CC BY
39РАЗДЕЛ 4 ЭТНИЧЕСКИЕ И КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ АДАПТАЦИИ
Дробижева Л.М. Вариации адаптационного
потенциала населения к растущему этническому многообразию1
ДРОБИЖЕВА Леокадия Михайловна — доктор исторических наук, главный научный сотрудник, руководитель Центра исследования межнациональных отношений ИС РАН, drobizheva@yandex.ru.
Аннотация. В статье рассматривается адаптация принимающего населения к притоку инокультурных мигрантов. Автор считает, что по отношению к местному населению точнее говорить об адаптации к новому этническому составу локального пространства, а не интеграции с мигрантами. Показаны индикаторы и сферы адаптационного процесса. На основе результатов репрезентативных опросов в российских регионах в 2014—2015 гг. сделан вывод о том, что адаптация легче происходит там, где у принимающей стороны уже есть исторически сложившийся опыт межэтнического общения. Анализируются особенности отношения к инокультурным мигрантам в республиках со сложным этническим составом населения, где есть этнополитические опасения изменения этнического баланса. Показано, что за одинаковыми показателями межэтнических отношений стоит разная сложность их достижения.
Ключевые слова: адаптация, индикаторы адаптации, интеграция, принимающее общество, мигранты, межэтнические отношения.
1 Статья подготовлена при поддержке РНФ, проект № 14-18-01963.
Drobizheva L.M.
Variations of the population's potential
for adapting to ever increasing ethnic diversity
DROBIZHEVA Leokadia Mikhailovna — Doctor of Historical Sciences, Chief Researcher, Head of the Centre for the Study of Interethnic Relations, Russian Academy of Science,
drobizheva@yandex.ru.
Abstract. This article examines the way a host population adapts to an influx of migrants with a different cultural origin. In regard to the local population, the author prefers to state that adaptation to a new ethnic structure of local space is at hand, rather than integration with migrants. Shown are the indicators and spheres of the adaptation process. Results of representative surveys conducted in Russian regions (during 2014-2015) bring us to the conclusion that adaptation proceeds with greater ease in places where the host side has already historically developed experience in interethnic communication. Analyzed are attitudes towards migrants of foreign cultural origin in those republics which have a complex ethnic structure, and where ethnopolitical apprehensions of changes in the ethnic balance are present. It was shown that identical interethnic relations parameters may imply a different level of complexity in achieving them.
Keywords: adaptation, adaptation parameters, integration, host society, migrants, interethnic relations.
Около половины россиян считают, что многонациональ-ность страны приносит больше пользы, а каждый четвертый-пятый полагает, что она приносит больше вреда государству2. Паника в Европе в связи с притоком инокультурных беженцев и мигрантов подогревает опасения и в нашей стране, стимулирует обсуждение верности Стратегии миграционной и этнонациональной политики. В Послании Федеральному Со-
2 Данные исследования ФАДН, проведенного ФОМ в августе 2015 г.
бранию Российской Федерации 3 декабря 2015 г. Президент РФ говорил: «Сила России — в свободном развитии всех народов, в многообразии, гармонии и культур и языков, и традиций наших, во взаимном уважении, диалоге и православных, и мусульман, последователей иудаизма и буддизма. Мы обязаны жестко противодействовать любым проявлениям экстремизма и ксенофобии, беречь межнациональное и межрелигиозное согласие. Это историческая основа нашего общества и российской государственности»3. Слова Президента обращены к российскому обществу в связи с внешнеполитическими событиями.
Казалось бы, военные операции в Сирии и события на востоке Украины вытеснили с телеканалов и прессы проблемы инокультурных мигрантов. Но, тем не менее, в российском сообществе становится все более осознаваемым, что не все мигранты уехали с падением курса рубля в свои страны, часть их остается в России, они обзаводятся семьями, их дети идут в школы, ставя перед учащимися, их родителями и учителями вопросы организации взаимодействия.
Кризис увеличивает число безработных, ухудшает материальное положение, болезненно переживаемое прежде всего менее обеспеченными слоями общества, которые часто ищут виновных в других, «иных». Ситуация «козла отпущения» давно установлена в социологии как закономерность. В нашем полиэтническом обществе проблемность ситуации состоит еще в том, что «иными» становятся не только инокультурные иммигранты из других стран, но и внешне отличающиеся мигранты из российских республик — наши граждане, конкурентные установки в отношении к которым переносятся и на давно живущих рядом людей иной национальности.
Опасность состоит в том, что реально повышающаяся конкурентность за рабочие места, за возможность социального продвижения, за «жизненное пространство» («они ведут себя как хозяева на нашей земле» — наиболее частый выбор аргументов людей с антииммигрантскими настроениями), как правило, используется политическими антрепренерами в борьбе за электорат.
3 Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 03.12.2015 г. [Электронный ресурс] // Президент России URL: http://kremlin.ru/events/ president/news/50864 (Дата обращения: 18.01.2016).
Проблема регулирования взаимодействий, взаимной адаптации в полиэтническом пространстве уже давно не уходит на периферию научных исследований, ею занимаются социологи, психологи, демографы, этнологи, политологи4.
В данной статье мы рассмотрим проблему влияния исторически сложившегося этнического состава региона и его динамики на адаптационные установки принимающего мигрантов населения. А с методологической точки зрения обсудим возможности оценки характера межэтнических отношений в конкретной локальности через установки к инокультурным мигрантам, что позволит точнее оценить интеграционные процессы для их регулирования.
Исследование выполнено с ориентацией на сравнительную социологию и социально-культурные принципы исследования. Основной эмпирической базой для анализа явились результаты социологических опросов и материалы глубинных интервью в четырех субъектах Федерации — Москве и Московской области, Астраханской области и Республике Саха (Якутия). Метод сбора информации — индивидуальное интервью «face-to-face» по месту жительства респондента. В каждом субъекте Федерации выборка составляла 1000—1200 единиц наблюдения, в Саха (Якутии) — 1500. Выборка местных жителей — территориальная, трехступенчатая, случайная, вероятностная. Метод работы с социологической информацией — анализ линейных распределений, корреляционный анализ.
В Москве, Московской и Астраханской области исследования проводились по проекту «Ресурс межнационального согласия в консолидации российского общества: общее и особенное в региональном разнообразии»5 в 2014—2015 гг. В Саха (Якутии) исследование проводилось в 2015 г. по согласованной программе Государственным бюджетным учреждением Респу-
4 В журнале «Социологические исследования» есть специальный раздел «Этносоциология», издается специальный журнал «Вестник Российской нации», в журналах «Полис», «Власть», «Психологический журнал» и других периодически появляются статьи с этой тематикой.
5 Проект реализуется Отделом этнической социологии ИС РАН, руководитель проекта Дробижева Л.М. Участники проекта Арутюнова Е.М., Кузнецов И.М., Мукомель В.И., Рыжова С.В., Евсеева М.А., Фадеев П.В., Фадеева Е.Ю.
блики Саха (Якутия) — Национальное агентство «Информационный центр при Главе Республики Саха (Якутия)»6.
Москва и Московская область — регион с доминирующим русским населением, принявший на себя самый значительный приток инокультурных мигрантов (по оценкам 2/3). Основной массив принимающего населения — русские, в своей доле они менялись мало, составляя около 90—86% жителей (см. рис.1), но представительство других национальностей менялось заметно: с 1989 до 2010 г. доля азербайджанцев выросла в два раза, армян — почти в два раза, а узбеков — в три раза. Это только по официальной статистике. По экспертным оценкам, этнический состав населения здесь менялся еще больше за счет нелегальной миграции.
Относительно контрастной была Астраханская область, которая представляла регион, где русские составляют большинство, но треть населения — люди других национальностей. Основные изменения в этническом составе произошли в области с 2002 по 2010 г. за счет притока мигрантов из Закавказья, доля которых выросла в 1,5—2 раза, и с Северного Кавказа, главным образом, из Дагестана — доля аварцев, лезгин, ногайцев выросла в два и более чем в два раза. Кроме того, заметную долю населения здесь составляют казахи и татары, но число последних, так же как русских, украинцев за переписной период уменьшилось. Особенность района в том, что достаточно разнообразная полиэтничность здесь сложилась относительно давно и исторически стала привычной для взаимодействующих людей с отличающейся культурой и языком.
Третий регион на северо-востоке — Республика Саха (Якутия). Этнический состав населения здесь тоже заметно менялся. Народ, дающий название республике саха (якуты), за 1989—2010 гг. из трети в составе жителей стал составлять в 2010 г. 48,7%, а к 2015 г. — половину по оценкам 52% населения. Русские же — вторые по численности в республике, наоборот, с половины состава населения стали составлять треть (37% в 2010 г.). А совсем новым стал заметный рост армян, узбеков, киргизов за счет прибывающих мигрантов. Появились и стали заметными за последнее время азербайджанцы, таджики, китайцы. Явление это для Саха (Якутии) более новое, чем,
6 Руководитель исследования — Бравин А.Д.
Астраханская область, 1989
■ Русские
■ Казахи
■ Татары
■ Украинцы
■ Азербайджанцы
Астраханская область, 2010
■ Русские
■ Казахи
■ Татары
■ Украинцы Азербайджанцы
Рис. 1. Этнический состав населения субъектов РФ, в % от численности населения каждого субъекта РФ (по Всероссийской переписи населения РФ 2010 г.)
скажем, для Астраханской области. Там кавказцы в немалой части приезжают, условно говоря, «к своим» и учатся жить в новом пространстве, учитывая опыт ранее приехавших. В Саха (Якутии) они совсем «новички». Местным жителям — саха (якутам) и русским, которым тоже приходится взаимно адаптироваться и еще адаптировать представителей местных коренных народов — эвенцев, эвенов (их доля выросла почти вдвое), надо так же привыкать к общению с представителями народов Кавказа и Средней Азии. Так что здесь своя «цветущая сложность».
Изучение адаптации местного населения к меняющемуся этническому составу региона показывает, что она зависит от многих факторов: потребности в новой рабочей силе и осознаваемым в связи с этим интересом местных жителей в притоке мигрантов, квалификационного, возрастного и этнического состава прибывающих, этнополитических установок, центральной и региональной власти, общего социально-психологического состояния самого принимающего общества, в том числе — допустимости дискриминации в нем. Кроме того, эта адаптационная готовность зависит от быстроты и масштабов притока инокультурных мигрантов, от истории формирования этнической композиции принимающего населения.
Предметом нашего специального рассмотрения будут менее изученные стороны этого процесса.
Под адаптационным потенциалом принимающего населения мы понимаем его готовность к тому, что прибывающие инокультурные приезжие будут иметь доступ к рынку труда, образованию, здравоохранению, доступность к гражданству, если они ориентированы на длительное проживание, защиту от дискриминации. Адаптация — это этап интеграционного процесса. И для адаптации, и для интеграции важна «доброжелательность общества», готовность жить вместе. В.И. Мукомель выделяет последний индикатор как тренд, заслуживающий внимания, особо выделяемый в последние годы в международных документах [Мукомель 2015: 88-105] и считает возможным рассматривать интеграционный процесс не только в среде мигрантов, но и местного населения. Но применительно к местному, принимающему населению мы считаем возможным говорить о его адаптации к притоку инокультурных мигрантов, интерпретируя этот процесс как адаптацию к меняющемуся поликультурному пространству. Интеграция может происходить тогда, когда бывшие мигранты уже стали гражданами страны и аккультурировались на территории. Этот процесс более длительный и не бесконфликтный.
Индикаторами процесса адаптации к притоку инокуль-турных мигрантов7 являются:
7 В Астраханской области и Москве вопросы задавались относительно мигрантов из других республик страны, с Северного Кавказа, Хакасии, Калмыкии и др., а в Саха(Якутия) просто в отношение всех инокультурных мигрантов.
♦ отношение к приезду мигрантов на постоянное проживание (согласие/несогласие с мнением: им не стоит переезжать сюда на постоянное проживание);
♦ готовность к укоренению мигрантов иной культуры как постоянных жителей (согласие / несогласие с тем, чтобы их дети и внуки стали постоянными жителями нашего города (села))8;
♦ мнение об отношении к приезжим в месте проживания респондента;
♦ готовность к совместной трудовой деятельности;
♦ готовность к соседству (ответ на вопрос: как бы вы отнеслись к тому, чтобы рядом с вами поселилась самая обычная семья с Северного Кавказа, других республик России).
Включаются индикаторы общей фрустрации-агрессии местного населения, фиксируемые ответами на вопросы: 1. Чувствуете ли вы в настоящие время враждебность к людям другой национальности. 2. Согласны / не согласны с тем, что насилие в межнациональных спорах недопустимо.
Сначала рассмотрим, как относятся к приезду инокуль-турных мигрантов и их укоренению в субъектах Федерации, отличающихся этническим составом принимающего населения. Сопоставим три кейса: Москву и Московскую область с постоянно воспроизводимым преобладанием моноэтнического — русского населения, Астраханскую область с исторически сложившейся относительно высокой этнической мозаично-стью населения, в которых в постсоветское время был высокий и быстрый приток мигрантов, и Саха (Якутию) — регион со сложным этническим составом принимающего населения, в котором приток инокультурных мигрантов с Северного Кавказа стал ощущаться больше в последние годы (см. рис. 2).
Как видим, наиболее выраженное нежелание видеть ино-культурных мигрантов в Москве, жители которой столкнулись с самым массовым и быстрым притоком мигрантов. Нельзя сказать, что москвичи, в основном русские, совсем не имели опыта контактов с людьми иной национальности. Столичные жители
8 Эти вопросы были сформулированы в опросном листе В.И. Му-комелем.
77
Доля согласившихся с тем, что мигрантам не стоит Доля согласившихся, чтобы дети и внуки переезжать сюда на постоянное жительство мигрантов стали постоянными жителями вашего
города/села
Л Астраханская область ИМосква □ Московская область ИСаха (Якутия)
Рис. 2. Отношение к приезду инокультурных мигрантов в регионах, отличающихся мозаичностью этнического состава, в %
и в советское время, особенно летом, нередко контактировали с приезжающими из союзных и автономных республик. Здесь учились студенты разных национальностей. Но все это были люди иной культуры, но включенные в местные коллективы, они не были визуально так заметны и, естественно не претендовали на какое-то пространство города, не воспринимались конкурентно. Иная ситуация складывалась в 1990-е гг. Специалисты по миграции оценивали их присутствие в трудовой сфере не как конкурентное, они занимали те ниши, в которых была нужда в их рабочий силе и куда местные жители сами не шли. Результаты опросов показали, что москвичи, как правило, не видели в них конкурентов в основных сферах деятельности. Но их часто видели продавцами на рынках, собирающимися группами на праздничных площадях (ведь они свободны были только в выходные дни, а Москва была для них крупным, красивым городом, который хотелось узнать). Инокультурные мигранты работали на строительстве, на транспорте, в супермаркетах, в ресторанах и кафе [Мукомель 2014: 92]9 — были повседневно заметны. Это, казалось, непривычно москвичам. Как показали наши опросы, в Москве главный аргумент неприязни был «Они ведут себя как хозяева на нашей земле»10.
9 Межрегиональная трудовая миграция. Росстат 2013 г.
10 Этот аргумент был наиболее часто упоминаемым в стране в целом и по опросам Левада-Центра в 2000-е гг.
Иная ситуация была в Астраханской области. Здесь исторически сложилось «этническое многоцветие». Казахи, татары, чеченцы, калмыки, азербайджанцы здесь жили и до массового притока мигрантов. Чеченцев даже убавилось по последней переписи 2010 г., особенно в сравнении с 2002 г. (10019 до 7229 чел.), а национальностей Дагестана выросло — ногайцев, аварцев, лезгин выросло вдвое, но они не были новыми для астраханцев — просто их стало больше.
Один из районов местные жители стали называть «Маленькой Махачкалой», откуда татары были вытеснены. Нельзя сказать, что в области вообще не было трудностей. Были задержания «кавказцев» (по терминологии прессы) за сбыт фальшивых купюр11, в Совбезе РФ констатировали осложнение оперативной обстановки в связи с притоком мигрантов с Северного Кавказа и из Средней Азии в эту область.
Были случаи задержания неонацистов за избиение граждан Вьетнама и ЮАР12. В одном из глубинных интервью специалист, русский астраханец говорил: «Боюсь, что сейчас новому поколению навязывается такое восприятие: русский народ доминирует, а все остальные — младшие братья на подхвате». «Это очень опасное положение дел... местные русские этого поддерживать не будут. и тех, кто приезжал. с идеей Исламского Халифата ..., местные татары выгнали взашей» [ИНАБ 2015: 14].
В регионе привыкли к тому, что общаются люди разных национальностей. В интервью говорили: «Все же рядом живут, и у всех друзья, все это понимают. Это следствие среды. Все учились вместе в школе, в вузе ...», «Я праздную не только Пасху, но и Курбан-Байрам, отмечаю еврейские праздники и калмыкские» [ИНАБ 2015: 15]. Приехавшие из северокавказских республик, а также калмыки, казахи общаются с соплеменниками — старожилами и учатся у них как жить среди «других». Это содействует взаимопониманию. Не случайно мнение: «Государство должно поддерживать культуру и религию всех народов страны» в Астраханской области под-
11 Агентство новостей «Астрахань 24», 10.02.2015 г.. http://www. astrakhan-24.ru/news/Incidents/poddelnoe_bogatstvo
12 Агентство «РИАНОВОСТИ», 08.04.2015 г. http://www.ria.ru/ incidents/20150408/1057400544.html
держивают 91% жителей, в том числе 86% русских. В России в целом это мнение поддерживают 73% русских [Российское общество... 2015: 232].
Естественно, в более открытой среде лучше отношение и к близким контактам. Отрицательно отнеслись бы к соседству с семьей с Северного Кавказа (дагестанцев, ингушей) 19%, а семьей татар, калмыков, казахов 7—9%. В Москве же к соседству с кавказцами отрицательно относится 35%, а соседству с татарами, калмыками, бурятами, якутами 15—17%. В проекте, данные из которого мы приводим, изучалось отношение к внутренним мигрантам, но по другим опросам мы знаем, что отношение к мигрантам с Северного Кавказа было практически таким же, как к приезжающим из Таджикистана, Узбекистана.
Как партнеров по работе людей другой национальности в Москве, в Московской области не готовы принять 18—20%, в Астраханской области 13%. В ходе исследований мы установили, что отношение к контактам с людьми другой национальности достоверно коррелирует с отношением к инокультурным мигрантам, поэтому в данном случае считали возможным сопоставить установки москвичей и астраханцев к межэтническому общению в деловой сфере в целом [Дробижева 2015: 84].
Различие в отношении к инокультурным мигрантам фиксирует ресурс толерантности местного населения в регионах. Он, очевидно, отличается в зависимости от исторически сложившегося этнического состава населения, опыта контактов и определяет в какой-то мере характер межэтнических отношений и их оценку, как это видно из ответов респондентов (см. рис. 3).
При этом оценки русских и людей других национальностей совпадают, а в некоторых регионах у последних оценки даже лучше, судя по общероссийским данным13.
Оценки отношения к мигрантам в тенденции совпадают с восприятием местным населением характера межэтнических отношений в целом.
13 Проект ИС РАН № 14-28-00218, рук. М.К. Горшков. Вторая волна 2015 г.
87
I
Астраханская область
64
49 Ш-1 54
п
Москва
Московская область Саха (Якутия)
Рис. 3. Хорошо относятся к приезжим разных национальностей, внешне отличающимся от тех, кто живет постоянно в данном городе (селе) в оценке местного населения, %
Рис. 4. Оценки, характеризующие межэтнические отношения в регионах, %
В этом отношении можно наблюдать, как благоприятные межэтнические отношения в регионе становятся ресурсом в адаптационном потенциале принимающей стороны. Как видно из данных рис. 2—4, тенденции в отношении к приезду мигрантов с оценками характера межэтнических отношений в регионах заметно совпадают.
Несомненно, значимым компонентом адаптационного ресурса является уровень фрустрации / агрессии в настроениях принимающего общества. Социологи в неготовности принять инокультурных мигрантов ищут прежде всего социальные причины: заинтересованность в том, чтобы иметь необходимую рабочую силу, или в том, чтобы деньги не уходили из страны. Этнологи анализируют степень совместимости культуры принимающего общества и прибывающих мигрантов: примем украинцев, белорусов, но не таджиков, китайцев. На примере
меняющихся лозунгов антииммигрантских митингов сейчас в Европе можно наблюдать, как лозунг «Уезжайте в свои страны» дополняется — «Остановите мусульманское завоевание!». Это очень похоже на призывы сторонников «черного блока» на наших «Русских маршах» — «Черный блок против муль-тикультурализма» [Проявления расизма. 2016]. На бытовом уровне эти лозунги выражаются в мнениях о несовместимости «нашего образа жизни» с иными, «другими». Признать право людей других национальностей на свой образ жизни, если этот образ жизни не нарушает законы нашей страны, судя по опросам, готовы 48% москвичей, 63% астраханцев. 58,5% якутян считают, что в образе жизни мигрантов есть особенности, к которым коренным жителям Республики Саха (Якутия) трудно привыкнуть. Такие представления легко воспринимаются в массовом общественном мнении, особенно когда в телепередачах и прессе люди находят подтверждения такой непохожести как бы подтверждаемой официальной властью. В 2014—2015 гг. опросы Левада-Центра фиксировали прекращение роста ксенофобии в отношение к мигрантам в сравнении с 2013 г. Оно было следствием сокращения негативной информации в СМИ и переключением внимания на другой «образ врага».
В США, Европе, а также и нашими исследованиями, особенно в условиях социально-политических напряжений, было показано, что концентрация тревожности по разным мотивам способна порождать аффективную зараженность в группе, перерастание тревоги в гнев, агрессию (Л. Берковец, Г. Солда-това и др.). Именно в такие периоды происходят пермутации, действуют социально-психологические механизмы смещения оценок: от сочувствия к мигрантам к обвинению их «в захвате нашего пространства», а с другой стороны, от «восхваления старшего брата» к обвинению его в стремлении к доминированию и дискриминации. Начинают работать регрессивные механизмы, стимулирующие обращение к архаике: особенность культур преувеличивается, обращения к традициям начинают выполнять компенсаторные функции, поощряя закрытость культур и вызывая тревогу в нарушении ее «границ».
В массовых исследованиях мы не всегда можем зафиксировать все такие социально-психологические состояния и процессы, но не учитывать их нельзя, оценивая адаптационный
Часто и довольно часто чувствуютвраждебностъ к Насилие в межнациональных спорах допустимо людям иной национальности
■ Астраханская область ■ Москва ■ Московская область ■ Саха (Якутия) РФ
Рис. 5. Агрессивные состояния, связанные с межэтническим отношением (%)
ресурс принимающего населения. Некоторые компоненты таких состояний отражаются в ответах о допустимости насилия и ощущениях враждебности к «другим» (см. рис. 5).
Как видим, и чувство враждебности к людям иной национальности, и допустимость насилия в межнациональных спорах сейчас невысокие, правда, редко такое чувство испытывают еще чуть более четверти москвичей и жителей в области, так же как и астраханцев, но по конкретным регионам наблюдается повторяющаяся закономерность влияния исторического опыта и характера межэтнических контактов. Конечно, надо иметь в виду, что ответы на эти вопросы означали необходимость для респондента уйти от нормативной (гостеприимство, гуманность) и официально закрепленной культуры (межнациональное согласие, «дружба народов»). На это решаются, как известно, не все и не всегда. Например, при другой формулировке вопроса: «Вы бы согласились или не согласились с высказыванием: «Насилие допустимо, если нарушается справедливость в отношении моего народа или веры»» 32% жителей Астраханской области, 40% москвичей, и 35% в целом по России [Российское общество... 2015: 218] согласились с такой допустимостью.
Таким образом, социально-психологические состояния общества никак нельзя сбросить со счетов, оценивая адаптационный потенциал принимающего населения.
Мы не случайно включили кейс Саха (Якутии). Якутя-не представляют опыт республик, где отношение к притоку мигрантов имеет не только повторяющиеся закономерности,
но и свои особенности. Особенности эти состоят не только в композиции этнического состава — нахождение в нем других коренных народов, именуемых малочисленными (их меньше 50 тысяч) — эвенов, эвенков, но в особенности динамики основных по численности народов — саха (якутов) и русских. Относительно долгое время и на предперестроечное время русские составляли большинство в республике (по переписи 1989 г. — 50%), а в постперестроечный период большинством стали саха (якуты). В 2002 г. их было уже не 33% как в 1989 г., а 45,5%, и в 2010 г. — 48,67%. Сейчас, по оценкам межпереписного учета, саха (якуты) составляют около 52—54%. Доля национальности, дающей название республике, имеет для жителей такого субъекта Федерации политико-психологическое значение. В политических спорах о судьбе Федерации периодически встает вопрос о сохранении статуса российских республик, именуемых по традиции у нас национальными республиками. В обсуждениях невысокая доля так называемой титульной национальности — аргумент для преобразования республики в область или объединения ее с другим субъектом Федерации. Вопрос болезненный, способный провоцировать конфликтные ситуации. Поэтому изменения численности этнического состава за счет нового притока инонационального для местных жителей населения это — вопрос с политической и социально-психологической составляющей. Не случайно даже распределение сюда беженцев с Украины воспринималось здесь и в других республиках с подобной ситуацией с осторожностью. К тому же приток новых жителей это также вопрос использования природных ресурсов, занятости местного населения, прежде всего саха (якутов). В промышленности, на добыче ископаемых занято большинство русских, а в социально-культурной, финансовой, административной сфере больше якутов. Русские из других областей РФ и Украины, так же как украинцы — это чаще всего люди квалифицированные, претендующие на должности специалистов или квалифицированных рабочих. Якутяне нередко, исходя из прошлого советского опыта, видят в них людей временных, приезжающих заработать и не всегда берегущих местную природу. Они хотят иметь своих специалистов, чтобы кадры не уезжали. Доминантная идеология и повседневные представления местных людей: «мы толерантные, на Севере без этого не проживешь». (В Саха
(Якутии) были проведены первые всероссийские конференции по толерантности, идеологи и специалисты сами пригласили российских ученых провести их в республике, мотивируя укоренившейся традицией). Но все же социально-политические интересы накладывают отпечаток на готовность принять здесь новых мигрантов. К тому же удерживать позитивный баланс межэтнических отношений и без притока новых мигрантов в республике непросто. Русские, в большинстве занятые в промышленности, технических науках, живут в городских условиях, заняты в более высокооплачиваемых отраслях, между тем как большинство саха живут в сельских, более худших условиях. Русские же видят саха (якутов) в большем представительстве во власти и, не зная языка саха (якутов), не всегда чувствуют себя комфортно среди все увеличивающихся в городах якутов, которые, вполне естественно, нередко переходят в разговорах на родной язык. О сложностях, которые приходится учитывать, удерживая благоприятный баланс в межэтнических отношениях, говорил и глава республики, в том числе выступая на ученом совете в Институте социологии в 2012 г. Об этом рассказывали нам в глубинных интервью. Поэтому ресурс благоприятного отношения к новому притоку мигрантов здесь все время переживает испытание. На рис. 2—5 видно, что ресурс этот в Саха (Якутии) не меньше, а в тенденции даже чуть выше, чем в Москве и вполне соответствует данным по России в целом. Но достигать его приходится труднее, чем в Астраханской области или Москве, да и многих других регионах. Поэтому, когда мы сравниваем оценки межнациональных отношений, установки на прием инокультурных мигрантов — как ресурс их адаптации важно учитывать разную сложность поликультурного пространства, которая стоит порой за одинаковыми или мало различающимися цифрами.
Итак, вариативность готовности местного населения к притоку инокультурных мигрантов зависит не только от потребностей в трудовых ресурсах, конкурентности в занятости. Проведенное исследование показывает необходимость учета истории формирования этнического состава населения регионов, его динамику на этапах, предшествующих массовому притоку новых жителей.
Опыт совместной жизни, привычка к инокультурному окружению облегчают адаптацию местного населения к меняющемуся этнокультурному пространству.
