CC BY
7
2.2. АФРИКАНСКАЯ КОНСТИТУЦИОННАЯ МОДЕЛЬ
МИНИМИЗАЦИИ ПРАВОЗАЩИТНЫХ РИСКОВ
Новикова Алевтина Евгеньевна, канд. юрид. наук, доцент. Должность: доцент. Место работы: Белгородский государственный национальный исследовательский университет. Подразделение: кафедра конституционного и международного права. Scopus Author ID 55962366800. Researcher ID AAH-7582-2019. E-mail: novikova_a@bsu.edu. ru
Аннотация: В данной статье представлены результаты сравнительно-правового исследования текстов конституций африканских государств на предмет выявления в них норм, минимизирующих правозащитные риски. Специфика истории развития данного континента опосредовала отбор в фокусную группу конституций различных государств без учета их политико-территориального устройства, географического положения и пр. критериев (Алжир, Габон, Египет, Мавритания, Марокко, Сахарская Арабская Демократическая Республика, Тунис, Цен-тральноафриканская Республика, Чад, Экваториальная Гвинея). Оценка конституционных норм в заявленном аспекте осуществлена по параметрам аксиологического, функционального и институционального порядка.
В целом нормы африканской конституционной модели минимизации правозащитных рисков, объективно в количественном и качественном аспектах считать гиперболизированными.
Ключевые слова: конституция, правозащитный риск, прав и свободы человека и гражданина, государство, органы государственной власти, полномочия, специализированные правозащитные институты.
AFRICAN CONSTITUTIONAL MODEL FOR MINIMIZING HUMAN RIGHTS RISKS
Novikova Alevtina Evgenievna, PhD at Law, Associate Professor. Position: associate professor. Place of employment: Belgorod state national research University. Department: constitutional and international law chair. Scopus Author ID 55962366800. Researcher ID E-7582-2019. E-mail: novikova_a@bsu.edu.ru
Annotation: This article presents the results of a comparative legal study of the texts of constitutions of African States in order to identify norms that minimize human rights risks. The specifics of the history of this continent's development mediated the selection of constitutions of various States in the focus group without taking into account their political and territorial structure, geographical location, and other criteria (Algeria, Central African Republic, Chad, Equatorial Guinea, Gabon, Egypt, Mauritania, Morocco, the Sahrawi Arab Democratic Republic, Tunisia). The assessment of the constitutional norms in the stated aspect was carried out according to the parameters of the axiological, functional and institutional order.
In General, the norms of the African constitutional model of minimizing human rights risks can be considered objectively hyperbolized in quantitative and qualitative aspects. Keywords: Constitution, human rights risk, human and civil rights and freedoms, state, public authorities, powers, specialized human rights institutions.
Введение.
Интерес к конституциям зарубежных государств опосредован результатами в сравнительно-правовом ключе1, дополняющими разрабатываемую нами теорию правозащитных рисков2. Важное значение имеет установление норм, положительно или отрицательно влияющих на правозащитное пространство и минимизацию правозащитных рисков, в частности. На примере отечественного конституционного опыта нами продемонстрированы модели и разновидности имеющихся правозащитных рисков3. Вместе с тем, современные конституции в ротированных вариантах (на это указал и российский базовый закон) соответствуют тренду уменьшения норм, опосредующих правозащитные риски. В этой связи на первый план логично выступают конституционные нормы, минимизирующие появления правозащитных рисков.
Специфика истории развития африканского континента обусловила отбор их конституций в различных государствах без учета политико-территориального устройства, географического положения и пр. критериев.
1. Конституционные нормы, формализующие аксиологию прав и свобод личности.
Авторский анализ конституционной формализации аксиологических предпочтений в африканских государствах4 позволил сделать вывод о том, что искомые нормы в аспекте фиксации человеческой личности в качестве священной и неприкосновенной обнаружены в только в учредительных актах Центральноафрикан-ской Республики от 14 декабря 2015 г. (ст. 1) и Республики Чад от 31 марта 1996 г. (ст. 17).
В конституциях республик Габон и Чад аксиология отождествлена с правами человека и их государственным признанием. Так, в Предварительном титуле «Об основополагающих принципах и основных правах» Конституции Габонской Республики от 26 марта 1991 г. ст. 1 установила, что Республика признает и гарантирует неприкосновенные и неотъемлемые права человека, которые в обязательном порядке связывают публичные органы.
Содержательная идентичность прослеживается в ст. 12 Раздела II «О свободах, основных правах и обязанностях» Конституции Республики Чад: свободы и основные права должны признаваться, и их осуществле-
1 См., например, Белослудцев О.С., (2019), Критерии исполнения решений ЕСПЧ: российский и зарубежный опыт. Социально-политические науки, 5: 83-87; Швец Ю.Ю., (2019), Нормотворче-ские принципы права человека на здравоохранение в конституциях зарубежных стран. Проблемы экономики и юридической практики, 6: 123-126; Valeriya V. Gelunenko, Marina V. Markhgeym, Azamat M. Shadzhe, Lyudmila A. Tkhabisimova, Elnur E. Veliev, (2019), Freedom of speech in constitutional binds of eastern European countries. Amazonia Investiga. Vol. 8 Núm. 19: 403-407 и др.
2 См.: Новикова А.Е., (2019), Риск как объект конституционно-правовой науки: монография. М.: Издательский дом «Юр-ВАК», 98 е.; Новикова А.Е., (2011), Понятие и сущность правозащитных рисков. Научные ведомости БелГУ. Серия: Философия. Социология. Право. № 14 (109). Выпуск 17: 151-157 и др.
3 См.: Новикова А.Е., Самсонов В.Н., Таболин В.В. (2019), Современная конституционно-структурная корреляция рисков. Пробелы в российском законодательстве. Том 12. № 7: 11-14.
4 Анализ текстов всех конституций, приведенных в данной статье, осуществлен по изданию «Конституции государств Африки и Океании: сборник. Том 1. Северная и Центральная Африка / отв. ред. Т.Я. Хабриева. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, 2018. 952 е.».
ние гарантируется гражданам в пределах условий и форм, предусмотренных Конституцией и законом. Заметим, что в данной формулировке по сравнению со ст. 1 Конституции Габона государство не указано в качестве субъекта признания прав личности. Однако акцент на реализации такого процесса согласно нормам закона и Конституции позволяет сделать вывод о государственном начале рассматриваемого признания.
В силу исторического развития, подтверждая ценность человеческой личности, африканские конституции закрепляют нормы о ликвидации эксплуатации человека человеком, а также запрете рабства (Алжир, Египет, Мавритания, Чад). Так, на основе ст. 9 Конституции Алжирской Народной Демократической Республики от 8 декабря 1996 г. формализован запрет установления государственными органами отношений, основанных на эксплуатации и зависимости.
В ст. 89 Конституции Египта от 18 января 2014 г. отражен запрет всех форм рабства, угнетения, насильственной эксплуатации людей, торговли в целях сексуальной эксплуатации и других форм торговли людьми. Указанные действия подлежат уголовному наказанию в соответствии с законом.
В ст. 13 Конституции Исламской Республики Мавритания от 12 июля 1991 г. также содержится установление, что никто не может быть обращен в рабство или иное подневольное состояние или подвергаться пыткам и другим видам жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. Такие действия считаются преступлением против человечности и наказываются в соответствии с законом.
Лаконична ст. 20 Конституции Республики Чад о том, что никто не должен содержаться в рабстве или подневольном состоянии.
2. Конституционные нормы, формализующие государственную правозащитную обязанность.
Что касается аналитики формализации государственной обязанности защиты прав и свобод личности (функциональный аспект), были получены следующие результаты.
Конституция Алжира в Разделе 1 «Общие принципы, регулирующие деятельность алжирского общества» обособила Главу II «Народ» и в ее ст. 8 в сопряжении народа и государства представила телеологические положения о том, что народ учреждает государственные институты в целях...сохранения и укрепления национальной идентичности и единства; защиты основных гражданских свобод, социального и культурного развития нации; ликвидации эксплуатации человека человеком.
Показательно, что в Разделе 1 «Общие принципы, регулирующие деятельность алжирского общества» Конституции Алжира глава, посвященная государству (III), следует после Главы II «Народ». Данный факт, свидетельствует о гуманизации интересов государства. Здесь в ст. 11 заявлено, что государство призвано служить исключительно интересам людей.
По аналогии со ст. 8 Конституции Алжира в Части первой «Общие принципы» Конституции Сахарской Арабской Демократической Республики размещено положение о том, что народ избирает государственные органы с целью: сохранения ценностей народа, защиты его идентичности и составляющих национального характера; обеспечения уважения к основным свободам человека, предусмотренным Конституцией (ст. 11). При этом, в ст. 12 указано что государствен-
ные органы служат народу. Они могут осуществлять только те цели, для которых они были учреждены.
Таким образом, можно констатировать, что в Алжире и Сахарской Арабской Демократической Республике избран подход, подчеркивающий не просто необходимость государственной защиты прав свобод личности, но также непосредственное формирование населением государственных институтов.
Излагая полученные результаты по установленным нами параметрам, также обратим внимание на генеральную особенность африканской модели - преобладающее использование термина «народ», как коллективного субъекта, имеющего превосходящее значение над индивидами (человеком или гражданином).
К обозначенным трендовым формулировкам конституций Алжира и Сахарской Арабской Демократической Республики по содержанию близка ст. 5 Конституции Республики Экваториальная Гвинея от 16 ноября 1991 г., так как в ее Разделе первом «Основные принципы государства» определены основы экваториально-гвинейского общества. В интересующем нас ракурсе это: a) уважение к человеческой личности, ее достоинству и свободе и другим основным правам; Ь) защита семьи - основы экваториально-гвинейского общества; 1) поддержка социального и культурного развития граждан Экваториальной Гвинеи для того, чтобы реализовать в их отношении высшие ценности государства.
Конечно, в указанной норме отсутствует непосредственная формулировка государственной правозащитной обязанности, однако наименование раздела свидетельствует о том, что приведенные установления есть ни что иное, как основные принципы деятельности государства.
Конституционная декларация Ливии от 3 августа 2011 г., несмотря на лаконичность, также является источником искомых норм. В ее ст. 7 указано, что государство защищает права человека и основные свободы, прилагает усилия к присоединению к региональным и международным декларациям и соглашениям, которые защищают права и свободы, и поддерживает создание новых соглашений, признающих достоинство человека как божественного творения. Акцентируем внимание на том, что в одной норме отражена не просто государственная обязанность защиты прав личности, но также стремление к региональной и международной интеграции в этом аспекте.
Представляет интерес ст. 1 указанной Декларации, определившая ислам государственной религий, а исламский шариат - основным источником законодательства. При этом, государством гарантирована немусульманам свобода практиковать свои религиозные ритуалы. Полагаем, для государства, в ст. 1 Конституции которого отражена свобода немусульман, приведенная норма имеет важное функционально-аксиологическое значение.
Отметим, что в главе, посвященной правам человека Конституции Египта, использован термин «защита» применительно к человеческому достоинству. Таким образом, государство уважает и защищает человеческое достоинство (ст. 51).
Конституция Центральноафриканской Республики в функциональном аспекте государственной защиты предусмотрела норму ст. 1 Раздела I «О фундаментальных основах общества»: все должностные лица публичной власти и все организации имеют безусловную обязанность уважать и защищать человеческую личность.
В Конституциях Габона (ст. 1) и Мавритании отсутствует непосредственная формулировка о государственной правозащитной обязанности, но определено государственное гарантирование прав и свобод личности. К примеру, в Разделе I «Общие положения и основные принципы» Конституции Мавритании государством гарантированы всем гражданам коллективные и индивидуальные права и свободы в конкретизированном перечне (ст. 10).
В конституциях рассматриваемой группы распространена правозащитная (обеспечительная) государственная обязанность в отношении граждан государства, находящихся за его пределами. Так, в Главе первой «Общие положения» Конституции Королевства Марокко от 29 июля 2011 г. ст. 16 предусмотрела, что Королевство обеспечивает защиту законных интересов и прав граждан Марокко, проживающих за рубежом, в соответствии с нормами международного права и действующим законодательством страны их пребывания.
Идентичный опыт включили ст. 24 Конституции Алжира, ст. 88 Конституции Египта и ст. 55 Конституции Чада.
Нормы рассматриваемой группы конституций также были нами оценены в аспекте государственной защиты субъективных прав, специальных статусов или состояний. При этом, оценке подлежала формализация не только термина «защита», но и смежных с ним категорий обеспечения и гарантирования.
В этом смысле показательна ст. 1 Конституции Габона, в которой государственная обязанность сопоставлена с семьей, молодежью и правом на образование:
- семья - естественная ячейка общества, брак - ее законная основа. Они находятся под особой защитой Государства (п. 14);
- защита молодежи против эксплуатации и нравственной, духовной и физической отверженности является обязанностью Государства и территориальных коллективов (п. 17);
- государство обязано организовать публичное образование на принципах религиозного нейтралитета, по возможностям, на бесплатной основе (п. 19).
В Конституции Египта государственная защита, как частность связана с интересами детей. Так, государство поощряет наилучшую защиту интересов детей при выявлении любых мер, противоречащих этим интересам. Кроме того, конституировано создание государством системы ювенальной юстиции для детей, которые стали жертвами и (или) свидетелями (ст. 80).
Заслуживают внимания иные нормы Конституции Египта, расположенные в главе о правах человека, но фактически сформулированные в гарантирующем (обеспечительном) ключе. Интересно, что формализованы стандартные субъективные права и их гарантии (ст.ст. 82 и 83), а также оригинальные (ст.ст. 78-79, 81).
В Конституции Марокко функционально-правозащитные нормы специфичны тем, что в совокупности представлены установлениями, гарантирующими субъективные права, а также определяющими в этой связи обязанности органов публичной власти. В главе об основных правах и свободах ст. 31 установила, что государство, государственные учреждения и местные органы власти способствуют мобилизации всех доступных ресурсов для обеспечения всех граждан Марокко субъективными правами.
Также к числу правозащитно-минимизирующих отнесены ст.ст. 33 и 34 Конституции Марокко, использующие формулировки обязанностей публичных властей в
связи с реализацией субъективных прав. В ст. 35 содержатся начала государственных гарантий защиты наиболее социально незащищенных слоев населения.
В Конституции Сахарской Арабской Демократической Республики искомые нормы сформулированы посредством гарантирования:
- защиты материнства, детства, пожилых людей и инвалидов, учреждает с этой целью специальные учреждения, реализует политику в области социального обеспечения и принимает необходимые законы (ст. 38);
- родителям (отцу и матери) погибших, их детям, которые не достигли совершеннолетия, раненым, задержанным на вражеской территории и жертвам освободительной войны материальных и нематериальных прав, которые определены законом (ст. 40).
В ст. 42 Конституции Сахарской Арабской Демократической Республики государство заботится о постоянном совершенствовании потенциала молодежи и создании рабочих мест.
Как видим, для африканских конституций стандартен каталог социальных статусов и состояний, в отношении которых государство выступает гарантом и защитником.
В этом смысле типичны и ст.ст. 47 и 48 Конституции Туниса от 26 января 2014 г. об обязательствах государства обеспечить все виды защиты всех детей без дискриминации и с соблюдением их интересов (ст. 47), от всех форм дискриминации лиц с ограниченными возможностями (ст. 48).
Однако в рассматриваемой Конституции содержится и универсальная норма ст. 21 Конституции Туниса о гарантировании государством свободы, а также личных и коллективных прав всем гражданам с предоставлением условия достойной жизни.
Нормами Конституции Республики Чад установлена поддержка государства и территориальных децентрализованных коллективов родителям в воспитании и обучение (ст. 38) и молодежи (ст. 39).
Нормы Конституции Экваториальной Гвинеи в рассматриваемом контексте ч. 1 ст. 23 отличаются универсальностью в том смысле, что государство защищает человека с его зачатия и защищает несовершеннолетнего, для того чтобы он смог развиваться нормально и безопасно для его моральной, психологической и физической целостности, так же как и его жизнь в семье.
Также государство поддерживает и развивает первичную помощь здоровью как краеугольный камень развития стратегии вышеупомянутого сектора (ч. 2 ст. 23).
В указанной Конституции образование - исконный долг государства (ч. 1 ст. 24).
3. Конституционные нормы, формализующие судебную защиту право и свобод личности.
Как и в конституциях иных географических регионов, в африканских учредительных актах (Алжир, Габон, Египет, Ливия, Марокко, Сахарская Арабская Демократическая Республика, Центральноафриканская Республика, Тунис, Чад) установлена формализация норм о судебной защите прав и свобод личности в различных вариациях (субъективное право в рамках судебного процесса, инстанции, правосудия и т.п.).
Так, ст. 1 Конституции Габонской Республики гарантировала всем право на защиту в рамках судебного процесса (п. 4).
В Конституционной декларации Государства Ливия Глава четвертая «Судебные гарантии» содержит ст. 33, отразившую нерушимость и гарантированность всем права на доступ к правосудию. Конкретизировано также, что каждый гражданин имеет право на рассмотрение своего дела компетентным судьей, а государство обеспечивает географическую доступность судов для сторон и осуществление правосудия в разумный срок. Таким образом, государство не только гарантировало субъективное прав, но также установило параметры его гарантий.
В ст. 28 специальной главы о правах и гарантиях Конституции Сахарской Арабской Демократической Республики речь идет о создании условий для защиты гражданами своих прав в компетентных судебных органах.
В содержательном аспекте более широка ст. 3 Конституции Центральноафриканской Республики, закрепившая не только право на защиту во всех судах, но и государственных органах Республики.
В ст. 143 Раздела VI «О судебной власти» Конституции Республики Чад отмечено, что судебная власть выступает гарантом свобод и частной собственности, а также контролирует уважение основных прав.
Единообразный подход к закреплению судебного вклада в защиту прав и свобод личности обнаружен в конституциях Алжира и Марокко. В первом учредительном акте ст. 139 отмечено, что судебная власть защищает общество и свободы и гарантирует всем и каждому охрану их основных прав. Примечательно, что в статье использована именно формулировка защиты применительно к судебной власти. При этом на основании ст. 151 право на защиту признается, а в уголовных делах оно гарантируется.
Полагаем, значима в аспекте защиты субъективных прав ст. 49 Конституции Алжира, установившая положение о том, что судебная ошибка влечет за собой выплату компенсации со стороны государства. Закон определяет условия и формы компенсации.
Аналогично норма ст. 122 Конституции Марокко: ущерб, причиненный в результате юридической ошибки, оплачивается за счет государства.
Нормы конституций Египта и Туниса также можно объединить по критерию формализации не только судебной защиты прав и свобод личности, но и правозащитной функции представителей юридической профессии.
Так, в Части IV «Верховенство права» Конституции Египта определена независимость, неприкосновенность и беспристрастность судебной власти как неотъемлемые гарантии защиты прав и свобод (ст. 94).
Само право на судебное разбирательство является охраняемым и неотъемлемым право каждого. Государство гарантирует доступность правосудия для участников судебного процесса и быстрое рассмотрение дел (ст. 97).
Кроме того, в ст. 98 закреплена гарантия права на защиту, осуществляемую лично или через представителя. Аналогично судебной защите сделана ремарка о том, что независимость адвокатов и охрана их прав является гарантией права на защиту.
В этой связи интересна ст. 198 Главы шестой «Юридическая профессия» Конституции Египта о том, что юридическая профессия является свободной профессией, которая наряду с судебной властью способствует установлению справедливости и верховенства закона и обеспечивает право на защиту.
Обозначенный подход прослеживается и в ст.ст. 102 и 105 Конституции Туниса.
4. Конституционные нормы, формализующие специальные правозащитные институты.
Искомые конституционные нормы, минимизирующие правозащитные риски, также формализованы в институциональном аспекте полномочий иных органов государственной власти.
В классическом варианте такие полномочия корре-лируются с парламентом. К примеру, согласно ст. 122 Конституции Алжира парламент обладает законодательными полномочиями в ... сфере защиты личных свобод и обязанностей граждан.
В ст. 57 Конституции Мавритании обозначено, что сфера законодательного регулирования охватывает защиту индивидуальных свобод; ограничения, связанные с защитой государством граждан и их собственности.
Иной опыт отражен в Конституции Египта с акцентуацией правозащитных полномочий Президента и Правительства. Так, в ст. 139 сказано, что Президент Республики защищает интересы народа.
В ст. 167 Конституции Египта отмечено, что Правительство поддерживает безопасность нации и защищает права граждан и интересы государства.
В части полномочий главы государства сформулирована ст. 42 Конституции Марокко, согласно которой король следит за защитой ... прав и свобод граждан...
Уточним, что типичным для конституций африканских государств публичным субъектом, обладающим правозащитными полномочиями, является полиция (аналогичные органы).
К примеру, в Разделе XI «О защите государства и национальной безопасности» Конституции Республики Чад определено, что миссия Национальной Жандармерии состоит в ... обеспечении защиты людей и имущества (ст. 195).
В ст. 196 отмечено, что компетенция Национальной Жандармерии осуществляется на всей национальной территории, в рамках уважения прав и свобод человека.
Конституцию Египта также можно представить в данном контексте, но только применительно к выполнению полицией обязанностей, установленных Конституцией и законом, и уважению права человека и основных свобод (Раздел V «Полиция», ст. 206).
Многочисленны нормы конституций африканских государств, посвященные самостоятельным правозащитным инстанциям. Типично такими выступают специальные советы, комиссии по правам человека (Египет, Марокко, Тунис) или отдельных категорий населения (три в Египте, три в Марокко, один совет в Центральноафриканской Республике). В Марокко и Экваториальной Гвинее учреждены Медиатор и Народный Защитник соответственно.
Необходимо обратить внимание на то, что в рамках рассматриваемой группы конституций был выявлен процессуальный правозащитный параметр, связанный с правами человека как ограничителем конституционных изменений. В этом смысле показательны ст.ст. 176 и 178.1 Конституции Алжира, указавшие, что в случае если Конституционный совет полагает, что законопроект о поправках в Конституцию никоим образом не посягает на основные принципы алжирского общества, на права и свободы личности и гражданина, Президент Республики может ввести в действие закон
об изменении Конституции без вынесения его на всенародный референдум в случае его одобрения тремя четвертями голосов членов обеих палат Парламента.
В Конституцию запрещено вносить изменения, которые могут нарушить основные свободы, права человека и гражданина.
Оригинальностью в аналогичном формате отличается и ст. 49 Конституции Туниса.
Заключение.
В целом, полагаем, нормы африканской конституционной модели минимизации правозащитных рисков, объективно в количественном и качественном аспектах считать гиперболизированными. Ключевой параметр минимизации государственной правозащитной обязанности, отражен не только в универсальном варианте защиты, но также детализирован применительно к различным группам субъективных прав и правовых статусов личности.
Специфика исторического развития государств африканского континента опосредовала формализацию типичного коллективного субъекта правозащитных отношений - народа.
В африканских конституциях по сравнению с конституциями иных государств, и в частности, европейских, содержится несоизмеримо большее количество норм, формализующих специальные правозащитные институты.
Все перечисленные особенности в совокупности позитивны для правозащитного пространства в случае реальности норм конституций. По поводу последней, конечно, требуются государственные усилия в сближении фактических общественных отношений и идеальных конституционных установлений.
Список литературы
1. Белослудцев О.С., (2019), Критерии исполнения решений ЕСПЧ: российский и зарубежный опыт. Социально-политические науки, 5: 83-87.
2. Швец Ю.Ю., (2019), Нормотворческие принципы права человека на здравоохранение в конституциях зарубежных стран. Проблемы экономики и юридической практики, 6: 123-126.
3. Valeriya V. Gelunenko, Marina V. Markhgeym, Azamat M. Shadzhe, Lyudmila A. Tkhabisimova, Elnur E. Veliev, (2019), Freedom of speech in constitutional binds of eastern European countries. Amazonia Investiga. Vol. 8
Núm. 19: 403-407.
4. Новикова A.E., (2019), Риск как объект конституционно-правовой науки: монография. М.: Издательский дом «Юр-ВАК», 98 с.
б. Новикова А.Е., (2011), Понятие и сущность правозащитных рисков. Научные ведомости БелГУ. Серия: Философия. Социология. Право. № 14 (109). Выпуск 17: 151-157.
6. Новикова А.Е., Самсонов В.Н., Таболин В.В. (2019), Современная конституционно-структурная корреляция рисков. Пробелы в российском законодательстве. Том 12. № 7: 11-14.
7. Конституции государств Африки и Океании: сборник. Том 1. Северная и Центральная Африка / отв. ред. Т.Я. Хабриева. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, 2018. 952 с.
References:
1. Belosludcev O.S., (2019), Kriterii ispolneniya reshenij ESPCH: rossijskij i zarubezhnyj opyt. Social'no-politicheskie nauki, 5: 83-87.
2. Shvec YU.YU., (2019), Normotvorcheskie principy prava cheloveka na zdravoohranenie v konstituciyah zarubezhnyh stran. Problemy ekonomiki i yuridicheskoj praktiki, 6: 123-126.
3. Valeriya V. Gelunenko, Marina V. Markhgeym, Azamat M. Shadzhe, Lyudmila A. Tkhabisimova, Elnur E. Veliev, (2019), Freedom of speech in constitutional binds of eastern European countries. Amazonia Investiga. Vol. 8 Núm. 19: 403-407.
4. Novikova A.E., (2019), Risk kak ob"ekt konstitucionno-pravovoj nauki: monografiya. M.: Izdatel'skij dom «YUr-VAK», 98 s.
5. Novikova A.E., (2011), Ponyatie i sushchnost' pravozashchitnyh riskov. Nauchnye vedomosti BelGU. Seriya: Filosofiya. Sociologiya. Pravo. № 14 (109). Vypusk 17: 151-157.
6. Novikova A.E., Samsonov V.N., Tabolin V.V. (2019), Sovremennaya konstitucionno-strukturnaya korrelyaciya riskov. Probely v rossijskom zakonodatel'stve. Tom 12. № 7: 11-14.
7. Konstitucii gosudarstv Afriki i Okeanii: sbornik. Tom 1. Severnaya i Central'naya Afrika / otv. red. T.YA. Habrieva. M.: Institut zakonodatel'stva i sravnitel'nogo pravovedeniya pri Pravitel'stve Rossijskoj Federacii, 2018. 952 s.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста- 83,49%
