CC BY
296
Из истории общественно-политической мысли
В. А. ВАСИЛЬЕВ доктор философских наук, профессор кафедры философии
Московского государственного лингвистического
*
университета А. Шопенгауэр об основаниях морали
Проповедовать мораль легко, ее трудно обосновать А. Шопенгауэр
Артур Шопенгауэр (1788-1860), из купеческого сословия, обучался коммерции, медицине, увлекся философией. Будучи приват-доцентом Берлинского университета, читал свои спецкурсы. Его занимали вопросы свободы воли, смысла жизни, добра и зла, добродетели и порока, мотивация принятия нравственных решений. Данная тематика изложена Шопенгауэром в сочинениях: «Мир как воля и представление», «О свободе человеческой воли», «Об основе морали», «К этике», «Две основные проблемы этики», «О житейской мудрости», «Мысли», «О нашем поведении по отношению к себе и к другим», «В дополнение к этике» и др.
Во все времена, отмечает Шопенгауэр, проповедовалось много прекрасных учений о морали, но точки зрения расходились относительно сущности, оснований этики. У древнегреческих мыслителей такое основание усматривалось в достижении блага. Моральное поведение определялось стремлением к блаженству, под которым понималось отсутствие физических и душевных страданий. Римские стоики считали добродетель дружбу одним из начал морали. Но дружба, справедливо подмечает Шопенгауэр, ограничивается конкретной индивидуальностью, в ней трудно определить общезначимые нравственные критерии. Мораль же должна быть
* Васильев Вячеслав Александрович, e-mail: vyacheslaw.vasiljev2013@yandex.ru
обращена на все человечество. Немецкого философа также не устраивало теологическое обоснование морали, выдвигающее требование выполнения нравственных постулатов взамен на обещаемую надежду на спасение души и возможность избежать наказания в ином мире.
Некоторые философы в основе морали усматривают совесть, отмечает Шопенгауэр. Она якобы контролирует поведение человека и удерживает его от поступков, которые неприятны ему и другим. Подобная позиция вызывает у немецкого философа возражение. Совесть, с его точки зрения, непосредственно обнаруживается после проступка. До действия она может проявляться лишь косвенно через рефлексию, которая напоминает о прежних случаях, где подобные деяния после их совершения заслужили неодобрение совести. Ведомо нам только то, что случилось. Каждый из нас эмпирически знакомится с самим собою, как и с другими, и только действия ложатся бременем на совесть. Совесть всегда берет свой материал из опыта1.
Особое внимание при выявлении нравственных вопросов Шопенгауэр уделяет учению И. Канта. Оно, с его точки зрения, остается важнейшим событием в этике, «принадлежит к самому прекрасному и глубокомысленному, что когда-либо дал этот великий ум, да и вообще человеческий интеллект»2. Кант очистил этику от всякого эвдемонизма, выявил соотношение между долгом и необходимостью в деятельности человека. В то же время Шопенгауэр подчеркивает, что Кант выводит моральный принцип аналитически, предложив категорический императив, в котором важная роль принадлежит категории долга. Поскольку долженствование берется априори, без опытного обоснования, кантовское нравственное учение «представляет собой голую скорлупу
о
без ядра»3. По сути выдвигаемая им модель морали имеет дело не с тем, как люди на самом деле поступают, а указывает на то, как они
1 См.: Шопенгауэр А. Собр. соч.: В 6 т. М., 2011, т. 3, с. 421
2 Там же, с. 369.
3 Там же, с. 392.
должны поступать сообразуясь с нравственным долгом. Но невозможно отыскать источник морали, считает Шопенгауэр, исходя из идеи моральности, которая якобы содержится в нашем сознании. Тогда следует анализировать сознание. Но в этом случае остаются вне нашего внимания сами поступки. Поэтому кантовское учение, лишенное солидного эмпирического фундамента, не может выступать в качестве удобного кодекса морали.
В своих стремлениях выявить фундаментальные основания морали, считал Шопенгауэр, лучшие мыслители потерпели крушение. «И кто видит, что все намеченные до сих пор пути не вели к цели, тот охотнее пойдет со мною по совсем иной дороге, которой доселе не замечали или же которой пренебрегли - быть может, потому, что она была самой естественной. В самом деле, мое решение проблемы напомнит иным яйцо Колумба... Фундамент морали, получаемый моим путем, находит себе опору в опыте, который ежедневно и ежечасно подает за него свое молчаливое свидетельство»4.
Для выявления оснований этики, утверждает Шопенгауэр, нет иного пути, кроме исследования конкретных дел человеческих. Опора на опытное поведение позволяет выявить своеобразный импульс, побуждающий нас к добрым или злым действиям. Подобной пружиной, по мнению Шопенгауэра, выступает естественный природный эгоизм. Он вырастает на основе приспособления человека к окружающей среде обитания, выражает его естественное стремление к самосохранению, выживанию. В каждом из нас содержится подобное эгоистическое начало. Мы стремимся обезопасить свою жизнь, свое благополучное бытие, свободное от страданий, лишений, переживаний. Все, что этому препятствует, возбуждает в нас недовольство, протест, гнев, ненависть.
Ничем не сдерживаемый эгоизм ведет к «войне всех против всех». Даже благой по отношению к другим поступок, но основанный на
собственном интересе, совершаемый ради своей пользы-выгоды, следует считать эгоистичным. В такой ситуации люди вынуждены свой эгоизм вуалировать, ограничивать. Используется вежливость, которую Шопенгауэр рассматривает как условное отвержение эгоизма в мелочах повседневного обихода. Вежливость востребована в обществе как взаимное соглашение людей не выставлять напоказ свои жалкие нравственные и умственные свойства. Вежливость - трудная задача, требующая оказывать уважение всем людям, хотя большинство из них не заслуживает, чтобы мы проникались к ним живейшим участием. Если человек не совершает злого поступка, к которому чувствует себя склонным, то сдерживающей причиной может выступать личностная корысть. Она может определяться страхом мести, религиозным суеверием, боязнью наказания в будущей жизни, чувством чести и т. п.5.
Поступок любой степени эгоизма служит собственному благу и лишен моральной ценности. Трудно найти источник противоборства с собственным эгоизмом, пороками, чтобы побудить нас к служению добродетели, совершению бескорыстных морально ценных деяний. Но в этом и состоит задача исследователя, считает Шопенгауэр, - выявить общезначимые для всех людей основания морали.
Доброе и злое переплетаются в наших поступках, а на их основе формируется характер и, в свою очередь, проверяется в действии. Человек не может знать, как поступит в той или иной абстрактной ситуации. Сначала надо в ней побывать, проверить свои физические и нравственные возможности. Обнаружим ли мы в данном случае обдуманность, мужество, честность, молчаливость либо какое-нибудь иное важное для дела качество или же у нас не окажется подобных добродетелей, которые в себе предполагали. Только после вынужденного испытания приходит уверенность полагаться на себя и других. Иначе можно остаться недовольным собой. Лишь точное знание
своего собственного эмпирического характера, своих добродетельных и порочных наклонностей дает человеку то, что называют приобретенным характером. Формируется уверенность в том, в каких случаях можно себе доверять и чего можно от себя требовать. Человек никогда не меняется и как он поступил в одном случае, так же при совершенно одинаковых обстоятельствах будет всегда поступать. Никто не может вылезти из своей индивидуальности6.
Наряду с опытом и характером важная роль в построении основ морали Шопенгауэром отводится воле - этому важнейшему для людей чувству. Воля составляет сущность человека, его подлинное ядро. Свобода воли не определяется никакими условиями, т. е. причинами всяких преград и помех на пути достижения наших действий и желаний. С волевым актом связаны наши поступки, несущие в себе нечто полезное для нашего бытия или злое. Если действия желательны нам, то они одобряются нашей свободной волей. Свобода и ответственность являются важными факторами всякой этики7.
Свобода подразделяется Шопенгауэром на физическую, интеллектуальную и моральную.
В физическом значении свобода означает, что действие человека не обременяется и не сдерживается болезнью, тюремным заключением, т.е. никакими физическими, материальными, природными препятствиями, а совершается в соответствии с его волей. Поскольку живое существо не испытывает внешних помех и действует только по своей воле, оно в этом отношении свободно.
Интеллектуальная свобода связана с познавательной способностью. Интеллект служит посредником мотивов. Мотивация по своей сути есть лишь особый вид причинности, который проходит через сознание и действует с такой же строгостью, как и закон физической
6 См.: Шопенгауэр А. Собр. соч. В 6 т., т. 3, с. 335-336.
7 См. там же, с. 275.
причинности. Именно через мотивы интеллект действует на волю. Ей предоставляется возможность выбора мотивов в соответствии с характером человека. В этом случае человек обладает интеллектуальной свободой, ибо его поступки есть результат реакции воли на мотивы. Однако интеллектуальная свобода может быть уничтожена или ограничена. Это бывает при сильном возбуждении - аффекте. Так, опьянение ослабляет интеллект и усиливает энергию воли. Поскольку мотив сам по себе не обладает абсолютной властью, то может быть обойден более сильным мотивом, который захватывает власть над волей, и выбор часто оказывается иным, чем полагали вначале. Так, желание самосохранения порой преодолевается иным мотивом - спасением жизни другого человека. За мотивом признается относительная субъективная принудительность8.
Физическая и интеллектуальная свобода не ограничивает индивидуальный эгоизм, который лишен истинной нравственности. Только поступок во благо другому лицу несет в себе моральную ценность. Как же возможны, вопрошает Шопенгауэр, морально ценные поступки добровольной справедливости и бескорыстного человеколюбия?
Отвечая на поставленные вопросы, Шопенгауэр переходит к исследованию моральной свободы. Он выделяет три основные пружины человеческих поступков, через возбуждение которых действуют все, какие только возможно, мотивы. Ими являются: безграничный эгоизм, стремящийся удовлетворить собственное благо; злоба, желающая чужого горя и доходящая до жестокости; сострадание, которое хочет чужого блага, содержит благородство и великодушие. Каждый поступок сводится к одному из этих импульсов, но могут действовать и два из них вместе.
Шопенгауэр переходит к исследованию такого нравственно-психологического чувства, как сострадание к живым существам, которое определяется моральной свободой. Мы сочувствуем не только близким, родным, но и всем людям, которые в силу своего характера, физического состояния, финансовых трудностей и т.п. испытывают страдание. Счастливым часто завидуют, а сострадают только тем, кто заслуживает жалости, помощи, соучастия. Сердцу человеческому свойственно ставить себя на место людей, которых постигли нужда, опасность. Их физическая или душевная беспомощность побуждает наше участие, которое предполагает, что я вместе с ними испытываю нравственную боль, ощущаю их горе как свое, и потому непосредственно хочу им блага. Следовательно, я должен отождествиться с данным человеком, устранить разницу между нами, на которой основан мой эгоизм. Отождествить себя с другим существом становится возможным только через познание, которое о нем имеем. Мы чувствуем его состояние как свое, упраздняется на мгновение граница между «я» и «не-я». Мы маемся вместе с ним, чувствуем его боль, но не воображаем, будто эта боль наша. В нас сохраняется ясное сознание, что мучается он, а не мы, именно в его лице чувствуем мы страдание и сами испытываем огорчение9.
Феномен сострадания есть морально свободное участие в страдании другого, а через это в предотвращении или прекращении этого страдания. «Сострадание - бесспорный факт человеческого сознания, заложено в самой человеческой природе, дает себя знать при всяких обстоятельствах, и сказывается во всех странах и во все времена: вот почему к нему, как к чему-то необходимо имеющемуся в каждом человеке всюду с уверенностью апеллируют. В ком нет этого чувства называют бесчеловечным, равным образом и слово «человеч-
ность» часто употребляется как синоним сострадания»10. Поэтому, если моему поступку надлежит иметь моральную ценность, то моим мотивом должно служить исключительно только чужое горе.
Сострадание препятствует нашему эгоизму в достижении собственных благ, вызывает потребность не причинять зла другому. Если наша душа восприимчива до такой степени к состраданию, то она удерживает нас, чтобы не воспользоваться в виде средства чужим горем, не обостряя ни физической, ни духовной боли. Опытным путем люди приобретают нравственные позиции уважать права каждого, не посягать на них, не служить причиною других страданий. Это необходимо для морального образа жизни. Без твердо усвоенных принципов мы были бы отданы всецело во власть антиморальных импульсов. «Безграничное сострадание ко всем живым существам - это наиболее прочное и надежное руководство за нравственно-добропорядочное поведение, и оно не нуждается ни в какой казуистике. Кто им полон, тот наверняка никого не обидит, не нанесет никому ущерба, не причинит горя. Напротив, будет всякому помогать, облегчать страдание»11. Основанный на опытном поведении характер под влиянием свободной моральной воли сдерживает индивидуальные эгоистические потребности во имя чувства сострадания к другим людям. Тем самым морально ценные поступки должны исходить из сострадания.
Из общечеловеческого чувства сострадания Шопенгауэр выводит две основные добродетели: справедливость и человеколюбие. Они определяют все остальные: обдуманность, мужество, честность, молчаливость, сдержанность, порядочность и т.п. Справедливость -первая и самая существенная добродетель. Ее признавали и античные мыслители, отмечает Шопенгауэр, хотя ставили рядом с ней три другие,
10 См. там же, с. 451-452.
11 Шопенгауэр А. Собр. соч. В 6 т., т. 3, с. 468.
неудачно (с его точки зрения) выбранные добродетели (мудрость, рассудительность, мужество). Человеколюбие не рассматривалось ими как добродетель. В Европе впервые ее стало обосновывать христианство. В Азии уже тысячи лет безграничная любовь к ближнему была предметом не только учений (буддизм, конфуцианство), но и их практических предписаний.
Подлинной моральной ценностью, приходит к выводу Шопенгауэр, обладают поступки добровольной справедливости, чистого человеколюбия и благородства. Добродетели справедливость и человеколюбие имеют чисто моральное содержание. Личностный эгоизм как раз и направлен против этих благородных добродетелей, чтобы предохранить себя, ущемляя при этом свободу другой личности, ее собственность, честь. Ради достижения эгоистических мотивов человек использует приемы насилия и хитрости. Насилие -посредством физического действия, а хитрость - с помощью лжи, подсовывая интеллекту ложные мотивы, вследствие которых он должен сделать то, чего иначе бы он не осуществил. В данном случае человеку навязывается мотив, который несет в себе нечто несправедливое.
С истинно морально ценными добродетелями борется ненавистничество. Наиболее показательно это чувство проявляется в клевете, при вспышках гнева, выношенных в глубине души, питаемой ненавистью. Главным источником выступает зависть, возбуждаемая чужим счастьем, финансовым состоянием или интеллектуальным преимуществом. Зависть проявляется посредством чувства злорадства, которое на практике становится злобою и жестокостью. Для злобы и жестокости страдание и скорбь других сами по себе служат целью, а их причина - наслаждением. Поэтому эти проявления характера
представляют собой высшую степень морального порока и признак
12
дурного сердца12.
В каждом человеке содержится человеколюбивое, доброе и враждебно злое. Наружу проступает то, что в данное мгновение в нем просыпается и активизируется. Шопенгауэр выстраивает формулу: «величина несправедливости моего поступка равна величине зла, какое я им причиняю другому, разделенной на величину выгоды, какую я сам из него извлекаю; а величина справедливости моего поступка равна величине выгоды, какую доставит мне ущемление другого, разделенной на величину вреда, какой он при этом потерпит»13. Существует еще двойная несправедливость, дополняет Шопенгауэр, когда кто-либо прямо принял на себя обязанность охранять свободу, собственность, честь другого и сам же на них покушается. Так, например, нанятый телохранитель становится убийцей, доверенный адвокат защищает права оппонента.
Шопенгауэр определяет внутреннюю логику развертывания подлинно морально ценного поступка:
1. Ни один поступок не совершается без достаточного мотива.
2. Поступок совершается, если его не сдерживает иной мотив.
3. То, что двигает волею, есть исключительно благо и зло. Поэтому мотив должен иметь отношение к благу и злу.
4. Всякий поступок относится, как к своей последней цели, к какому-либо существу, восприимчивому к благу и злу.
5. Существо это или сам действует или участвует иной, играющий пассивную роль.
6. Всякий поступок, целью которого служит благо и зло самого действующего, эгоистичен.
7. Все это относится и к воздержанию от поступка, для которого имеются мотив и противомотив.
8. Эгоизм и моральная ценность исключают друг друга. Если поступок содержит мотивом эгоистическую цель, то он не может
считаться моральной ценностью. Если признается моральная ценность - то его мотив не может быть эгоистичен.
9. Моральное значение поступка может заключаться лишь в его отношении к другим, обладать моральной ценностью либо неприемлемостью и потому быть поступком справедливости и человеколюбия или их противоположностью14.
Эгоистические или морально ценные поступки направляются свободной волей для самосохранения индивидуальной жизни и признания такого же права на достойную жизнь других людей. Каждый человек стремится удовлетворить свои потребности, интересы и хочет быть счастливым. С точки зрения Шопенгауэра, наше благополучие зависит от трех составляющих. Во-первых, каков сам человек, т. е. его физическое и духовное состояние, темперамент, нравственный характер, умственные способности, образование. Во-вторых, что человек имеет, т. е. наличие у него имущества, финансов, собственности. В-третьих, каким человек себе и другим представляется. Сюда относятся слава, почет, уважение.
Первое различие между людьми полагает сама природа. Ее влияние на счастье или несчастье человека наиболее глубокое. Различие людей в имущественном положении, в статусе создает определенные комфортные условия для проживания, вызывает в нас чувство превосходства над другими, но не определяет внутреннее состояние нашего счастья и довольства. Для осознания своего благополучия важно не то, что мы представляем в глазах других или какое имущество нам принадлежит, а то состояние, в котором находится сам человек. Здесь непосредственно лежит источник его внутреннего довольства или недовольства, являющихся результатом его хотения, чувствования и мышления, движения собственной воли.
Действительный мир, в котором мы живем, рассуждает далее Шопенгауэр, состоит из слитых между собой объекта и субъекта.
Поэтому совершенно одинаковые внешние обстоятельства воспринимаются людьми неоднозначно, зависят от их индивидуальности, субъективного восприятия. Для нашего счастья и наслаждения субъективная сторона несравненно важнее и существеннее объективной. При здоровье все может стать источником наслаждения. Без него же нам не в радость никакие внешние блага. Здоровый нищий счастливее больного богача. Следовательно, благоразумнее заботиться о сохранении здоровья, о формировании умственных способностей, нравственного характера. Добрый, мягкого и веселого нрава человек может быть довольным при самой скудной обстановке. Богатый, но завистливый и в изобилии не достигнет спокойного расположения духа. Чем больше человек имеет в себе, т.е. наделен духовностью, тем меньше его душевное состояние зависит от внешних благ. Все внешние источники счастья и наслаждения по своей природе ненадежны, мимолетны, подчинены случайности и при определенных обстоятельствах могут иссякнуть. Обыкновенные люди хлопочут о том, как скоротать время; а тот, кто талантлив, стремится воспользоваться временем. «Ибо то, что человек составляет сам для себя, что остается при нем в одиночестве и чего ему никто не может ни дать, ни лишить, - это, очевидно, для него существеннее всего, чем он может обладать, или чем он может быть в глазах других людей. Человек, богато одаренный духом, и в совершенном уединении имеет превосходное занятие и развлечение с собственными мыслями и фантазиями; тогда как тупицу не в силах избавить от томительной скуки ни постоянная перемена общества, ни зрелища, ни поездки, ни прочие увеселения»15. Личность и ее достоинства - единственное условие счастья и благополучия. Поэтому-то Гете и говорит: «Счастье высшее земное в личности заключено».
Различные виды блага или счастья увязываются Шопенгауэром с потребностями людей, с желанием наслаждаться жизнью. Он соглашается с Эпикуром, который классифицировал людские потребности на: естественные и необходимые (пища, кров, одежда); естественные, но не необходимые (роскошь); неестественные и не необходимые (наркотики). Античный философ утверждал, что для достижения счастья и атараксии, т.е. безмятежного состояния души, когда человек не испытывает ни физических, ни духовных страданий, нужно обращать больше внимания на естественный и необходимый вид потребностей-благ.
Шопенгауэр дополняет данную классификацию потребностей, которые выступают источником счастливых минут человеческих наслаждений. Во-первых, наслаждения воспроизводительной силы, заключающиеся в естественной необходимости есть, пить, спать и т. п. Во-вторых, наслаждения раздражительности или возбудимости нашего организма, отвечающие нашим физическим требованиям заниматься спортом, охотой, танцами и т.п. В-третьих, чувственно-интеллектуальные наслаждения, к которым относятся наши познавательные способности: созерцание, мышление, творчество, изобретение, философствование и т. п. Для одаренного такими способностями человека первые виды потребностей становятся лишь средством для осуществления самостоятельной интеллектуальной жизни. В ней он находит подлинное благо и наслаждение. «Такая интеллектуальная жизнь предохраняет не только от скуки, но и от пагубных ее последствий. Она избавляет именно от дурного общества и от множества опасностей, несчастий, утрат и растрат, в которые вовлекаешься, отыскивая свое счастье в реальном мире. Так, моя философия никогда не дала мне никакой прибыли, но сберегла мне очень много»16. Человека, вследствие скудости его интеллектуальных
сил и духовных потребностей, Шопенгауэр называет филистером, ибо он остается без духовных наслаждений, они ему неведомы. По отношению к другим филистер будет искать таких людей, которые могли бы удовлетворить его первичные, а не интеллектуальные потребности.
Таким образом, основания морали определяются Шопенгауэром эмпирическими поступками людей. Они стремятся реализовать индивидуальные интересы, обусловленные эгоистическим желанием самосохранения, достижения блага. Их поступки мотивированы и активизируются свободной волей. Морально ценные деяния имеют отношение только к другим людям, которым мы сопереживаем и бескорыстно не желаем зла. Это поступки добровольной справедливости, чистого человеколюбия, действительного благородства. Люди, стремящиеся не к добродетельной, а к долгой и счастливой жизни, похожи на актеров, которые хотели бы всегда играть блестящие и длинные роли. Они не могут понять, что суть не в том, сколько и что играть, а как они играют. Вопрос идет о добродетельно прожитой жизни. Истинными принципами морали у Шопенгауэра выступают: будь добродетельным, справедливым и человеколюбивым, помогай всем, насколько можешь.
Васильев В.А. А. Шопенгауэр об основаниях морали. В статье анализируется концепция Шопенгауэра об основах морали. В ее фундаменте лежит чувство сопереживания. Из него выводятся добродетели справедливость и человеколюбие. Морально ценными признаются поступки, лишенные эгоизма, личного корыстного интереса.
Ключевые слова: мораль, сострадание, справедливость, человеколюбие, нравственные ценности, эгоизм.
Vasiliev V.A. А. Shopenhauer on the basics of morality. The article analyses Shopenhauer's conception of the basics of true morality. Its foundation is built on the
feeling of empathy which develops into the virtues of justice and philanthropy. Morally valuable actions are assumed to be the ones devoid of selfishness and personal interest.
Key words: morality, compassion, justice, philanthropy, moral values, selfishness.
