Административная политика советского государства в отношении колхозной деревни в первые послевоенные годы (1946-1948 годы) (на материале Прибайкалья) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Р.Б. МИРОНОВ

Р.Б. МИРОНОВ

соискатель

АДМИНИСТРАТИВНАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА В ОТНОШЕНИИ КОЛХОЗНОЙ ДЕРЕВНИ В ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ (1946-1948 ГОДЫ) (на материале Прибайкалья)

После окончания Великой Отечественной войны Советское государство считало первоочередной задачей восстановление и дальнейшее развитие народного хозяйства страны. В условиях начавшейся холодной войны приходилось рассчитывать только на собственные средства. В итоге, как и в довоенные годы, источником заемных средств продолжала оставаться деревня. Знаменитый иркутский писатель В.Г. Распутин так вспоминал о состоянии послевоенного колхоза: «...обессиленный за войну, разоренный, скованный постоянным надзором, придавленный планом, он жил одним — как спасти людей. .Положенное государству отдавалось, работали сверх всякой меры.»1.

Налоговое бремя заставляло колхозников искать пути улучшения своего положения в развитии личного подсобного хозяйства. Государство отреагировало на это ужесточением мер административного воздействия на крестьянство. 19 сентября 1946 г. в силу вступило постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах». Его главная задача сводилась к пресечению попыток колхозного крестьянства расширить площадь своего приусадебного участка за счет общественного фонда колхозных земель, а также к усилению контроля за колхозной собственностью.

В Иркутской области в конце 1946 г. по этому поводу из областного центра было направлено в районы области 127 чел. партийно-советского актива. В результате их деятельности из 1368 колхозов области в 754 сократили 1973 чел. административно-управленческого и обслуживающего персонала (им было незаконно начислено 454 356 трудодней), еще 591 чел. сняты с оплаты как не имеющие отношения к колхозному производству (им было начислено 72 985 трудодней)2.

Одновременно с этим для проведения обмера общественных земель колхозов и приусадебных участков колхозников было

создано 473 сельских комиссии. Ими было выявлено 30 414 га «незаконно» захваченных земель колхозов, в том числе 2771 га излишков приусадебных участков колхозников. Основная часть земель была занята разными организациями и учреждениями под ведение подсобных хозяйств, а также под коллективные и индивидуальные огороды. Всего колхозам было возвращено 105 388 га общественных земель, из которых 55 100 га было включено в план использования уже в 1947 г.

Подобные проверки проводились в январе-феврале 1947 г. и в течение всего 1948 г. В итоге из 1368 колхозов области только 150 избежали отграничения общественных земель от приусадебных.

Еще одним важным направлением в работе по «ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели» являлось возвращение колхозам «незаконно взятого имущества». В результате проведенной работы было возвращено колхозам области 593 лошади, 808 коров и 1159 голов рабочего скота. Кроме того, колхозам возвратили «незаконно взятых» у них разными лицами и организациями 106 сельскохозяйственных машин, 122 комплекта конно-транспортного инвентаря и 18 автомашин. В конечном счете удалось снизить дебиторскую задолженность колхозов с 16 067 тыс. р. в январе 1947 г. до 6311,8 тыс. р. к началу 1948 г.3

И наконец, последний момент в работе по борьбе с «нарушениями» Устава сельскохозяйственной артели был связан с нарушениями так называемой колхозной демократии. В значительной части колхозов с начала войны не производились выборы правлений колхозов, а председатели колхозов назначались районными организациями. Только в течение 1948 г. были переизбраны председатели в 230 колхозах4.

Следующей значительной административной мерой государства в отношении колхозов явился указ Президиума Верховного Совета СССР «О выселении в отдаленные районы

© Р.Б. Миронов, 2006

ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ

страны лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный и паразитический образ жизни» от 2 июня 1948 г. Об активности колхозников при обсуждении указа говорят следующие данные. Только по 21 району области на обсуждении указа присутствовали 20 996 чел., или 86,6% общего количества колхозников. Голосовали за выселение 19 290 чел. (92%). В прениях выступил 2231 чел.5 В своих выступлениях рядовые колхозники одобряли принятие данного указа, и на многих колхозных собраниях решение о выселении принималось единогласно. Те, кто основное внимание уделял работе в своем личном хозяйстве, а не на колхозном производстве, в этих выступлениях характеризовались как «паразиты», «лодыри», «жулики», «расхитители колхозного добра», «тунеядцы», «околоколхозные элементы» и т.п.6 В итоге действие указа было применено к 381 колхознику. К месту поселения выехали 200 чел. Еще 522 крестьянам были вынесены предуп-реждения7. Следует отметить, что этот указ имел в большей степени демонстративный характер, так как его широкое применение вряд ли было возможно. В послевоенной деревне и так катастрофически не хватало рабочих рук. Поэтому некоторые райкомы партии и райисполкомы отнеслись к указу «О выселении.» как к временной кампании. После проведения работы в июне-июле 1948 г. по высылке крестьян из колхозов в отдаленные местности они начали ее сворачивать, ограничиваясь вынесением предупреждений. О свертывании работы по применению указа к октябрю 1948 г. свидетельствовал тот факт, что из 837 чел., которым общими собраниями колхозов были вынесены предупреждения, у 140 чел. сроки истекли, а проверки выполнения взятых ими обязательств организовано не было8. В таких районах, как Тулунский, Шиткинский и Голуметский, не было проведено ни одного повторного собрания с докладами председателей колхозов о выполнении колхозниками, получившими предупреждения, данных ими обязательств9.

В целом по области реализация указа «О выселении.» от 2 июня 1948 г. прошла далеко не бесследно. Значительно повысились трудовая дисциплина и производительность труда в колхозах. Так, по данным на 5 сентября 1948 г., в колхозах области было убрано урожая с площади 338,6 тыс. га, тогда как

на эту же дату в 1947 г. было убрано только с 303,6 тыс. га. Хлеба было убрано комбайнами на 22 600 т больше, чем на 5 сентября прошлого года, а сдано государству больше на 17 600 т10.

Реализация указа от 2 июня 1948 г. по Иркутской области вызвала также новый прилив в колхозы. По неполным данным от 16 районов, в колхозы области с июня 1948 г. вступили 286 хозяйств единоличников11. К концу 1948 г. многие ранее отстававшие колхозы вышли в передовые, например колхоз «Культурная революция» Нижнеудинского района, «Красный маяк» и им. Куйбышева Тулунско-го района.

Таким образом, административная политика государства по наступлению на личные подсобные хозяйства крестьян в первые послевоенные годы не имела серьезных успехов. Да и само государство в то время не стремилось вытеснить их из экономической жизни полностью. Во-первых, личные подсобные хозяйства облагались обременительными налогами, что, несомненно, являлось для государства выгодным, так как составляло дополнительный источник пополнения казны. Во-вторых, как уже отмечалось выше, для самих крестьян они служили основным, а нередко и единственным источником существования. Как вспоминал министр земледелия И.А. Бенедиктов, «от 60 до 90 процентов овощей, мяса, молока, яиц, других видов сельскохозяйственной продукции, за исключением, разумеется, зерна и технических культур, давали именно личные подсобные хозяйства. Они же производили большую часть фруктов, ягод. Кстати, большую часть доходов как в предвоенные, так и в первые послевоенные годы колхозники получали не от общественного, а от своего личного хо-зяйства»12.

Рост плановых заданий требовал, чтобы крестьяне как можно больше работали на колхозных полях. Но мизерное вознаграждение за работу в коллективных хозяйствах вынудило сельчан усилить внимание к своим приусадебным участкам. Занимая ничтожную долю посевных площадей и имея гораздо меньше скота и птицы, личные подсобные хозяйства давали почти половину сельскохозяйственной продукции в стране, обеспечивали крестьянам существование и основную часть доходов. Именно это являлось главной причиной уклонения крестьян от работы в

Известия ИГЭА. 2006. № 6

Н.В. КАЙГОРОДОВА

колхозе, что, в свою очередь, вызывало ответные меры, давление на них, принуждение к труду со стороны колхозного начальства. Работа в личных подсобных хозяйствах при отсутствии поддержки сверху стала способом консервации тяжелого ручного труда, причем преимущественно в тех формах, какие традиционно сложились в крестьянских хозяйствах.

Послевоенная сибирская колхозная деревня, по словам В.Г. Распутина, «шла к тому, чтобы превратить навязанное в естественное, "коллектив" в "мир", приказной порядок в нерешительное, но все-таки народовластие»13.

Примечания

1 Распутин В.Г. Мой манифест // Наш современник. 1997. № 5. С. 4.

2 ГАИО. Ф. р-2816, оп. 1, д. 1, л. 3.

3 Там же. Л. 4-9.

4 РГАСПИ. Ф. 17, оп. 138, д. 40, л. 62-63.

5 Там же. Л. 82.

6 Там же. Л. 63-64.

7 Там же. Л. 66.

8 Там же. Л. 82.

9 Там же. Л. 85.

10 ГАНИИО. Ф. 127, оп. 14, д. 659, л. 63.

11 Там же. Д. 667, л. 44.

12 Бенедиктов И.А. О Сталине и Хрущеве // Молодая гвардия. 1989. № 4. С. 56.

13 Распутин В.Г. Указ. соч. С. 4.

Н.В. КАЙГОРОДОВА

аспирант

ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ КУРОРТОВ БАЙКАЛЬСКОГО РЕГИОНА (КОНЕЦ ХУШ ВЕКА-1980-е ГОДЫ)

Сведения о появлении первых байкальских курортов относятся к XVIII в., когда Восточная Сибирь не была густо населенным районом. Сложные климатические условия, плохое транспортное сообщение, отдаленность от основных промышленных и аграрных центров были причиной того, что долгое время даже самоизливающиеся минеральные источники находились в неизвестности и не эксплуатировались. Первые лечебные заведения, использующие минеральные воды, возникли в последней четверти XVIII в. на базе уже известных минеральных источников и грязевых озер. Строительство Транссибирской железной дороги в конце XIX в. послужило толчком к новому витку развития существовавших курортов и к формированию новых курортов, прежде всего в Читинской области. Многие старые курорты получали финансовую поддержку от государства или арендаторов. Курорты становились местом не только лечения, но и развлечения, что приносило им дополнительный доход.

В дореволюционный период курорты находились в собственности казны. Однако часто они передавались местным предпринимателям в аренду, которые практически не занимались улучшением на курортах быта, медицинского и культурного обслуживания. В результате большинство курортов Байкальского региона оставались на начальной стадии развития. Законодательная политика курортного дела в России носила разрешительный

характер. Лишь в апреле 1914 г. был принят закон «О горной и санитарной охране курортов» с условием ввода его в действие через два года.

В советский период был выработан иной подход к курортной системе. Декретом от 4 апреля 1919 г. «О лечебных местностях общегосударственного значения» все курорты были национализированы. К управлению курортами были привлечены профсоюзы, к их развитию на научной основе — медицинские научные общества, к охране рекреационных ресурсов — местные советы и специальные комиссии. Распределение обязанностей между различными руководящими структурами замедлило становление курортной системы. Дополнительным фактором развития здравниц стал начавшийся в 1930-х гг. подъем промышленности в Восточной Сибири. Однако события Великой Отечественной войны помешали осуществлению планов по организации рекреационных объектов.

Реализация комплексных программ по развитию производительных сил Сибири существенно увеличила численность населения региона. Для удовлетворения возросшей потребности населения Сибири в курортном лечении необходимо было интенсивно развивать уже действовавшие курорты и осваивать новые рекреационные ресурсы Байкальского региона. Для общего руководства курортным делом и сосредоточения управления им в системе профсоюзов в 1960 г. постанов-

© Н.В. Кайгородова, 2006