CC BY
83
А.А. ЗДАНОВИЧ А.А. ZDANOVICH
АГЕНТУРНОЕ ДЕЛО «АКУЛЫ»
Нейтрализация советскими контрразведчиками шпионско-подрывной активности немецкой военно-морской разведки в Крыму, на Кубани и в прибрежных городах Азовского и Чёрного морей
THE UNDERCOVER CASE «AKULY»
Soviet counterintelligence agents neutralizing the spying and subversive activity of German naval intelligence in Crimea, Kuban and in the coastal cities
of the Azov and Black Seas
Сведения об авторе. Зданович Александр Александрович — профессор Академии военных наук, генерал-лейтенант запаса, доктор исторических наук (Москва. E-mail: Mil_Hist_magazin@mail.ru).
Аннотация. Статья посвящена деятельности военных контрразведчиков Северо-Кавказского фронта (Отдельной Приморской армии), Черноморского флота, 4-го Украинского фронта и сотрудников территориальных органов НКГБ СССР на Кубани, в Крыму, в городах Мариуполь, Николаев, Одесса, которым удалось во многом нейтрализовать шпи-онско-подрывную активность немецкой военно-морской разведки.
Ключевые слова: органы «Смерш»; операции советской разведки и контрразведки; Особый отдел; генерал ММ. Белкин.
Information about author. Aleksandr Zdanovich — Professor of the Academy of Military Sciences, Lieutenant-General (res.), D.Sc. (Hist.) (Moscow. E-mail: Mil_Hist_magazin@mail.ru).
Summary. The paper focuses on the work by military counterintelligence agents at the North Caucasus Front (Detached Primorye Army), the Black Sea Fleet, the 4th Ukrainian Front, and territorial agency personnel of the Soviet National Security People's Commissariat in Kuban, Crimea, cities of Mariupol, Nikolaev, and Odessa who managed to largely neutralize the spying and subversive activity of German naval intelligence.
Keywords: Smersh (portmanteau word from smert+shpionam/Death to Spies) bodies; operations by Soviet intelligence and counterintelligence; Special Section; General M.I. Belkin.
А последние двадцать лет по настойчивым просьбам историков отечественных спецслужб и по инициативе самой Федеральной службы безопасности России архивисты ведомства рассекретили достаточно много документов периода Великой Отечественной войны. Процесс рассекречивания коснулся в большей степени неких обобщённых материалов и информаций в вышестоящие инстанции. На основании закона от 1991 года снимались все ограничительные грифы с материалов, связанных с имевшими место политическими репрессиями. Исследователям стали доступны многие архивные уголовные дела.
Казалось бы, источниковая база для работы историков создана и постепенно, пусть и не слишком быстро, пополняется. Однако, на мой взгляд, наметился (если сказать мягко) некий перекос: конкретной информации о разведывательно-подрывной деятельности наших военных противников, включая преступную активность изменников родине, стало значительно больше, а об операциях советской разведки и контрразведки мы узнали мало что нового.
Указанное выше можно проиллюстрировать эпизодами противоборства советских органов государственной безопасности с военно-морской разведкой Германии в период битвы за Кавказ и наступательных операций войск Красной армии, Черноморского флота и Азовской флотилии по освобождению Крыма в период с начала 1943 по 1944 год.
В 2005 году в одном из журналов была опубликована статья И. Иванникова «Тайная война немецких спец-
служб на море», в которой рассматривалась деятельность абверкоманды «Нахрихтенбеобахтер» (НБО) на южном фланге советско-германского фронта1. Затем, в 2008 году в номере журнала «Родина», посвященном 90-летию советской военной контрразведки, А. Сафонов представил свою статью об изменнике родине Б. Ильинском2. Три года спустя в Симферополе издали (сняв гриф секретности, изменив название и дополнив несколькими приложениями) «Сборник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны»3. Этот сборник был подготовлен в Министерстве государственной безопасности СССР в 1952 году и предназначался для оперативного состава, занимавшегося розыском на-цистких преступников, предателей и агентуры немецких спецслужб. В отдельном разделе содержалась информация по органам военно-морской разведки, включая установочные данные на официальных сотрудников, шпионов, диверсантов и лиц из обслуживающего персонала.
В период с 2003 по 2015 год увидели свет 4 тома (3 из них в двух книгах) сборника документов «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне». Как член редакционной коллегии я предпринял меры к публикации в них материалов не столько о немецкой военно-морской разведке, сколько о противодействии ей со стороны органов «Смерш». Однако таковых, к сожалению, на то время было рассекречено немного.
_А.А
Не останавливаясь на отдельных статьях на рассматриваемую тему, опубликованных в последние годы, нельзя пройти мимо книги Б. Никольского «Схватка за Кавказ и Крым. Борьба разведок 1942—1944 гг.»4.
Подробную рецензию на неё историкам ещё предстоит написать, а здесь отмечу главные, на мой взгляд, «перекосы», во многом обесценивающие труд автора. Во-первых, Б. Никольский слишком увлёкся описанием судьбы и преступных деяний изменника родине — бывшего капитан-лейтенанта Б. Ильинского. Во-вторых, превозносится профессионализм, а отсюда и деятельность штатных сотрудников и агентуры органа германской военно-морской разведки — НБО. В-третьих, невооружённым глазом видны «чересполосица», фрагментарность в описании акций советской военной контрразведки и разведки ВМФ.
При всём этом автор книги не скрывает своего негативного отношения к отечественным органам госбезопасности и их деятельности в годы Великой Отечественной войны. На многих страницах даются уничижительные оценки аппаратам «Смерш» и разведке Черноморского флота. О какой объективности «исследования» можно говорить? Нет в книге ни одной ссылки на архивные фонды ФСБ России и её местных управлений. Исключением является цитирование выдержек, иногда довольно пространных, из протоколов допросов предателя Б. Ильинского и белоэмигранта А. Браунера. Да и эти материалы были ранее опубликованы историками-архивистами и журналистами. Автор не удосужился ознакомиться с монографией «Вместе с флотом», где приводятся конкретные факты из контрразведывательной работы органов «Смерш» Наркомата Военно-морского флота5. Я уже не говорю о сборниках документов «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», где опубликованы и материалы, имеющие прямое отношение к разведывательно-подрывной работе НБО на Северном Кавказе, в прибрежных городах Азовского и Чёрного морей6.
Ряд авторов, писавших об НБО, относят начало деятельности немецкой военно-морской разведки на оккупированной советской территории к началу 1942 года. На основе имеющейся в моём распоряжении информации можно уверенно говорить, что НБО приступила к работе уже в ноябре 1941 года. По крайней мере среди хранящихся в архиве ФСБ России немецких радиограмм, дешифрованных Пятым управлением НКВД СССР, есть и телеграмма НБО от 22 ноября7. В ней речь шла о добытых сведениях относительно безопасных курсов для вражеских боевых кораблей и транспортных судов в обход поставленных Черноморским флотом минных полей.
Понятно, что в тяжелейших условиях начального этапа войны советская контрразведка не имела реальной возможности, да и не была по большому счёту способна проводить активные мероприятия по парализации шпи-онско-подрывных мероприятий спецслужб противника. Не имелось точной информации относительно структуры и мест дислокации их аппаратов, использования ими советских военнопленных, а также эмигрантских белогвардейских организаций для проведения операций в нашем тылу.
Однако положение постепенно исправлялось. Уже в середине июня 1942 года НКВД Крымской АССР докладывал в Москву следующее: «Активную разведывательную работу проводила морская разведка, состоящая в основном из русских белогвардейцев-эмигрантов, которые вербовали также агентуру для заброски на Кубань, Кавказ, даже перевербовывали нашу агентуру,
Радиорезидентура «Абвер айнзатцкомандо — НБО» в составе А.Е. Саркисяна, А.А. Переаданяна
и Г.С. Симоняна
забрасываемую из Таманского полуострова в Керчь»8. Далее перечислялись эмигранты, прибывшие в Крым из Болгарии в составе немецких разведорганов. Эту информацию дала при опросе чекистами жительница Керчи М. Постникова.
В указанной докладной записке приведён факт, важный сточки зрения организации противодействия немецким спецслужбам, в частности военно-морской разведке. Еще в начале декабря 1941 года крымские чекисты перебросили с Кубани на Керченский полуостров разведгруппу из 5 человек. Один из них, В. Белозерец, будучи арестованным морской разведкой противника, выдал всю группу, и вскоре наши агенты были расстреляны. Белозерца немцы перевербовали и перебросили на Кубань со шпионским заданием. Военными контрразведчиками 51-й армии он был разоблачён и после подробных допросов предан суду военного трибунала и осуждён к высшей мере наказания9.
Полевой отдел 5-го управления НКВД СССР 10 января
1942 года перехватил и расшифровал телеграмму начальника морской разведывательной команды Чёрного моря («Марине Айнзатцкомандо дес Шварцен Меерс») корвет-капитана (в ВМФ СССР это капитан 2 ранга. — Прим. авт.) Роота, использовавшего псевдоним «Сирр». В документе говорилось об устройстве немцами подводной станции прослушивания кабельных линий связи Азово-Черноморского бассейна. Более того, конкретно указывалось, что перехватывались даже переговоры командования Приморской армии с Генеральным штабом РККА. В этом деле немцам помогали заведующий кабельной базой Керчи и несколько его подчинённых. В ходе проведения разыскных мероприятий чекисты арестовали 13 человек из этой группы. Двое немецких пособников были осуждены к расстрелу, остальные получили многолетние сроки лишения свободы10.
В 1942 — начале 1943 года военные контрразведчики Крымского (с мая 1942 г. Северо-Кавказского) фронта и Черноморского флота в контакте с чекистами Крыма и Кубани выявили и арестовали несколько десятков агентов немецкой военно-морской разведки. Материалы их допросов, а также данные зафронтовых агентов и информация полевого отдела 5-го управления НКВД СССР позволили достаточно полно вскрыть структуру и направления деятельности НБО. Настало время проведения активных мероприятий, направленных на морскую спецслужбу противника.
Особый отдел Северо-Кавказского фронта взял на себя основную роль в противодействии НБО. 13 апреля
1943 года было подготовлено постановление о заведе-
¡1 СЕКРЕТНО
К о.пишет государственной безопасности
при Совете Министров УССР
ИИРАЬАШИС КГ В тн СМ
по крымской ОБЛАСТИ
ЛИТЕРНОЕ ДЕЛО №_
LUC©*' Ьо|ИНО:МоР£КА^
РАэьедк а и контррА га едка
В ^f* томах
ТОМ N! S
Начато „„__19_г.
f QO Окончено . 19 г. j Api, Nïlt1 С
Ар« и в
1 ш (■иьишг ирпн* КГ£| i— - - - - ■ --- -"" - - -р
Литерное дело «НБО» — Военно-морская разведка и контрразведка
нии агентурного (в некоторых документах агентурно-следственного. — Прим. авт.) дела под условным названием «Акулы»11.
Через два дня постановление утвердил начальник Особого отдела Северо-Кавказского фронта комиссар государственной безопасности Михаил Ильич Белкин. Поскольку непосредственно он и инициировал заведение дела «Акулы», лично контролировал работу по нему и в ряде случаев участвовал в разработке агентурно-оперативных мероприятий, то считаю необходимым кратко рассказать об этом профессионале своего дела. Заинтересованный читатель может более подробно ознакомиться с его биографией в справочнике «Кто руководил органами госбезопасности 1941—1954»12. Здесь приведу л ишь некоторые факты. В 18 лет М.И. Белкин пришёл на работу в Особый отдел. Прошёл многие ступеньки по служебной лестнице, начиная с уполномоченного Особого отдела 16-й армии. В 1930—1933 гг. находился по линии чекистской разведки в Китае и Иране, далее работал в Иностранном отделе ОГПУ. В начале Великой Отечественной войны возвратился в военную контрразведку и был назначен начальником Особого отдела корпуса на Южный фронт. В середине 1942 года М.И. Белкин уже заместитель начальника Особого отдела НКВД Крымского, а затем Северо-Кавказского фронта. С января 1943 года он возглавил этот чекистский коллектив, а потом — Управление «Смерш» Приморской армии. За период войны и в первые послевоенные годы был удостоен десяти орденов, в т.ч. двух орденов Ленина и шести Красного Знамени. В 1951 году он был безосновательно арестован по обвинению в мифическом «сионистском заговоре в МГБ» и провёл под следствием более двух лет. После освобождения из-под стражи до конца своей жизни трудился на автозаводе имени Лихачёва водителем-испытателем.
А теперь вернёмся к делу «Акулы». Из текста постановления о заведении дела видно, какой информацией о НБО обладали чекисты к середине апреля 1943 года. Военные контрразведчики установили, что против войск Северо-Кавказского фронта, кроме прочих
аппаратов германских спецслужб, действует военно-морской разведывательный орган (обозначенный как воинская часть № 47585), дислоцированный в городе Симферополе по улице Севастопольской, дом № 6. В распоряжении этого центра имелось несколько мощных приёмных радиостанций на Крымском полуострове и на Кубани для связи с заброшенной в наш тыл агентурой. Руководил всей работой из Симферополя некий капитан-лейтенант «Рыков», а одну из передовых групп возглавлял германский офицер Нойман.
После письменного запроса в Москву на предмет проверки последнего по оперативным учётам стало ясно, что контрразведчики имеют дело с Нойманом (Нейманом) Петром Павловичем, родившимся в России и окончившим в дореволюционный период морской кадетский корпус13. Он был проявлявшим разведывательную активность помощником германского военно-морского атташе, пребывавшем в столице СССР с 1940 года и до начала войны. Нойман только 12 июня 1941 года покинул Москву14. Естественно предположить, что чекисты собрали на него достаточно данных, знали его психологические особенности. Исходя из этого можно было начать разработку Ноймана и его передовой группы НБО.
Кто такой «Рыков», ещё предстояло установить, однако в отчётных документах агентурного дела «Акулы» этот псевдоним больше не встречается. Скорее всего, это был корвет-капитан Рикгоф.
Третьим в списке по делу «Акулы» контрразведчики указали белоэмигранта Я.Г. Яренко. На него из Первого (разведывательного) управления НКВД СССР поступили следующие данные: бывший офицер армии генерала П.Н. Врангеля, с 1920 года в эмиграции, проживал в Болгарии, был связан с Российским общевоинским союзом.
От арестованных ранее агентов НБО в Особом отделе НКВД Северо-Кавказского фронта знали, что шпионские группы во главе с немецкими офицерами работали в Краснодаре, Ростове-на-Дону и Новороссийске и подчинялись главной команде в Симферополе15. На указанных городах военные контрразведчики и решили сосредоточить свои усилия.
Странно, но в постановлении о заведении дела «Акулы» не отмечены ещё некоторые важные обстоятельства. Прежде всего я имею в виду факт явки с повинной 23 марта (т.е. почти за месяц до начала плановой работы по делу) двух агентов «Марине Абвер айнзатцкомандо» «Мухаммедова» и «Яковлева». Они не только сдали свою радиостанцию, изготовленные немцами фиктивные документы и 57 тыс. советских рублей, но и сообщили много новых данных об НБО. Именно они точно назвали номер полевой почты НБО в Симферополе, рассказали, что агентуру военно-морская разведка вербует в основном из числа пленённых моряков Черноморского флота, содержащихся в лагере «Тавель» в 18 км от Симферополя, что две передовые группы НБО дислоцируются в Керчи и Анапе, что окончательную подготовку радистов ведёт в Анапе Отто Зигфрид и многое другое. Кстати, именно «Мухаммедов» и «Яковлев» сообщили о вышеупомянутых разведчиках Ноймане и Яренко. Последнего контрразведчики знали ещё по материалам агентурного дела «Звери», заведённого на отдельную казачью сотню при штабе немецкой 13-й танковой дивизии, созданную в декабре 1942 года при его активном участии16. Явившиеся с повинной агенты немецкой разведки проинформировали контрразведчиков, что на Кубани и в Крыму действует группа армянских националистов-эмигрантов, которая работает на спецслужбы противника. Кодовое название этой группы — «Дромедар»17. Всего
А.А. ЗДАНОВИЧ. Агентурное дело «Акулы» •
а
«Мухаммедов» и «Яковлев» дали сведения на 47 агентов НБО и иных разведорганов, включая две группы, подготовленные к заброске в тыл Красной армии.
С учётом вышеизложенного и в соответствии с указанием находившегося в Краснодаре наркома внутренних дел СССР Л.П. Берии радиостанция «Мухаммедова» была задействована в передаче противнику дезинформации. Так началась радиоигра «Салават»18.
Следует отметить, что радиоигра «Салават» имела особое значение для успешных действий СевероКавказского фронта. Как известно, с 9 февраля по 24 мая 1943 года войска Северо-Кавказского фронта при содействии Черноморского флота провели Красно-дарско-Новороссийскую наступательную операцию, которая являлась составной частью битвы за Кавказ. Целью операции был разгром краснодарской группировки противника. Флот решал задачу по блокированию Керченского полуострова и прибрежной зоны от Анапы до Феодосии. Противостояли советским войскам 17-я немецкая армия и приданные ей части.
Враг оказывал упорное сопротивление, использовал все возможности для затруднения продвижения частей Красной армии. Его спецслужбы делали всё от них зависевшее, чтобы добыть информацию о замыслах и планах нашего командования, с одной стороны, и парализовать усилия разведывательных органов штабов Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота — с другой. «Нахрихтенбеобахтер» и команда «Дромедар» играли в этом одну из основных ролей, значительно активизировав свою шпионско-подрывную деятельность, принимали участие в борьбе с партизанским движением, создавали националистические вооружённые формирования, занимались антисоветской обработкой населения.
К игре «Салават» подключили передовые посты радиоперехвата отдела «Б» и дешифровальные подразделения полевого отдела 5-го управления НКГБ СССР. Был организован тщательный контроль радиопереговоров противника, и прежде всего разведорганов. Хотя полученные от «Мухаммедова» и «Яковлева» сведения были перепроверены и подтвердились, их радиообмен с НБО постоянно находился под контролем.
Первоначально дезинформирование противника проводилось на основе материалов, подготовленных штабом Северо-Кавказского фронта, а затем — Генерального штаба РККА. Первая радиограмма была передана уже 9 апреля 1943 года. Затем сеансы связи состоялись 10, 12 и 18 апреля. По запросу Управления контрразведки «Смерш» Северо-Кавказского фронта штаб фронта разработал19 «План дезинформации противника перед СКФ на май 1943 г. в глубоком и ближнем тылу фронта и на переднем крае». Целью плана было убедить немецкое командование в том, что на Северо-Кавказский фронт прибывают значительные резервы пехоты, артиллерии и танков и сосредоточиваются в глубине Таманского полуострова. Это, считали в штабе фронта, побудит противника оттянуть резервы с Крымского участка.
Данные перехвата радиопереговоров германской военно-морской разведки показали эффективность нашей дезинформации. НачальникУправления контрразведки «Смерш» Северо-Кавказского фронта генерал-майор М.И. Белкин 31 мая доложил в Москву: «Работа "Салават" выполнила задачу по отвлечению внимания противника с центрального участка фронта на правый фланг. Штаб фронта разрабатывает содержание дальнейших дезинформационных телеграмм...»20.
Кроме дезинформирования врага военные контрразведчики решали и ряд оперативных вопросов в
рамках агентурного дела «Акулы». Путём доведения до НБО направленной информации чекисты повлияли на руководство «Нахрихтенбеобахтер» и вынудили его к заброске в помощь «Мухаммедову» и «Яковлеву» группы агентов, снабжённой радиостанцией. На этот раз агенты НБО были подобраны с помощью зондерко-манды «Дромедар», переименованной к этому времени вабвергруппу 114.
28 августа 1943 года указанная группа была переброшена на самолёте через линию фронта21. Агенты, армяне по национальности, попавшие в плен бывшие советские военнослужащие, ещё до вылета решили не выполнять задания немцев и явиться с повинной в органы нашей контрразведки. Так они и поступили. «Саркисова», «Пар-санова» и «Петресова» доставили в отдел «Смерш» 9-й армии, а затем — в Управление «Смерш» Северо-Кавказского фронта. Агенты германской военно-морской разведки откровенно рассказали чекистам об НБО, известных им шпионах и диверсантах, уже заброшенных в наш тыл и готовившихся к выполнению заданий. Их данные во многом совпали стой информацией, которой контрразведчики располагали на конец августа 1943 года. После соответствующей проверки было решено задействовать явившихся с повинной для новой радиоигры с НБО, получившей название «Тройка». Разрешение на начало этой радиоигры было получено из ГУКР «Смерш».
К сожалению, эта операция серии «Э» («Эфир». — Прим. авт.) развития не получила. С начала сентября по декабрь 1943 года все попытки установить связь с радиоцентром противника не удались. Контрразведчики решили направить перевербованного агента «Петресова» на сторону противника в г. Керчь для связи с НБО. Однако он не возвратился. Как было установлено позднее, «Петресов» и несколько уже работавших в городе наших зафронтовых агентов в результате предательства вновь привлечённого жителя Керчи были арестованы немцами и расстреляны.
Но работа по делу «Акулы» продолжалась. ГУКР «Смерш» НКО СССР в последнюю декаду сентября 1943 года, после освобождения советскими войсками г. Мариуполя, посчитал необходимым доложить в Государственный комитет обороны о некоторых мероприятиях и итогах агентурной разработки. Как уже было известно контрразведчикам, в этом городе дислоцировалась команда морской фронтовой разведки НБО («Марине Абвер айнзатцкомандо») под руководством обер-лейтенанта В.Г. Цирке. Этот орган забрасывал агентуру в тылы Северо-Кавказского и Южного фронтов.
Вместе с наступавшими частями Красной армии в Мариуполь вошла оперативная группа военной контрразведки, произвела проверку двух известных конспиративных квартир, где захватила резидентуры НБО22. Одна резидентура состояла из пяти, а вторая — из трёх агентов. Допрос связистки НБО позволил установить, что в городе находится радист и он якобы не намерен выполнять задания немцев. Это оказалось правдой. 10 сентября в УКР Южного фронта явился с повинной агент-радист Н.М. Наталуха (он же A.A. Букма). От него не только узнали о задании, но и получили достаточно полные данные по Симферопольской школе радистов НБО. Военный трибунал СКФ приговорил разоблачённых агентов к лишению свободы на срок от 10 до 15 лет. А Н.М. Наталуха получил всего 2 года и в сентябре 1945 года был освобождён по указу Президиума Верховного Совета СССР.
В ходе работы по делу «Акулы» УКР «Смерш» Северо-Кавказского фронта было в постоянном кон-
такте с управлениями контрразведки Южного фронта и Черноморского флота, а также с коллегами из НКГБ Крымской АССР. Последние имели во фронтовом отряде НБО, руководимом корвет-капитаном Нойманом, своего агента — «Арона», а в Симферопольской школе разведчиков-радистов — агента «Воска». Через последнего удалось организовать в этой школе подпольную патриотическую группу из трёх курсантов. По поручению нашего секретного сотрудника они вели обработку нескольких германских агентов и склоняли их к явке с повинной после заброски в тыл Красной армии. Однако контрразведка врага тоже не бездействовала. Группа была раскрыта, и 25 слушателей разведшколы, уже распропагандированных ею, были расстреляны23.
План по агентурному делу «Акулы» постоянно дорабатывался, поскольку накапливалась новая информация об НБО и «Дромедаре», изменялись места дислокации указанных разведорганов, состав руководителей и агентуры, направленность их активности. Были, к примеру, разработаны мероприятия по захвату объектов дела «Акулы» обер-лейтенанта Цирке и Яренко, которые к февралю 1944 года уже находились в городе Николаеве. Там работала зафронтовая радиорезидентура «Буревестник», созданная в рамках дела «Акулы» УКР «Смерш» Отдельной Приморской армии (ОПА) (создана на базе Северо-Кавказского фронта. — Прим. авт.). В Николаев предполагалось направить агентурную группу «Ракета» для проведения операции24. Всё было подготовлено, однако осуществить задуманное военными контрразведчиками не удалось по не зависевшим от них причинам — морская абверкоманда была передислоцирована в Одессу, а затем в Румынию.
Обобщённые результаты работы УКР «Смерш» ОПА за период наступления в Крыму отражены в докладной записке от 27 апреля 1944 года. Сюда вошло и многое из проделанного в рамках агентурных дел «Акулы» и «Дромедар»25. Отмечу лишь один важный фрагмент из указанного документа: «Добыт документальный материал (записи известного германского агента Хмырова) о личном составе, агентуре и структурном построении следующих германских разведывательных и контрразведывательных органов: "Марине-Абвер" — МБО (Чёрного моря), абверкоманда капитан-лейтенанта Ноймана, абверкоманда обер-лейтенанта Цирке, абверкоманда-320, абверкоманда-301, ГФП 647»26.
Завершая исследование по заявленной теме, нельзя не упомянуть о докладной записке начальника ГУКР «Смерш» B.C. Абакумова от 12 мая 1944 года, адресованной Верховному главнокомандующему И.В. Сталину. В документе приведены результаты оперативных мероприятий по розыску агентов морской разведывательной команды НБО, а фактически по делу «Акулы». В частности, указано, что органами контрразведки за период 1943—1944 гг. были заброшены на сторону противника 5 агентов, которые внедрились в НБО и его передовые команды. В результате их деятельности, а также проведённого в отношении разоблачённых шпионов и диверсантов следствия и активного розыска были арестованы 96 агентов немецкой военно-морской разведки. Ещё ряд агентов после соответствующей обработки нашими зафронтовыми агентами бежали к партизанам либо явились с повинной27. Только по данным от одного такого человека — Н. Ткаченко, были арестованы 30 агентов «Черноморской абверкоманды НБО», оставленных немцами в Крыму для проведения подрывной и шпионской работы. Уже в Одессе были арестованы несколько агентов указанного разведоргана, проходивших по делу «Акулы».
Серьёзные удары по фашистской военно-морской разведке, которые нанесли военные контрразведчики Северо-Кавказского фронта (Отдельной Приморской армии), Черноморского флота, 4-го Украинского фронта и сотрудники территориальных органов НКГБ СССР на Кубани, в Крыму, в городах Мариуполь, Николаев, Одесса, а затем в Румынии и Германии, позволяют утверждать, что её шпионско-подрывную активность удалось во многом парализовать.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Иванников И. Тайная война немецких спецслужб на море. // В мире спецслужб. 2005. № 6.
I Сафонов А. «Второй раз я стою перед расстрелом», или История одного предательства // Родина. 2008. № 12. С. 88—90.
3 Структура и деятельность органов германской разведки в годы Второй мировой войны. Симферополь, 2011.
4 Никольский Б.В. Схватка за Кавказ и Крым: борьба разведок 1942-1944 гг. М.: Вече, 2018.
5 Вместе с флотом. Советская морская контрразведка в Великой Отечественной войне: исторические очерки и архивные документы. М.: Московские учебники, 2010.
6 Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1—6. М., 1995—2014.
7 Там же. Т. 2. Кн. 2. М., 2000. С. 340.
8 Там же. Т. 3. Кн. 1. М., 2003. С. 541.
9 Там же. С. 543.
10 Пособники оккупантов в деле устройства пункта прослушивания советских морских кабельных сетей А. Васютинский и М. Константинов были арестованы нашей контрразведкой и трибуналом Северо-Кавказского фронта осуждены к высшей мере наказания.
II Архив УФСБ по Республике Крым и г. Севастополю. Д. 192. Л. 1.
12 Петров Н.В. Кто руководил органами госбезопасности 1941— 1954: справочник. М.: Звенья, 2010. С. 188,189.
13 Архив УФСБ по Республике Крым и г. Севастополю. Д. 192. Л.107.
14 Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР март—июнь 1941 г.: документы из Центрального архива ФСБ России. М.: Мосгорархив, 1995. С. 164.
15 Архив УФСБ по Республике Крым и г. Севастополю. Д. 192. Л. 132 об.
16 Там же. Л. 133 об.
17 Речь идёт о зондеркоманде, условно именуемой «Дромедар», состоявшей из армян-дашнаков. Возглавлял группу Драстамат (Дро) Канаян (псевдоним «Каляев»), бывший генерал даш-накской армии. Зондеркоманда в 1943 г. была преобразована в абвергруппу-114. «Дромедар» проводила свою шпионско-под-рывную деятельность на Кубани, Северном Кавказе, в Крыму и других районах.
18 Архив УФСБ по Республике Крым и г. Севастополю. Д. 192. Л. 134.
19 Макаров В., Тюрин А. Смерш: война в эфире. 1942—1945. М.: Русский путь, 2018. С. 493.
20 Там же. С. 494.
21 Архив УФСБ по Республике Крым и г. Севастополю. Д. 192. Л. 212.
22 Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 2. М., 2008. С. 395.
23 Там же. С. 497.
24 Архив УФСБ по Республике Крым и г. Севастополю. Д. 192. Л. 134.
25 Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 5. Кн. 1. М., 2007. С. 363.
26 Там же. С. 364. Рассказ о судьбе Ю.Л. Хмырова не входит в мою задачу и требует дальнейших исторических изысканий. Есть предположение, что Хмыров пытался инициативно связаться с органами советской контрразведки, но не успел осуществить задуманное.
27 Там же. С. 415. ■
