CC BY
237
ГОРОВЕНКО С.В., кандидат юридических наук, [email protected] Кафедра общественного здоровья и здравоохранения; Тюменский государственный медицинский университет, 625023, г. Тюмень, ул. Одесская, 54
GOROVENKO S.V., Gandidate of Legal Sciences, [email protected] Chair of public health and health care;
Tyumen State Medical University, Odesskaya St. 54, Tyumen, 625023, Russian Federation
АДМИНИСТРАТИВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НАРУШЕНИЕ ТРЕБОВАНИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ПОЛУЧЕНИИ ИНФОРМИРОВАННОГО ДОБРОВОЛЬНОГО СОГЛАСИЯ НА МЕДИЦИНСКОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО
Аннотация. Согласно действующему законодательству обязательным условием осуществления медицинского вмешательства является получение от гражданина соответствующего информированного добровольного согласия. При этом правовое значение такого согласия в полном объеме не определено, что оказывает влияние на возможность привлечения медицинских работников к административной ответственности за нарушение требований о его получении. Информирование гражданина о целях, методах оказания ему медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, о его последствиях и предполагаемых результатах оказания медицинской помощи осуществляется преимущественно устно, однако по требованию гражданина не исключена и письменная форма. В связи с этим рассмотрены административно-правовые средства обеспечения такого требования. Проанализирована проблематика неоказания медицинской помощи в экстренной форме при наличии отказа от медицинского вмешательства. В частности, отмечено, что неоказание медицинской помощи по экстренным показаниям в отношении лица, не способного на предоставление информированного добровольного согласия, на основании отказа от нее представляет собой нормативную коллизию и, по существу, легализацию пособничества в причинении вреда здоровью или смерти такому лицу.
Ключевые слова: административная ответственность; административное правонарушение; медицинское вмешательство; информированное добровольное согласие; медицинская помощь.
ADMINISTRATIVE LIABILITY FOR VIOLATION OF THE REQUIREMENTS OF THE LEGISLATION ON OBTAINING INFORMED VOLUNTARY CONSENT TO MEDICAL INTERVENTION
Annotation. According to the current legislation, the obligatory condition for the implementation of medical intervention is obtaining the relevant informed voluntary consent from the citizen. At the same time, the legal significance of such consent has not been fully determined, that affects the possibility of bringing medical professionals to administrative responsibility for violation of the requirements for obtaining informed voluntary consent. Informing the citizen about the objectives, methods of providing medical assistance, the risk associated with them, as well as about possible medical intervention, its consequences and the expected results of providing medical care is carried out orally in most of the cases, but the written form is also possible at the request of the citizen. In this regard, the administrative and legal means of ensuring such a requirement are considered. The problem of failure to provide emergency medical care in case of refusal of medical interventions is analyzed. In particular, it is noted that the failure to provide emergency medical care to a person who is not able to provide informed voluntary consent on the basis of the refusal of it is a normative conflict and, essentially, legalization of complicity in causing injury or death to such person.
Keywords: administrative responsibility; administrative offence; medical intervention; informed voluntary consent; medical care.
Общеизвестно, что любая инвазив-ная* медицинская процедура связана с рисками возникновения неблагоприятных последствий для жизни и здоровья человека. В связи с этим на законодательном уровне установлена обязанность медицинского работника получить от пациента информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство (далее - ИДС). Последствием нарушения требований действующего в данной сфере законодательства является привлечение виновных лиц к административной ответственности. Проведенный анализ нормативных правовых актов позволяет утверждать о наличии существенных пробелов в правовом регулировании получения ИДС.
Основным административно-юрис-дикционным средством обеспечения законности в рассматриваемой сфере является установление административной ответственности по ч. 1 ст. 6.32 КоАП РФ. Конструкция объективной стороны данного правонарушения носит бланкетный характер, что позволяет выделить следующие формы выражения противоправного деяния:
1) непредоставление пациенту необходимой информации в полном объеме, непредоставление пациенту необходимой информации в доступной форме, несоблюдение формы ИДС;
2) осуществление медицинского вмешательства без получения ИДС.
Непредоставление пациенту необходимой информации в полном объеме, непредоставление пациенту необходимой информации в доступной форме, несоблюдение формы ИДС. Несмотря на то, что данная форма противоправного деяния содержит в себе фактически три разновидности бездействия, системный анализ норм законодательства позволяет рассматривать их в единстве.
Объем информации, который должен предоставляться гражданину, предусмотрен ч. 1 ст. 20 Федерального закона
от 21 ноября 2011 г. N 323-ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»** (далее - Федеральный закон N З23-Ф3). При этом информация должна предоставляться гражданину в доступной для него форме. Форма ИДС и его содержание регламентируются следующими нормативными актами:
- приказ Минздрава России от 20 декабря 2012 г. N 1177н «Об утверждении порядка дачи информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство и отказа от медицинского вмешательства в отношении определенных видов медицинских вмешательств, форм информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство и форм отказа от медицинского вмешательства»***.
- приказ Минздравсоцразвития России от 26 января 2009 г. N 19н «О рекомендуемом образце добровольного информированного согласия на проведение профилактических прививок детям или отказа от них»****;
- приказ Минздрава России от 7 апреля 2016 г. N 216н «Об утверждении формы информированного добровольного согласия на проведение искусственного прерывания беременности по желанию женщины»*****;
- приказ Федерального медико-биологического агентства от 30 марта 2007 г. N 88 «О добровольном информированном согласии на медицинское вмешательство»******;
Изучение форм ИДС, предусмотренных указанными актами, позволяет прийти к следующим выводам.
Во-первых, в полном объеме информация, предусмотренная ч. 1 ст. 20 Феде-
* Инвазивный — имеющий отношение к любой терапии или процедуре, при которой происходит «вторжение» в тело каким-либо прямым способом, особенно хирургическим (см.: Оксфордский толковый словарь по психологии / под ред. А. Ребера, 2002. URL: http:// vocabulary.ru).
** Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: федер. закон от 21 нояб. 2011 г. N 323-ф3: ред. от 6 марта 2019 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. N 48. Ст. 6724; 2019. N 10. Ст. 888.
*** Рос. газ. 2013. 5 июля.
**** Рос. газ. 2009. 13 мая.
***** Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru
****** Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
рального закона N 323-ф3, в формах ИДС не указывается.
Во-вторых, как следствие первого вывода, информация предоставляется преимущественно в устной форме.
В-третьих, нарушение формы ИДС, установленной указанными актами, образует состав административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 6.32 КоАП РФ.
Установленные формы ИДС преимущественно содержат лишь констатацию факта предоставления информации. Ю.Д. Сергеев справедливо отмечает, что недостатком форм ИДС является «...их ус-редненность, не позволяющая учитывать индивидуальные особенности пациента» [1, с. 295]. Следовательно, проверка объема и достоверности предоставленной пациенту информации при использовании такой формы ИДС невозможна. По сути, установлена презумпция «добросовестности» медицинского работника при информировании пациента о содержании предполагаемого медицинского вмешательства.
В судебной практике, как отмечает О.В. Беляева, имеет место позиция, согласно которой «.само по себе подписание пациентом добровольного информированного согласия на медицинское вмешательство не свидетельствует о полном информировании учреждением пациента о целях, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, о его последствиях, а также о предполагаемых результатах оказания медицинской помощи, как то предписывает ст. 20 ФЗ РФ N 323-ф3 от 21.11.2011 г.» [2, с. 16]. С этим мнением можно согласиться по существу. Однако обязанность по доказыванию неполноты информирования лежит на пациенте. Таким образом, если пациент не предпринимает действий по аудио- или видеофиксации процедуры информирования, то доказать неполноту предоставленной информации будет практически невозможно.
В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 отмечается, что согласно п. 3 ст. 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских
прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно*. В силу п. 4 ст. 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.
Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу п. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.
Предполагаемая добросовестность субъекта, оказывающего медицинское вмешательство, не должна исключать предоставление предусмотренной законом информации в письменной форме, в том числе по требованию пациента. Однако Федеральный закон N 323-ФЗ и принятые в соответствии с ним подзаконные акты не устанавливают механизм реализации данного требования. Решение обозначенной проблемы возможно двумя способами в зависимости от организационно-правовой формы медицинской организации.
Если медицинская помощь оказывается государственными и муниципальными медицинскими учреждениями, то относительно рассматриваемой ситуации возможным является применение положений Федерального закона от 2 мая 2006 г. N 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации»**. Установленный данным Федеральным за-
* О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 // Бюллетень Верховного Суда Рос. Федерации. 2015. N 8.
** О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации: федер. закон от 2 мая 2006 г. N 59-ФЗ: ред. от 27 дек. 2018 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. N 19. Ст. 2060; Официальный интернет-портал правовой информации. 11К1_: http://www.pravo. gov.ru
коном порядок рассмотрения обращений граждан распространяется на правоотношения, связанные с рассмотрением обращений граждан осуществляющими публично значимые функции государственными и муниципальными учреждениями, иными организациями и их должностными лицами.
Как справедливо отмечает В.Ю. Синю-гин, «несмотря на то, что содержание понятия "организации, осуществляющие публично значимые функции" представляется не вполне очевидным в силу отсутствия единого научного подхода к пониманию публично значимых функций, его легальное определение отсутствует» [3, с. 25].
Следует обратить внимание на то, что в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2012 г. N 19-П отмечено: «установление обязанности по рассмотрению обращений граждан государственными и муниципальными учреждениями как организациями, осуществляющими социально-культурные или иные функции некоммерческого характера соответственно Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, предполагается постольку, поскольку на такие организации возложено исполнение государственных или муниципальных публично значимых функций в рамках компетенции создавшего их публично-правового образования. Сама по себе данная обязанность является одной из гарантий реализации гражданами не только права на обращение, но и других конституционных прав, в том числе на охрану здоровья и медицинскую помощь...»*.
Таким образом, системное толкование обозначенных положений позволяет применять нормы Федерального закона от 2 мая 2006 г. N 59-ФЗ при рассмотрении требования гражданина о предоставлении информации, предусмотренной ч. 1 ст. 20
* По делу о проверке конституционности части 1 статьи 1, части 1 статьи 2 и статьи 3 Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» в связи с запросом Законодательного Собрания Ростовской области: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2012 г. N 19-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2012. N 31. Ст. 4470.
Федерального закона N 323-ФЗ. Непредоставление такой информации означает неправомерный отказ в рассмотрении обращения гражданина. В связи с этим такой отказ образует состав административного правонарушения, предусмотренного ст. 5.59 КоАП РФ.
Представляется, что в этом случае отсутствует конкуренция составов административных правонарушений, предусмотренных ст. 5.59 и ч. 1 ст. 6.32 КоАП РФ, учитывая установленную презумпцию «добросовестности» медицинских работников.
Если медицинская помощь оказывается частными медицинскими организациями, то следует обратить внимание на порядок оказания платных медицинских услуг. Предоставление возмездной медицинской помощи осуществляется в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 октября 2012 г. N 1006 «Об утверждении Правил предоставления медицинскими организациями платных медицинских услуг»** (далее - Правила). Пункт 29 Правил устанавливает, что исполнитель предоставляет потребителю (законному представителю потребителя) по его требованию и в доступной для него форме информацию:
- о состоянии его здоровья, включая сведения о результатах обследования, диагнозе, методах лечения, связанном с ними риске, возможных вариантах и последствиях медицинского вмешательства, ожидаемых результатах лечения;
- об используемых при предоставлении платных медицинских услуг лекарственных препаратах и медицинских изделиях, в том числе о сроках их годности (гарантийных сроках), показаниях (противопоказаниях) к применению.
Нетрудно заметить, что п. 29 Правил дублирует положения ч. 1 ст. 20 Федерального закона N 323-ФЗ в части объема предоставляемой информации. При этом такая информация должна предоставляться потребителю (его законному представителю) независимо от его требования.
** Об утверждении Правил предоставления медицинскими организациями платных медицинских услуг: постановление Правительства Российской Федерации от 4 окт. 2012 г. N 1006 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2012. N 41. Ст. 5628.
Неудовлетворение права потребителя на предоставление информации по его требованию следует квалифицировать по ч. 1 ст. 14.4 КоАП РФ, а именно: оказание населению услуг, не соответствующих требованиям нормативных правовых актов, устанавливающих порядок (правила) оказания населению услуг.
Осуществление медицинского вмешательства без получения ИДС. Данная форма выражения объективной стороны административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 6.32 КоАП РФ, особого затруднения при анализе не вызывает. Исключение составляют положения п. 1 ч. 9 ст. 20 Федерального закона N 323-ФЗ, а именно: если медицинское вмешательство необходимо по экстренным показаниям для устранения угрозы жизни человека и если его состояние не позволяет выразить свою волю или отсутствуют законные представители (в отношении лиц, указанных в части 2 данной статьи).
Как отмечено в приказе Минздрава России от 20 июня 2013 г. N 388н, поводами для вызова скорой медицинской помощи в экстренной форме являются внезапные острые заболевания, состояния, обострения хронических заболеваний, представляющие угрозу жизни пациента*. Таким образом, возникает вопрос о необходимости получения ИДС для оказания экстренной медицинской помощи, если гражданин может выразить свою волю или присутствуют законные представители соответствующих лиц. Возможны следующие варианты возникновения ситуации применения п. 1 ч. 9 ст. 20 Федерального закона N 323-ФЗ (далее - ситуация):
- ситуация возникает в отношении совершеннолетнего дееспособного лица;
- ситуация возникает в отношении дееспособного лица, достигшего возраста, установленного ч. 5 ст. 47 и ч. 2 ст. 54 Федерального закона N 323-ФЗ;
- ситуация возникает в отношении лица, ИДС от имени которого дают его законные представители.
* Об утверждении Порядка оказания скорой, в том числе скорой специализированной, медицинской помощи: приказ Минздрава России от 20 июня 2013 г. N 388н: ред. от 5 мая 2016 г. Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
Напомним, что в соответствии с ч. 2 ст. 11 Федерального закона N 323-ФЗ медицинская помощь в экстренной форме оказывается медицинской организацией и медицинским работником гражданину безотлагательно и бесплатно. Отказ в ее оказании не допускается. Медицинским работникам запрещается осуществление эвтаназии, то есть ускорение по просьбе пациента его смерти какими-либо действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращение искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента (ст. 45 Федерального закона N 323-ФЗ).
Если совершеннолетнее дееспособное лицо отказывается от медицинского вмешательства, то формально речь об отказе в оказании медицинской помощи вестись не может.
Стремление сохранить свою жизнь является базовым инстинктом человека. Следовательно, отказ от экстренной медицинской помощи является, по сути, формой самоубийства. Стремление к суициду может свидетельствовать о психическом нездоровье человека. Соответственно, правомерно говорить о пассивной форме эвтаназии со стороны медицинских работников. Так, отказ от медицинского вмешательства можно рассматривать как просьбу не препятствовать наступлению смерти. В связи с этим отказ от медицинского вмешательства в первой ситуации должен считаться юридически ничтожным. При этом причинение медицинским работником вреда здоровью должно расцениваться как действия в состоянии крайней необходимости.
При втором варианте возникновения ситуации дополнительным аргументом, свидетельствующим о возможности оказания экстренного медицинского вмешательства, несмотря на отказ, является тот факт, что указанные лица несовершеннолетние. В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» ребенком признается лицо до достижения им возраста 18 лет (совершеннолетия)**. Кроме того,
** Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации: федер. закон от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1998. N 31. Ст. 3802.
установлено, что одной из целей государственной политики в интересах детей является защита детей от факторов, негативно влияющих на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие.
Представляется, что причина указанной проблематики кроется в отсутствии устоявшейся концепции понимания правового значения ИДС. По мнению Ю.Д. Сергеева, право пациента на дачу ИДС представляет собой «проявление принципа автономии воли; оно получило свое развитие в связи с отказом от патерналистской модели медицины, характерной для советского периода развития медицины» [1, с. 292]. Продолжая анализ правового значения ИДС, данный автор отмечает: «...законодатель совершенно справедливо исходит из основополагающего принципа - каждый здравомыслящий человек имеет неотъемлемое право распоряжаться своей жизнью и здоровьем» [1, с. 296].
А.В. Тихомиров полагает, что «информированное добровольное согласие - это не соглашение, не договор. По своей правовой природе информированное добровольное согласие - это односторонняя сделка, волеизъявление единственно правообладателя как действия, направленные на возникновение, изменение или прекращение правоотношения. Информированное добровольное согласие устанавливает границы, в пределах которых правообладатель согласен на умаление здоровья в результате медицинского вмешательства ради последующих выгод для него» [4, с. 72].
Озвученные позиции являются дискуссионными по нескольким основаниям.
1. По общему правилу ИДС дает гражданин, достигший возраста 15 лет. Имеет ли такое лицо право на самоубийство? Очевидно, что нормативно такое право не закреплено. Обязаны ли врачи спасать жизнь 15-летнему подростку, если он этого не хочет? Формально, исходя из логики положений ст. 20 Федерального закона N З23-Ф3, не обязаны. Более того, они могут быть привлечены к ответственности за оказание такой помощи.
2. Означает ли достижение возраста 18 лет возникновение права на самоубийство путем отказа от получения медицинской помощи? Формально, если медицин-
ская помощь оказывается по экстренным показаниям, то врач не имеет права прекратить ее оказывать. Иное свидетельствует о пассивной эвтаназии.
3. ИДС является основанием освобождения от юридической ответственности при наступлении неблагоприятных последствий.
При возникновении третьего варианта ситуации следует отметить, что законные представители не могут действовать во вред представляемым лицам. Следовательно, их отказ от медицинского вмешательства по экстренным показаниям в отношении представляемого является юридически ничтожным. Тем не менее действующее законодательство предусматривает достаточно «оригинальную» модель правового поведения участников правоотношений при данном варианте ситуации.
Во-первых, ч. 5 ст. 20 Федерального закона N 323-ФЗ предусматривает право, а не обязанность медицинской организации обратиться в суд с заявлением в защиту прав лица, которому медицинское вмешательство необходимо для спасения жизни. Привлечение субъекта правоотношений к какой-либо ответственности за отказ в реализации права в принципе невозможно.
Во-вторых, законодатель посредством главы 31.1 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации предусмотрел механизм реализации права медицинской организации на обращение в суд с соответствующим административным иском. Анализ такого механизма позволяет прийти к следующим выводам:
- для спасения жизни несовершеннолетних или недееспособных совершено-летних лиц необходимо судебное решение. Необходимость оказания экстренной медицинской помощи устанавливается лицом, которое, как правило, не имеет профильного медицинского образования. Использование судьей экспертного заключения невозможно в силу ограниченности времени для принятия решения;
- для того, чтобы спасти жизнь ребенку или недееспособному лицу, необходимо подготовить и представить в суд административное исковое заявление с приложением необходимых документов.
Если необходимость в оказании экстренной медицинской помощи возникла в ночное время, то нужно ждать начала рабочего дня;
- судья обязан рассмотреть исковое заявление в день его подачи и обратить его к немедленному исполнению;
- исполнение будет осуществляться медицинскими работниками, если ребенок или недееспособный гражданин находится в медицинской организации. В ином случае судебный пристав-исполнитель должен доставить нуждающегося в экстренной медицинской помощи гражданина в медицинское учреждение. При этом остается неясным право медицинских работников удерживать несовершеннолетних или недееспособных лиц до момента вынесения судом решения, если законный представитель настаивает на своем праве покинуть медицинское учреждение.
Такой механизм разрешения третьего варианта ситуации, на наш взгляд, представляет собой легальное пособничество в совершении преступного посягательства на жизнь и здоровье несовершеннолетних или недееспособных совершенолетних лиц.
Считаем необходимым акцентировать внимание на том, что непредоставление экстренной медицинской помощи в рассмотренных вариантах ситуации должно образовывать в зависимости от тяжести наступивших последствий состав преступления, предусмотренного ст. 124 или ст. 125 УК РФ. По нашему мнению, даже при отсутствии последствий в виде вреда здоровью действия персонала медицинской организации необходимо квалифи-
цировать по ст. 125 УК РФ, учитывая формальный состав данного преступления.
В заключение можно сформулировать следующие выводы:
1) неисполнение требований законодательства при получении ИДС образует состав административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 6.32 КоАП РФ;
2) информирование гражданина, предусмотренное ч. 1 ст. 20 Федерального закона N 323-ФЗ, по требованию пациента должно осуществляться в письменной форме. Неисполнение такого требования образует состав административного правонарушения, предусмотренного ст. 5.59 или ч. 1 ст. 14.4 КоАП РФ (в зависимости от организационно-правовой формы медицинской организации);
3) неоказание медицинской помощи по экстренным показаниям на основании отказа от нее означает легализацию права на самоубийство лица, достигшего возраста предоставления ИДС;
4) неоказание медицинской помощи по экстренным показаниям в отношении лица, не способного на предоставление ИДС, на основании отказа от нее представляет собой легализацию пособничества в причинении вреда здоровью или смерти такому лицу;
5) осуществление медицинского вмешательства по экстренным показаниям для устранения угрозы жизни человека является основанием признания действий медицинского работника как совершаемых в условиях крайней необходимости в случае, если медицинская помощь оказана качественно.
Список литературы
1. Сергеев Ю.Д. Медицинское право: учеб. комплекс: в 3 т. Т. 1. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2008. 784 с.
2. Беляева О.В. Добровольное информированное согласие на медицинское вмешательство в свете практики судов Российской Федерации и Европейского суда по правам человека // Медицинское право: теория и практика. 2018. Т. 4. N 2 (8). С. 13-20.
3. Синюгин В.Ю. Административно-правовой статус субъектов, осуществляющих публично значимые функции // Административное право и процесс. 2014. N 11. С. 25-28.
4. Тихомиров А.В. Теория медицинской услуги и медицинского деликта: учеб.-науч. пособие. М.: ЮрИн-фоЗдрав, 2012. 110 с.
References
1. Sergeev Yu.D. Meditsinskoe pravo. V 3 t. T. 1 [Medical law. In 3 volumes. Vol. 1]. Moscow, GEOTAR-Media Publ., 2008. 784 p.
2. Belyaeva O.V. Dobrovol'noe informirovannoe soglasie na meditsinskoe vmeshatel'stvo v svete praktiki sudov Rossiyskoy Federatsii i Evropeyskogo suda po pravam cheloveka [Voluntary informed consent to medical
intervention according to the practice in the courts of the Russian Federation and the European court of human rights]. Meditsinskoe pravo: teoriya i praktika - Medical law: theory and practice, 2018, vol. 4, no. 2 (8), pp. 13-20.
3. Sinyugin V.Yu. Administrativno-pravovoy status sub"ektov, osushchestvlyayushchih publichno znachimye funktsii [Administrative and legal status of entities performing publicly important functions]. Administrativnoe pravo i protsess - Administrative law and process, 2014, no. 11, pp. 25-28.
4. Tihomirov A.V. Teoriya meditsinskoy uslugi i meditsinskogo delikta [Theory of medical services and medical tort]. Moscow, YurlnfoZdrav" Publ., 2012. 110 p.
