CC BY
82
Е.В. ПИНЮГИНА
АФГАНИСТАН: КАК СОЗДАТЬ СОВРЕМЕННОЕ ГОСУДАРСТВО?
Вынесенный в заголовок статьи вопрос кажется весьма актуальным для страны, последние несколько лет стабильно попадающей в первую десятку мирового рейтинга несостоявшихся государств [Failed states index of fund for peace, 2010]. И это несмотря на миротворческую операцию НАТО и международную поддержку, оказываемую афганскому государству после свержения режима талибов в 2001 г. За прошедшие девять лет в Афганистане была принята новая Конституция (2004), два раза состоялись президентские и два раза парламентские выборы. На Западе уже появляются научные статьи, в которых афганский проект государственного строительства ставится в один ряд с другими прецедентами участия США в построении новой государственности на протяжении довольно долгого периода: послевоенная Германия, Япония, Южная Корея, Ирак [Fukuyama, 2005]. Такие сравнения основаны на восприятии создания централизованных государств и модернизации как поддающихся универсальному конструированию посредством определенных действий политических акторов, особенно если эти процессы происходят с внешним участием. Тем не менее, если сравнить исторические и цивилизационные контексты, в которых происходит государственное строительство в каждом конкретном случае, то встанет вопрос о совершенно разных характеристиках, которые могли бы описать состоятельность государств. Нам кажется, государственную состоятельность целесообразно оценивать исходя не из универсальных критериев, а из потенциала
данного конкретного государственного образования и контекста его развития. Тогда не будет и разочарований политиков, и ученые почувствуют себя свободнее, не будучи вынуждены подгонять под один образец Германию после крушения Третьего рейха с Афганистаном после «Талибана».
На первый взгляд, на вопрос относительно государственной состоятельности Афганистана следует довольно очевидный ответ. Если сравнивать ожидания международного сообщества и реальное положение дел в стране, открываются структурные, а не частные несоответствия между предлагаемой парадигмой и данностью. Так, несмотря на Конституцию, разделение властей, парламентаризм, современные политические институты, налицо три из четырех ключевых признаков недееспособности государства: потеря физического контроля над своей территорией либо государственной монополии на законное использование физической силы на своей территории1; неспособность легитимной государственной власти обеспечить процесс принятия коллективных решений2 и элементарные общественные услуги3.
1 По некоторым оценкам, правительство контролирует не более 20% территории. Движение «Талибан» распространило свое влияние не территорию всей страны и сформировало теневое правительство, которое начнет действовать в случае ухода западных войск. Назначены теневые губернаторы в 33 из 34 провинций страны [Into Kandahar, 2010]. В связи с ростом числа нападений и терактов против правительственных служащих, миротворческих сил и мирных граждан количество иностранного контингента в 2010 г. увеличено до 132 тыс. человек [International Security Assistance Force, 2011].
2 Например, согласование президентом состава Кабинета министров с парламентом в 2009-2010 гг. длилось полгода. Последние парламентские выборы 2010 г. прошли с нарушениями и были оспорены, а поскольку победители и проигравшие не могли прийти к компромиссу, только вмешательство ООН и США принудило президента, не справляющегося с ситуацией, через четыре месяца после выборов открыть сессию нового парламента.
3 Крайняя бедность (214-е место в мире по объему ВВП; страна зависит от иностранной помощи, формирующей до 80% бюджета), более половины населения испытывает дефицит воды и пищи, имея ежедневный доход менее 1 долл. США; безработица составляет 35% трудоспособного населения (2008 г.), 85% женщин и 51% мужчин неграмотны. Средняя продолжительность жизни -44,5 года (2010), при этом прогнозируется демографическое давление - несмотря на высочайшую в мире детскую смертность, ежегодный прирост населения составляет 2,6%. Более 50% населения страны младше 18 лет, но законодательство,
Отметим, что четвертый признак несостоятельности государства - неспособность взаимодействовать с другими государствами в качестве полноправного члена международного сообщества - не относится к сегодняшнему Афганистану, успешно развивающему международные контакты и обсуждающему крупные экономические проекты. Но если сделать краткий экскурс в историю страны, то выяснится, что три вышеназванные характеристики присущи ему довольно давно, равно как и четвертая: все режимы в стране, за исключением времени правления талибов (1996-2001), были способны действовать как члены международного сообщества. Значит, вместо того чтобы заносить любой подобный казус в «черный список» несостоявшихся государств, целесообразнее предположить высокую степень несовместимости условной модели национального государства, положенной в основу международных норм и требований, со спецификой Афганистана.
Ученые-афганисты выделяют следующие факторы, препятствующие «приживаемости этой модели»: высокий уровень поли-этничности, низкая степень урбанизации, размытая социальная стратификация, дуализм власти (центральная - локальная), интеграция традиционных элементов в политическую систему с минимальным набором современных институтов [Коргун, 2004]. Ю.П. Лалетин акцентирует внимание на социальной и географической специфике - родоплеменной структуре афганского общества, изолированности многочисленных поселений в преимущественно горной местности [Лалетин, 2005].
Признавая справедливость выделения этих факторов, надо учитывать и то, что они не уникальны: в ряде других несостоявшихся государств мы можем констатировать все или почти все вышеперечисленные факторы, выделенные как раз с ориенталист-ских1 позиций. И что еще меньше укладывается в ориенталист-
запрещающее торговлю детьми и жестокое обращение с ними, отсутствует; в Афганистане более 1,5 млн. социально незащищенных вдов, среднее количество детей у каждой из которых не менее четырех [все данные в примечании приведены по: Afghan women..., 2010; Afghanistan. CIA - The World Factbook, 2011].
1 Об ориентализме как установке западного сознания, формулирующей западный стиль доминирования, реструктурирования и обретения авторитета над Востоком, см., например, фундаментальный труд Э. Саида с одноименным названием [Said, 1978].
скую логику, в ряде более состоявшихся, чем Афганистан, государств мы тоже найдем все эти «неблагоприятные» признаки, которые почему-то не так сильно препятствуют государственности. Приведем только ближайшие географические примеры, где присутствуют и родоплеменная структура, и невысокая плотность населения, локальные очаги проживания, изолированные от «центров» труднодоступным ландшафтом, - Казахстан и Туркменистан. Поэтому ключевой проблемой, на наш взгляд, является поиск той исключительно афганской специфики, понимание которой поможет выявить неоднозначность универсальных критериев. Краткий экскурс в историю афганского государства, обзор конституций страны (а их за минувшее столетие было принято шесть) помогут проследить закономерности в попытках укрепления государственности, осуществления социально-экономической модернизации и реакции на эти процессы афганского общества.
Полезным будет и анализ не учитываемых в системах измерений индексов состоятельности факторов и тенденций, подтверждающих или опровергающих возможность альтернативных сценариев.
Становление государственности и попытки
модернизации в Афганистане: Неудачное совпадение
В качестве условной исходной точки, характеризующей до-государственный этап развития афганцев, выберем период, предшествующий появлению первого афганского государства в XVIII в. Л. Васильев в «Истории Востока» [Васильев, 2003] выделяет три особенности того периода. Во-первых, патриархально-племенная структура, способствовавшая появлению протогосудар-ственных образований во главе с вождями-ханами. Во-вторых, исключительно большое влияние мусульманского духовенства и представителей «священных родов» (из числа потомков пророка -сейидов, имевших немалые привилегии, включая особое право на неприкосновенность земель). В-третьих, органами власти для решения всех внутренних дел племени и осуществления судебных разбирательств были племенные советы - джирги [Васильев, 2003, с. 163-164].
В 1747 г., после смерти шаха Ирана и распада его империи, глава афганского отряда шахской армии Ахмад на совете ханов пуштунских племен1 был выбран шахом Афганистана. За свое почти тридцатилетнее правление Ахмад-шах присоединил Кашмир, Синд, Белуджистан, Хорасан, Балх и другие территории. Основными источниками поступлений афганской казны были войны и сбор налогов с покоренных территорий. Последовавшие за его смертью в 1773 г. междоусобицы наследников и окончательный распад государства в 1818 г. не помешали разрозненным племенам в течение XIX в. сопротивляться волнам британского завоевания, в результате чего Афганистан не подвергся оккупации, хотя и стал территорией под протекторатом Британской империи.
В конце XIX в. эмир Абдуррахман с помощью англичан объединил отдельные ханства в централизованное государство. Он создал централизованную администрацию, регулярные войска и укрепил границы, а также организовал производство некоторых видов вооружений. В качестве меры, способствующей интеграции новых, населенных непуштунами северных территорий, туда были переселены десятки тысяч пуштунов. Его сын Хабибулла провел некоторые правовые реформы, в частности, по отмене тяжелых наказаний за уголовные преступления. И отец и сын ориентировались на закрытость страны от иностранцев, отклоняли концессии и предложения о строительстве железных дорог, связывающих Афганистан с Индией.
Следующий правитель, Аманулла-хан, в 1919 г. начал войну с англичанами и добился независимости Афганистана во внутренних и внешних делах от британского управления. Перемены в жизни соседних азиатских стран способствовали распространению среди элиты так называемых «младоафганских» реформаторских настроений. Именно на этой волне произошло принятие первой афганской Конституции 1923 г. [Afghan history], утвердившей монархическую государственность. В ней зафиксирован государственный статус исламской религии, провозглашались ответственность монарха перед законом, гражданские свободы всех подданных, независимо от их национальной принадлежности, гарантировались защита от произвола властей и чиновников, отмена
1 Пуштуны - доминирующий этнос в Афганистане. - Прим. автора.
рабства и принудительного труда, всеобщее обязательное начальное образование. Судам предписано было разбирать дела в соответствии с принципами шариата, а также гражданского и уголовного законодательства. Для отчета государства перед обществом учреждалась ежегодная Джирга - собрание представителей племен (ханов и старейшин), где перед собравшимися со всех концов страны старейшинами и другими членами Джирги, назначаемыми по усмотрению короля, правительство должно было отчитываться о проделанной за год работе.
Конституция устанавливала новую политическую систему: во главе государства король (ранее - эмир), выбирающий и назначающий членов Совета министров во главе с премьер-министром. Учреждались Государственный совет и советы провинций и округов, состоящие из выбираемых и назначаемых членов. Новая Конституция учреждала структуру исполнительной власти на местах, включая муниципалитеты.
В правительстве началась борьба представителей консервативного крыла, опиравшихся на духовенство и поддержку англичан, против реформаторов. Реформы Амануллы не устраивали знать афганских племен, не желавшую расставаться с привилегиями и налоговыми льготами, поскольку Конституция провозглашала равенство народов Афганистана. Поэтому проведение реформ саботировалось, если вопросы были в ведении представителей незаинтересованного в их проведении лагеря. Одновременно на широкие массы были возложены новые виды налогов, что не добавило популярности курсу реформ. Реформы, носившие преимущественно культурно-бытовой характер (введение европейской формы одежды, христианского календаря, перенос выходного дня с пятницы на четверг, отмена чадры), вызвали возмущение духовенства, совпавшее с недовольством народных масс. Правительство Амануллы объявило об отмене большинства нововведений, но в январе 1929 г. король был свергнут.
Креатурой всех недовольных стал простолюдин по прозвищу Бачаи Сакао, этнический таджик и, по некоторым источникам, мюрид (ученик) одного из пиров (духовных лидеров) влиятельного в религиозной и политической жизни пуштунского клана Моджа-диди [Бойко, 2003]. Взошедший на трон в 1929 г. под именем Ха-бибулла-хан, новый шах ввел своими указами принудительное
возвращение к национальной одежде и головным уборам, запрет на употребление вина, стрижку усов и бороды. Запрещалось преподавание светских предметов, включая математику и английский язык, предписывалось почтительное отношение к духовенству и религиозным наукам. Закрывались все английские, французские и немецкие учебные заведения, реанимировалась отмененная Амануллой полиция нравов, занятием которой было следить за соответствием поведения мусульман религиозным предписаниям. Забегая вперед, отметим, что именно эти указы почти слово в слово воспроизводят указы талибов [Фирманы Исламского Эмирата Афганистан], пришедших к власти в Афганистане через 70 лет после описываемых событий...
Тем не менее долгое пребывание таджика-простолюдина на посту лидера пуштунского государства было неприемлемо для доминирующего этноса. Понимая это, британцы оказали военную поддержку выходцу из знатного рода Надир-хану. При нем в 1931 г. была принята вторая афганская Конституция, закрепившая монархический режим умеренного характера, учитывавший и силу духовенства, и отсталость крестьянства, и значение племенных связей в Афганистане [Васильев, 2003, с. 107-108]. Двухпалатный парламент, согласно этой Конституции, не имел права вмешиваться в политику. Надир-шах отблагодарил и поддержавшие его в борьбе за власть племена: единственным надпарламентским органом, получившим право вносить поправки в Конституцию, стала Лойя-джирга (Совет племен).
После убийства монарха в 1933 г. его преемником стал 19-летний сын Захир-шах, молодой интеллектуал, владевший двумя основными афганскими языками (пушту и фарси) и тремя европейскими. Относительная стагнация первых 15 лет его правления сменилась либерализацией общественно-политической жизни в конце 40-х годов. Свободные выборы в парламент в 1949 г. и ослабление цензуры прессы позволили оппозиции получить доступ к трибуне. Премьер-министр дал либерализации обратный ход, оппозиционеров арестовали, а новый парламент был уже «предсказуемым».
Пост премьер-министра был передан М. Дауду, племяннику Захир-шаха. Неудовлетворенный темпами экономического роста, он решил переориентироваться на государственное управление
экономики, учредил пятилетние планы развития. Однако планы были нереалистичны, не учитывали отсутствия ресурсов для их воплощения. Одними из главных причин дефицита средств были неразвитое налогообложение и слабый фискальный аппарат: афганское государство установило низкий уровень налогообложения, он не пересматривался с учетом инфляции, налог на имущество взимался единовременно, но даже такие сборы не обеспечивались в ряде провинций (где администрация была коррумпирована или слаба). Так, если налоговые поступления в 1926 г. составляли 63% поступлений бюджета, в 1972 г. они составляли не более 1% [Afghanistan country study, 1986, p. 147]. Второй проблемой было отсутствие технократов, готовых воплощать в жизнь запланированные проекты. Тем не менее М. Дауд изыскал альтернативные источники средств и специалистов: иностранная помощь, включая затраты на консультации специалистов, составила 89, 79 и 72% [Afghanistan country study, 1986, p. 147] средств на реализацию первого, второго и третьего пятилетних планов развития соответственно. На руку Афганистану сыграло соперничество великих держав за сферы влияния - М. Дауд установил дружественные отношения с обеими супердержавами: то СССР, то США спонсировали отдельные проекты или заключали выгодные для Афганистана соглашения (например, советско-афганские бартерные программы обеспечивали высокие закупочные цены на шерсть и хлопок). С 1950 по 1970 г. советская помощь Афганистану занимала 50% от всего объема внешней экономической помощи этой стране, американская - 30% [Afghanistan country study, 1986, p 147].
Занимаясь в основном экономическими программами, М. Дауд тем не менее навлек на себя недовольство клерикалов, предприняв шаги по эмансипации женщин. Национализм Дауда тоже не нашел понимания среди пушутнов. Одержимость Дауда идеей «великого Пуштунистана» (с отторжением от Пакистана части территорий, населенных пуштунами) привела к тому, что он начал подкупать вождей пуштунских племен. Блокада как встречная мера не только сократила таможенные сборы и валютные поступления афганской казны, но Пакистан еще и перекрыл границу для кочевников из влиятельного племени гильзаев, которые исторически проводили зиму на территории Индии и Пакистана. Политика Дауда вызвала
критику в королевской семье, и ему было предложено сложить полномочия.
Король и следующий премьер-министр учредили комиссии по разработке проекта новой Конституции. Весной 1964 г. для обсуждения проекта созвали Лойя-джиргу. Афганистан был провозглашен конституционной монархией. Премьер-министр, назначенный королем, был ответственен перед парламентом. Специальная статья запрещала остальным членам королевской семьи занимать правительственные должности.
Определенные шаги были сделаны в национальной политике. Новый Основной закон, наряду с пушту, объявил официальным и язык дари, распространенный не только среди таджиков, но и среди некоторых других этнических групп, включая урбанизированных пуштунов. Сомнения вызвал поиск термина, определяющего единую идентичность всех граждан страны. Слово «афганский» для обозначения всех народностей Афганистана многие рассматривали как ссылку только на пуштунов, но на Лойя-джирге приняли решение, что этот термин должен относиться ко всем гражданам.
Новая Конституция утвердила способ формирования, статус и полномочия высшего представительного органа государства -Большой Джирги, которая раньше представляла собой внеконсти-туционный орган, созывавшийся при чрезвычайных обстоятельствах. В ее состав вошли члены парламента и руководители провинциальных джирг. Среди полномочий Большой Джирги - принятие отречения короля от престола, участие в избрании в определенных условиях нового короля; изучение предложений о внесении поправок в Конституцию, некоторые судебные функции в отношении членов Верховного суда [Дадиани, 1965].
Конституция закрепляла за подданными основные права и свободы: свободу мысли и слова, печати, собраний и т.д. Принципиальным новшевством стало разрешение создавать политические партии, однако при условии, чтобы задачи, деятельность и идеология партий не противоречили положениям Конституции и чтобы организационная структура партий и источники их финансовых доходов были открытыми.
По Конституции 1964 г. права и свободы афганских подданных регламентируются только законом, тогда как прежде они определялись и нормами шариата. Новая афганская Конституция
предусматривала укрепление правовой основы в деятельности судебных органов, что должно было вести к дальнейшему ограничению влияния духовенства на судопроизводство [Дадиани, 1965]. Другой сферой, в которой Конституция несколько затронула интересы духовенства, стало образование: государство закрепило право афганцев на бесплатное образование и ввело обязательное начальное образование для детей в тех районах, где государством созданы соответствующие условия.
В 1965 г., перед выборами в парламент, несмотря на отсутствие закона о партиях, начали оформляться политические партии. Коммунистами была основана Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА). Тогда же, в 1965 г., в Афганистане возникло или вышло из подполья еще несколько исламистских организаций. Росла популярность левых, и власти решили использовать негативную реакцию консервативно-клерикальных кругов на «затянувшийся» период преобразований. С их неофициального одобрения в апреле-июне 1970 г. муллы из разных регионов прибыли в Кабул по призыву влиятельных представителей духовенства, организовавших комитет, ответственный за дела ислама. Организовывались шествия, митинги, распространялись листовки с призывом к мусульманам подниматься на священную войну против всех антиисламских элементов, среди которых упоминались как ленинизм, так и западный империализм, как русские, так и американцы. Полиция не могла справиться с покушениями на женщин в европейской одежде или с открытым лицом (обливанием их серной кислотой), погромами женских школ, театров, нападениями на объекты, возводимые с участием советских специалистов, на гостиницы для проживания иностранцев и на официальные власти провинций. Правительство вынуждено было направить в регионы регулярные войска.
В 1973 г. смещенный десятилетие назад с поста премьер-министра брат короля М. Дауд вместе с группой оппозиционно настроенных к режиму короля молодых офицеров совершил государственный переворот против «анархии и антинационального режима». Дауд возглавил образованный путчистами высший орган власти - Центральный комитет Республики Афганистан, став также главой государства и премьер-министром, министром национальной обороны и министром иностранных дел. Сразу же после
переворота были распущены парламент и Верховный суд, запрещена деятельность политических партий. В 1977 г. приняли новую Конституцию страны, упраздняющую монархию, вводящую пост президента (который занял М. Дауд) в республике с однопартийной системой с правящей Партией национальной революции, учрежденной Даудом.
Режим Дауда способствовал консолидации двух флангов оппозиции: это были молодые исламисты, будущие участники советско-афганской войны (среди которых и заметные в сегодняшней афганской политике фигуры - С. Моджадиди, Б. Раббани, Г. Хек-кматьяр), и представители НДПА, возлагавшие надежду на поддержку СССР. Более успешной в борьбе за власть стала прокоммунистическая фракция НДПА, представители которой, физически устранив Дауда, провозгласили Апрельскую национально-демократическую революцию 1978 г. Афганистан был объявлен демократической республикой (ДРА) во главе с генеральным секретарем ЦК ДРА, председателем Революционного совета и премьер-министром - в одном лице занявшего эти должности Н.М. Тараки.
Новая социалистическая власть объявила земельную реформу, ликвидацию неграмотности и эмансипацию женщин. В знак протеста исламские фундаменталисты и племенная знать в конце 1978 г. подняли восстание. К лету 1979 г. они контролировали уже значительную часть сельских районов страны. Внутренние противоречия в НДПА привели к смещению Тараки с поста соратником по партии Х. Амином, который уничтожил предшественника. Неуправляемость Амина спровоцировала советское вмешательство и устранение нового лидера. Все три главных поста в государстве перешли к советскому ставленнику Б. Кармалю.
Советская военная поддержка помогала удержаться новой власти в стране, охваченной сопротивлением исламистской оппозиции, участники которой называли себя моджахедами1 (воинами за веру). Но помощь, оказываемая СССР афганской экономике, не компенсировала восприятие населением советского присутствия как интервенции. Игнорирование исламского фактора - как личной религиозности афганцев, так и значительного влияния мулл на
1 Ближе к оригинальному звучанию этого арабского слова считается транскрипция «муджахид». - Прим. автора.
население - стало причиной провала реформ. Так, программа перераспределения земли в пользу бедных и безземельных крестьян потерпела фиаско во многом потому, что институт частной собственности, согласно Корану, священен. Национальная армия уступала по уровню боевого духа военным группировкам повстанцев, поскольку полевые командиры оплачивали идейно-пропагандистскую работу «штатных» мулл, вдохновлявших солдат на борьбу с неверными [Христофоров, 2007]. Преемник Б. Камаля М. Наджибулла, пытаясь осуществлять «политику национального примирения», созвал Лойя-джиргу, где было принято решение о занятии им учреждаемого поста президента и принятии новой Конституции 1987 г. (согласно которой из названия Демократическая Республика Афганистан исчезло слово «демократическая»).
Конституция фиксировала государственный статус ислама, многопартийность, установку на национальное примирение. Было объявлено о возвращении конфискованных земель и об остановке земельно-водных реформ. Наджибулла назначил на апрель 1988 г. выборы в Национальную ассамблею, объявив амнистию для заключенных моджахедов и предложив часть мест в парламенте повстанцам, если они согласятся войти в правительство. Моджахеды отказались и в феврале 1989 г. создали в Пакистане правительство в изгнании. Вскоре после вывода в 1989 г. советских войск Наджибулла остался практически без сторонников, а национальная армия вышла из подчинения из-за обострения межэтнических противоречий, отражающих процессы, происходившие в то время в стране.
После прекращения советских поставок не только военной, но и гуманитарной помощи на фоне продолжающейся военной поддержки исламистской оппозиции такими странами, как Пакистан, Саудовская Аравия, Китай, Иран, Египет, режим пал. На севере страны было образовано независимое от Кабула Правительство Северного Афганистана, которое возглавили представители этнических меньшинств - генерал-полковник афганской армии А.Р. Дустом (узбек) и полевой командир Ахмад Шах Масуд (таджик). 24 апреля 1992 г. коалиция группировок моджахедов сформировала в Пешаваре Совет джихада (законодательный орган из 50 человек во главе с бывшим профессором теологии Кабульского
университета С. Моджадиди1) и переходное правительство. Разные вооруженные отряды моджахедов и полевых командиров вошли в Кабул, и между ними начали происходить столкновения. Тем не менее была осуществлена «мирная передача власти» в присутствии некоторых министров прежнего правительства. В мае 1992 г. был распущен парламент, после чего страна была провозглашена Исламским Государством Афганистан, президентом которого стал С. Моджадиди, а позднее - Б. Раббани2. Первым указом Совета джихада явилось распоряжение, запрещающее женщинам одеваться в западные одежды и предписывающее им носить только традиционные шаровары и чадру. Вскоре победители втянулись в междоусобные вооруженные столкновения, ни одна из группировок не была в состоянии контролировать даже Кабул. Страна распалась на части, в которых правили те или иные полевые командиры.
Новое государственное образование - Исламский эмират Афганистан (ИЭА) - возникло в результате военной кампании экстремистского движения «Талибан», организованного спецслужбами Пакистана, Саудовской Аравии и США. Кадровую основу движения составили студенты религиозных учебных заведений, в которых обучались дети из лагерей афганских беженцев на территории Пакистана и присоединившиеся к ним моджахеды. В 1996 г. они овладели Кабулом, а весной 2001 г. контролировали порядка 85-90% территории, за исключением той, что находилась под управлением Северного альянса, объединившего моджахедов -лидеров этнических меньшинств (таджиков, узбеков, хазарейцев). Международное сообщество отказалось признавать ИЭА, считая легитимным предыдущее государство.
1 Представитель семейства, сыгравшего значительную роль в свержении короля-реформатора Амануллы в 1929 г. Этот религиозный лидер и бывший моджахед после свержения талибов занимал пост главы верхней палаты афганского парламента с 2005 г. до ухода в отставку в 2010 г. из-за возмущения коррупционностью правительства Х. Карзая. - Прим. автора.
2 В настоящее время этот бывший профессор исламского права Кабульского университета и моджахед является председателем созданного в 2010 г. специального органа - Высшего совета мира Афганистана, ведет переговоры с правительством Пакистана о совместной политике по реинтеграции талибов в мирную жизнь и стабилизации обстановки в населенном пуштунами приграничье двух стран. - Прим. автора.
Впрочем, установки талибов мало чем отличались от тех, которые моджахеды провозгласили в своем первом указе, словно скопированном с фирмана Хабибуллы-хана в 1929 г. - об обязательном ношении мужчинами традиционной одежды, а женщинами - чадры. Можно прийти к выводам о непостижимом для западного мира основополагающем значении для мусульманских лидеров Афганистана именно неравноправия женщин как символа верности своим традициям и сохранения культурной идентичности: так велико количество кровопролитных конфликтов на территории этой страны, инициаторы которых, приходя к власти, не имели никакой серьезной политической программы, кроме укутывания женщин в чадру, запрета светского образования и т.п. Талибы были в некотором смысле более концептуальны по сравнению со своими предшественниками-моджахедами и создали при Министерстве юстиции Департамент по содействию добрым делам и предотвращению плохих. Полиция нравов при этом департаменте, как и в 20-е годы XX в., появилась на улицах, чтобы отслеживать несоответствие поведения и облика мусульман религиозным предписаниям. Помимо этого талибы пытались навести порядок в сфере частной собственности, подвергавшейся переделу как в связи с правительственными реформами, так и в связи с военными действиями. Им удалось установить систему сбора мусульманских налогов, но в целом отсутствие какой-либо экономической политики и планов восстановления разоренной войнами страны привело к легализации «теневых» секторов - контрабанды и выращивания опиума. Следующим этапом развития этих перспективных секторов экономики стало появление промышленного производства героина и развитие трансграничного наркотрафика, которые при попустительстве со стороны американских патронов новой афганской администрации являются теперь проблемой многих стран, включая Россию.
Вторжение после событий 11 сентября 2001 г. войск НАТО, которые, объединившись с Северным альянсом, свергли режим талибов, привело к новому этапу государственного строительства - финансированию западными странами переходной администрации, а потом и финансированию новых политических институтов, сконструированных уже по западным образцам. Однако форма не привела к изменению содержания: в афганском парла-
менте 2005-2010 гг. депутатами стали бывшие моджахеды, озвучившие политический расклад в законодательном органе как противоборство тех, кто за отмену женской чадры, и тех, кто против (Коргун, 2005). Нет сомнений, что если инициированные на уровне американской администрации переговоры с талибами о «цене» их реинтеграции в афганское общество и с вождями племен о поддержке иностранного контингета, которые ведутся американскими и афганскими официальными лицами, закончатся успешно, политический альянс легитимно пришедших во власть талибов и моджахедов вновь заставит задаться вопросами о целесообразности создания в Афганистане современного государства, тогда как наполнение понятия «государственность» должно происходить естественным путем именно в контексте этого общества, имеющего право на свой путь развития.
Неучтенные факторы и тенденции
Первой особенностью Афганистана является то, что основные политические акторы, получившие доступ к государственной власти, пытались осуществлять социально-экономические и политические реформы, не укрепив в достаточной степени государственность. Ни смена форм правления, ни смена политических лидеров разной степени авторитарности не привели к получению полного контроля над территорией - обычно весь контроль ограничивался Кабулом и еще несколькими городами. Особенно важным следствием провала государственного управления было отсутствие полноценного фискального аппарата. Вторая особенность заключалась в том, что крены в сторону модернизации обычно осуществляла небольшая часть афганской элиты, которая, независимо от идеологии (либеральной, консервативной, демократической, коммунистической, националистической), не имела ни широкой социальной базы, ни надежной опоры в лице армии, ни поддержки духовенства, ни национальных кадров для проведения политики модернизации. Третья особенность - присутствие внешней помощи (как государству, так и его оппонентам), которая деформировала естественный путь развития страны.
Но тут следует, наконец, задаться вопросом: а нужно ли современное централизованное государство именно этой стране?
Ведь человеческие ресурсы не соответствуют задачам модернизации. Некоторые проблемы именно с человеческими ресурсами не решить с помощью иностранных рецептов, а своих Афганистан пока не нашел. Так, государство современного типа предполагает управляемость населением. В Афганистане 5-6 млн. человек не готовы жить по централизованным универсальным законам - это кочевники, которые по ряду причин не склонны вести оседлый образ жизни. Ранее эту проблему относили исключительно к традиционному укладу жизни племен, но источники ООН утверждают иное: афганская власть сейчас не заинтересована в содействии оседлости номадов. Ведь по закону им полагается выделить землю и подъемные средства на строительство жилья. Закон не выполняется, но даже если его пытаются выполнять, на практике это приводит к столкновениям с оседлыми жителями тех территорий, на которых пытаются осесть кочевники. Информация о подобных проблемах не публикуется, в отличие от сообщений об очередных терактах боевиков «Талибана», но в действительности любому режиму, претендующему на усиление роли государства, придется решать эту проблему, предполагающую исключение целых категорий населения. На сегодня лишь 30% кочевников и только 2% женщин имеют официальные удостоверения личности [Векуа, 2008], а значит, политические и гражданские права. Не способствует прогрессу и прошедший сквозь века институт Лойя-джирги, поскольку он консервирует военно-племенную структуру общества [см.: Лалетин, 2005].
И наконец, значительная роль духовенства в жизни афганцев - фактор, который был недооценен многими режимами. Реакция на попытки модернизации с каждой новой волной религиозной оппозиции - клерикалы, моджахеды, талибы - отражает неизменность этой составляющей афганского менталитета. В 1980 г., по оценкам советских специалистов, один мулла приходился на каждые 60 человек, а один врач - на каждые 10 000 [Христофоров, 2007]. Всего в Афганистане в момент советского вторжения было 300 000 представителей духовного сословия (для сравнения: учителей на всю страну приходилось 22 000) [Христофоров, 2007]. Заручиться поддержкой афганского духовенства в деле государственного строительства не удавалось ни одному режиму, кроме созданных моджахедами и талибами. Муллы поддерживают акторов,
отстаивающих сохранение традиционных общественно-бытовых форм, а полевые командиры, о которых нельзя с уверенностью сказать, что все они воюют исключительно по идейным, а не корыстным соображениям, используют их влияние на людей. Таким образом, в афганскую политику вовлекается множество малообразованных людей, не готовых к выполнению функций народного просвещения и государственного управления в современном понимании этих слов.
Тем не менее тандемы духовенства и полевых командиров представлены многими этносами Афганистана, что заставляет предположить определенный потенциал исламского фактора для консолидации фрагментированного общества при условии появления лидера-исламиста, готового пренебречь этническими и племенными предрассудками и предложить более перспективную политическую программу, чем одеть женщин в чадру, закрыть границы и упразднить науки.
Еще одна тенденция, которая позволяет оценивать перспективы афганской государственности положительно, заключается в следующем. Несмотря на периодически обостряющийся национальный вопрос, за все годы внутренних конфликтов у народов Афганистана не возникло ирредентистских проектов, хотя таджики, узбеки и туркмены расселены преимущественно на севере Афганистана, где их ареал граничит с постсоветскими национальными государствами этих этносов, а пуштунский этнос разделен границей между Пакистаном и Афганистаном. Очевидно, при всех противоречиях межэтнических отношений, все эти группы идентифицируют себя именно с сегодняшним Афганистаном.
Последний фактор, не учитываемый при составлении индексов государственной состоятельности, - воинственный менталитет афганцев. Недооценивать роль национального характера при оценке политических перспектив страны применительно к Афганистану нельзя [Снесарев, 2003]. Афганистан демонстрирует высокую сопротивляемость любым формам нарушения внешнего суверенитета и, одновременно, в состоянии гуманитарной катастрофы не может без внешнего присутствия. Единственный выход здесь - подобрать приемлемую форму присутствия. Видимо, это должны быть мусульманские, а не христианские или светские государства. На роль новых патронов или партнеров подходят исламские государства,
заинтересованные в стабилизации ситуации. Сейчас наблюдается их «вход» в Афганистан через несколько крупных экономических проектов: локомотивами развития железнодорожной сети становятся Турция, Иран, страны Центральной Азии. Серьезное улучшение экономической и энергетической ситуации в стране может принести реализация подписанного в 2010 г. соглашения о строительстве газопровода «ТАПИ» из Туркменистана в Пакистан и Индию через Афганистан.
Если обсуждаемые сейчас финансовые выгоды от этих больших проектов вместе с политическими уступками удовлетворят лидеров большинства воюющих группировок, включая готовых к переговорам талибов, Афганистан сможет приступить к очередной попытке укрепления государственности, в которой, в силу финансовых перспектив и взаимной приемлемости участников, будут заинтересованы все политические силы. Таким образом, при достижении консенсуса официальной и неофициальной («Талибан», вожди племен, не связанные с талибами полевые командиры) власти в Афганистане позитивные сдвиги в деле государственного строительства возможны, как и некоторое улучшение жизни населения. Вместе с тем это будет слабое исламское государство, не обремененное планами развития, где центральная власть останется в силу необходимости легитимным партнером в крупных внешнеэкономических и внешнеполитических переговорах, осуществляя внешний суверенитет и испытывая большой дефицит суверенитета внутреннего.
Литература
Afghan history. - Mode of access: http://www.afghan-web.com/history/index.html
(Дата посещения: 10.01.2011.) Afghan women human rights defenders tell of intimidation and attacks. - 08.03.2010. -Mode of access: http://www.amnesty.org/en/news-and-updates/afghan-women-human-rights-defenders-tell-intimidation-and-attacks-2010-03-08 (Дата посещения: 10.01.2011.) Afghanistan. CIA - The World Factbook. - 2011. - Mode of access: https://www.cia. gov/library/publications/the-world-factbook/geos/af.html (Дата посещения: 10.01.2011.)
Afghanistan country study. Foreign area studies / R.F. Nyrop, D.M. Seekins (ed.). -N.Y.: The American univ., 1986. - 365 p. - Mode of access: http://www.gl.iit.edu/ govdocs/afghanistan/ (Дата посещения: 10.01.2011.)
Afghanistan reconstruction oversight. Hearing before the subcommittee on international organizations, human rights and oversight of the committee on foreign affairs House of Representatives. One Hundred eleventh congress. Second session. 20 May 2010. -Washington, DC: U.S. government printing office, 2010. - 47 р. - Mode of access: http://www.internationalrelations.house.gov/111/56558.pdf (Дата посещения: 10.01.2011.)
Failed states index of fund for peace. - 2011. - Mode of access: http://www. fundforpeace.org/web/index.php?option=com_content&task=view&id=452&Itemid=900 (Дата посещения: 10.01.2011.)
Fukuyama F. Nation-building: Beyond Afghanistan and Iraq (Forum on constructive capitalism). - Baltimore: The John Hopkins univ. press, 2005. - 272 p.
International Security Assistance Force (ISAF): Key facts and figures. - 03.02.2011. -4 p. - Mode of access: http://www.isaf.nato.int/images/stories/File/Placemats/3% 20Feb%202011%20Placemat-REVISED.pdf (Дата посещения: 10.01.2011.)
Into Kandahar, yesterday and tomorrow // The New York times. - 23 may. - N.Y., 2010. - Mode of access: http://www.nytimes.com/2010/05/23/weekinreview/23burns. html?_r= 1&ref=weekinreview&pagewanted=all (Дата посещения: 10.01.2011.)
SaidE. Orientalism. - N.Y.: Vintage, 1978. - 368 p.
Shahzad S.S. Taliban soften as talks gain speed. - 15.09.2010. - Mode of access: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/LI15DfD2.html (Дата посещения: 10.01.2011.)
Pakistan and Afghanistan. - Washington, DC: U.S. Agency for international development, 2010. - 219 p. - Mode of access: http://www.usaid.gov/oig/public/special_ reports/afghanistan_and_pakistan_Booklet-FY2010_4th_quarter-final.pdf (Дата посещения: 10.01.2011.)
Абдуллаев К. Как в Афгане водонос стал эмиром. Правдивая история жизни Бачаи Сако. Часть 1. - 26.11.2007. - Режим доступа: http://www.centrasia.ru/newsA. php?st=1196034360 (Дата посещения: 10.01.2011.)
Бойко В.С. «Кабулистан» Бачаи Сакао. - 2003. - Режим доступа: http://www. hrono.info/statii/2003/afgan2.html (Дата посещения: 10.01.2011.)
Векуа Л. Положение женщин в современном Афганистане. - 2008. - Режим доступа: http://www.afghanistan.ru/doc/11394.html (Дата посещения: 10.01.2011.)
Верхотуров Д. Железные дороги: пересечение интересов. - 23.12.2010. - Режим доступа: http://www.afghanistan.ru/doc/19141.html (Дата посещения: 10.01.2011.)
Дадиани Л.Я. Новая Конституция Афганистана // Советское государство и право. - М., 1965. - № 8. - С. 118-120.
Иран и Афганистан договорились развивать торгово-экономическое сотрудничество. - 15.11.2010. - Режим доступа: http://news.day.az/iran/238570.html (Дата посещения: 10.01.2011.)
Иран настаивает на реалистичном подходе к ситуации в Афганистане. -18.12.2009. - Режим доступа: http://asia-a.ru/content/view/4597/75/ (Дата посещения: 10.01.2011.)
Коргун В.Г. История Афганистана, XX век / А.З. Егорин (отв. ред.). - М.: Крафт+: Изд-во Института востоковедения РАН, 2004. - 527 с.
Коргун В.Г. Состав афганского парламента. - 2005. - Режим доступа: http:// www.iimes.ru/rus/stat/2005/30-12-05.htm (Дата посещения: 10.01.2011.)
Лалетин Ю.П. Государство и племя в политической системе Афганистана // Восток и политика: Политические системы, политические культуры, политические процессы: Науч.-метод. комплекс / А. Д. Воскресенский (ред.). - М.: Аспект Пресс, 2011. - С. 280-315.
Мирзаян Г. Афганистан без Кабула // Эксперт. - М., 2009. - № 33. - Режим доступа: http://www.expert.ru/expert/2009/33/bez_kabula/ (Дата посещения: 10.01.2011.)
Снесарев А.Е. Афганские уроки. - М.: Русский путь: Военный университет, 2003. - 896 с.
Фирманы Исламского Эмирата Афганистан. - Режим доступа: http://constitutions. ru/archives/386 (Дата посещения: 10.01.2011.)
Хабибуллина Г.Ю. Модернизация образования на мусульманском Востоке // Ислам в современном мире. - М., 2006. - № 4. - Режим доступа: http://www. idmedina.ru/books/islamic/?417 (Дата посещения: 10.01.2011.)
Христофоров В. Мусульманское духовенство в афганской армии. - 26.02.2007. -Режим доступа: http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1172491860 (Дата посещения: 10.01.2011.)
