Адаптация и интеграция мигрантов: методологические подходы к оценке результативности и роль принимающего общества Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

Мукомель В. И.

Адаптация и интеграция мигрантов: методологические

подходы к оценке результативности и роль принимающего общества1

МУКОМЕЛЬ Владимир Изявич — доктор социологических наук, руководитель сектора изучения миграционных и интеграционных процессов ИС РАН, mukomel@isras.ru.

Аннотация. В статье рассматриваются подходы к изучению и измерению интеграции мигрантов: сферы интеграции, методологии оценки ситуации и измерения эффективности политики интеграции, используемые для компаративного анализа Европейским Союзом и Организацией экономического сотрудничества и развития. Особое внимание уделяется критериям и индикаторам интеграции и возможностям их использования в российской ситуации. Центральное внимание уделено роли российского общества в процессе интеграции мигрантов: интеграционному потенциалу принимающих сообществ, претензиям россиян к представителям отдельных мигрантских меньшинств. Анализируются оценка принимающим населением отношений с мигрантами и состояния межнациональных отношений, роль информационной среды в формировании этно- и мигрантофобий, дифференциация мигрантских этнических меньшинств в общественном мнении, фобии принимающего населения. Важнейшим направлением формирования атмосферы доброжелательности принимающего общества становится просвещение как представителей ми-грантских меньшинств о нормах и традициях принимающего населения, так и самих местных жителей о «других». В статье использованы результаты исследований Института социологии РАН, проведенных летом 2015 г. и включающих 40 фокус-групп с принимающим населением и мигрантами в пяти регионах России.

1 Статья подготовлена при поддержке РНФ, проект № 15-18-00138.

Ключевые слова: адаптация, интеграция, мигранты, индикаторы интеграции, миграционная политика, политика интеграции, межнациональные отношения, принимающее общество

Mukomel V. I.

Adaptation and integration of migrants:

methodological approaches towards assessment of policy effectiveness and the role of the receiving society

MUKOMEL Vladimir Isyavich, Doctor of Sociological Science, Senior Researcher, Head of the Department of Study of Migration and Integration Processes, Institute of Sociology, Russian Academy of

Sciences, mukomel@isras.ru.

Abstract. The article looks at the approaches of studying and measuring migrant integration: spheres of integration, methodologies of the situation analysis and assessment of the integration policies effectiveness which are used in the comparative analysis of the European Union and OECD. Special attention is given to the criteria and indicators of integration and their relevance for the Russian case. Central attention is paid to the role of the Russian society in the process of migrant integration: integration potential of the receiving communities, complaints of the Russian citizens regarding representatives of specific migrant minorities. The author analyzes the assessment of the receiving society of the relationship with migrants and the state of the inter-ethnic relations, the role of the information environment in the formation of ethno- and migrantophobias, differentiation of migrant ethnic minorities in the public opinion, phobias of the receiving society. The most important way to form welcoming atmosphere of the receiving society is rising awareness about the norms and traditions of the receiving society — among migrant minorities, as well as rising awareness about the "others" among the receiving society. The article is based on the results of the research of the Institute of sociology, RAS, conducted in summer 2015, which included 40 focus-groups with receiving communities and migrants in five regions of Russia.

Keywords: adaptation, intégration, migrants, indicators of intégration, migration policy, intégration policy, interethnic relations, receiving society.

Демографические прогнозы не внушают оптимизма: наметившееся улучшение демографической ситуации краткосрочно, и уже через десятилетие, начиная с 2024—2025 гг. прирост численности населения сменится его сокращением, нарастающим с каждым годом. Даже по самому оптимистичному (высокому) варианту прогноза Росстата, максимальные значения суммарного коэффициента рождаемости, достигаемого в 2030 г. — 1,833, не обеспечивают простого воспроизводства населения. Еще более драматична ситуация с трудовыми ресурсами: согласно последнему прогнозу Росстата (средний вариант), хотя численность населения в 2016—2030 гг. все-таки возрастет на 0,9 млн человек, население в трудоспособном возрасте сократится на 5 млн человек (причем все сокращение населения в трудоспособном возрасте придется на ближайшее десятилетие). При этом в прогнозе уже заложены значительные масштабы миграции — сальдо миграции за 2016—2030 гг. должно составить 4,9 млн человек [Демографический прогноз... 2015].

Миграция становится как важнейшим ресурсом сдерживания депопуляции России, поддержания потенциала экономического развития и геополитической стабильности отдельных регионов, так и основным источником компенсации сокращения трудовых ресурсов на ближайшие десятилетия. В то же время приток иноэтничных мигрантов2 — ввиду сокращения миграционного потенциала российских соотечественников — станет глобальным вызовом, если не обеспечить адаптацию и интеграцию мигрантов. Социальная исключен-ность мигрантов — наиболее негативный сценарий — чревата ростом социальной, экономической напряженности, обострением межнациональных отношений, дестабилизацией локальных социумов.

2 Важнейшим трендом 2000-х гг. стал взрывной рост трудовых миграций из стран Средней Азии. В 2000—2013 гг. их доля возросла с 6,3 до 82,5% всех трудовых мигрантов из постсоветского пространства; в 2014 г. удельный вес среднеазиатских мигрантов снизился из-за увеличения числа мигрантов из Украины [Ромодановский, Мукомель 2015: 5].

Потенциал консолидации местных сообществ — в реализации прозрачной, реалистичной и прагматичной политики адаптации и интеграции мигрантов3. Создание условий для интеграции, но не навязывание выбора — вероятно, наилучшая стратегия миграционной политики.

Альтернативы политике интеграции отсутствуют. Но ее успешность во многом зависит от социальной среды принимающего общества, эффективности функционирования отдельных институтов, четкого взаимодействия различных акторов миграционной политики.

Каковы основные сферы интеграции? Какие сложились методологические подходы к оценке ситуации в области интеграции мигрантов и измерения эффективности политики интеграции? Какие наметились пробелы в политике интеграции в нашей стране? Каков интеграционный потенциал принимающих сообществ в России: насколько российское общество доброжелательно к мигрантам, каковы претензии к представителям отдельных мигрантских меньшинств? Поиску ответов на эти вопросы и посвящена статья.

Подходы к изучению, измерению и критерии интеграции

Проблемы интеграции мигрантов издавна, начиная с работ классиков социологии, являлись предметом пристального внимания исследователей, равно как и политиков4. Они особо

3 Под адаптацией понимается приспособление мигрантов к принимающему сообществу (часто довольно поверхностное), знание и поведение с учетом традиций и норм, принятых местным населением и не предполагающей встречное постижение принимающим населением культур мигрантов. Адаптация — необходимое, но недостаточное условие интеграции.

4 Высказывания многих из признанных авторитетов не прошли бы сегодня тест на толерантность. Бенджамин Франклин, озабоченный иммиграцией немцев, писал: «...почему в наши поселения должны быть допущены стада... быдла, которое, скапливаясь, установило бы свои Язык и Традиции, вытесняя наши? Почему должна Пенсильвания, основанная англичанами, стать колонией чужаков, которые вскоре станут столь многочисленны, что смогут онемечить нас вместо того, чтобы мы обангли-чанили их, и никогда не воспримут наши Язык и Традиции, как не могут они принять нашу культуру». Цит. по: [Коробков, Мукомель 2008: 9].

актуализировались в последние десятилетия, когда массовый наплыв мигрантов с «Юга» стал угрожать социальной стабильности ряда стран «Севера», в первую очередь — Западной Европы. Политизация проблем интеграции способствовала взрывному росту числа публикаций на эту тему, в том числе и в России5. Возрос и интерес исследователей к проблемам интеграции6. Органами государственной власти прилагаются усилия по реализации конкретных мероприятий, ориентированных на адаптацию и интеграцию мигрантов7.

Значимость решения проблем интеграции, особо обозначившаяся в конце прошлого века, не прошла мимо внимания политиков, особенно европейских. Необходимость разработки интеграционной политики в отношении мигрантов первыми из европейских государств осознали Швеция (середина 70-х гг. XX в.) и Нидерланды (начало 80-х гг. XX в.). С середины 90-х гг. прошлого века интеграция иностранцев превратилась в одну из центральных политических проблем европейской полити-ки8. Одновременно обозначилась проблема согласованных подходов государств к вопросам интеграции мигрантов. Начиная с московского совещания Конференции по человеческому измерению (1991), ОБСЕ постоянно наращивала внимание к проблемам интеграции мигрантов, артикулируя необходи-

5 С начала 2013 г. по сентябрь 2015 г., по данным «Медиалогии», в массмедийном пространстве России зафиксировано свыше 7,3 тысячи публикаций, затрагивающих вопросы интеграции мигрантов, а в случаях информационных поводов, подобных событиям на Манежной площади (2010 г.), на Матвеевском рынке или Западном Бирюлево (2013 г.), число таких публикаций возрастает в 3—5 раз.

6 Интеграционные и адаптационные стратегии мигрантов в принимающем обществе, их социальный статус, социокультурные практики, восприятие принимающего общества формулируются как предмет 48 диссертаций, защищенных в 1993—2013 гг., социальная адаптация мигрантов — как объект 10 диссертаций [Савоскул 2014: 35].

7 В Плане мероприятий по реализации в 2013—2015 гг. Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 г. выделяется специальный раздел «Создание условий для социальной и культурной адаптации и интеграции мигрантов» [План мероприятий... 2013].

8 Более подробно см.: [Васильева 2011].

мость обеспечения их законных прав в различных областях9. Столь же пристальное внимание к проблемам интеграции демонстрирует Европейский Союз, особенно в 2000-х гг.10.

Под интеграцией, применительно к внешним мигрантам, понимается процесс встречного движения культур принимающего социума и мигрантов, смешение культурных норм и ценностей, изначально функционировавших сепаратно и, возможно, противоречащих друг другу. При всем многообразии определений акцент делается на том, что:

♦ интеграция — процесс, при котором мигрантов принимают в обществе в индивидуальном порядке и как группу;

♦ ответственность за интеграцию лежит как на самих мигрантах, так и на правительстве, организациях и населении принимающей страны;

♦ принимающее общество несет ответственность за то, чтобы формальные права мигрантов были установлены таким образом, что индивидуум (мигрант) имеет возможность участвовать в экономической, социальной, культурной и гражданской жизни;

♦ мигранты, в свою очередь, должны уважать фундаментальные нормы и ценности принимающей стороны и активно участвовать в процессе интеграции без потери своей собственной идентичности [Глоссарий... 2005: 28; Communication...2003: 17—18].

В общепринятых дефинициях подчеркивается необходимость взаимодействия и ответственность принимающего общества; при этом путь, пройденный мигрантами, практически всегда намного больше, чем пройденный местным населением.

Попытки соизмерения интеграции и поиск индикаторов интеграции наиболее интенсивно велись в Европейском Союзе с 1990-х гг. В 2004 г. были предложены принципы выделения индикаторов интеграции [Handbook on Integration 2004] и

9 Важное значение имели документы встреч глав государств и правительств в Москве (1991), Хельсинки (1992), Будапеште (1994), регулярных встреч Совета министров, особенно в Софии (2004), Любляне (2005), Брюсселе (2006), Мадриде (2007), Афинах (2009). Более подробно см.: [Оценка индекса.2013: 3-4].

10 Перечень документов см.: [Conclusions. 2010: 2—4].

Таблица 1

Ключевые индикаторы в ЕС, Сарагосская декларация, 2010

Области Индикаторы

политики

Ключевые индикаторы:

Занятость Уровень занятости Уровень безработицы Уровень экономической активности

Ключевые индикаторы:

Наивысший уровень образования (доля населения

с третичным, вторичным и первичным (или ниже) образованием)

Образование Доля учащихся с низкими показателями в чтении, математике и точных науках среди 15-летних Доля лиц в возрасте 30—34 лет с третичным образованием Доля лиц, рано оставивших учебу

Ключевые индикаторы:

Медианный уровень дохода — медианный чистый

доход мигрантского населения в пропорции к

медианному чистому доходу всего населения

Коэффициент риска бедности — доля [мигрантского]

Социальная населения с доходом менее 60% от национального

включенность уровня доходов Доля населения, считающего состояние своего здоровья хорошим или плохим Соотношение владельцев недвижимости к не владеющим недвижимостью среди мигрантов и всего населения

Ключевые индикаторы:

Доля мигрантов, получивших гражданство

Активное Доля иммигрантов, имеющих постоянное или

гражданство долгосрочное разрешение на проживание Доля иммигрантов на выборных должностях [на местном уровне]

Источник: [Conclusions... 2010: 16].

предпринята попытка их измерить на основе предложенного Migration Policy Group «Индекса миграционной политики» — MIPEX [Niessen 2015: 18].

В 2010 г. эти подходы к измерению интеграции были зафиксированы министрами стран ЕС в Сарагосской деклара-

ции [Conclusions... 2010] и утверждены индикаторы интеграции по следующим направлениям: занятость, образование, социальная инклюзия и гражданское участие — табл. 1.

Одновременно в Сарагосской декларации были указаны источники данных для ключевых индикаторов, а также обозначены показатели, которые большинство или все государства—члены ЕС считали важными для мониторинга и реализованными позднее (доля сверхквалифицированных сотрудников, самозанятых, знание языка, опыт дискриминации, доверие к общественным институтам, участие в выборах среди имеющих на это право, чувство принадлежности к принимающему обществу; только для первых двух параметров имелась статистика обследований рабочей силы — LFS) [Conclusions. 2010: 16].

Сарагосская декларация обозначила подход, ориентированный на объективный анализ ситуации, сравнение положения иностранных граждан с местным населением, базирующееся на статистике и регулярных обследованиях (статистике доходов и жизненных условий — EU-SILC, обследованиях рабочей силы (LSE). В дальнейшем этот подход активно реализуется Организацией экономического сотрудничества и развития — ОЭСР11. ОЭСР анализирует положение различных социально-демографических групп мигрантов и их потомков в сравнении с местным населением, фиксируя расхождения в социально-экономических достижениях и обозначая возможные направления вмешательства для национальных акторов. В 2012 г. ОЭСР опубликовала доклад, базирующийся на идеологии Сарагосской декларации, в котором анализировалась ситуация с интеграцией мигрантов и их потомков во всех странах ОЭСР за некоторыми изъятиями, связанными с отсутствием информации по отдельным параметрам в отдельных странах [OECD 2012].

В 2015 г. ОЭСР и Европейская комиссия представили совместную публикацию, в которой впервые сравнивались все

11 ОЭСР в качестве ключевых индикаторов интеграции (сфер интеграции) выделяет распределение доходов, жилье, здравоохранение, образование, рынок труда, дискриминацию, гражданскую вовлеченность (под последней понимается правовой статус мигранта на пребывание/проживание в стране, участие в выборах) [OECD 2012].

страны ЕС и ОЭСР по интеграции иммигрантов и их детей посредством 27 показателей, характеризующих занятость, образование и навыки, социальную интеграцию, гражданское участие и социальную сплоченность. Особое внимание уделялось двум конкретным группам: молодых людей с миграционным бэкграундом (фоном)12, интеграция которых рассматривается как ключевая с точки оценки успеха или неудачи интеграции, а также граждан третьих стран в Европейском Союзе, которые являются целью политики интеграции в ЕС [OECD 2015].

Одновременно развивался и подход, предложенный ранее и реализуемый в MIPEX, концептуально схожий по анализируемым сферам, но ориентированный на иной объект — анализ эффективности политики на основе действующего законодательства — и использующий иные методические приемы. Еще одно различие: если ОЭСР к мигрантам относит родившихся за границей (выделяется также группа с миграционным фоном, к которой относятся и родившиеся в стране проживания, но имеющие, по крайней мере, одного родителя, родившегося за границей), включая гражданство страны проживания, то MIPEX ориентирован исключительно на иностранных граждан. В основе индекса MIPEX, ориентированного на компаративный анализ страновых политик по основным направлениям, лежат не количественные характеристики, а качественные экспертные оценки по 167 индикаторам13. В настоящее время MIPEX включает восемь следующих направлений: доступ к рынку труда, долгосрочное пребывание, воссоединение с семьей, образование, участие в политической жизни страны, доступность здравоохранения и гражданства, защита от дискриминации [Niessen 2015: 19]. Каждое из направлений разбивается на несколько уровней, каждый уровень оценивается в баллах. В дальнейшем высчитывается средний балл по каждому из восьми направлений и агрегированный

12 В 22 странах ОЭСР, по которым имеются данные, в 2013 г. каждый пятый из молодых людей в возрасте 15—34 лет был ребенком иммигрантов или иммигрировал, будучи ребенком. Еще 9% из этой возрастной когорты иммигрировали взрослыми [OECD 2015: 231].

13 MIPEX используется для анализа политик интеграции в 38 странах [Huddleston, Thomas...2015: 3].

Таблица 2

Фрагмент анкеты М1РЕХ

Ключевой вопрос: «Имеют ли иностранцы, легальные резиденты, сопоставимые с гражданами трудовые права и возмож-

ности доступа к рабочим местам, а также повышения квалификации?»

Измерения политики Индикаторы Субиндикаторы Описание Опция 1 (100) Опция 2 (50) Опция 3 (0)

Доступность Имеют ли легальные трудовые мигранты и члены их семей возможность доступа и изме-

рынка труда нения работы во всех секторах подобно гражданам?

Непосредственный доступ к

с рынку труда:

о Какие категории иностранных

=С та резидентов имеют равный с

¡1 н X гражданами доступ к занятости? a. Постоянные жители b. Жители с временными раз- Все из них А и С или некоторые категории В Только А или никто

^ 2- решениями на работу (кроме

о сезонных) на срок < 1 года.

с ф с. Жители с разрешениями

на воссоединение семьи (как спонсор)

Другие огра-

о. о 1-* ф о п Л Доступ в частный сектор: Иностранные граждане имеют Да. Нет никаких дополнительных ограничений, чем те, которые основаны на разрешении на проживание, упомянутых в п.1 ничительные условия,применяемые к иностранным Отдельные сектора и занятия исключительно для граждан (пожалуйста, укажите)

о 03 со с ^ 1- о о такие же возможности занятости в частном секторе, как граждане? резидентам, например, лингвистическое тестирование (пожалуйста, укажите)

Доступность к общей поллержке Могут легальные жители и члены их семей повышать свои знания и квалификацию подобно гражданам?

Государственные службы занятости Доступность государственных служб занятости: Какие категории иностранных жителей имеют равный доступ? a. Постоянные жители b. Жители с временными разрешениями на работу (кроме сезонных) c. Жители с разрешениями на воссоединение семьи (как спонсор) Все из них А и С или некоторые категории В Только А или никто

Образование и профессиональное обучение Равенство доступа к высшему образованию и профессиональному обучению: Какие категории взрослых иностранцев имеют равный доступ? a. Постоянные жители b. Жители с временными разрешениями на работу (кроме сезонных) c. Жители с разрешениями на воссоединение семьи (как спонсор) Все из них А и С или некоторые категории В Только А или никто

>

я

4

>

с

5 to

S S я

ч

tu

4

>

С

5 to

S s

ч

>

Я

ч о и

Источник: [Migrant Integration... 2015].

к>

страновой индекс14. В табл. 2 представлен фрагмент из 4-х индикаторов анкеты М1РЕХ по направлению «Мобильность на рынке труда».

В 2010 г. была предпринята попытка использования индекса интеграции М1РЕХ применительно к России (использовалась анкета 2007 г., включавшая на то время шесть направлений). Согласно полученным результатам, оценка интеграционной политики России на тот момент составляла 50% соответствия идеальным европейским стандартам, и в рейтинге стран на тот момент Россия заняла бы 16-е место, оказавшись в середине списка (максимальный рейтинг в 2007 г. имела Швеция — 88%, минимальный — Латвия с 30%).

Итоговый профиль интеграционной политики России в 2007 г. не выглядел скоординированным: политика интеграции демонстрировала определенные достижения в направлениях доступности долгосрочного проживания, гражданства и доступа к рынку труда, при обозначившихся провалах в обеспечении прав мигрантов в области воссоединения семей, активного гражданства и борьбы с дискриминацией (рис. 1).

Следует учесть, что 2007 г. был единственным в своем роде: доступность рынка труда была такова, что любой мигрант мог легализовать свою трудовую деятельность (квота разрешений на работу была установлена на уровне 6 млн разрешений, что существенно превышало спрос со стороны иностранных граждан, численность которых была, как минимум, в 1,5 раза меньше; ни в предыдущие годы, ни в последующие, не было столь либерального порядка: уже в следующем году квоты были сокращены в 3,3 раза). Столь же либеральным был доступ к гражданству: в 2007 г. российское гражданство получили 359,2 тыс. человек, тогда как в 2013 г. — 135,8 тыс. человек [Чудиновских 2014: 27].

Если оценивать российскую политику интеграции настоящего времени руководствуясь методикой М1РЕХ, итоговая

14 Более подробно методику расчета М1РЕХ см.: [Прохорова 2011; Выхованец...2014: 58—59]. В методике ОЭСР параметры по различным направлениям интеграции рассматриваются раздельно, и, в отличие от М1РЕХ, не делается попытка их агрегирования.

Рис. 1. Оценка политики интеграции мигрантов в России, М1РЕХ-2007 Источник: [Прохорова, 2011].

оценка была бы существенно ниже, чем в 2007 г.: ухудшение доступа к рынку труда, гражданству и долговременному проживанию не компенсировалось прогрессом по другим направлениям. Что особенно печально на фоне прогресса в других странах. Германия, индекс которой в 2007 г. был близок к российскому (53%), совершила рывок: к 2014 г. индекс возрос на 8 пунктов (а если использовать методику М1РЕХ-2007, прирост будет еще больше). Приходится констатировать справедливость утверждения, что, как и в 2007 г., так и в настоящее время, интеграционная стратегия России может быть охарактеризована как «дифференцированная эксклюзия», основанная на четком разграничении прав и возможностей временных мигрантов и граждан страны [Выхованец...2014: 63-64].

В последнее время методологии ОЭСР и М1РЕХ, базирующиеся на схожей идеологии, сближаются. Евростат с 2015 г. намерен ежегодно публиковать доклады по интеграции мигрантов, сочетая количественные и качественные оценки. В российской ситуации при скудности статистической информации (особенно касающейся иностранных граждан), не по-

зволяющей мониторить ситуацию, базируясь на объективной информации на федеральном и, тем более, региональном уровне15, более уместно ориентироваться на подход, реализуемый MIPEX (хотя определенный оптимизм внушают усилия по организации мониторинга состояния межнациональных отношений, включающего блок по интеграции мигрантов16).

Особого внимания заслуживает тренд последних лет, когда при измерении интеграции подключаются индикаторы, характеризующие «доброжелательность общества», предлагаются все новые показатели для этого направления. Например, к уже используемым индикаторам «опыт дискриминации», «доверие к публичным институтам», «чувство принадлежности [к принимающему обществу]» предлагается добавить индикаторы «общественное восприятие расовой/этнической дискриминации», «отношение общества к политическим лидерам из представителей этнических меньшинств», базирующиеся на Евробарометре [Huddleston...2013: 25].

В совместном докладе ОЭСР и Европейской Комиссии большое внимание уделяется социальной сплоченности (social cohesion) как залогу успешной интеграции мигрантов: «Характер отношений между принимающим обществом и иммигрантами является важнейшим фактором интеграции. Если такая социальная сплоченность сильна, она будет способствовать интеграциии». Социальную сплоченность, по мнению авторов, сложно измерить, но она, однако, может быть оценена на основе информации, полученной с помощью социологических опросов: опросы мигрантов являются способом оценки воспринимаемых ими уровней дискриминации, а опросы принимающего населения — готовности общества к принятию мигрантов [OECD 2015: 215].

15 Идеология Сарагосской декларации может успешно реализовы-ваться не только на национальном уровне, особенно в федеративных государствах [Hessen 2013].

16 Планом мероприятий по реализации в 2013—2015 гг. Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 г. предусмотрено «Создание и сопровождение системы мониторинга состояния межнациональных отношений., базирующейся на диверсификации источников информации» [План...2013: 16].

Роль доброжелательности принимающего общества в реализации политики интеграции

Интеграция мигрантов зависит от множества факторов. Наряду с долгосрочными, слабо подверженными изменениям факторами (исторический опыт и традиции межкультурного взаимодействия принимающего населения, особенности и стереотипы общественного сознания россиян), особое значение для консолидации общества приобретают потенциал и уровень интеграции как самих мигрантов, так и принимающего общества, социальные практики взаимодействия принимающего населения и властей с мигрантами.

В российском дискурсе роль принимающего общества в процессе интеграции мигрантов рассматривается почти исключительно в контексте проблем межэтнической напряженности и межэтнических отношений. С этим сложно спорить: межнациональная напряженность должна сказываться на интеграционных процессах; негатив в отношениях между населением и приезжими становится важнейшим препятствием интеграции мигрантов в принимающий социум [Осадчая 2014: 35]. Однако преувеличенное значение этничности заслоняет и отчасти подменяет многие проблемы, лежащие в экономической, социальной, культурной, политической плоскостях. Это во-первых. Во-вторых, основное внимание уделяется межгрупповым коммуникациям при недостаточном внимании к межличностным отношениям и главное к оценке эффективности функционирования институтов, призванных обеспечивать действенность политики интеграции.

Согласно результатам опросов ведущих социологических центров, в 2014—2015 гг. зафиксирован спад ксенофобных настроений в российском обществе. Если в октябре 2013 г. на фоне прошедшей выборной кампании мэра Москвы, событий на Матвеевском рынке и в Бирюлево, 81% опрошенных выступали за ограничение проживания на территории России представителей тех или иных национальностей, то в августе 2015 г. такую позицию поддерживали 65% респондентов. [Ксенофобия и национализм... 2015: 2].

Население стало много лояльнее относиться к мигрантам: доля сторонников легализации нелегальных мигран-

тов, помощи в поиске работы и «ассимиляции» практически сравнялась с долей сторонников их выдворения за пределы России. Еще в 2014 г. соотношение было 1:3, а в 2013 г. — 1:5. При этом респонденты по-прежнему в большинстве своем (68%) поддерживают попытки ограничения притока приезжих [Ксенофобия и национализм. 2015: 4-5]. Без осознания причин снижения напряженности, анализа сохраняющихся претензий и фобий принимающего населения к конкретным мигрантским меньшинствам, механизмов их формирования и преодоления достаточно сложно выстроить адекватную политику интеграции мигрантов.

Оценка принимающим населением отношений с мигрантами и состояния межнациональных отношений17.

Проблемы взаимоотношений с мигрантами и межнациональных отношений в нынешней сложной социально-экономической ситуации не входят в первую десятку проблем, волнующих население:

— ...онилибо на 10месте, либо вообще туда не попадают (Калуга, местные, низший класс, ФГ 2).

— ...на последнее [место] (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

— Где-то после первого десятка (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

— Не в десятке.

— Последние места.

17 Обследования Института социологии по гранту РНФ, проект № 15-18-00138. Проведено 40 фокус-групп в Белгородской, Калужской, Ростовской областях, Санкт-Петербурге и Республике Крым. Респондентами (N=347) выступали местные молодые люди в возрасте 20—29 лет (в основном представленные этническим большинством), принадлежащие к высшим слоям среднего класса и к низшему классу, а также лица в возрасте 20—29 лет, относящиеся к проблемному в данном регионе мигрант-скому меньшинству, принадлежащие к высшим слоям среднего класса и к низшему классу (критериями отнесения к социальным слоям являлись уровень доходов и занятия респондентов). С каждой категорией проводилось по две фокус-группы. Отсылки на фокус-группу включают сокращенное название территории проведения, категорию участников (местные, мигрантское меньшинство, класс, номер фокус-группы). Здесь и ниже, если не оговорено, приводятся результаты данного исследования.

— Не самая большая проблема (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

— Такая же напряженность, как и с бродячими собаками, я считаю [группа напряглась]. Ну, какой-то вопрос такой, на задний план отходящий (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

При этом высказывалось мнение, что напряженность даже больше чувствуется между ними, между нерусскими (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

В отличие от более образованных и состоятельных сограждан, оценивающих ситуацию достаточно оптимистично, представители низших слоев больше озабочены проблемами межнациональных отношений, по крайней мере, в Санкт-Петербурге, где все местные участники одной из фокус-групп были единодушны в мнении, что межнациональная напряженность в городе ощущается (низший класс, ФГ 1).

Вероятно, латентная напряженность все-таки присутствует: Напряженность не постоянная, я бы так сказал, она накапливается из-за определенных событий. Какой-нибудь кипишь крупный случится, и все — волна. Если нет никаких инцидентов, то какое-никакое понимание есть, претензий нет, напряженности нет. Напряженность исчезает. А вот когда что-то произойдет, все начинается (Ростов, местные, низший класс, ФГ 1).

Повсеместно население считает, что источником проблем являются мигранты: выходцы из Средней Азии, Закавказья, внутренние мигранты с Северного Кавказа в первую очередь, а также беженцы из Украины. Исключением является Калужская область, где большинство склонялось к мысли, что проблема — в них самих:

Модератор: скажите, кто для Вас представляет наибольшую опасность?

— русские (Калуга, местные, низший класс, ФГ 2).

Другая группа, модератор: есть такая национальность,

которая создает проблемы всем другим?

— сами русские.

— ... вот у меня тоже крутилось это на языке.

— так сказать на себя пальцем не показываем (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

Общая оценка — напряженность в межнациональных отношениях снижается:

— У меня такое ощущение, что когда-то это было гораздо ...

— Пик прошел.

— Ну, когда-то там, да. Взять лет пять-шесть назад — это было, мне кажется, более так на слуху как-то (СПб., местные, средний класс, ФГ 2).

— Сейчас вот все более-менее стало, нет каких-то конфликтов. А вот лет 5 назад, я помню, что предупреждения были в СМИ, что «не выходите на улицу». И было страшно выходить (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

— Если раньше ты каждый день практически слышал о каких-то неприятных ситуациях, то сейчас это иногда бывает, но не в таких масштабах, как это было раньше (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

— Конфликтов меньше (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

— Это раньше были разборки (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

Основной причиной снижения напряженности называют опыт сосуществования с представителями мигрантских меньшинств, сформировавшуюся привычку повседневного общения:

— Люди привыкли. Привыкли к тому, что такое большое количество разных национальностей. ... люди привыкли к новым национальностям, вот и все. Да был какой-то там всплеск, потом все... Я думаю, что просто привыкли.

— Ну, наверное, да, обыденность, уже приелось все.

— Все уже друг к другу привыкли. Внимания друг на друга не обращают.

— Скорее всего, прижились.

— Люди привыкают друг к другу. ...Я бы не сказал, что другие национальности стали вести себя как-то иначе. Просто русские люди привыкли к тому, что живут бок о бок с другими национальностями (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

— Я уже привык к тем национальностям, которые работают тут: узбеки и другие. (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

— Уже привыкли.

— Просто мы давно живем уже в Ростове и к этому относимся абсолютно нормально. Они нам не мешают.

— Город многонациональный, это уже в порядке вещей. И, не видя других национальностей в городе, людям будет скучно (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

Кроме привычки, фигурировавшей во всех фокус-группах, назывались и другие причины: усиление работы правоохранительных органов: подприжали людей на разжигание межнациональной розни и особенности восприятия «иных»: В основном люди приезжие адекватны. Мы обращаем внимание на меньшинство, которые реально неадекватны (Ростов, местные, низший класс, ФГ 1).

В общественном мнении фиксируется дуализм: при том, что россияне достаточно негативно относятся к мигрантам, значительная часть респондентов проявляет сдержанность или безразличие, базирующиеся на мнении, что проблемы мигрантов существуют, но это их личные проблемы, не затрагивающие принимающее население. 40% респондентов массового опроса ФОМ считали, что большинство мигрантов отличаются по своей культуре и привычкам от местных жителей, но это создает сложности в основном для самих мигрантов, 32% опрошенных не видят ничего плохого, если мигранты из других государств сохранят свои традиции, уклад жизни, обычаи, 62% считают: «пусть сохраняют свои традиции, уклад жизни, обычаи, но только в частной жизни и в рамках закона» 18.

Роль информационной среды в формировании этно- и мигрантофобий

Отношение принимающего населения к иноэтничным мигрантам — во многом продукт информационной среды и социального окружения. Претензии предъявляются ко всем источникам, но особые — к телевидению:

— Если меньше смотреть телевизор, меньше замечаешь на улице. Не, ну в глаза-то бросается. Например, идешь, думаешь — вот идет армянин, а после просмотра телевизора, думаешь «ну все, капец» (Калуга, местные, низший класс, ФГ 2).

— По телевизору один негатив.

— У меня мама не работает.., сидит дома и целый день смотрит телевизор. Если я вечером в шесть часов не приехала с работы, не позвонила, не прислала СМС, то там, наверное, точно меня какие-то таджики расчленили и отвезли на родину, распродали

18 Проект ФОМ СОЦ, опрос МегаФОМ, октябрь 2011, опрошено 24 500 респондентов [Мукомель 2013: 8—9].

по органам. Всю информацию она именно черпает из телевизора. В телевизоре ни про одного иностранца ничего хорошего не скажут (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

— Обычно конфликты освещают.

— Естественно, конфликты.

— Позитивные [передачи]— не рейтинговые.

— Лично у меня вот эта периодически вспыхивающая истерия типа «вот, понаехали» и прочее — у меня это вызывает именно реакцию от противного. То есть я считаю, что то, что там передают в этих СМИ — это все зачастую диаметрально противоположно тому, что на самом деле. СМИ врут (СПб., местные, средний класс, ФГ 2).

— Если какая-то стычка — обязательно раздуют во всех СМИ (СПб., местные, средний класс, ФГ 2).

— Включаю телевизор, «Пятый канал». И начинается. Сегодня ЧП — кавказец убил девушку, кавказец кого-то изнасиловал, кавказец что-то украл. «Кавказец» — это я беру так... (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

— ...пресса построена на том, что негатив всегда вызывает больший интерес (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

Специфическое освещение миграционных проблем, ксе-нофобные передачи на телевидении интерпретируются как осознанная информационная политика: Это политика такая. СПб., местные, средний класс, ФГ 1.

Данные «Медиалогии» подтверждают прямую связь между интенсивностью публикаций о мигрантах и уровнем мигран-тофобий: если в 2013 г. по запросу «мигранты в Российской Федерации» программа выдавала 155,8 тыс. сообщений, то в 2014 г. это число сократилось практически на треть до 114,1 тыс. В 2015 г. частота публикаций на данную тему скорее всего останется на уровне предыдущего года — по данным за полгода вышло 56,8 тыс. сообщений [Социально-экономические. 2015: 41].

Для молодых россиян основным источником получения информации являются социальные сети, интернет, «сарафанное радио», в меньшей степени — телевидение, радио и газеты 19. Однако в тех же блогах всплески обсуждений тех

19 Подробный анализ публикаций в регионах см.: [Социально-экономические. 2015: 23—46].

Рис. 2. Частота упоминаний в блогах термина «миграция» с января 2013 г. по 1 июля 2015 г. (тыс., по данным «Медиалогии»)

или иных событий, связанных с мигрантами (или трактуемых таковыми), полностью повторяют активность «взрослых» СМИ. Всплески обсуждений сопровождали наиболее значимые события 2013 г.: события на Матвеевском рынке, в Западном Бирюлево — и все это на фоне выборной кампании мэра Москвы, где ксенофобные высказывания позволяли себе все кандидаты (рис. 2).

Нарекания вызывают социальные сети: Высасываются из пальца плохие новости, которых нет, потому что нужен какой-то [повод]. Есть ведь интернет-сообщества, которые очень заинтересованы именно в такой информации. Знаете, типа «Ярусский» и прочие группы, например, в социальной сети «ВКонтакте». И они очень много такого запускают. А это как вирус расходится по всему интернету. И все начинают это обсуждать, доказывать. Хотя никто там не был, никто не знает, что там на самом деле произошло. Прицепились к какому-то событию, и это все выворачивается (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

Достаточно распространена точка зрения, что информация в социальных сетях — продукт манипулирования общественным мнением:

— Не знаю, как насчет сообществ. Мне кажется, у нас правительство это поощряет.

— Я не могу сказать, кто конкретно в этом заинтересован, что за люди стоят за этими группами. В любом случае это не просто так (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

Население напрямую связывает подачу информации с украинскими событиями:

— Я, например, не смотрю телевизор. Но вот те люди, кто смотрит его, год назад им башню сносило — было видно, ну они просто тупеть начинают. Начинают нести какую-то ересь, начинается у них ненависть к этим украинцам... Глупо, но тем не менее телевизор так действует на людей — как им сказали думать, так они и будут. Более того, они уверены, что это их мысли, и они их еще больше кричат, пропагандируют (Калуга, местные, низший класс, ФГ 2).

— ...логично предположить, что это кому-то было нужно. Чтобы у людей на таком особо не сильно осознанном, скорее подсознательном влиянии какое-то отношение формировалось. Сейчас я слышу, что вот Украина, Украина, Украина, т.е. сейчас кому-то сверху там выгодно, чтобы люди поворачивались или против, или за Украину, т.е. просто манипулируют людьми таким образом (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

— Говорят, что спрос формирует предложение. Нет. Еще и предложение делает спрос. Вот сейчас с Кавказа слезли на Украину. Медийное пространство больше занято Украиной (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

Высказывалась и альтернативная позиция — власти не заинтересованы в усилении социальной и межнациональной напряженности:

— Сейчас внутри страны нашему правительству, нашей правящей элите, чиновникам не выгодно раздувать этнические конфликты... Им прилетает сверху за этнические конфликты очень сильно. И они очень боятся. Чтобы, не дай бог, это не случилось (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

Как вариант превентивных мер по предупреждению межнациональных конфликтов предлагалось реформировать телевидение: Запретить телевидение.не то, чтобы запретить. Сделать его свободным, как это было лет 20 назад, а не такое, какое оно сейчас (Калуга, местные, низший класс, ФГ 2). Примечательно, что это мнение высказывалось молодыми людьми, которые не могут сравнивать современное телевидение с тем, каким оно было два десятилетия назад.

Идентификация и дифференциация мигрантских этнических меньшинств. Ксенофобные настроения, определенная насторо-

женность к представителям отдельных мигрантских меньшинств достаточно прочно укоренилась в общественном сознании. Россияне негативно относятся к выходцам с Северного Кавказа, из Средней Азии, Юго-Восточной Азии, Закавказья. Более толерантно отношение к мигрантам с Украины, Молдовы20.

Качественные исследования свидетельствуют, что такое разграничение на «желательных» и «нежелательных» мигрантов прочно укоренилось в общественном сознании. И это притом, что многие не различают представителей разных национальностей: один из наиболее популярных ответов — они все на одно лицо.

Способность или неспособность различать представителей разных мигрантских меньшинств (базирующаяся на физиономических и иных внешних признаках, акценте, одеянии и пр.), не является препятствием для разграничения двух групп мигрантских меньшинств — выходцев из Закавказья и Средней Азии. Основной критерий разграничения — поведение представителей этих групп:

— У восточных людей, которые сюда приезжают, есть более спокойные и более агрессивные национальности.

— Таджики и узбеки более спокойные и вежливые. Культурные. В том смысле, что бесконфликтные, обходительные. А вот...

(Говорят одновременно). Кавказцы.

Модератор: Мы воспринимаем таджиков, узбеков как более доброжелательных.

Трое:

— Да.

— Спокойные.

Модератор: В отличие от кавказских национальностей.

— Да (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

— [узбеки и таджики] они какие-то более тихие. Они не встревают.

— Тихие, конечно.

— Они не пытаются себя ставить выше (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

— ...они достаточно простые люди... не конфликтные (Калуга, местные, низший класс, ФГ 2).

20 Проект ФОМ СОЦ, опрос МегаФОМ.

При этом респонденты дифференцируют выходцев из Закавказья: на одном полюсе армяне и грузины, на другом — азербайджанцы:

— [армяне и грузины] — они очень уважаемые нации вообще (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

— Если говорить про армян, грузин, с ними, конечно, проще. Они ближе по каким-то культурным ценностям, потому что армяне — православные, потому что они хотя бы христиане. С азербайджанцами, конечно, сложнее (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

Во всех регионах армянам пелись дифирамбы (хотя и встречались обвинения в высокомерности). Распространенная характеристика армян — «адекватные». Под адекватностью понимается поведение, в основе которого — воспитанность, культура, манеры:

— У меня подруга-армянка, вообще самый лучший человек. Воспитанная, умная, доброжелательная.

— ...приятные люди, очень адекватные, прям приятно общаться,. очень хорошие люди (Калуга, местные, средний класс, ФГ 1).

Особо выделяли культуру общения: Просто человек располагает к себе — значит, он армянин (СПб., местные, низший класс, ФГ 2); армяне — очень гостеприимный народ, между собой очень дружелюбные (Крым, местные, средний класс, ФГ 1); профессионализм и авторитет врачей армянского происхождения: Армяне — самые лучшие врачи (СПб., местные, низший класс, ФГ 1). Уважительно отзываются о деловых качествах армян:

— Как же бизнес без армян? (Калуга, местные, низший класс, ФГ 1).

— .те же армяне. Я не думаю, что Калуга была бы такая, какая она есть, если бы не они.

— .они создают ту конкуренцию, которая заставляет нас шевелиться. Потому что если бы их не было, мы бы думали, что это нормально жить в прошлом веке... Мы видим, что они могут, и мы действительно как-то шевелимся. Они наш двигатель (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

Даже когда армяне перенимают не лучшие качества местных, это вызывает уважение:

— ...Мало того, что ассимилировались, они оставили свою ушлость, прошаристость, еще и стали наглыми по-ростовски (Ростов, местные, низший класс, ФГ 1).

В Ростовской области, где армянская община сформировалась столетия назад, их восприятие этническим большинством как «своих» распространяется и на недавних мигрантов из Армении (хотя и фиксируются различия в их поведении):

— ...армяне больше, как свои, получается (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

Достаточно быстро они интегрировались и в Калужской области: Ну я вообще не вижу разницы между армянами, русскими (Калуга, местные, средний класс, ФГ 1).

Более того, на армян уже не распространяется, по крайней мере в Ростовской области, стереотипное определение «кавказцев»: Армяне уже не считаются кавказцами. [Общий смех участников фокус-группы] (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

В регионах, где население накопило большой опыт коммуникаций с представителями отдельных национальностей, их лучше идентифицируют: в Ростове хорошо различают представителей этнических групп Северного Кавказа и Закавказья, в Калуге — армян, которые здесь относительно давно обосновались, в приграничных Белгороде и Ростове — украинцев. Сложнее с выходцами из Средней Азии:

— По плову если только [различаю] (Калуга, местные, низший класс, ФГ 1).

— Я таджиков навряд ли смогу отличить, без национальных костюмов (Ростов, местные, низший класс, ФГ 1).

— Тяжело сказать, узбек или кто. Но из этой расы.

— Я не различаю, к сожалению, узбека и таджика. Для меня они, к сожалению, все на одно лицо (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

При этом респонденты склонны противопоставлять таджиков и узбеков, акцентируя внимание на противоречиях между ними и чаще отдавая предпочтение таджикам. По-видимому, это является следствием того, что таджики раньше пришли на российский рынок труда и опыт общения с ними принимающего населения больше, чем с узбеками. (Характер-

но, что практически не было упоминаний о киргизах, также заметно присутствующих в российских регионах).

При том, что отношение к выходцам из среднеазиатских государств скорее настороженное, часть респондентов, имеющих опыт контактов с мигрантами, придерживается противоположной позиции:

— Я на почте временную регистрацию делаю. Узбеки это очень добрые люди. Шоколадку всегда приносят «сделайте, помогите нам». Мы и помогаем (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

— ... два повара-таджика было в моей жизни. Прекрасные люди. Я рада, что я с ними познакомилась. Они сформировали мое отношение к гостям, скажем так (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

— Именно таджик мне помог избавиться от пьяной компании русских...Просто таксист... он бесплатно меня довез. К сожалению для него, к счастью для меня. Разные ситуации бывают. Разные люди.

— ...мне очень часто помогают донести тяжелые сумки домой какие-то мальчики — узбеки, таджики. Очень часто бывает. Русские, например, особо не реагируют (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

Но даже тогда, когда опыт был позитивный, респонденты настроены на негативные ожидания окружения: .один из моих ведущих врачей (ветеринаров) был по национальности узбеком. Он . был такой, с юморком. Но он ничего не крал, то есть ничего плохого про него не могу сказать (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

Претензии и фобии принимающего населения. Претензии к мигрантам со стороны принимающего населения делятся на несколько групп: предъявляемые преимущественно кавказцам21, предъявляемые выходцам из Средней Азии, выдвигае-

21 Повсеместно наиболее негативно отношение к выходцам из регионов Северного Кавказа, причем такая реакция на их поведение распространяется на всех кавказцев, если респонденты их не различают. Если в 1990-х — начале 2000-х гг. претензии предъявлялись, в первую очередь, чеченцам, то сейчас — дагестанцам. Но т.к. северокавказцы являются российскими гражданами, проблемы их интеграции, включения в локальные сообщества — иного рода. Более подробно см.: [Межнациональное согласие. 2015; Мукомель 2015].

мые представителям всех мигрантских меньшинств. Несколько особняком стоят претензии к украинским беженцам.

Отношение к кавказцам — особого рода. Их обвиняют, в первую очередь, в неуважении к местным традициям, нормам и правилам поведения: А я скажу, что ребята с Кавказа дают повод (Калуга, местные, низший класс, ФГ 1). Проявляющееся в «тыкании», независимо от пола и возраста: Для них все «ты»: ты бери это, ты иди сюда. Респонденты проводят водораздел между таким поведением кавказцев и поведением выходцев из Средней Азии, которые стараются обращаться на «Вы»: Вот узбеки и таджики не могут себе позволить «тыкнуть» в магазине (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

Среди наиболее распространенных претензий к кавказцам — приставания к девушкам:

— То, что задевает, что к девушкам пристают.

— Здесь изнасилования день через день.

— Это не смешно (Ростов, местные, низший класс, ФГ 1).

— У меня таких ситуаций очень много тоже.

— Очень часто.

— У меня очень часто происходит, когда вот ты просто уже бежишь от них.

Такого рода претензии предъявляются не только кавказцам:

— ... они [турки] приехали учиться, и нет никакого уважения к нашим девушкам, отношение вообще поганое просто (Крым, крымские татары, средний класс, ФГ 2).

А так как многие не различают кавказцев, эти обвинения распространяются и на выходцев из Средней Азии: Я боюсь одна идти. Много кто живет, вот эти вот, я не знаю, узбеки или кто они там. Могут там, вдвоем-втроем идут за тобой (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

Хотя некоторым это нравится: Ну это приятно все равно. Идешь по улице, и самооценка все равно повышается (Калуга, местные, низший класс, ФГ 1).

Кавказцев обвиняют в агрессивности, импульсивности, чрезмерной эмоциональности, готовности применить оружие, часто противопоставляя им выходцев из Средней Азии:

— Выходцы с Кавказа очень агрессивные.

— Им вообще ничего нельзя сказать.

— С полоборота они заводятся.

— Не дай бог кого-то задел.

— Даже не будут разбираться, слушать доводы.

— «Мамой клянусь», — и все. Понеслось (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

— Агрессия идет конкретно от кавказских народностей. Ближневосточные наши бывшие республики — те же казахи, киргизы — с ними все нормально, . никогда агрессии особой не было (Ростов, местные, низший класс, ФГ 1).

— Кавказцы и с ножами ходят, и для них зарезать — это дело чести... для них это в норме вещей... (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

— Большая проблема всех конфликтов — ... пистолеты сразу достают.

— Ножи.

— Если драка, то не просто помахали кулаками и все, разошлись. Сразу достают ножи.

— Заточенные отвертки...

— И цепи также, и биты.

— Сразу за оружие — это очень плохо (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

Наибольшее неприятие вызывает поведение выходцев из Северного Кавказа, особенно дагестанцев и чеченцев, с которыми конфликты достаточно часты. Возмущает нарочитость поведения, особенно громкая музыка, в меньшей мере — пресловутая лезгинка.

Основные опасения принимающего населения — размывания и утраты идентичности в связи с притоком ино-этничных мигрантов, представителей иных культур:

— Появляются люди, которые относятся к другой культуре и люди всегда к этому относятся с подозрением.

— Потому что многие приезжают и пытаются навязать свою культуру (Крым, местные, низший класс, ФГ 1).

Абсолютно ко всем мигрантам местным населением предъявляются обвинения в общей низкой культуре.

К традиционным претензиям принимающего населения относится использование мигрантами материнского языка в публичном пространстве:

— Знаете что раздражает? Когда начинают при тебе на своем языке говорить специально, чтобы ты не понял.

— О, да. Вот это противно.

— Да, вот мне тоже не нравится.

— И в метро, и везде, то есть просто вот «чтобы нас не слышали». Неизвестно, тебя он хочет обсудить или просто.

— ...я согласен, это неприятно немножко (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

В то же время респонденты отмечают как общий тренд: все чаще мигранты, принимая во внимание такого рода раздражение, стараются в общественных местах говорить на русском, даже если знание языка далеко от идеального: В общественном транспорте многие жители из других стран стараются говорить уже по-русски (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

Повсеместно выказываются претензии к низкой культуре поведения на дороге:

— ...по сравнению с тем, что происходит на дорогах.

— Да.

— Каждый день.

— Беспредел.

— Они даже не понимают, куда они едут. Они едут именно в свой пункт назначения. И без разницы — идет кто-то, переходит по пешеходному переходу, висит какой-то знак, светофор. Они даже, как дальтоники, по-моему, не видят цвет (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

Представители среднего класса акцентируют внимание на социально-культурной дистанции:

— Мне с каким-нибудь таджиком нормально, если он со мной одного уровня, обсудить с ним, там, поэзию Низами или Фирдоуси или, скажем, наших Пушкина, Бродского, в конце концов. Он со мной побеседует, скажем, об особенностях Библии, Корана....

— Сколько раз я ни была за границей — я нигде не видела туриста-таджика. Не видела. А как я себе представлю человека моего уровня, если он не путешествует? Значит, он заведомо не может быть моего уровня (СПб., местные, средний класс, ФГ 2).

Представители низшего класса акцентируют внимание на предметах более приземленных:

— Вот таджики, узбеки и кавказцы. От них специфический запах. В маршрутке едешь — это невозможно, если рядом кто-то из них (Ростов, местные, низший класс, ФГ 1).

— Они хоть моются? (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

— Какой минус основной — это они не моются. Ну, очень. Таджики, допустим, и узбеки (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

В последние годы повсеместно распространяется мода на «правильную одежду» среди мусульман. Претензий к мужчинам, в отличие от женщин, со стороны принимающего населения не предъявляется. Раздражают хиджабы, ассоциирующиеся с терактами и внушающие страх, боязнь:

— Мою жену очень сильно [раздражает]. Она боится.

— Меня.

— Сильно раздражают.

— Да.

— Да. Рядом даже стоять. Вот они в больницах, поликлиниках ходят — это ужас. Я сразу выхожу. Я боюсь, я сразу вспоминаю взрывы все.

— Какая-то неприязнь присутствует.

— У меня боязнь.

— У меня нет боязни, у меня неприязнь... я опасаюсь.

— Просто как-то не комфортно.

— Хочешь носить хиджаб — либо носи дома, либо езжай обратно в республику.

— Оставайся там.

ВСЕ: Да (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

Хиджабы выделяются в толпе, и это расценивается местными жителями как нарочитое позиционирование их носителей: Мне очень не нравится, когда девушки-мусульманки ходят в хиджабах. Ведь можно одеться так же, как одеваются русские девушки, ведь ты живешь в России, но закрыть все части тела и выглядеть для своей веры правильно, не обязательна вот эта нарочитость. Вот нарочитость раздражает (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

При этом высказывалось мнение, что на фоне мусульманских женщин — при всем неприятии их одежд — местные девушки чувствуют свою ущербность, осознавая некую не только внешнюю праведность, правильность такого пози-

ционирования: Не комфортно, да, именно. Если честно, может, грубовато прозвучит при всех остальных девушках, но чувствуешь себя «не сильно тяжелого поведения» девушкой на фоне них. Они все такие закрытые (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

Недоумение вызывает отношение к женщине в мусульманском обществе и семье, особенно многоженство: Вот несколько жен, например. Мне вот не представить, как женщина на это соглашается, как мужчина не путается в голове. (СПб., местные, средний класс, ФГ 1). При этом оценка положения женщины мифологична: там по восемь жен (СПб., местные, низший класс, ФГ 1). Столкновение с реальной ситуацией вызывает шок: В Баку заходишь — все встают. Это такое зрелище. Прям даже как-то теряешься. Все мужчины встают и не садятся. Хотя места свободные. Женщина зашла. У меня был какой-то... (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

Исламофобные настроения получили широкое распространение в регионах, где доля населения, исповедующего ислам, невелика. Боязнь неизвестного пугает, вызывая отторжение:

— . они расстилают коврики и просто начинают молиться, и они вот в это время очень негативно к русским относятся почему-то, вообще к другим национальностям, кто исповедует другую веру.

— Я вообще боюсь мусульман, я вообще всех боюсь.

— Я их не различаю, я их боюсь.

— Ну, они же вообще ничего не боятся, даже смерти. О классно, убил человека — добро сделал, во благо, придумают себе чего-нибудь (Калуга, местные, средний класс, ФГ 1).

— для мусульманина русский — это кафир, то есть ты человек для него второго сорта (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

Знания об исламе у большинства местного населения невелики, и это способствует порождению новых мифов:

— У меня у знакомого сосед, например, молился головой об пол (СПб., местные, средний класс, ФГ 2).

— В доме двадцать пять этажей — и воняет на весь дом, потому что он [узбек] там ест собачку очередную.

— Именно собачку?

— Узбеки постоянно едят собак. Это сколько уже можно, бедные собачки (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

Настороженность по отношению к выходцам из Средней Азии перекрывается отторжением граждан Китая и Индии:

— Если китайцы попрут, то мы тут охренеем все... У этих хоть Аллах есть, а у тех, по-моему, вообще ничего святого нет. И если к нам попрут китайцы, то мы будем любить узбеков и таджиков.

— А если индусы приедут? Это просто жесткие цыгане. Ну, все равно есть, действительно, разница [с выходцами из постсоветского пространства].

— Тем более, хоть эти в Союзе с нами жили, так или иначе, в принципе, они нам ближе, например, те же грузины, армяне, узбеки, ведь мы в одной упряжке были. И они привычнее просто... у меня Узбекистан слух не режет (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

Отсутствие знаний и представлений о членах мигрантских меньшинств — в отсутствие опыта коммуникаций с ними, — способствует формированию предвзятости и страхов:

— ...буду все равно относиться более настороженно все-таки к человеку с нерусской национальностью. все равно у меня есть предвзятость, да (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

Рационально страхи обосновываются непредсказуемостью поведения «иных» (к которым могут быть отнесены и пьяные русские):

— Я никогда в лифт не зайду, если я еду не с русским мужчиной. С русским я зайду. Если едет какой-то таджик... Хотя у меня нет какой-то неприязни.

— Русского мужчину все-таки проще раскусить, понять, о чем он там мыслит (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

— Я вообще всех боюсь, кроме русских, наверное. Русских трезвых я не боюсь (Калуга, местные, низший класс, ФГ 1).

Страхи, опасения за личную безопасность, особенно распространенные среди женщин, озлобление способствуют популярности мер самозащиты:

— В Девяткино [район Петербурга] у каждого второго — теперь [и]у женщин, — либо газовый баллончик, либо оружие...травмати-ческое оружие. Потому что другого выхода просто нет.

— Можно еще шокер.

— Если я туда перееду — я буду покупать что-то из этого (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

— Я боюсь. Я боюсь выйти из дома, вплоть до того, что все, я уже говорю — я пойду, отхожу в тир, все — я травму, травматику, оружие покупаю, и я буду ходить с оружием. Я купила себе электро-шокер (СПб., местные, средний класс, ФГ 2).

Страхи у части респондентов, особенно из низших слоев, трансформируются в озлобление и ненависть:

— Узбеки, таджики, дагестанцы... я их ненавижу.

— Модератор: ненавидите?

— Да. ... меня много раз клеили ... у меня ... совсем негативное мышление на этих людей, я бы их в печку засунула.

— ...в принципе, это нормальная штука ненавидеть другую [национальность].

— ...я их тоже ненавижу (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

В оправдание ненависти выдвигается сомнительный тезис, что это лишь ответная реакция на настроения мигрантов: Большинство, которые приезжают, они вообще терпеть нас не могут, они даже не скрывают этого (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

Реально — это отражение того, что в российском обществе крайне низок уровень межличностного и межгруппового доверия: Вообще нет, никому [не доверяю]. Просто принципиально. По работе приходится общаться, но чтобы дружить, общаться — нет (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

Однако исследования на базе Европейского социального проекта (ESS) показывают, что межнациональная напряженность в обществе обратно пропорциональна фиксируемому уровню доверия его членов: чем больше уровень доверия, тем меньше межнациональная напряженность [Социально-экономические...2015: 19—20]. Аналогичные исследования в российских регионах подтверждают, что доверие и межэтническая толерантность взаимосвязаны: доверие участвует в формировании установок межэтнической толерантности, а межэтническая толерантность, в свою очередь, поддерживает установки доверительного отношения к людям [Ресурс. 2014; Межнациональное согласие. 2015: 48].

Респонденты высказывали рациональную идею идентификации и контроля над мигрантами. Но формы выражения и смыслы способны покоробить:

Модератор: И как их легализовать?—

— Ну, как чипы на собак ставят.

Спустя некоторое время группа возвращается к теме контроля:

— Вы имеете в виду, что черных много?

—. все просто не контролируется.

— Я предлагаю, шапочки всем выдавать, чтобы было все красиво.

— В Византии так делали.

— Ну, может быть, когда приезжать в другую страну, то тоже можно шапочку или клеймить, как животных на всякий случай... (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

В повседневной жизни отторжение представителей ми-грантских меньшинств нарастает по мере вероятных ролей мигрантов: большинство относительно спокойно относятся к ним как к жителям города, несколько напряженнее — как членам рабочего коллектива, более озабочены возможным соседством, отторгают как руководителя предприятия и считают неприемлемым принять в семью (рис. 3).

Наиболее благодушно принимающее население относится к славянам, хуже — к христианам из Закавказья, еще хуже — к выходцам из Средней Азии.

Готовность жить по соседству, в одном подъезде с мигрантами носит избирательный характер:.вот с армянами готова жить, с грузинами — возможно, а с таджиками — не готова (СПб., местные, средний класс, ФГ 1). В отдельных фокус-группах было достигнуто единодушие против такого соседства:

— Я не готова.

— Я бы не хотел.

— Это шум, это гам. Это вот полное безобразие в плане чистоты... Потом, они не понимают, что есть тихий час для ребенка, что с часу до трех ребенок спит.

— Бесполезно просить.

— Не надо прыгать. Вы своих уложить не можете — дайте поспать моему.

— Нет, абсолютно не готова.

— Нет, исключено. (СПб., местные, средний класс, ФГ 2).

— Я бы не покупала квартиру рядом с нерусскими и не жила

бы.

руководителем Вашего предприятия

работником Вашего предприятия

жителем Вашего города

членом Вашей семьи

Вашим соседом

О

10

20

30

40

50

60

70

киргиз Итаджик Игрузин Шармянин Пукраинец пбелорус

Рис. 3. Доля респондентов, отрицательно ответивших на вопрос «Как бы Вы отнеслись, чтобы представитель данной этнической группы стал.»?22

— Я так же, то же самое.

— Все равно мы стараемся отгородиться от них... Когда наличие нерусских, оно.Нет, для меня... (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

В то же время высказываются и противоположные мнения, основанные на личном опыте либо исходящие из уровня инте-грированности мигрантов («адекватные», нормальные»):

— ..на лестничной площадке у меня тоже живет семья с Кавказа. Про них я могу сказать, что просто замечательные люди: и вежливые, и культурные (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

— Таджики и узбеки, которые долго здесь прожили, они совершенно адекватные (СПб., местные, средний класс, ФГ 2).

— Если люди нормальные, в принципе, как бы мне все равно (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

Работа в одном коллективе с мигрантами населением рассматривается как дело обыденное, многие, особенно представители среднего класса, отдают должное их деловым, профессиональным и человеческим качествам. Популярна

22 Ответы участников фокус-групп на анкету, распространенную на фокус-группах, N=347.

точка зрения, что национальность не столь важна: Сложно с человеком работать, если он — сволочь, а ты — не сволочь, или наоборот. Тебе надо воровать, а ему вера запрещает. Вот здесь сложности возникают и конфликты. А кто он — русский, узбек, татарин — разница особо не большая (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

Одновременно делается разграничение: если это люди в подчинении, то можно говорить об одних национальностях, если это люди над тобой, то это уже [другое дело] (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

Представители среднего класса на фокус-группах, хотя и были более аккуратны в своих высказываниях, но демонстрировали более высокий уровень настороженности к представителям мигрантских меньшинств (рис. 4).

При этом представители среднего класса особо настороженно относятся к возможности работать с начальником-украинцем: С украинцами, если бы нос не задирали, думаю, можно было бы работать, но, чтобы они были в подчинении (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

Наиболее резко население отвергает возможность родства с мигрантами, особенно женщины и особенно с мусульманами.

Отношение к детям мигрантов двойственное. С одной стороны, распространено мнение, что родители ими не занимаются, что ситуация в школах уже критическая:

— ...не нужно ходить с моими детьми в школу и сад...

— Я просто вижу их культуру, и они совсем другие. Они какие-то грязные, громкие, там вот эти дети во дворе, и родители особо не смотрят за ними.

— ...почему-то в школах более половины класса черные... (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

С другой стороны, возлагаются надежды, что второе поколение будет полностью интегрировано:

— Когда у них родятся дети, они будут считать себя петербуржцами и русскими.

— Они будут по-другому себя вести...

— Если они здесь родились, у них менталитет уже русский будет (СПб., местные, средний класс, ФГ 1).

Рис. 4. Доля представителей среднего и низшего классов, отрицательно ответивших на вопрос «Как бы Вы отнеслись, чтобы представитель данной этнической группы стал.»?23

При этом почти половина опрошенных россиян не возражает, чтобы представители второго и третьего поколений мигрантов жили в их городе, селе [Мукомель 2013: 9—10].

Поведение принимающего населения разнится: Вы знаете, вот дети ассимилировались, бегают, носятся, но у нас русская мамочка может сказать: «Чтобы не подходил ты к этим детям! Ты видишь, они черненькие какие! Не подходи к ним, нельзя, они другой национальности!» А вторая наоборот скажет: «<На конфету, доча, иди, угости мальчишек там тоже» (СПб., местные, средний класс, ФГ 2).

Отношение к украинским беженцам: ресурсы уж культуры

Особое отношение — к украинским беженцам. Принимающее население, хотя и стало существенно более негативно относиться к украинским мигрантам и украинцам в целом (ограничить их проживание на территории России в августе 2015 г. были готовы 14% респондентов против 5% в октябре

23 Ответы участников фокус-групп на анкету, N=347.

2013 г. и 8% в июле 2014 г. [Левада-Центр 2015: 2], все-таки отношение к беженцам из Украины характеризуется, скорее, пониманием их проблем.

Однако если по отношению к мигрантам других национальностей основные претензии концентрировались вокруг проблем культурного взаимодействия, в обсуждениях украинских беженцев доминировал ресурсный дискурс24.

Приток беженцев сказался на повседневной жизни принимающего населения в приграничных регионах России, особенно белгородцев, которые были единодушны на этот счет. Основное объяснение — количество мигрантов: У нас украинцы заселили все дворы (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

На вопрос модератора, какое меньшинство наиболее проблемное, отвечают:

— Украинцы — за счет количества (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

— Беженцы из Украины это сейчас основная группа, мне кажется (Белгород, местные, средний класс, ФГ 1).

— Возможно это беженцы с Украины (Белгород, местные, средний класс, ФГ 2).

Недовольство — часто неосознанное и необъяснимое, присутствует: Есть недовольство на Украину, и у них на нас. Даже видишь машину, и уже негатив какой-то (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

Среди принимающего населения распространена точка зрения, что беженцы из Украины предъявляют необоснованные претензии. Отторжение вызывает позиция части мигрантов, что принимающее население им обязано помогать, — своеобразное вмененное долженствование:

— Украинцы считают, что т.к. у них войны, то мы именно обязаны им помогать (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

— .я многое слышала, что украинцы там возмущаются, приезжают, начинают себя тоже так вести, что мы им что-то должны.

— Как будто им что-то должны.

24 Мигрантофобии, производные от страхов утраты «ресурсов» и «утраты собственной идентичности» [Левада 2000: 167]. Преобладавшие в 1990-х гг. «ресурсные» мигрантофобии, казалось канувшие в Лету в 2000-х, вновь вышли на первый план применительно к украинским мигрантам.

— Да, я тоже считаю это хамством, наглостью, так вообще нельзя (Калуга, местные, средний класс, ФГ 1).

— У украинцев вообще какая-то позиция по поводу России, что Россия им должна, Россия развела эту войну. И теперь мы должны их всех взять к себе домой, каждую семью поселить у себя дома, кормить их. У многих позиция такая, именно у украинцев, которые сюда приезжают, что мы им должны (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

— Люди приезжают сюда и они считают, что все им обязаны помогать (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

—... у нас есть поток людей, который уезжает с Украины, которые приезжают в Ростов, считают, что им все должны. Вы должны нам, мы бедные-несчастные (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

Основные претензии к мигрантам из Украины — конкуренция за ресурсы:

— Многие возмущаются, что украинцам много всего предоставляют, чего даже нам не дают (Белгород, местные, средний класс, ФГ 1).

Мигрантов обвиняют в том, что они отнимают рабочие места, способствуют снижению оплаты труда:

— Беженцы заняли наши места (Ростов, местные, низший класс, ФГ 1).

— Наши люди, которые закончили институты, которые ищут работу — они не могут найти ее, потому что первым делом нанимают беженцев (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

— С рабочими местами стала проблема, т.к город небольшой и рабочих мест ограниченное количество, а сейчас работодателю порой выгоднее взять приезжего за более меньшую оплату. Те, кто приезжают, они за любую копейку хватаются.

— Факт того, что понизились зарплаты, и сложнее стало устроиться — это есть (Белгород, местные, низший класс, ФГ 1).

— Приезжают и работают, чуть ли не бесплатно, за еду. Им же по сути только еду и нужно, за жилье не надо платить (Белгород, местные, средний класс, ФГ 2).

— Недовольство пошло, когда повально к нам начали приезжать украинцы, и тогда учеба, работа — мест нет (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

— Украинцы много работы позабирали. У нас работа как? Официальная часть и неофициальная. У большинства — неофициальная.

Официальная — это, в среднем, 10—15 тысяч. Вот украинцы работают только за официальную плату, все. Им смысла нет платить, у них выхода нет, вот им так и платят (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

— Я слышала случай, что некоторых людей с птицефабрик просили уйти с работы, чтобы освободить места для беженцев (Белгород, местные, средний класс, ФГ 2).

— Я работаю в госучреждении... нас обязали выделить то ли 10, то ли 15% мест для украинцев (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

Столь же распространены обвинения, что беженцы не хотят работать:

— Многие приехали, как говорят, что у них там были зарплаты хорошие, а тут им мелочь предлагают, и поэтому начинают «я за эти деньги не буду работать», начинают носами воротить (Белгород, местные, средний класс, ФГ 1).

— Им предлагают работу, идите работать на 15—20 тысяч, у нас многие русские столько денег не получают, а они говорят, что это мало и идите сами работайте.

— Им предлагают «Вот будете работать, 20 тысяч зарплата», они говорят «не будем мы работать за такое» (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

Слухи о вытеснении мигрантами местных жителей из сферы занятости циркулируют и среди мигрантов:

В последнее время в связи с увеличением беженцев с Украины, у коренных белгородцев к ним возникает неприязненное отношение. ...Вместо того чтобы поддерживать своих граждан — очень много средств выделяется на помощь беженцам, это так объясняется. Я сталкивался с таким случаем, что в организациях увольняют определенное количество коренных белгородцев и набирают на их место беженцев. Потому что организация, которая набирает беженцев, она освобождается от налогов. И получается, что возникают конфликтные ситуации со стороны коренных жителей, но и это можно понять (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 2).

При этом, похоже, работодатели пользуются ситуацией, что негативно отражается и на циркулярных мигрантах из Украины:

— У меня друг с Украины... он хотя давно уже сюда приезжает на заработки, но на нем тоже отразилась ситуация, что раз они

приезжие, то им ниже цену собираются платить, и он отказался от работы, т.к. привык зарабатывать (Белгород, местные, низший класс, ФГ 1).

Многих местных жителей раздражает чрезмерность претензий и иждивенчество части мигрантов:

— Что касается украинцев, у меня к ним на самом деле доля вражды есть. [Беженцы] сказали, что «мы хотим, чтобы нам дали дом или квартиру, работу, нет, работу мы не хотим, мы хотим просто денег, чтобы просто мы жили». ...Они сказали: «ой, какие тут условия, мы не хотим тут жить». Поэтому лично к украинцам у меня к ним негативное отношение. После вот этого всего (Калуга, местные, низший класс, ФГ 2).

— У меня родня оттуда, они говорят, что беженцы настолько наглые, их просят, например, помочь почистить картошку на кухне, а они говорят, что они не обязаны это делать. Люди разные (Ростов, местные, низший класс, ФГ 1).

— ...если этим пользуются, что, вот, «мы беженцы, предоставьте нам жилье, процветание, работу, все сделайте за нас» — конечно, это проблема (Крым, местные, низший класс, ФГ 1).

— Мы беженцы и не будем платить (Крым, крымские татары, средний класс, ФГ 2).

Не менее раздражает отсутствие благодарности со стороны беженцев:

— Много вещей отдавала, много питания детского тоже отдавала, кто-то говорил спасибо, а кто-то и так (Калуга, местные, средний класс, ФГ 1).

— Мой начальник помогает детским домам, вещи возит. ... А они их смотрят и говорят, а что ты привез? Мы не будем это носить. Сначала вроде их жалко, а потом они хамят, наглеют, и уже как бы не жалко (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

Некоторые беженцы вызывали недоумение и сомнения в адекватности у местных жителей: Таксист был из Донецка, насколько я поняла, и он говорит, вот я приехал сюда и хочу, чтобы мне дали, вот я стал на учет, — я хочу, чтобы мне дали квартиру на ЮБК (Крым, крымские татары, средний класс, ФГ 2).

Население обвиняет мигрантов в том, что благодаря ним стало труднее устроить детей в дошкольные организации, поступить в вузы:

— Я год назад закончила БелГУ, там из-за того что приехало много беженцев с Украины, и их почти все взяли на бюджет, то нашим попасть стало проблематично.

— Также и про детские сады в интернете пишут очень много, что украинских детей быстро пристроили, а наши стоят по 3 года (Белгород, местные, низший класс, ФГ 1).

— Моей вот племяннице в этом году не удастся поступить в институт, потому что места постоянно двигают, она на бюджет идет, сдала экзамены, но не может поступить, потому что заняты бюджетные места.В итоге они занимают большинство бюджетных мест (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

— Не хотят работать, а получать компенсации и бесплатные места в вузах, а наши дети не могут поступить. Вот это насущно сейчас (Белгород, местные, средний класс, ФГ 1).

— В детских садах беженцам дают места, а местным нет (Белгород, местные, средний класс, ФГ 2).

— И тут еще и [местных] детей в сад не берут, что это такое? (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

— Больше говорят, не за то, что рабочие места заняли, а заняли места в школах, в институтах (Ростов, местные, низший класс, ФГ 1).

Предоставление жилья беженцам, особенно в общежитиях, также не вызывает понимания принимающего населения:

— Год назад самое обсуждаемое у нас в институте. Расселили общежитие... два этажа взяли и отдали для беженцев с Украины, а студенты снимают квартиры... Единственное общежитие, студенты переживают (Калуга, местные, средний класс, ФГ 1).

— Из ДГТУ выселяли из общежитий людей, чтобы поселить там украинцев (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

Раздражает попрошайничество:

— по домам ходят и говорят «я беженец, дайте, пожалуйста». В том году это очень было распространено.

— ...В автобусы очень много заходят, просят подать.

— ...когда на каждой остановке практически заходят и одно и то же заученное говорят, то уже начинаешь сомневаться (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

— Есть которые намеренно прибедняются (Калуга, местные, средний класс, ФГ 1).

— Мне кажется, еще многие русские стали прикрываться статусом беженцев, стали попрошайничать (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

Распространена точка зрения, что для беженцев делается больше, чем для местных и за счет местных:

— Для украинцев делают больше, чем для своих (Калуга, местные, средний класс, ФГ 1).

— ...понимать — понимали. Но больше злились не на них, а на наше государство, потому что им субсидии, им все, а мы не люди (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

— Мы готовы приютить, я лично не против. Но чтобы это не в ущерб коренному населению, почему мы должны тоже как-то страдать? (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

— Конечно, должны быть льготы какие-то, но не настолько, чтобы нам так в ущерб (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

Особые нарекания принимающего населения вызывают неуклюжие практики навязываемой властями добровольно-принудительной помощи мигрантам — так называемые марафоны, с которой столкнулись работники бюджетных организаций:

— .брали ежедневный заработок у каждого как помощь беженцам. Я думаю, каждого коснулось на работе (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

— ... я также слышала какие-то ситуации, когда вот в первое время, не сейчас, удерживали зарплату русских, часть какую-то, отдавая беженцам. ...это нужно делать не принудительно, а на добровольной основе (Калуга, местные, средний класс, ФГ 1).

При том, что боязнь утраты ресурсов в связи с притоком украинских мигрантов доминирует, высказывались претензии и культурного свойства. Мигрантов обвиняют в нежелании работать, в излишних и необоснованных претензиях на помощь россиян:

— Вот в моей практике было такое: когда было распоряжение выделить рабочие места для беженцев с Украины, то людей просто уволили, нашли какой-то повод и все. А потом получилось так ,что этих украинцев еще не устроила зарплата, и они не стали работать (Белгород, украинцы, средний класс, ФГ 1).

Часто возникали и политические мотивы отторжения:

— Я недавно сидела на работе и ко мне пришел мужчина с Донецка. Просил, чтобы я ему денег дала. Я говорю, что у меня нет денег, а он отвечает «Но нам же Владимир Путин обещал?» Они считают, что мы им должны что-то (Белгород, украинцы, средний класс, ФГ 1).

— Вот украинские ребята сюда уже не один год приезжают, уже и документы делают, чтобы жить тут, но при этом сидят и рассказывают, какой у нас плохой Путин и страна. Я это послушаю и говорю: зачем тогда ты сюда едешь работать? Почему ты не живешь с семьей у себя в любимой стране? Приехал заработать на кусок хлеба и сидишь нас всех обзываешь последними словами. Зачем ты тогда сюда едешь и получаешь гражданство? Вот такие словесные были конфликты (Белгород, местные, низший класс, ФГ 1).

— Мне кажется, что касается людей с Украины сейчас, то должны приезжать мамы с детьми, а не папы на крутых машинах. Пусть они защищают свою родину. А они боятся (Белгород, украинцы, средний класс, ФГ 1).

— Родственники с Украины высказали в отношении нас свою ненависть, сказали, чтобы больше не появлялись в их жизни. Но это относится не то что бы конкретно к нам, а ко всей России (Белгород, местные, средний класс, ФГ 2).

Распространены в массмедиа и на уровне «сарафанного радио» обвинения в ухудшении криминогенной обстановки в связи с массовым притоком беженцев:

— В ДГТУ украинцы очередной корпус строили... Что они сделали? Они местную церковь обнесли. Пришли, забрали подаяние, унесли. Ничего святого у людей (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

— Где пустой дом, там живут украинцы, где кто-то уехал, там сразу заселяются украинцы. Они живут бесплатно, они приходят в магазин, им выдают еду. Они ничего не делают, они у соседей воруют кур, свиней (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

Это признают и сами украинцы:

— Я еще в прошлом году работал в скорой и доводилось ездить довольно часто, допустим, разбойное нападение — беженцы с Украины. Грабили украинцы, было такое.

— Это была первая волна беженцев, говорят, она была самая страшная. Писали в газетах, что резко возросла преступность,

начались какие-то угоны, грабежи. Сейчас меньше слышно про это.

— Ехали блатные как бы, те, у кого были деньги. Или те, которые воровали на Украине, теперь сюда подались. У меня в Ростове тоже родственники, и они рассказывали, что очень агрессивные, очень деловые приехали первой волной (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 2).

Мигранты же жалуются на трудности с работой, жильем:

— ...нигде вообще практически не берут, очень тяжело устроиться. Типа нужно конкретно говорить, что я не то что с Украины, а именно с Юго-Востока — бросают трубку и все. А бывало и похуже.

— А у меня была проблема с поиском квартиры, часто пункт был указан «только гражданам России». Сейчас с работой попроще вроде стало, но слышала высказывания про «понаехали» (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 2).

Украинцев гипертрофированная агрессия раздражает:

— У меня родственница говорила, что мы их сосем, они плохо живут из-за нас (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 2).

Для самих украинских мигрантов характерны несколько позиций и вытекающих из них моделей поведения. Первая — признания, с известными оговорками, справедливости некоторых претензий принимающего населения:

— Просто неприятно это слышать, ведь люди не знают, что довелось нам пережить. Но, с другой стороны, ты понимаешь, что это законы природы, конкуренция за место выживания. Люди привыкли жить в каком-то своем мире, по своим правилам, а тут со всех сторон приехали, и они хоть и понимают, но бывает что-то срывается у них. Но большая часть населения все-таки лояльно относится, они понимают. (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 1).

Вторая — позиция «глухоты», отстраненности:

— Если каждое слово принимать близко к сердцу — это означает негативную энергетику в себя брать. Если конкретно меня касается, то осадок остается, конечно, но в принципе пытаюсь не реагировать.

— Я не раздуваю из этого большой проблемы.

— Из-за мелочей не стоит сильно конфликтовать, это глупо (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 1).

— Я когда приехала, была сама забитая такая, запуганная, и мне все казалось, что на меня не так глянули, косо, но сейчас я вообще этого не замечаю. Сказали и сказали, ничего страшного (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 2).

Третья позиция — признания, не без юмора, наличия проблемы и справедливости упреков в адрес некоторых соплеменников:

Модератор: ...есть какие-то национальности в городе, которые становятся источником проблем?

— Если только украинцы (смеются).

— Да, мы сами источники проблем (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 1).

Четвертая позиция, солидаризирующая с позицией большинства местных жителей, характерна для украинцев, уже обустроившихся в России и получивших российское гражданство, обвиняющих вновь прибывающих в том, что последние ухудшают их положение:

— Когда появляется массовый наплыв мигрантов, то возникают определенные проблемы. Например, мне нужно ребенка в садик устроить, а тут приехали беженцы, и им предоставили места, а нам говорят еще годик подождать.

— Главное, чтобы нам от этого проблем не было.

— У нас у самих по идее проблемы с поиском работы, поэтому должны быть какие-то ограничения.

— Украинцам сейчас приходится выживать, и они берутся за все.

— Как-то тяжеловата ситуация, из-за беженцев с Украины в основном. С работой проблемы возникают: берут работодатели беженцев, есть какие-то дотации. А эти беженцы еще и не работают толком, считают, что им должны помогать, мы им обязаны.

— ... они должны вести себя как гости. Ведь их приняли, помогают, оказывают всяческую помощь, а люди хамеют при этом (Белгород, украинцы, средний класс, ФГ 1).

При этом украинцы стараются дистанцироваться от тех мигрантов, которых трудно ассоциировать с беженцами:

— Вообще, тех же самых беженцев можно разделить на две категории: которые действительно бежали от войны, и те, которые просто-напросто бежали сюда ради личной выгоды.

— Да, чтобы их кормили. Их кормят, одевают, обувают. Воспользовались ситуацией.

— Многие кто там не работали, теперь приехали сюда, чтобы жить на пособия (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 2).

Среди них есть и недовольные тем, что, оказавшись в непростой ситуации, они вынуждены отбиваться от притязаний родственников, оставшихся в Украине:

— Все родственники на Украине считают, что мы должны их содержать, должны что-то отправлять, переводить деньги... Они считают, что мы им обязаны (Белгород, украинцы, средний класс, ФГ 1).

Однако сравнивая ситуацию в Белгороде и Украине, многие украинские беженцы отдают должное белгородцам:

— Здесь много добрых и отзывчивых людей. Мне попадаются в основном хорошие люди.

— Да, здесь не страшно вечером часов в 10 сходить за хлебом, а дома, может быть, я и не рискнула, дома такого не было.

— Люди просто хорошие, менее конфликтные (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 2).

Роль слухов трудно переоценить:

— Рассказывали, был случай такой, что девушка в ФМС стояла, и у нее сердце прихватило. Вызвали скорую, она приехала, и узнается, что девушка с Украины, и у нее нет полиса, скорая отказала в помощи и уехала.

— Я работал в скорой, и такого просто не может быть.

— Да, я вот была в гостях, и мне вызвали скорую, у меня не было ни паспорта и ничего, но мне оказали первую помощь и еще записали в больницу и настоятельно попросили прийти (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 2).

Культурная компонента межнациональной напряженности между принимающим населением и украинскими беженцами наиболее сильно проявляется среди автомобилистов. Это не столько массовость (смотришь, по городу одни украинские машины ездят; машин с украинскими номерами стало много, на заправках очереди), сколько скорее манера поведения на дорогах:

— .специфическая манера езды... За недавнее время несколько раз встречал, что именно украинцы нарушали все возможные законы (Белгород, украинцы, средний класс, ФГ 1).

— Украинцы ездят безобразно (Белгород, местные, низший класс, ФГ 2).

— Я ехал сюда, и меня два раза подрезали с украинскими номерами (Белгород, местные, средний класс, ФГ 1).

Постоянно подчеркивалось, что нельзя судить по частным случаям о всех мигрантах:

— Есть множество беженцев с Украины, которые вполне адекватно смотря на вещи и встраиваются в эту жизнь, а есть, кто не может — летает где-то в своих облаках (Белгород, украинцы, средний класс, ФГ 1).

— Если с Луганска едут к родственникам, где они могут пожить и упасть на шею, то они будут сидеть и ждать погоды у моря, т.к. у них есть родственники. А если люди едут в никуда, то они будут драться за любую работу. Т.е. тут от ситуации и человека зависит (Белгород, местные, низший класс, ФГ 1).

Самооценка принимающего населения

Население вполне трезво оценивает присутствующие в обществе и фиксируемые у себя расистские и ксенофобные настроения:

— ...просто я расистка.... Ястараюсь их не замечать, не видеть, пытаюсь быть толерантной. я стараюсь над собой работать, чтобы их не видеть, чтобы на них не реагировать (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

Ксенофобия и мигрантофобии оправдываются генетикой: Все-таки ксенофобия — это что-то генетически заложенное (СПб., местные, средний класс, ФГ 2); отсутствием доверия к представителям отдельных национальностей: Например, ты мог бы доверять человеку, но если он [...], то задумаешься (Крым, местные, низший класс, ФГ 2).

Следует отметить, что хотя мигранты сталкиваются с ксенофобией, ксенофобные настроения среди них столь же распространены, сколь и среди принимающего населения (по крайней мере, такие настроения присутствуют среди украинских мигрантов, особенно из низших слоев):

— Я люблю футбол просто смотреть, и если не забивает какой-нибудь нерусский, то отношение к нему предвзятое (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 1).

— Вот к неграм я, допустим, нормально отношусь. Цыгане, молдаване, кавказцы, к ним почему-то какая-то антипатия.

— Я вот не очень люблю прибалтов (Белгород, украинцы, низший класс, ФГ 2).

Молодые россияне достаточно критично относятся к обществу и себе, делая акцент на отсутствии уважения в обществе:

— ...Нужно, наверное, как-то, чтобы и русские тоже как-то толерантнее к другим относились, в первую очередь друг к другу. А то как-то уважения не хватает, я замечаю, среди русских.

— Ну, уважения всем не хватает, это да.

— Ну вот, это надо все решать (СПб., местные, средний класс, ФГ 2).

— ...чтобы все было как-то в гармонии, мы там зажили в каком-то прикольном, идеальном мирке, нужно просто, наверное, начать с себя и все, да (Калуга, местные, низший класс, ФГ 1).

— ...между собой надо разобраться (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

Недостатки этнического большинства открыто обсуждаются и признаются, сравнивая поведение мигрантов с поведением местных, часто отдается предпочтение первым:

— Некоторые кавказцы защищают русских от русских же.

— Да, это есть (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

— Кто-то [из узбеков] очень хорошо зарабатывает тут, остается тут жить, и они лучше некоторых русских (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

— Кавказцы, конечно, не святые. Но тут я с вами соглашусь, что дело здесь в принципе за русскими, потому что у нас такой менталитет — любят выпить, любят подухариться ... (Калуга, местные, низший класс, ФГ 1).

Примечателен ответ участницы фокус-группы на вопрос модератора, есть ли какие-то народности, которых они боятся: Пьяные русские. Я очень боюсь, очень-очень боюсь. Даже пьяных таджиков я не так боюсь, как пьяных русских (Калуга, местные, низший класс, ФГ 1).

Достаточно критично отношение к себе, к общей культуре принимающего населения: У нас на мате думают, а не говорят, 90% населения (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

Ключевой тезис — поведение людей не детерминируется жестко их национальной принадлежностью:

— Все люди любой национальности всегда уникальны, и к каждому человеку есть свой подход. И разделять на национальности [смысла нет].

— Я думаю, что стоит делить людей по типажу, характеру, нежели по нации.

— Нет плохой национальности, есть плохие люди в любой национальности (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

— Это больше хамство, которое присуще и русским, и нерусским. Тут нельзя по национальности (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

— Я считаю, что дело не в национальностях, а в отношении людей друг к другу, в их культуре, воспитании и т.д. (Белгород, украинцы, средний класс, ФГ 2).

Роль семьи в формировании мигрантофобий велика:

— Люди, особенно дети, они друг у друга перенимают, как их родители общаются, мне кажется, дело в семьях (Калуга, местные, средний класс, ФГ 2).

— Это все идет от семьи, я считаю. Как человек воспитан, так он и будет (Ростов, местные, низший класс, ФГ 2).

Для молодых людей, особенно принадлежащих к низшим социальным слоям, важно мнение родителей, которое влияет на их отношение к представителям различных национальностей:

— У меня отец служил в Узбекистане, и первый негативный отзыв об этих национальностях я услышал от отца (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

— Мой отец никогда не работает с кавказцами, он их еще в молодости как невзлюбил (Белгород, местные, низший класс, ФГ 1).

— Родители пробовали [работать с таджиками], и им не понравилось, а я своим родителям верю (Калуга, местные, низший класс, ФГ 1).

Причем молодежь полагает, что старшее поколение более ксенофобно:

— Моя бабушка — донская казачка, всю жизнь меня учила: «там, где армян побывал, еврею делать нечего». Я никогда в жизни, кроме как от нее, ни от кого [такого] больше не слышала (Ростов, местные, средний класс, ФГ 2).

— В основном ведут себя предвзято так. — это старики там, те, которые жили в СССР (Крым, местные, средний класс, ФГ 2).

— Они просто не воспринимают, они не могут понять, как можно доверять. Часто слышу от пожилого населения: «Как можно

доверять таким национальностям»... И потом это воспитывается, укореняется в других поколениях, все идет через воспитание (Крым, местные, низший класс, ФГ 1).

Заключение

Давление внешней среды, институциализирующей существование «группы париев», сложно полностью игнорировать: по важному замечанию Т. Парсонса, «для человеческой личности наиболее важная стимулирующая ситуация — социальное и культурное окружение, в котором личность функционирует. Именно оно и является решающим моментом процесса социализации, начиная с самых ранних его этапов» [Парсонс 2002: 59].

Важнейшим направлением формирования атмосферы доброжелательности принимающего общества является просвещение как представителей мигрантских меньшинств о нормах и традициях принимающего населения, так и самих местных жителей. Отсутствие знаний о «других» формирует их обобщающие характеристики, несущие негативную коннотацию:

— ...какой-то национальности, которая дикая очень.... А какая национальность очень дикая?

— Много узбеков и таких темных национальностей.

— ... я вообще не разбираюсь в этих национальностях, они для меня все черные (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

В другой питерской фокус-группе на вопрос модератора «черные» — это кто», последовал ответ «ну, все., мне без разницы» (СПб., местные, низший класс, ФГ 2).

Обобщение может иметь и нейтральную оценку: Я не помню, какая это была национальность. В общем, та национальность, где мужчины уезжают на заработки, а женщины остаются дома. Узбеки, таджики, нет? (СПб., местные, низший класс, ФГ 1).

Важен дискурс: нейтральная характеристика может интерпретироваться членами фокус-групп как негативная:

— Предвзятое отношение можно отметить в отношении братьев наших меньших.

— Кстати, сейчас очень политкорректное выражение было сейчас.

— Ну, животные (СПб., местные, низший класс, ФГ 2)25.

Молодежь признает необходимость как для местного

населения, так и для мигрантов, предпринимать усилия по интеграции последних в принимающий социум:

— .мне кажется, что толерантность развивать надо... Это не то чтобы толерантность, это понимание того, почему он так делает, да? То есть их культурных особенностей. Но главное, чтобы они сами.

— Но чтобы в свою очередь понимали нас.

— Да.

— Главное, чтобы, да, они понимали нас (СПб., местные, средний класс, ФГ 20).

Справедливо высказывалось мнение, что многое зависит от государственной миграционной и национальной политики: А сейчас у нашего государства нет такой политики, не понятно, что оно хочет видеть: оно хочет видеть русское национальное государство или оно хочет видеть такую вот гражданскую страну? То есть, вроде как, гражданское больше.. Вы можете дома быть там, мусульманами, евреями, русскими, украинцами, абхазами и так далее, но, ребята, как только вы выходите за границы своего дома и за границы своей церкви, где вы молитесь, вы становитесь просто гражданами страны.. Но это очень сложная работа. Если государство наше сумеет это сделать, сумеет укоренить это в сознании людей, то это будет очень большое достижение (Ростов, местные, средний класс, ФГ 1).

Вероятно, это необходимое, но недостаточное условие успешности политики гармонизации межнациональных отношений: политика государства, не опирающаяся на понимание и поддержку общества, обречена на неуспешность.

Когда россиян спрашивают: нужны ли России мигранты, и если да, то какие — приезжающие насовсем, на время, и те и другие, наиболее распространенный ответ: никакие не нужны. Тезис, что не нужны никакие мигранты, одобрили 39% опрошенных; что нужны только те, кто хочет остаться здесь жить навсегда, — 15%; что только приезжающие на заработки —

25 Примечательна разница в обсуждении с фокус-группой из представителей среднего класса: когда на последней один из участников допустил не совсем корректную формулировку, участники фокус-группы с возмущением обвинили его в расизме.

26%. Лишь 11% россиян убеждены, что стране нужны любые мигранты. Запрет на постоянное проживание мигрантов из других государств поддержали бы 52,7% респондентов, запрет на временное проживание — 45,8%26.

Несмотря на фиксируемое снижение мигрантофобий, «запас прочности» изоляционистских установок чрезвычайно велик: более 2/3 опрошенных Левада-Центром респондентов выступают против миграционного притока в страну, только четверть населения считает, что не надо ставить никаких административных барьеров для мигрантов [Ксенофобия и национализм... 2015: 4]. Часть населения не приемлет представителей иных национальностей как таковых: в августе 2015 г. полагали, что следует ограничить проживание на территории страны «всех наций, кроме русской» 15% респондентов (и эта доля постоянна с 2004 г.). Ограничить проживание в России «выходцев с Кавказа» и «выходцев из бывших среднеазиатских республик СССР» считали в 2015 г. необходимым 29% респондентов, китайцев — 24%, вьетнамцев — 22%, украинцев — 14% [Ксенофобия и национализм... 2015: 2].

Переоценивать тренд снижения мигрантофобий не следует. Во-первых, он отчасти ситуативен и определяется во многом переключением внимания общества на других врагов. Во-вторых, представления россиян о численности мигрантов преувеличены, если не сказать — дремучи: по их мнению, приезжие из других стран составляют 27% населения РФ (в реальности 8%)27. Это не может не оказывать воздействие на восприятие мигрантов, особенно в регионах их концентрации: москвичи отнесли «большое количество мигрантов» к наиболее острой проблеме города28. В-третьих, ограничение миграции чаще поддерживается «патерналистами», полагающими, что превыше всего забота государства (51% сторонников ограничений), чем «гуманистами», полагающими, что превыше права человека — 29% сторонников ограничений [Ксенофобные..., 2015]. А последние тенденции таковы, что

26 Проект ФОМ СОЦ, опрос МегаФОМ [Мукомель 2013: 8-9].

27 Подробнее см.: Ловушки восприятия...2015; Воронов 2015: 6.

28 Опрос ВЦИОМ проведен 1-15 ноября 2015 г. Опрошено 2700 жителей Москвы [ВЦИОМ 2015].

массированная идеологическая пропаганда стимулирует рост общественных настроений скорее в пользу первых, нежели вторых. Наконец, последнее по порядку, но не по значению — серьезным препятствием роста интеграционных настроений среди принимающего населения остается низкий уровень доверия во всех ипостасях: межличностного, межгруппового, институционального. Надежду вселяет то, что молодежь, похоже, менее склонна следовать примеру старших, готовых переключать свое недоверие на навязываемый образ «чужих».

Литература

1. Васильева Т.А. Миграционная политика, гражданство и статус иностранцев в странах западной демократии. М.: Институт права и публичной политики, 2010. — 324 с.

2. Воронов А. Граждане живут не так, как думают [Электронный ресурс] // Коммерсантъ. 2015. № 229. 11.12.2015. С. 6. URL: http://www.kommersant.ru/doc/2874041 (Дата обращения: 28.12.2015).

3. Выхованец О.Д., Прохорова А.В., Савинкова Ю.К., Старчак М.В., Яценко Е.Б. Трансформация идентичности трудовых мигрантов как одна из составляющих становления гражданского общества в России. М.: Фонд «Наследие Евразии», 2014. — 144 с.

4. Глоссарий терминов в области миграции. Женева: МОМ, 2005. 98 с.

5. Демографический прогноз до 2030 года. [Электронный ресурс] // Росстат, 2015. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/ connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/demog-raphy/# (Дата обращения: 28.12.2015).

6. Дробижева Л.М. Потенциал межнационального согласия: осмысление понятия и социальная практика в Москве // Социологические исследования. 2015. № 12. С. 80—90.

7. КоробковА.В., Мукомель В.И. Опыт миграционной политики США: уроки для России. М.: Московское бюро по правам человека, «Academia», 2008. — 58 с.

8. Краткий аналитический отчет о научно-исследовательской работе по теме: «Анализ практик трудовых отношений иностранных граждан (трудовых мигрантов) и их влия-

ния на трансформацию трудовых отношений российских граждан». М.: ЦСТП, 2013. URL: http://trudprava.ru/expert/ research/migrationsurv/771 (Дата обращения: 28.12.2015).

9. Ксенофобия и национализм [Пипия Карина] // Левада-Центр. Пресс-выпуск, 2015. 25.08.2015. URL: http://www. levada.ru/25-08-2015/ksenofobiya-i-natsionalizm (Дата обращения: 28.12.2015).

10. Ксенофобные и националистические настроения россиян в 2015 году. Презентация результатов обследований Левада-Центра. Сахаровский центр, 22.10.2015 (не опубликовано).

11. Левада Ю.А. От мнений к пониманию: социологические очерки 1993—2000. М.: Московская школа политических исследований, 2000. — 576 с.

12. Ловушки восприятия: что россияне знают о России? [Электронный ресурс] // Ipsos Comcon URL: http://www. comcon-2.ru/default.asp?artID=3121 (Дата обращения: 28.12.2015).

13. Межнациональное согласие в региональном контексте. / Рук. проекта и отв. редактор Л. М. Дробижева. ИНАБ. М.: Институт социологии РАН, 2015. № 2— 124 с.

14. Мукомель В.И. Миграционная политика и политика интеграции: социальное измерение // Россия реформирующаяся. Ежегодник / Отв. ред. М. К. Горшков. Вып. 7. М.: Институт социологии РАН, 2008. С. 250-272.

15. Мукомель В.И. Политика интеграции мигрантов в России: вызовы, потенциал, риски: рабочая тетр. / Гл. ред. И.С. Иванов; РСМД. М.: Спецкнига, 2013. — 34 с.

16. Мукомель В.И. Свои «иные»: внутрироссийские иноэтнич-ные мигранты в Московском мегаполисе // Федерализм. 2015. № 1. С. 79-92.

17. Общественное мнение-2014: ежегодник. М.: Левада-Центр. 2014. — 252 с.

18. Осадчая Г. И. Миграция из Армении и Грузии в столичный мегаполис // Социологические исследования. 2014. № 12. С. 31-36.

19. Оценка индекса политики интеграции мигрантов в Армении. OSCE, ODIHR, 2013.

20. Парсонс Т. О социальных системах / Под ред. В.Ф. Чесно-ковой и С.А. Белановского. М.: Академический проект, 2002. - 832 с.

21. План мероприятий по реализации в 2013—2015 годах Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года, утвержден распоряжением Правительства Российской Федерации от 15 июля 2013 г. № 1226-р.

22. Прохорова А. Политика интеграции мигрантов в России: пример оценки с использованием индекса интеграции MIPEX [Электронный ресурс] // Демоскоп Weekly. 2011. № 479. URL: http://demoscope.ru/weekly/2011/0479/analit05. php (Дата обращения: 28.12.2015).

23. Ресурс межэтнического согласия в Москве. / Рук. проекта и отв. редактор Л.М. Дробижева. М.: Институт социологии РАН, 2014. № 2. — 124 с. 1 CD ROM, Официальный сайт Института социологии РАН. URL: http://www.isras.ru/files/ File/publ/inab_2014_2(1).pdf (Дата обращения: 28.12.2015).

24. Ромодановский К.О., Мукомель В.И. Регулирование миграционных процессов: проблемы перехода от реактивной к системной политике // Общественные науки и современность. 2015. № 5. С. 5-18.

25. Савоскул М.Е. Становление и развитие миграциологии в России: опыт междициплинарного исследования // Региональные исследования. 2014. № 4 (46). С. 28-39.

26. Социально-экономические факторы межэтнической напряженности в регионах РФ / Рук. проекта и отв. редактор М.Ф. Черныш. // ИНАБ. М.: Институт социологии РАН, 2015. № 3. — 107 с. 1 CD ROM. URL: http://www.isras.ru/ publ.html?id=4194 (Дата обращения: 28.12.2015).

27. Чудиновских О.С. Государственное регулирование приобретения гражданства Российской Федерации: политика и тенденции. М.: Высшая школа экономики, 2014. — 73 с. Препринт WP8/2014/04 Серия WP8.

28. Экология Москвы: евростандарты в российских реалиях // [Электронный ресурс] ВЦИОМ. Пресс-выпуск. 2015. № 2994. 08.12.2015. URL: http://wciom.ru/index. php?id=236&uid=115504 (Дата обращения: 28.12.2015).

29. Communication on Immigration, Integration and Employment. EU, COM. 2003. № 336. 3 June.

30. Conclusions of the Council and the Representatives of the Governments of the Member States on Integration as a Driver for Development and Social Cohesion. Council of the European Union. Brussels. 4 May 2010, 9248/10. URL: http://register.con-silium.europa.eu/doc/srv?l=EN&f=ST%209248%202010%20 INIT (Дата обращения: 28.12.2015).

31. Huddleston Th., Niessen J., Tjaden J.D. Using EU Indicators of Immigrant Integration. Final Report for Directorate-General for Home Affairs. Brussels: European Commission, 2013.

32. Huddleston Th., Bilgili Ö, Joki A-L, Vankova Z. Migrant Integration Policy Index 2015. Barcelona / Brussels: CIDOB and MPG, 2015. URL: http://www.mipex.eu/sites/default/files/downloads/ pdf/files/slovenia.pdf (Дата обращения: 28.12.2015).

33. Handbook on Integration for policy-makers and practitioners. European Comission. Luxembourg, 2004.

34. Migrant Integration Policy Index 2015. URL: http://www.mipex. eu/download-pdf (Дата обращения: 28.12.2015).

35. Niessen J. Producing and using indicators and indices in migration policy field // Migration Policy Practice. 2015. Vol. V. № 1. February-March. P. 17-21.

36. Thompson L. Changing public perceptions of immigration // Migration Policy Practice. 2015. Vol. V. № 1. February-March. P. 4-8.

37. Settling In: OECD Indicators of Immigrant Integration 2012, OECD Publishing, Paris. DOI: http://www.oecd-ilibrary.org/ social-issues-migration-health/settling-in-oecd-indicators-of-immigrant-integration-2012_9789264171534-en (Дата обращения: 28.12.2015).

38. Indicators of Immigrant Integration 2015: Settling In, OECD Publishing, Paris. DOI: http://www.oecd-ilibrary.org/social-issues-migration-health/indicators-of-immigrant-integration-2015-settling-in_9789264234024-en (Дата обращения: 28.12.2015).

39. Integration Report of Hessen. An Empirical Analysis of Integration. Wiesbaden: Ministry of Justice, for Integration and Europe of the State of Hessen, 2013. — 35 p.