CC BY
64
Филологически нну к и
А. ТОЛСТОЙ И Е. ЗАМЯТИН: ПСИХОЛОГИЗМ "РОМАНОВ О БУДУЩЕМ" В СРАВНИТЕЛЬНО-ТИПОЛОГИЧЕСКОМ
АСПЕКТЕ
В.М. Сахарова
A. TOLSTOJ AND E. ZAMJATIN: PSYCHOLOGISM OF THE "NOVELS ABOUT THE FUTURE" IN THE COMPARATIVE-TYPOLOGIC ASPECT
Saharova V.M.
On the texts of the novels "Aelita" by A.N. Tolstoj and "We" by E.I. Zamjatin the problem of psychologism in the Russian prose of 1920-s is analyzed in the article. On the basis of comparative-typologic approach different aspects of the psychopoetics of the two contemporary writers are analyzed. Their aesthetic principles also become actual.
В статье на материале романов А.Н. Толстого «Аэлита» и Е.И. Замятина «Мы» исследуется проблема психологизма в русской прозе 1920-х годов. На основе сравнительно-типологического подхода анализируются различные аспекты психопоэтики двух писателей-современников, а также актуализируются их эстетические принципыi.
Вопросы типологической близости таких крупных художников слова, как А. Толстой и Е. Замятин в науке о литературе только ставятся. Мы можем отметить лишь публикации статей Л. Зверевой (1), С. А. Го-лубкова (2), В.П. Скобелева (3). Между тем, активизация сравнительной методики изучения литературного наследия двух современников просто необходима как для выявления истоков их творчества, так и для понимания сущности литературного процесса 20-х годов XX века в целом. Что касается проблемы сравнительно-типологического исследования психологизма романов А. Толстого и Е. Замятина, то, насколько нам известно, она до сих пор не поднималась.
В литературе XX века психологизм заявляет о себе не только как средство раскрытия внутреннего мира героя, но и как "действенный сюжетоопределяющий и структурообразующий фактор" (4, 136); все чаще утверждаются хронотопические способы выявления психологии героя через его "внутреннее время" (5, 8). Писатели пристальнее и глубже обращаются к сфере подсознательного и бессознательного.
Психологизм в "романах о будущем" Алексея Толстого и Евгения Замятина также своеобразен. Традиционные художественные решения в них гармонично сочетаются с новыми открытиями в области духовной жизни индивида на уровне планетарного и даже космического масштаба, в соотнесен-
УДК 82.091
ности утопического и антиутопического начал в сознании авторов и их героев.
В данной статье мы прибегли к оппозиции "Аэлита"/ "Мы", так как именно она наиболее ярко репрезентирует своеобразие психологических систем А. Толстого и Е. Замятина при всем их различии как близких творческих индивидуальностей. При этом мы учитывали как художественную практику, так и теоретические искания писателей.
В системе косвенной формы психологизма А. Толстой и Е. Замятин широко используют традиционные приемы, прежде всего, насыщенные психологическим содержанием детали: предметные, пейзажные, портретные. В романе "Аэлита" и антиутопии "Мы" образы вещей, предметный мир приобретают особенно важную роль. Для А. Толстого это характерно как для художника, внимательного к быту, а Замятину вещи необходимы для возбуждения в главном герое новых, необъяснимых впечатлений, переживаний. В изображении этими писателями предметного мира наметилась характерная тенденция - стремление не к описанию, а к перечислению предметов, которое активизирует восприятие читателя. Толстой и Замятин используют все виды необходимых характеристик: цвет, звук, ощущение, запах. Из всего многообразия деталей их вещного мира можно выделить две общие - опущенные шторы и зеркало.
Совершенно уникальной содержательной значимостью обладают пейзажные образы в романах. Здесь также можно выделить особенности, свойственные и Толстому, и Замятину: во-первых, пейзажные зарисовки даны по принципу антитезы (Земля -Марс у А. Толстого, искусственная природа города - дикая природа за Стеной у Замятина); во-вторых, они оказывают на героев огромное эмоциональное воздействие; в-третьих, пейзажные описания "фантастических миров" (Марса у Толстого и природа Древней цивилизации у Замятина) отличаются большей выразительностью и экспрессивностью.
Портретные описания в "Аэлите" и "Мы" также несут психологическую нагрузку. Связь между внешним и внутренним
предельно наглядна и подчеркнута. У обоих писателей портретные характеристики в системе психологизма то обогащаются авторскими комментариями, уточняющими эпитетами, то, наоборот, намеренно зашифровываются, недоговариваются. При анализе портретных характеристик в романе "Аэлита" и антиутопии "Мы" было также выявлено определенное сходство: ведущая роль жеста, внутренняя динамика, повышенная функциональность речевого портрета, акцентированная с начала повествования "личностная особость" героев.
Но особенно значимы в произведениях А. Толстого и Е. Замятина пространственно-временные отношения. Ведь в фантастике внутренний мир героев, характер их отношений с окружающей средой раскрываются в полной мере именно через хронотоп. В романе А. Толстого пространство то сужается до бытового (квартира Лося, комната Маши и Гусева, яйцевидный аппарат, "заброшенный дом"), то расширяется до вселенских масштабов (планеты Марс, Земля, Сириус), то принимает формы неопределенной пустоты (полет в космосе). Время характеризуется как случайное мгновение ("Вдруг - это было на мгновение - будто облачко скользнуло по его сознанию, закружилась голова..." (6, 9) или, наоборот, как вечность, "непомерно долгая неземная" ("Прошло неопределенно много времени" (6, 143). Зачастую эти две категории сливаются и образуют "небытие": "Так пронеслось непомерное пространство времени" (6, 145).
Пространство и время в "Аэлите" не даны отстраненно, они сосуществуют с героями, оказывают воздействие на их физиологическое и душевное состояния. Так, например, от пустого пространства вселенной Гусева одолевает скука, он "зевнул, щелкнул зубами". Пространство и время словно проникают внутрь героев: "Холодок вечности осаждался невидимой пылью на сердце, на сознание" (6, 144).
Аналогичные типы пространства и времени встречаем и у Замятина. Замкнутостью и стройностью характеризуется все пространство Единого Государства: его ули-
цы, комнаты "нумеров", рабочие аудито-риумы. Время также имеет свои границы и определяется, прежде всего, точностью. В произведении конкретно называются часы, минуты, секунды ("В 22 я опустил шторы -и в ту же минуту вошла немного запыхавшаяся О. Протянула мне свой розовый ротик - и розовый билетик. Я оторвал талон - и не мог оторваться от розового рта до самого последнего момента - 22.15" (7, 319). По мнению граждан Единого Государства, бесконечности нет, время вписывается в определенные категории - "расписание", "Личные часы", "Часовая Скрижаль". Пространство и время антиутопического города приведены к "гармонической функции". Но есть иной мир - открытый, безграничный, бесконечный - мир "лесных" людей. Временные и пространственные категории ему вообще чужды.
В романе Замятина есть еще один вид хронотопа - внутренний, личностный: духовный мир Д-503, детализированное описание его психического состояния. Через него проецируются два других хронотопа. Изначально внутренний хронотоп Д-503 соответствует хронотопу Единого Государства. Он живет в его пространстве, по распределенным им часам. Древний Дом с его особым измерением нарушает в герое пространственно-временное равновесие, о чем свидетельствуют его приступы беспамятства. По мере усиливающейся "душевной болезни" Д-503, временные и пространственные границы все более и более размываются, образуя, по определению самого автора дневника, "дикий, невыносимый хаос". После операции время и пространство вновь возвращаются в свои пределы, рамки дозволенного.
В произведениях А.Н. Толстого и Е.И. Замятина запечатлена циклическая картина мировосприятия. Движение имеет направление возврата (необходимо заметить, что Марс в романе не символ будущего, а символ далекого прошлого, перспектива будущего у А. Толстого связана с Землей): Земля (будущее) - полет в "черном небе", "пустая темнота", небытие - Марс (прошлое). И, наоборот: Марс (прошлое) - полет
в "черном небе", "пустая темнота", небытие
- Земля (будущее). Замятинский герой также возвращается в исходное пространство и время. В романе "Мы" прошлое - настоящее
- будущее соотносятся в аналогичном порядке. Единое Государство - символ будущего. Настоящее передано через внутренний хронотоп героя. А выразителем прошлого является Древний Дом, мир за Зеленой Стеной. Очевидно, что движение Д-503 происходит в том же направлении, что Лося и Гусева. Его отправная точка - Единое Государство. С каждым новым посещением Древнего Дома герой постепенно погружается в прошлое. Его метания пролегают между двумя полюсами (1-330 и Благодетель). Однако в Д-503 изначально заложен "абсолютный страх" - благоговение перед Благодетелем. Постепенно этот страх переходит в сферу индивидуально-интимного сознания и эволюционируется во внутренний: сначала герой боится того, что вовне, затем - того, что в нем самом. В результате через "вырезание фантазии", он вновь возвращается в будущее.
Такое "путешествие во времени" превращает героев в "иных", новых людей. Здесь особое значение приобретает форма корабля - яйцевидная. Яйцо, как известно, является символом рождения. Да и сам процесс извлечения Лося и Гусева из аппарата напоминает процесс родов: "Когда затем из внутренности таинственного аппарата послышались слабые стоны, толпа в ужасе отодвинулась и затихла. Появился отряд полиции, врач и двенадцать корреспондентов с фотографическими аппаратами. Открыли люк и с величайшими предосторожностями вытащили из внутренности яйца двух полуголых людей..." (6, 148). Один из них, подчеркивает автор, "жалобно стонал". При рождении младенец издает такие же звуки. Далее следует: "В толпе раздались крики сострадания, женский плач" (6, 148). Так женщина кричит во время родов от боли и от счастья при виде своего ребенка. Показательно, что такой момент рождения и мотив яйца отражены и в произведении Е. Замятина - это эпизод раздвоения личности Д-503, когда появляется новое, незнакомое герою
"Я": "... Раньше он только чуть высовывал свои лохматые лапы из скорлупы, а теперь вылезал весь, скорлупа трещала, вот сейчас разлетится в куски и. и что тогда?" (7, 344).
Результаты инициации героев оказываются различными. Лось становится познающей личностью, до конца жизни сохраняющей в себе тайну мечты и исторического прошлого. Его внутренний хронотоп - это неизведанный Марс (символ прошлого). Иной мир Гусева. Он во всех смыслах -"земной человек", его результативная роль -осознание символа будущего (Земли). Д-503 вместе с удалением фантазии теряет прапа-мять. Его внутренний хронотоп вновь становится аналогичным гармоничному хронотопу Единого Государства.
А. Толстой и Е. Замятин уделяют повышенное внимание онейросфере. В их произведениях герои осмысливают свои сны, к субъективному знанию изнутри добавляют знание себя со стороны как объекта. Личности открывают неизведанные пространства собственного психологического микрокосма, тем самым достигают более полного бытия. Сновидения персонажей у А. Толстого и Е. Замятина включены в мифо-ритуальную, религиозно-мистическую и культурно-психологичесую парадигмы. Сам процесс сновидения обоими писателями воспроизводится во всех подробностях, с присущими ему закономерностями психической жизни, воссоздается не только предметное содержание, но и ведущий эмоциональный тон. За счет подробного изображения моментов засыпания и пробуждения устанавливается связь сна с осознанными душевными движениями, сновидение вплетается в общую психологическую картину, появляется реальная мотивировка возникновения особых душевных состояний.
В произведении А. Толстого преобладают сны-познания и сны-воспоминания. У Е. Замятина имеют место сон-лейтмотив и сон-бред. В обоих романах состоянию сна противостоит "мучительная бессонница" как признак раздробленного сознания. У Замятина она передана через детали вещного мир. У А. Толстого - непосредственно через
бессознательное. Более подробно об этом - в нашей статье "Онейросфера героев А. Толстого и Е. Замятина" (8).
В заключении отметим, что А. Толстой не стремится передать психологический процесс в последовательности и глубине всех его звеньев. Он фиксирует основные моменты. С одной стороны, для психологического стиля А. Толстого характерны лаконизм, схематизм, "уплотнение характеристик", теория жеста, объективность. С другой стороны, - насыщенность текстов деталями, характеризующими внутренний мир героев, расширение хронотопа, свидетельствующие о полноте психологического рисунка и его углубленности. Для Е. Замятина также характерна недоговоренность, обрывистость, прием умолчания. Но основной чертой его психологизма, как и всего стиля вообще, является "квадратная гармония", категория прозрачности / непрозрачности, синтез всех психологически значимых характеристик (запаха, цвета, звука, осязания, формы).
В романе "Мы" Е. Замятин предпочел форму "¡сЬ-БгсаЫи^", рассказ от первого лица. Весь роман представляет собой не что иное, как попытку Эго-анализа, в рамках которого Д-503 можно рассматривать как рефлексирующего героя. Самосознание в романе "Мы" является художественной доминантой, служит основой для построения образа героя. Через него запечатлеваются процессы озарения и интуиции. Внутренний мир отдельного человека берется в единстве и взаимосвязи его с внешним бытием. Все устойчивые качества Д-503, его социологическая и характерологическая типичность, душевный облик и наружность, то есть все то, что служит автору для создания образа героя, - становится объектом рефлексии самого героя. Действительность - также элемент самосознания Д-503. Таким образом, автор все вводит в кругозор самого героя, не оставляя для себя ни одного существенного признака, ни одной черточки, ни одного жеста. Предметом собственно авторского видения и изображения оказывается лишь функция его самосознания.
В романе А. Толстого элементы реф-
лексии также присутствуют в виде воспоминаний и внутренних размышлений. Однако наиболее значительную роль в "Аэлите" играет психологическое повествование от третьего лица. Для автора нет тайн в душах героев, он знает о них все, детально прослеживает внутренние процессы, объясняет причинно-следственную связь между впечатлениями, мыслями, переживаниями. В повествовании от первого лица у А. Толстого нет необходимости. Его герои - цельные натуры, они лишены таких глубоких внутренних противоречий, какие характерны для Д-503.
Таким образом, системы повествовательно-композиционных форм А. Толстого и Е. Замятина, с помощью которых осуществляется изображение различных сторон внутреннего мира героев, их душевных состояний чрезвычайно богаты и интересны. Хронотоп, онейросфера и форма повествования в "романах о будущем" стали важнейшими художественными средствами, определяющими своеобразие психологизма писателей. В сочетании с традиционными приемами психологического анализа (портретом, пейзажем, вещью) они позволяют раскрыть внутреннее состояние героев и в текущий момент повседневности, и в момент душевного кризиса. Такое сходство эстетических принципов и способов разрешения психологических коллизий в "Аэлите" и "Мы" позволяют нам характеризовать отношения двух современников как продуктивный творческий диалог.
ЛИТЕРАТУРА
1. Зверева Л. Фантастика как средство выражения авторской концепции в творчестве
Е. Замятина ("Мы") и А. Толстого ("Аэлита") // Кредо. - Тамбов. - 1995. - № 10. -С. 32 - 37.
2. Голубков С.А. А.Н. Толстой и Е.И. Замятин: моменты творческой переклички //А.Н. Толстой: Новые материалы и исследования (Ранний Толстой и его литературное окружение). - М., 2002. - С. 96 - 105.
3. Скобелев В.П. Приключенческая проза А.Н. Толстого 20-х годов: жанровое своеобразие и проблема пародирования // А. Н. Толстой. Новые материалы и исследования. - М., 1995. - С. 72 - 76.
4. Лейтес Н. Личность и мир: (О художественном психологизме в прозе социалистических стран Европы) // Вопросы литературы.
- 1987. - №4. - С. 132 - 154.
5. Колобаева Л. "Никакой психологии", или Фантастика психологии? (О перспективах психологизма в русской литературе нашего века) // Вопросы литературы. - 1999. - №2.
- С. 3 - 20.
6. Толстой А.Н. Избранные сочинения: В 6 т.. Том II. Романы, повести, рассказы, пьесы. -М, 1951.
7. Замятин Е.И. Избранное. - М., 1989.
8. Сахарова В.М. Онейросфера героев А. Толстого и Е. Замятина // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания. Материалы 51-й научно-методической конференции преподавателей и студентов "Университетская наука - региону" (апрель 2006). - Ставрополь, 2006. - С. 232 - 235.
Об авторе
Сахарова Виктория Михайловна, аспирант кафедры истории новейшей отечественной литературы факультета филологии и журналистики Ставропольского государственного университета. Имеет 9 публикаций. Сфера научных интересов - сравнительное литературоведение.
