CC BY
33
Абдуллаев М.А. Суфизм и его разновидности на Северо-Восточном Кавказе Махачкала, 2004. 2-е изд., доп.
М.А. Абдуллаев исследователь с широкими познаниями и научными интересами. Им опубликовано 26 монографий, 5 учебных пособий, более 150 научных статей в сборниках и журналах. Он неоднократно приглашался для чтения спецкурсов по истории восточной философии на философский факультет Ростовского университета. В первой главе «Происхождение и распространение суфизма» автор прослеживает социально-экономические и идейно-теоретические предпосылки суфизма. Здесь он аргументирует несостоятельность точки зрения многих европейских, российских и советских востоковедов, что суфизм формировался на основе религиозных и философских учений Востока, а затем был перенесен в ислам. Абдуллаев, ссылаясь на конкретные суры Корана и хадисы Пророка, показывает, что суфизм формировался на корнях ислама, испытывая влияние древнеиндийских вед, зароостризма, буддизма, философии Платона, неоплатонизма и других учений. Причем конкретно объясняет, какие положения этих учений оказали влияние на появление суфизма.
Параграф «Становление суфийской философии» интересен тем, что в нем прослеживается процесс ее развития начиная от первого суфия Хасана ал-Басри (642-728 н.э.) и кончая образованием 12 материнских братств суфизма, от которых затем отделились сотни суфийских орденов и общин. По мнению автора, все разновидности суфизма основаны на трех принципах: аскетизм, мистицизм и пантеизм, но не все они в одинаковой степени придерживаются этих принципов. Все суфийские братства и ордены имеют свои вероуставы - тарикаты (араб. - путь, дорога), которые незначительно отличаются друг от друга. Главная цель всех тарикатов - достижение сближения и духовного общения с богом. Для этой цели суфии (или мюриды - ученики) должны выбрать себе духовного наставника (шейха, мюршида, пира), познавшего якобы таинство божества, и под его руководством пройти определенные ступени (стадии или стоянки, по-арабски - макамат) религиозно-нравственного самоусовершенствования. В различных братствах и орденах суфизма предполагается разное количество стадий. Кавказский мюридизм предусматривает четыре стадии: шариат (правильный путь к цели), тарикат (путь, дорога), маринат (познание) и хакикат (истина). На последней стадии суфий должен дойти до состояния «фана» (араб. -угасание, исчезновение, растворение в боге). Огромное значение придается в тарикате любви к шейху и богу. «Любовь к шейху, - пишет шейх Джамалудин, - удаляет от мюрида все нехорошее и вытягивает все качества шейха и мюрид становится копией своего шейха» («Адабуль-Марзия», наш Дагестан. 1994. № 169. С. 9). Стремление к приобщению с богом через любовь воспевали суфийские
поэты. «Любовь к богу так заполнила мое сердце, что в нем не осталось места для любви, кроме любви к богу», - писала басрийская поэтесса Рабиа (ум. в 753 г.). Все эти процессы глубоко и интересно объясняются в рецензируемой монографии.
Характеризуя основные тенденции суфизма в современных условиях, автор указывает на преобладание в нем интеллектуализма и прагматизма. Первое связано с именем выдающегося философа-мистика Ибн Араби (1165 - 1240) Он и его последователи отстаивают идею субстанционального единства мира, где все реальное, в том числе человек, является инобытием божества (Вахдат ал-вуджуд -единство сущего). Вторая тенденция связана с двумя персидскими идеологами суфизма (ал-Вистами и ал-Багдади), получившая поддержку позднее в тари-катских воззрениях имама ал-Газали (1058 - 1111). Вместе с идеей субстанционального единства бога и человека последний отвергает крайнее пантеистическое понимание фана как слияние души человека с божеством, полное растворение в нем. Ал-Газали считал, что человеческая душа по своей природе не божественная, хотя к нему и близка и может общаться с ним в зависимости от уровня в ней божественного духа.
Во втором разделе автор прослеживает проникновение, распространение и сущность трех разновидностей суфизма на Северо-Восточном Кавказе -накшбандийского, кадирийского и шазилийского. Этот вопрос впервые рассматривается в нашей научной литературе. В первой главе показано как формировался на зарубежном мусульманском Востоке накшбандийский тарикат и как он через Турцию и Среднюю Азию в начале XX в. проник в Дагестан и оттуда в другие мусульманские области Северо-Восточного Кавказа. Автор убежден, что накшбандийский тарикат, который получил распространение в период освободительной борьбы горцев в Дагестане в I половине XX в., не был и не мог быть идеологией этой борьбы, ибо он учит и призывает не к газавату, а уходу в себя и посвящению всех своих возможностей познанию бога. По словам автора, ни в одной работе дагестанских накшбан-дийских шейхов нет призыва к газавату, а есть установки обособиться, уйти в себя, чтобы внешние обстоятельства не отвлекли суфия, мюрида от мыслей о боге.
Автор еще в 60-х гг. выступил с такой концепцией, но только теперь большинство ученых Дагестана согласились с ним. В этой же главе анализируется деятельность и воззрения 15 дагестанских (в том числе обосновавшихся в Турции) тарикатских шейхов.
Вторая глава посвящена кадирийскому тарикату, который проник в Чечню и через нее в Дагестан во второй половине XIX в. Он получил известность в
России как зикризм (от араб. зикр - упоминание бога). Зикризм распространился в Дагестане только в соседних с Чечней селениях. Видимо, особенность его ритуала не привлекает дагестанцев. Автор опирается на уже опубликованные за рубежом и в нашей стране работы. В. Акаев дает высокую оценку трудам по этому тарикату чеченского исследователя. Но Абдуллаев внес свою лепту и в изучение этого тариката и впервые специально использовал источник «Поучения достойного шейха и совершенного устаза Кунта Хаджи Чеченского». К сожалению, им не раскрываются особенности различных течений кадирийского тариката в Чечне.
В третьей главе рассматривается формирование шазилийского тариката в зарубежном мусульманском мире, его проникновение, распространение и развитие в Дагестане. Многие ученые Северного Кавказа не знали о существовании этого тариката в регионе. Его распространил в Дагестане в основном шейх трех тарикатов Сайфулла Кади Башларов -
человек удивительной судьбы: шейх-уль-ислам Северного Кавказа, революционный демократ, знаток многих языков мира, в том числе немецкого, и популярный медик. Автор монографии подчеркивает, что шазилийский тарикат, сближается и как бы сливается с накшбандийским тарикатом. Его мнение опирается на изучение существующей литературы и опроса последователей шазилизма в Дагестане.
Значение монографии Абдуллаева возрастает в связи с тем, что в ней помещены источники суфизма, имеющиеся в Чечне и в Дагестане. Некоторые из них публикуются впервые на русском языке.
В заключение еще раз хочется подчеркнуть, что монография М.А. Абдуллаева, несомненно, представляет собой крупный вклад в изучение суфизма и его разновидностей на Северо-Восточном Кавказе, раскрывает его роль в культуре народов региона. Она будет полезна как ученым-религиоведам, историкам и культурологам, так и широкому читателю.
М.Р. Гасанов, В.В. Черноус
