CC BY
154
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 343.232
Антонова Татьяна Леонтьевна
кандидат юридических наук, преподаватель кафедры Общеобразовательных дисциплин ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия» Крымский филиал
г. Симферополь E-mail: alex0302alexxx@mail.ru
АДМИНИСТАТИВНАЯ ПРЕЮДИЦИЯ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
РОССИИ И ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН
Аннотация
В статье анализируется тенденция к увеличению в Уголовном кодексе РФ числа уголовно-правовых действующих запретов, сконструированных с использованием и применением административной преюдиции. В настоящее время в Особенной части УК содержится девять статей, содержащих такие запреты. Вместе с практическими проблемами применения соответствующих уголовно-правовых запретов существует проблема с пониманием административной преюдиции. Административную преюдицию определяют через понятия «преюдиционная (правовая) связь», оптимальным является рассмотрение этого правового явления как особого средства юридической техники наряду с правовыми аксиомами, презумпциями и фикциями. Такое понимание административной преюдиции отражает ее специфику в узком отраслевом смысле; вместе с тем это правовое явление можно определять в более широком смысле, отражая, прежде всего, его межотраслевой характер с позиции правовой (уголовной) политики.
Ключевые слова:
Административная преюдиция; уголовно-правовой запрет; юридическая техника; состав преступления; уголовное право; административное право.
Проблема конструирования уголовно-правовых запретов с административной преюдицией не является новой в отечественном уголовном праве. Известно, что административная преюдиция применялась уже в дореволюционном уголовном законодательстве.
С недавнего времени уголовном праве РФ происходит процесс реанимации института административной преюдиции, сущность которого заключается в признании определенных административных правонарушений преступными в силу их повторного и неоднократного совершения. В настоящее время в научном сообществе ведется оживленная дискуссия относительно допустимости и целесообразности использования и применения административной преюдиции в уголовном праве России. Чем эта категория права является и какое значение имеет на на сегодняшний день: актом применения в бывшем СССР, которая должна безвозвратно исчезнуть или кануть в прошлое, либо перспективным юридическим средством, имеющим право на жизнь в правовой науке? С целью толкования и понимания специфики действующего национального законодательства следует обратится к зарубежному опыту в действующем вопросе[1].
В законодательстве большинства зарубежных государств административные правонарушения как таковые не выделяются в качестве самостоятельного вида противоправных деяний. Ответственность за совершение таких деяний предусмотрена уголовным законодательством, а различие между такого вида проступками и преступными посягательствами проводится в основном по характеру санкций, устанавливаемых в зависимости от тяжести совершенных деяний. В первую очередь это характерно для стран англосаксонской правовой системы (Англия, США, Канада, Австралия, др.), а также многих мусульманских государств (Бахрейн, Иордания, Кувейт, др.). В романо-германской (континентальной) правовой семье, включающей в себя национальные системы прав стран континентальной Европы -
Франции, Германии, Италии, Испании и т.д., а также системы национального права ряда неевропейских стран (Индонезия, Мексика, Азербайджан, Марокко, Филиппины, Бразилия, Ливан и др.), долгое время также существовали только лишь преступления и иные уголовные правонарушения. Но в XX веке в связи с развитием и негативным аспектом в бурной глобализации и технологизации (развитием транспорта, интернет технологий, промышленности, роста экономики и др.) произошло резкое увеличение количества наказуемых штрафами так называемых мелких "уголовных правонарушений". Действующая классическая уголовная юстиция, построенная на сложившихся традиционных судебных процедурах, уже не справлялась с такими видами правонарушений в данном правовом поле.
Для разрешения данной проблемы в сфере действующего законодательства Франция и Бельгия сохранили трехзвенную классификацию преступных деяний, оставив "уголовные правонарушения" в формальных границах своих уголовных законов, но перевели их из судебной компетенции в компетенцию административных органов (прежде всего полиции). В данной ситуации речь идет не о материально-правовой, а о сугубо процессуальной технике преодоления поставленной проблемы роста числа уголовных правонарушений и перегруженности судов.
Германия и Италия в другом ракурсе отреагировали на сложившуюся ситуацию. Они вывели так называемые мелкие "уголовные правонарушения" из своих УК, которые начали именовать "административными"[2]. Санкции за их совершение стали возлагать не на действующие суды, а на административные органы.
На становление в странах Западной Европы административного права, включающего в себя нормы-запреты на совершение административных правонарушений, как самостоятельной отрасли права и не зависящей от уголовного права, повлияла деятельность и Европейского суда по правам человека в Страсбурге. Так, в решении по делу "Оцтюрка против Германии" от 21 февраля 1984 года Европейский суд по правам человека указал, что любые "административные правонарушения" остаются частью уголовного права в широком смысле (criminal matter или )[4].
Результатом этого стало слияние в странах Западной Европы в свое время выделившихся из единого уголовного права административно-деликтных правовых норм, предусматривающих юридическую ответственность за мелкие правонарушения, с уголовно-правовой составляющей на уровне "уголовного права в широком смысле и понимании".
Право бывшего СССР, подобно немецкому и итальянскому праву, выделило из сферы единого уголовного права самостоятельный институт действующей административной ответственности. Но в рамках советско-постсоветской правовой доктрины не состоялось его воссоединение с "уголовным правом в широком смысле". Таким образом, в странах Центральной и Западной Европы не сложилось законодательство об административных правонарушениях, отделенное и обособленное от законодательства уголовного, в связи с чем и не применяется административная преюдиция.
В действующих рамках сравнительно-правового анализа административной преюдиции в уголовном законодательстве зарубежных стран следует обратить внимание на опыт развития и применения данного законодательства об административных правонарушениях в странах ближнего зарубежья. В государствах Восточной Европы и прибалтийских странах административно-деликтное законодательство представлено кодексами и законами, принятыми еще в 1990-х годах, они содержат нормы материального и процессуального права, раскрывают само понятие "правонарушение", регламентируют цели и систему наказаний и основные составы правонарушений. Это в основном объясняется широким ракурсом общностью путей формирования настоящего законодательств содержащего административные правонарушения этих стран, в первую очередь обусловленных правовой доктриной СССР. Она же и закрепила основное место административной преюдиции в уголовных кодексах ближних зарубежных государств, входивших ранее в состав Советского Союза.
После распада Советского Союза перед странами - бывших республик СССР стал вопрос о принятии нового уголовного законодательства.
Половина государств сохранила административную преюдицию и по настоящее время, другие отказались от данной юридической конструкции не видя в ней целесообразности применения.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» № 3/2018 ISSN 2410-700Х В настоящее время административная преюдиция применяется в России, Узбекистане, Туркменистане, Таджикистане, Грузии, Киргизии и Беларуси. Действующий Уголовный кодекс Республики Узбекистан от 22 сентября 1994 года содержит 29 преступлений с административной преюдицией, что даже больше, чем во времена советской власти. Уголовные законы Туркменистана и Кыргызской Республики включают по 5 преступлений с административной преюдицией, Грузии и Республики Таджикистан - по 10. Особенностью УК Грузии является введенная в 2013 году ст. 238.1 "Ношение холодного оружия". Согласно данной статье ношение холодного оружия лицом, на которое повторно было наложено административное взыскание за ношение холодного оружия, или лицом, на которое было наложено административное взыскание за употребление наркотиков, наказывается штрафом или лишением свободы на 6-месячный срок. Таким образом, условием наступления уголовной ответственности может быть наличие не только административного взыскания за совершенное ранее аналогичное противоправное деяние, но и взыскания за совершенное административное нетождественное правонарушение.
В уголовном законодательстве России подобной юридической конструкции не имеется, что и объясняется правовой природой административной преюдиции. Конструктивным и основным признаком преступления с административной преюдицией является повторность либо систематичность совершения однородных действий[5].
Законодательство Республики Казахстан в 1997 году отказалось от административной преюдиции в уголовном праве. Но в конце первого десятилетия XXI века ликвидированное юридическое средство вновь стало предметом повышеного внимания правоприменителей в данной юрисдикционной сфере. Если указывать на актуальность и целесообразность возвращения административной преюдиции, то аргументируя свою позицию следует отметить такие аспекты, что будучи подвергнутым административному взысканию, правонарушитель знает негативную реакцию государства на такого вида и рода совершенные правонарушения. И, если он сознательно идет на совершение аналогичного преступления, очевидно, что меры административного взыскания не достигли своей цели в рамках применения наказания. Поэтому на примере Республики Казахстан можно отметить, что с 1 января 2015 года действующий уголовный закон существенно реформирован: вместо норм с административной преюдицией в нем воплощена идея введения уголовных проступков.
В законодательстве Эстонской Республики, несмотря на кардинально в данном вопросе противоположный выбор своих прибалтийских соседей (Литвы и Латвии), сохранил после распада СССР не только в своей правовой системе административную, но и дисциплинарную преюдицию. По состоянию на 16 апреля 2001 года в УК Эстонской Республики можно было встретить множество норм с административной преюдицией: самовольное потребление сетевого газа, жидкого топлива или энергии (ст. 145.2), нарушение законов о налогообложении и законов о налогах (ст. 148.1), незаконное предпринимательство (ст. 148) и др. Но в связи с критикой административная преюдиция была исключена из действующего уголовного законодательства Эстонии.
Государством, использующим административную преюдицию с советских времен по настоящее время, является также Республика Беларусь, уголовное законодательство в Беларуси признает также дисциплинарную преюдицию. Следует отметить тот факт, что положения об административной и дисциплинарной преюдиции получили достаточно подробную регламентацию в Общей части УК Республики. В статье 32 УК РБ указано, что в случаях, предусмотренных Особенной частью УК РБ, уголовная ответственность за преступление, не представляющее большой общественной опасности, наступает, если деяние совершено в течение года после наложения административного или дисциплинарного взыскания за такое же нарушение. Данной нормой законодательство выделило определенную категорию преступлений, составы которых в своей юридической конструкции предусматривают административную преюдицию и определило общий срок, в течение которого может наступить уголовная ответственность за повторное совершение тождественного деяния, а так-же установило начало течения данного срока по данной категории вида правонарушения. Особенная часть УК РБ содержит 36 составов преступлений с административной преюдицией, среди которых можно выделить схожие составы преступлений, содержащие административную преюдицию, и по
российскому законодательству. К ним относятся: уклонение родителей от содержания детей либо от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении (ст. 174); управление транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, передача управления транспортным средством такому лицу либо отказ от прохождения проверки (освидетельствования) (ст. 317-1); несоблюдение требований превентивного надзора (ст. 421). Подводя итог, можно констатировать то, что данная юридическо-правовая конструкция не является особенной и характерной чертой национальных действующих законодательств мира и существует в своей нормативной интерпретации в отдельно взятых государствах, имеющих общий путь развития. И если ранее в союзных республиках использование административной преюдиции было в основной мере обусловлено господством общей советской идеологии которая доминировала на тот период, то в настоящее время ее применение является результатом свободного выбора семи независимых государств, самостоятельно стоящих и формирующих свою систему национального права. Таким образом, возрождение административной преюдиции в действующем уголовном законодательстве РФ базируется не только на собственном историческом опыте, но и на современном опыте ее применения в зарубежных странах.
Список использованной литературы: 1.Зябликова М. В., Иващенко В. Б. Применение административной преюдиции и сопряженности при несоблюдении административных ограничений, установленных в рамках административного надзора//Законность.2017№2.http://www.justicemaker.ru/view-article.php?id=25&art=6606
2. Головко Л.В. Соотношение уголовных преступлений и административных правонарушений: необходимость преодоления советских деформаций. URL: http://zakon.ru/Blogs/OneBlog/2965 (дата обращения: 1.03.2018).
3. Коноплева Л.Л. Сравнительный анализ законодательных подходов к проблеме разграничения административных правонарушений и преступлений в зарубежных странах и в России // Вестник Уральского финансово-юридического института. 2016. № 2 (4). С. 18 - 22.
4. Оцтюрк против Германии (Ozturk v. Germany): Постановление от 21 февраля 1984 г. Серия А. N 73. URL: http://www.dissercat.com/content/metodologicheskieaspektyrazresheniya-del-evropeiskim-sudom-po-pravamcheloveka (дата обращения: 1.03.2018).
5. Безверхов, А. Г. Возвращение "административной преюдиции" в уголовное законодательство России // Российская юстиция. - 2012 - № 1 - 52 с.
© Антонова Т. Л., 2018
УДК 347.45/.47
М.В. Бабушкина
студентка 3 курса ТюмГУ, г. Тюмень, РФ E-mail: mari-babushkina@list.ru
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ДИСТРИБЬЮТОРСКОГО ДОГОВОРА
Аннотация
В статье раскрывается специфика дистрибьюторского договора. Анализ судебной практики, выявление проблематики правовой природы такого договора.
Ключевые слова
Дистрибьюторский договор, правовая природа, договор поставки, договор купли-продажи,
лицензионный договор.
В настоящее время популярным становится заключение дистрибьюторских договоров. Но данная конструкция договора не предусмотрена Российским законодательством и не регулируется им. В этой
