CC BY
15 Архив РАН. Ф. 518. Оп. 3. Д. 922, 923.
6 Вернадский В.И. Письма к Н.Е. Вернадской. 1886-1889. М., 1988. С. 80.
7 Вернадский В.И. Дневники. 31 января 1919 - 4 апреля 1920. Киев: Наукова думка, 1994. С. 65.
8 Переписка В.И. Вернадского с Б.Л. Личковым. 1918-1939. М., 1979. С. 177.
9 Бычков С.П., Корзун В.П. Введение в историографию отечественной истории ХХ в.: Учебное пособие. Омск: Омск. гос. ун-т, 2001.
10 Медушевская О.М. Источниковедение в России XX в.: научная мысль и социальная реальность // Советская историография. М., 1996. С. 43.
11 Пресняков А.Е. Лаппо-Данилевский как ученый и мыслитель // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 90.
12 Историография истории СССР / Под ред. В.Е. Илерицкого и И.А. Кудрявцева. 2-е изд. М., 1971. С. 382-383.
13 Цамутали А.Н. Борьба направлений в русской историографии в период империализма. Л., 1986. С. 318.
14 Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения. М., 1965; 2-е изд. М., 1987; Он же. Размышления натуралиста. М., 1975. Кн. 1. Пространство и время в неживой и живой природе; Он же. Размышления натуралиста. М., 1977. Кн. 2. Научная мысль как планетное явление.
15 Материалы для биографии А.С. Лаппо-Данилевского Л., 1929 (Очерки по истории знаний. Вып. 6).
16 Цит. по.: ЧернаяЛ.А., Сорокина М.Ю. Предисловие // Лаппо-Данилевский А.С. История русской общественной мысли и культуры XVII-XVIII вв. М., 1990. С. 13.
ЕКАТЕРИНА ЮРЬЕВНА БАСАРГИНА
доктор исторических наук, заведующая отделом публикаций и выставочной деятельности Санкт-Петербургского
филиала архива РАН (Санкт-Петербург) Тел.: (812) 534-28-28; E-mail: akhos@mail.ru Статья посвящена обстоятельствам присуждения А.С. Лаппо-Данилевскому степени доктора honoris causa Кембриджского университета летом 1916 г. Аннотирована групповая фотография русских и английских ученых, выполненная в Кембридже 11 августа 1916 г.
Ключевые слова: А.С. Лаппо-Данилевский, международные научные связи, Первая мировая война, история науки.
А.С. ЛАППО-ДАНИЛЕВСКИЙ -ПОЧЕТНЫЙ ДОКТОР ПРАВА КЕМБРИДЖСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
А.С. Лаппо-Данилевский получил степень почетного доктора права Кембриджского университета в 1916 г., когда «под гром пушек» шла коренная переоценка европейских ценностей. Первая мировая война оказалась важнейшим рубежом в развитии науки. Прежде единая республика ученых распалась, расколовшись по национальному признаку, что, впрочем, ускорило процесс формирования национальной науки в разных странах, включая Россию. Прервались международные связи1. Рушились традиционные представления о немецкой науке и культуре, на протяжении столетий служивших для России образцом университетского и академического строительства, немецкие ученые подверглись обструкции и оказались в состоянии международной изоляции2.
На фоне разочарования в немецких учителях усилился взаимный культурный интерес стран Антанты3. Трагические события Первой мировой войны как никогда прежде сблизили Россию и Англию и привели к расширению научных и культурных связей двух стран4. В феврале-марте 1916 г. британское правительство пригласило к себе российских писателей и публицистов, которые были приняты на самом высоком уровне - королем и многими министрами5. Важным шагом к установлению контактов между российской и британской общественностью стала совместная работа ученых и писателей двух стран над книгой «Душа России»6.
Свидетельством заметного усиления внимания к России стало создание в конце 1915 г. при Лондонском университете Школы славянских исследований (School of Slavonic Studies) - центра подготовки специалистов по славянским языкам и истории7. Министерство народного просвещения России, в свою очередь, инициировало обсуждение программы расширения академического сотрудничества с Англией.
В мае 1916 г. Академия наук учредила Комиссию для установления более деятельных научных сношений между Россией и Англией с широкой программой сотрудничества ученых двух стран, предусматривавшей разнообразные совместные научные предприятия8. В рамках научного обмена английские историки посетили Петербург. Во время этого визита обсуждались планы создания многотомного
труда по истории и культуре России на английском языке под редакцией академика А.С. Лаппо-Данилевского9.
Летом 1916 г. Лаппо-Данилевский был приглашен в Кембридж для участия в летней сессии «народного университета» (Local Lectures Summer Meeting), которую Комитет Кембриджского университета, ведавший расширением его деятельности10, решился созвать, несмотря на тяготы войны и как бы наперекор им, хотя программа лекций отражала поставленные войной вопросы11.
Заседания летней сессии открыл министр блокады и заместитель секретаря по иностранным делам лорд Роберт Сесил12. В своей речи он указал на спасительную роль России как военного союзника Англии, на ее самопожертвование и мужество, послужившие на пользу Англии, Франции и Италии.
Центральное место в программе собрания занимали Россия и Польша, изучение русской цивилизации, что дало повод назвать летнюю сессию «Русским сезоном в Кембридже». По свидетельству наблюдателей, «Россия и русское настолько преобладало, что можно было подумать, что и само собрание было устроено главным образом из желания сделать комплимент России»13.
Для участия в летней сессии были приглашены российские, польские и английские специалисты, причем предпочтение было отдано тем ученым из России, которые были известны не только своими научными трудами, но и политической и общественной деятельностью. Среди приглашенных были политические «англофилы» и поклонники английской демократии - лидеры кадетской думской оппозиции историк П.Н. Милюков и экономист П.Б. Струве. А.С. Лаппо-Данилевский представлял Академию наук. Профессор международного права и сотрудник Министерства иностранных дел Б.Э. Нольде не смог приехать. Из постоянно или временно проживавших в Англии русских к участию в сессии были приглашены историк П.Г. Виноградов, член Государственной думы трудовик А.Ф. Ала-дьин, для освещения польского вопроса - находившийся в то время в Англии славист, представитель Польского национального комитета в Думе, Р.В. Дмовский. Кроме коренных русских, в сессии приняли участие английские слависты, среди них полиглот и знаток России, много
лет проживший в Петербурге Г. Вильямс (К.И. Чуковский называл его Англо-Русским Бюро в Петрограде, хотя это бюро и состояло из одного человека - самого Вильямса).
На лекциях был рассмотрен широкий спектр вопросов, связанных с состоянием политики, экономики и культуры России «в свете истории Европы». Русские лекторы сосредоточились преимущественно на современном положении дел в России. Под разными углами зрения было представлено современное политическое устройство России: представительской системе была посвящена лекция П.Н. Милюкова (The Representative System). О трех политических элементах русской политической жизни (народ, интеллигенция и правительство) подробно говорил П.Г. Виноградов (The political elements of Russia, две лекции). Свой взгляд на рабочее движение в России, основываясь на личных воспоминаниях, изложил А.Ф. Аладьин (The Labour Movement in Russia - personal reminiscences). Внешней политике России была посвящена лекция П.Н. Милюкова, который осветил положение дел на Балканах (Balkan Politics). Вопросы российской экономики, ее исторические основы и перспективы развития были рассмотрены П.Б. Струве (The historical basis of the Economics of the Russian Empire; Economic prospects of the Russian Empire). А.С. Лаппо-Данилевский прочитал две лекции на тему «Развитие науки и учености в России» (The Development of Science and Learning). Дмовский посвятил свое выступление прошлому и настоящему Польши (Poland, old and new). Вильямс говорил о национальном вопросе (The nationalises of Russia)14. По материалам лекций Милюкова, Струве, Лаппо-Данилевского, Дмовского и Вильямса был опубликован сборник очерков «Русские реалии и проблемы»15.
Лаппо-Данилевский посвятил свое выступление анализу общих тенденций развития русской мысли и ее претворения в разных областях донаучного и научного знания16. Под термином «мысль» он подразумевал идею единства системного знания, направленного на исследование мирового целого. Объединяющие, руководящие принципы в философии, науки и образованности в разные эпохи имели либо религиозный, либо светский характер.
Анализ развития религиозной мысли, которая доминировала в России вплоть до конца XVII в., привел его к неизбежному выводу о том, что объединение мысли в духе христианства превратилось в подчинение мысли догмату и привело к порабощению науки. Русская светская мысль, по утверждению Лаппо-Данилевского, могла достичь единства, только став самостоятельной и в этом смысле национальной. Поэтому развитие научной мысли в России он рассматривает не только с точки зрения принципиального единства науки как системной совокупности знаний, способов их получения и верификации, но и со стороны национального контекста и особенностей движения русской научной мысли в зависимости от меняющихся исторических условий.
Лаппо-Данилевский рассмотрел характерные особенности развития российской науки, которая зародилась в начале XVIII в. и в первый период своей истории находилась под исключительным влиянием немецкой философии и науки. Понемногу это влияние было нейтрализовано влиянием французского сенсуализма и английского эмпиризма, что предохранило русских ученых от полного подчинения германской мысли.
Лаппо-Данилевский приходит к важному заключению: многообразие внешних влияний оказалось благотворным для развития учености в России, потому что оно «давало русскому обществу возможность черпать знания из разнообразных источников, свободно выбирая между ними, и благоприятствовало развитию свободы от предрассудков и косных традиций; оно расширяло круг его идей и поддерживало в нем дух космополитизма и гуманизма; оно знакомило его с многообразными формами и типами науки и учености»17. Однако это многообразие влияний было сопряжено с одним недостатком, а именно отсутствием единства познавательного процесса.
Объединяющее национальное мышление, необходимое для высвобождения русской мысли от чужеземной опеки и
«для восполнения и усовершенствования заимствованного знания самостоятельной научной работой»18, раскрылось только при Александре II, после великих реформ 1860-х гг., когда принцип единства миропонимания принял новую форму синтеза философии и науки. Союз философии и эмпирической науки Лаппо-Данилевский обнаруживает в разных областях знания. Математики Н.И. Лобачевский и П.Л. Чебышёв пытались придать своей науке большее логическое единство. В естествознании стремление к единству выразилось в понимании материи как системы элементов и в эволюционном учении. Принцип единства проводили в своих работах Д.И. Менделеев, А.И. Гадолин, Е.С. Федоров, И.П. Павлов, В.О. и А.О. Ковалевские, И.И. Мечников. В целом же воспринятый русской наукой принцип единства мышления содействовал формированию гармонического миропонимания. Фундаментальное значение этой проблемы осознавали и русские философы, но разрешали ее различными способами.
Большой раздел своего очерка Лаппо-Данилевский посвятил истории науки, в нем он показал вклад русских ученых в мировую сокровищницу науки и осветил разнообразные аспекты эволюции русской мысли в точных, естественных и гуманитарных науках. Размышляя о судьбах русской науки, Лаппо-Данилевский связывал ее будущее с политическими идеалами конституционной демократии.
Лекции английских профессоров затрагивали разнообразные аспекты истории и культуры России и были очень лестны для России. Одна из них так и называлась: «Россия как одна из великих мировых держав». Часть лекций имела общеобразовательный характер: слушателей познакомили с географией, историей и этнографией Российской империи. Специальные лекции были посвящены древнерусской литературе, творчеству Гоголя, Тургенева, Достоевского и Толстого, русскому театру. На четырех лекциях звучала русская музыка: народные песни, отрывки из произведений Чайковского, Мусоргского и Могучей кучки, композиторов XX в.
В целом «Русский сезон» в Кембридже прошел с большим успехом. Завеса, скрывавшая Россию, была приподнята, и культура России предстала перед глазами участников собрания во всей ее полноте и многообразии.
Кульминацией «Русского сезона» стала церемония присуждения степени доктора права А.С. Лаппо-Данилевскому, П.Н. Милюкову, П.Б. Струве и Р. Дмовско-му. В прежние годы русские ученые не часто удостаивались такой чести (в 1905 г. степень доктора honoris causa была присуждена П.Г. Виноградову). Пожалование почетных титулов сразу четырем русским ученым являлось выражением признания их заслуг и одновременно политическим реверансом в сторону России.
Торжественное заседание проходило в здании Сената 11 августа 1916 г. Великолепный зал был переполнен публикой, состоявшей в основном из дам, потому что питомцы университета находились в действующей армии. На возвышении, устланном темно-красным ковром, стояли кресла для канцлера и вице-канцлера19. Четыре новых члена Кембриджского университета, уже в красных докторских мантиях и бархатных беретах, сидели перед возвышением на особой скамье.
Распахнулись старинные двери, и в зал вступила торжественная процессия: впереди шли служителями сената, которые несли длинные серебряные жезлы, Библию и университетский статут, за ним следовал вице-канцлер Т. Фицпатрик в красной мантии, отделанной горностаем. По обе руки от его кресла стояли пустые кресла, предназначавшиеся для новых докторов. Когда все уселись на свои места, выступил в своем докторском облачении публичный оратор, сэр Дж. Сэндс, официальный комплиментщик университета20. Его обязанностью было говорить на торжественных собраниях лестные и похвальные слова.
Оратор произнес речь, назначение которой было ввести в круг академии нового члена. Он начал свое латинское приветствие с воспоминания. Ровно 21 год назад он говорил во время церемонии присуждения титула доктора honoris causa проф. Ф.Ф. Мартенсу и тогда словами Вергилия из
«Энеиды» он выразил надежду, что «обе наши нации войдут в союз на равных началах, свободными и непобедимыми, объединенными вечным миром». Эта надежда исполнилась, говоря словами того же Вергилия: «Время принесло то, что и молитвой получить навряд ли можно было».
«В эту большую войну Англия вошла в тесный союз с мужественными воинами России, и люди из русской империи, выдающиеся в мирных профессиях, благополучно достигли нашего берега с целью просветить наш университет и его учащихся - гостей этого летнего собрания относительно истории и учреждений России. Университет в доказательство своей признательности преподнес своим дружественным учителям почетные титулы».
После этого общего предисловия оратор по очереди, в алфавитном порядке представлял собранию отдельно каждого кандидата из России и затем и польского.
Звучной латынью он перечисляет ученые заслуги Лаппо-Данилевского, который в это время стоит, склонив голову: «Praesentem salutamus his-toriae doctorem accuratissimum, Academiae Imperialis Petro-grandensis socium, virum scientiarum in provincia amplissima versatum, qui de historiae ratione universa opus conscripsit numeris omnibus absolutum. Idem philosophorum exterorum placita quantum inter populares suos valuerit perscrutatus, Britannorum quorundam exempla plurimum apud illos valuisse luculenter comprobavit»21.
(Мы приветствуем присутствующего здесь скрупулезнейшего доктора истории, члена Петроградской императорской академии наук, мужа опытного в самых разных областях знаний, который написал труд об общем историческом методе, самый совершенный из всех подобных. Он же, изучив взгляды иностранных философов и исследовав, в какой мере они повлияли на его соотечественников, умело доказал, что некоторые образцы британской мудрости имели у них наибольший вес.)
«Duco ad vos virum insignem. Doctorem Lappo-Lani-levsky» (Представляю вам выдающегося человека, доктора Лаппо-Данилевского), - заключает оратор и вводит его на возвышение. Вице-канцлер пожимает ему руку, и Лаппо-Данилевский садится рядом с вице-канцлером.
Та же церемония повторилась с Милюковым, Струве и Дмовским. Каждый раз оратор заканчивает представление формулой: «представляю вам такого-то», причем каждый удостаивался особенно лестного отзыва. Для П.Н. Милюкова это было «historiae magistrum perspica-cem» (проницательный магистр истории), для П.Б. Струве «professorem praeclarum» (блестящий профессор), для Р.Д. Дмовского «virum exigium» (превосходный человек).
Всякий раз, как новый доктор поднимался на возвышение, публика дружно и долго аплодировала, а Милюкову и Дмовскому устроила даже настоящую овацию. Новые доктора вписывали свои имена в особую книгу в толстом кожаном переплете с серебряными застежками.
Всех присутствовавших на церемонии пригласили в сад университета на чашку чая. Вице-канцлер и его супруга г-жа Фицпатрик показали приглашенным свой дом - настоящий музей памятников старины и искусства. В саду резиденции вице-канцлера был устроен небольшой прием для почетных гостей и сделана фотография, засвидетельствовавшая важный эпизод пропагандистской кампании, направленной на формирование привлекательного в глазах англичан образа России.
На фотографии, сделанной 11 августа 1916 г., запечатлены вновь избранные почетные доктора Кембриджского университета: слева сидит Павел Николаевич Милюков (1859-1943), справа - Роман Дмовский (Roman Dmowski, 1864-1938), в центре стоят Петр Бернгардович Струве (1870-1944) и Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863-1919). В первом ряду сидит вице-канцлер, глава Квинс Колледжа (Queens' college), пастор Томас Сесил Фицпатрик (Thomas Cecil Fitzpatrick, 1861-1931), рядом с ним, по-видимому, г-жа Фицпатрик (?). Слева стоит экономист, проф. колледжа Пемброк (Fellow of Pembroke College), секретарь Кембриджского университета в 19101925 гг. Джон Невилл Кейнс (John Neville Keynes, 18521949), рядом с ним сидит его супруга Флоренс Ада Кейнс (в девичестве Браун, Florence Ada Brown, 1861-1958), первая женщина мэр Кембриджа (1932 г.) - это родители известного экономиста Джона Мейнарда Кейнса22.
1 Подробнее см.: Наука, техника и общество России и Германии во время Первой мировой войны / Отв. ред. Э.И. Колчинский и Д. Байрау, ред.-сост. Ю.А. Лайус. СПб., 2007. В книге рассмотрены многие аспекты воздействия войны на организацию науки, систему международных связей, ценностные ориентиры научного сообщества и приводится обширная библиография.
2 Подробнее о вызванных войной интеллектуальных кампаниях в Европе см.: Иванов А.Е. Российское «ученое сословие» в годы «Второй Отечественной войны» // Вопросы истории естествознания и техники. 1999. № 2. С. 108-127; Дмитриев А.Н. Мобилизация интеллекта: Международное научное сообщество и Первая мировая война // Интеллигенция и история: Образованный человек в социальных представлениях и действительности. М., 2001. С. 296-335; Ростовцев Е.А. 1) Университетская корпорация столицы Российской империи в годы Первой мировой войны // Отечественная история: статьи и материалы. СПб., 2007. С. 72-117; 2) Испытание патриотизмом: профессорская коллегия Петроградского университета в годы Первой мировой войны // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 2009. Вып. 29. С. 308-324; Басаргина ЕЮ. Лишение немецких ученых почетных званий Императорской Академии наук в годы Первой мировой войны // Русские и немцы: 1000 лет истории, искусства и культуры. Эссе. М.; Берлин, 2012. С. 444-449
3 Например, в 1916-1917 гг. под редакцией академика М.М. Ковалевского выходил сборник «Россия и ее союзники в борьбе за цивилизацию», всего вышло три сборника из предполагавшихся четырех.
4 См., например: Казнина О.А. Русские в Англии. Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX века. М., 1997.
5 Об этой поездке ее участники написали статьи, корреспонденции для своих газет и даже книги. Так, В.Д. Набоков выпустил книгу «Из воюющей Англии» (1916), А.Н. Толстой - «Англичане, когда они любезны» (1916), а К.И. Чуковский - «Англия накануне победы» (1916).
6 Soul of Russia / Ed. by W. Stephens. London, 1916. В книгу вошли статьи о Британии, очерки о впечатлениях англичан от поездок в Россию, статьи о русском фольклоре, литературе, искусстве, социальной жизни и об участии россиян в мировой войне. Приведены, в подлиннике и в переводе, стихи русских поэтов. На цветных вклейках воспроизведены картины Н.С. Гончаровой, М.Ф. Ларионова, И.Я. Билибина, Н.К. Рериха и других художников.
7 Roberts I.W. History of the School of Slavonic and East European Studies, 1915-1990. London, 1991; интернет-ресурс: http://www.ucl. ac.uk/ssees/
8 Летопись Российской академии наук. В 4 т. СПб., 2007. Т. IV. 1901-1934. С. 284.
9 Тараторкин Ф.Г. А.С. Лаппо-Данилевский и проект создания «Истории России» на английском языке (1915-1918 гг.) // Археографический ежегодник за 1994 г. М., 1996. С. 270-273.
10 The Local Examinations and Lectures Syndicate - Комитет местных экзаменов и лекций, старейшая экзаменационная организация в Европе, подразделение Кембриджского университета, созданное в 1858 г.
11 Так, лекции по богословию были посвящены теме «Элементы боли и розни в человеческой жизни».
12 Сесил (Cecil) Роберт (1864-1958), английский государственный деятель. С образованием в 1915 г. коалиционного правительства вошел в кабинет как заместитель секретаря по иностранным делам, в 1916-1918 гг. - министра блокады. В его обязанности как министра блокады входила разработка мер экономической и торговой войны с Германией.
13 С.И.Р. Русский сезон в Кембридже (от нашего лондонского корреспондента) // Речь. 24 августа 1916 г. № 232. С. 2.
14 Local Lectures Summer Meeting. Programme. Cambridge, 1916. P. 12-15. Экземпляр программы хранится в фонде А.С. Лаппо-Данилевского: Санкт-Петербургский филиал Архива РАН (СПФ АРАН). Ф. 113. Оп. 2. Д. 95. Л. 15-24.
15 Russian Realities and Problems by Paul Milyoukov, Peter Struve, A. Lappo-Danilevesky, Roman Dmowski and Harold Williams / Ed. J.D. Duff. Cambridge, 1917.
16 Lappo-Danilevesky A.S. Development of Russian science and learning // Ibid. P. 153-229. Неполный текст этой работы на русском языке находится в личном фонде ученого: СПФ АРАН. Ф. 113. Оп. 1. Д. 130. Л. 177-253.
17 Lappo-Danilevesky A.S. Development of Russian science and learning. P. 170-171. Цит. по: Ф. 113. Оп. 1. Д. 130. Л. 215.
18 Там же. Л. 216.
19 Канцлер (президент) Кембриджского университета избирается пожизненно, с 1908 г. им был физик, лауреат Нобелевской премии 1904 г. лорд Рэлей (Рэйли, John Strutt, 3rd Baron Rayleigh, 1842-1919). На практике все обязанности исполняет вице-канцлер, который избирается в Кембридже каждые два года из числа директоров отдельных колледжей. В 1915-1916 гг. вице-канцлером состоял пастор Т. Фицпатрик (Thomas Cecil Fitzpatrick, 1861-1931).
20 Сэндс Джон (Sir John Edwin Sandys, 1844-1922), филолог-классик, автор фундаментальной «Истории классической филологии» (A Hisrory of Classical Scholarship. Vol. 1-3. Cambridge, 1903-1908.
21 Acta. 11 August 1916. Friday // Cambridge University Reporter. 1916. P. 1042-1044.
22 СПФ АРАН. Ф. 113. Оп. 2. Д. 42. Л. 1. Сердечно благодарю О.В. Бударагину, Pat и John Easterling, David Butterfield за помощь в аннотировании фотографии.
КИРИЛЛ ПАВЛОВИЧ ГРИШИН
аспирант Брянского государственного университета им. акад. И.Г. Петровского (Брянск) Тел.: 8 (903) 818-99-61; Е-mail: vertige2005@mail.ru
Рассматриваются личные отношения А.С. Лаппо-Данилевского и М.А. Дьяконова внутри корпорации русских историков. Особое внимание уделяется профессиональным связям в момент вхождения историков в науку, написания диссертаций и совместной работе в Российской академии наук.
Ключевые слова: история исторической науки, отношения историков, Российская академия наук, А.С. Лаппо-Данилевский, М.А. Дьяконов.
ЛИЧНЫЕ И НАУЧНЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ АКАДЕМИКОВ А.С. ЛАППО-ДАНИЛЕВСКОГО И М.А. ДЬЯКОНОВА
После смерти известных историков А.С. Лаппо-Данилевского и М.А. Дьяконова некоторые современники в своих воспоминаниях, при жизни наблюдая их рядом, указывали на тесную духовную близость, несмотря на разнообразие индивидуальностей ученых. Ушедшие друг за другом (Лаппо-Данилевский в феврале, Дьяконов в августе 1919 г.), их имена прочно и неразделимо остались в памяти коллег. Так, например, Я.Л. Барсков писал: «На первый взгляд, они казались ровесниками и моложе своих лет. Было много сходного даже в их манере держать себя, одеваться, говорить, спорить и защищать свои взгляды. <. > Согласные между собой во многом принципиально, они согласовывали в значительной степени и свою практическую деятельность. И в постановке, и в разработке планов для академических изданий М.А. Дьяконов был всегда надежным сотрудником Лаппо-Данилевского»1. А.А. Кизеветтеру запомнилось частое пребывание историков в архивах Москвы одновременно, причем он указывал на разницу в общении с
собеседниками при полном единстве во мнениях2. Каков был характер отношений между историками и какова степень взаимного влияния на жизнь и научное творчество - этому посвящена работа.
В исторической литературе, изданной в последние годы, можно найти упоминания о творческих отношениях историков, их совместной работе в академических проектах. Труды А.В. Малинова и С.Н. Погодина3, Е.А. Ростовцева4 и др. посвящены научному наследию Лаппо-Данилевского и некоторым образом освещают совместную деятельность историков в академическом и университетском пространстве. Несколько лет назад тема отношений Дьяконова и Лаппо-Данилевского частично была поднята мною на историографических чтениях памяти доктора исторических наук, профессора РГГУ В.А. Муравьева, состоявшихся еще осенью 2010 г.5 Однако эта попытка с течением времени привела к постановке новых вопросов. На основании вводимых в оборот архивных источников, неизвестных ранее, мы сконцентрировались не
