ватандаш. 1997. № 4. С. 171.
15 ЦГАОО РБ. Ф. 1832. Оп. 4. Д. 68. Л. 1-11, 28-29. Д. 69. Л. 15.
16 Законы Российской империи о башкирах, мишарях, тептярях и бобылях. Уфа, 1999. С. 494; Акманов А. И. Указ. соч. С. 153-155.
17 История Башкортостана с древнейших времен до наших дней. Т. 2. Уфа, 2006. С. 24.
18 См.: АкмановА.И. Указ. соч. С. 155-156.
19 ПСЗ РИ. III. Т. XIV. № 10784. С. 445-447.
20 Усманов Х.Ф. Развитие капитализма в сельском хозяйстве Башкирии в пореформенный период. 60-90-е годы XIX в. М., 1981. С. 51-52.
21 ЦГИА РБ. Ф. 168. Оп. 289. Д. 180. Л. 4.
22 ЦГИА РБ. Ф. 10. О. 1. Д. 2407. Л. 3, 15.
23 См.: Раимов Р. М. 1905 год в Башкирии (Революционное движение в 19051907 гг.). М.; Л., 1941. С. 112.
24 См.: Усманов Х. Ф. Столыпинская аграрная реформа в Башкирии. Уфа. 1958. С. 64-65.
25 См.: Сборник документов и материалов о революционном движении 19051907 гг. в Башкирии. Уфа, 1956. С. 76, 245; Революционное движение в Оренбурге 1905-1907 гг.: Сб. док. и материалов. Челябинск, 1982. С. 45; Раимов Р. М. Указ. соч. С. 144, 146-147, 170-171, 175-176; ЦГИА РБ. Ф. II. Оп. 2. Д. 119. Л. 289.
26 См.: Очерки по истории Башкирской АССР. Т. I, ч. II. Уфа, 1959. С. 373.
27 См.: Кутушев Р. Р. Крестьянский вопрос на страницах национальной печати Башкирии в годы первой русской революции // Крестьянство и крестьянское движение в Башкирии в XVII — начале XX века. Уфа. 1981. С. 112-124.
28 Мусульманские депутаты Государственной Думы России. 1906-1917 гг.: Сб. док. и материалов / Сост. Л. А. Ямаева. Уфа: Китап, 1998. С. 24-26.
29 Там же. С. 20-23, 76-79, 86-91, 238-244.
30 См.: КульшариповМ. М. Указ. соч. С. 342.
31 Письмо М. Чокаева — Дабровскому // Из истории российской эмиграции: письма А.-З. Валидова и М. Чокаева (1924-1932 гг.). М., 1999. С. 101-102.
32 См.: Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. — лето 1918 г.). М., 2004. С. 174-175. Здесь же автор касается темы Башкирского национального движения. По мнению С. М. Исхакова, современные исследователи из Башкортостана неверно трактуют суть этого движения, идеализируя деятельность его лидеров и, прежде всего, З. Валиди, которая, по-существу, является средством «для достижения» их «честолюбивых помыслов». (С. 265). Само же провозглашение автономии в ноябре 1917 г. никак не связано с движением широких масс, возросшим самосознанием народа, а обусловлено лишь «желанием опередить своих конкурентов, также боровшихся за власть (С. 421). Думаем, что эти и некоторые другие категоричные суждения представляют собой лишь субъективное мнение автора.
33 См.: Протоколы Всероссийского мусульманского съезда. Пг., 1917. С. 324; Кульшарипов М. М. Указ. соч. С. 91-93.
34 III Всебашкирский учредительный курултай утвердил автономию Башкортостана и образовал Башкирское правительство.
35 Этнополитическая мозаика Башкортостана: Очерки. Документы. Хроника. Т. II: Башкирское национальное движение. М., 1992. С. 88-90.
36 См.: Кабанов В. В. Пути и бездорожье аграрного развития России в XX веке // Вопр. истории. 1993. № 2. С. 37.
37 А. А. Рыбников, А. С. Макаров, С. Л. Маслов, Н. П. Макаров, В. И. Анисимов, Б. Д. Бруцкус, Н. Д. Кондратьев, Н. Н. Черненков, Н. П. Огановский, А. В. Чаянов, А. Н. Челинцев, А. Н. Минин, Н. И. Ракитников, А. А. Кауфман, П. Н. Пер-шин и др.
38 Уфимский вестник. 1917. 11 июля.
39 ЦГАОО РБ. Ф. 1832. Оп. 4. Д. 394. Л. 63-65; См.: КульшариповМ. М. З. Валидов и образование Башкирской Автономной Советской Республики. Уфа, 1992. С. 122126.
40 См. КульшариповМ. М. Башкирское национальное движение. С. 116-117.
41 ЦГАОО РБ. Ф. 1832. Оп. 4. Д. 394. Л. 68.
42 ЦГАОО РБ. Ф. 9776. Оп.2. Д. 7. Л. 103 об., 104.
43 См.: Кабанов В. В. Указ. соч. С. 39.
44 Вперед! 1918. 1 мая.
45 Раимов Р. М. Образование Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики. С. 122.
46 См.: Тайны национальной политики ЦК РКП: Четвертое совещание ЦК РКП с ответственными работниками национальных республик и областей в г. Москве 9-12 июня 1923 г.: Стеногр. отчет. М., 1992. С. 131.
47 См.: Давлетшин Р. А. Крестьянство Башкортостана. 1917-1940 годы. Уфа: Гилем, 2001. С. 19.
48 Декреты Советской власти. Т. 4. М., 1968. С. 292-294.
49 См.: Башкортостан: Краткая энцикл. Уфа: Башкир. энцикл., 1996. С. 483.
50 См.: Образование Башкирской АССР: Сб. док. и материалов. Уфа, 1959. С. 89.
51 См.: Шевкоплясов А. Е. Баймакский красногвардейский отряд // За власть Советов: Сб. воспоминаний. Уфа, 1961. С. 200-202; ЦГАОО РБ. Ф. 1832. Оп. 4. Д. 395. Л. 245.
52 См.: Тоган З .В. Воспоминания. Кн. 1. Уфа, 1994. С. 221; Бикбаев Р. Шайхзада Бабич. Жизнь и творчество. Уфа, 1995. С. 257.
53 Башкорт. 1918. 6 июня. № 20; Образование Башкирской АССР. С. 878; ЦГАОО РБ. Ф. 9776. Оп. 2. Д. 5. Л. 54-56.
54 См.: КульшариповМ. М. Указ. соч. С. 171.
55 Там же. С. 128-139; ЦГИА РБ. Ф. 395. Оп. 1. Д. 35. Л. 118.
56 См.: Образование Башкирской АССР. С. 227-231.
57 См.: Давлетшин Р. А. Указ. соч. С. 40-41.
58 ЦГАОО РБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 257. Л. 14 об.
59 Жуткая летопись голода (Самоубийства и антропофагия): Очерк врача Л. М. Василевского. Уфа, 1922. С. 16.
60 ЦГИА РБ. Ф. 933. Оп. 1. Д. 74. Л. 15.
61 См.: КульшариповМ. М. Указ. соч. С. 64-65.
62 Утвержденное 14 мая 1863 г. «Положение о башкирах» впоследствии неоднократно дополнялось и изменялось, прежде чем принять законченное выражение в 1912 году.
