CC BY
57
точки зрения, приходим к выводу, что взгляд на идентичность образа-персонажа и поэта способствует постижению поэтического творчества и лирики в целом.
1. Вилепкип В. // Вопр. литературы. 1994. № 1. С. 59.
2. Довлатов С. // Семь Дней. Нью-Йорк, 1984. № 48. С. 6.
3. Хализев В.Е. Теория Литературы. М., 2000. С. 314.
4. Wells D.N. Anna Akhmatova. Her poetry. Berg; Oxford; Washington; D. C., 1996. C. 28.
5. Эйхенбаум Б.М. // О поэзии. Л., 1996. С. 29.
6. Reeder R. Anna Akhmatova. Poet and Prophet. N. Y., 1995.
7. Ахматова А. Стихотворения и поэмы. M., 2005. С. 74.
8. Хейт А. Поэтическое странствие. М., 1991. С. 40.
Поступила в редакцию 2.03.2007 г.
А.К. ТОЛСТОЙ КАК ПЕРЕВОДЧИК ПЕСЕН КЛЕРХЕН ИЗ ТРАГЕДИИ И.-В. ГЕТЕ «ЭГМОНТ»
Д.Н. Жаткин, Т.Н. Шешнева
Zhatkin D.N., Sheshneva T.N. A.K. Tolstoy as a translator of Klarchen’s songs from J.W. Goethe’s tragedy «Egmont». The article shows the originality of A.K. Tolstoy’s translation into Russian of Klarchen’s songs from the tragedy «Egmont» written by J.W. Goethe. In his translations A.K. Tolstoy remains a selfdependent author, who partly (in compositional- thematic and lexical-stylistic aspects) takes as a guiding line the canvas of the events in the translated poems.
Как известно, в разные годы A.K. Толстым были переведены на русский язык четыре произведения И.-В. Гете - баллады «Der Gott und die Bajadere» («Бог и баядера») [1], «Die Braut von Korinth» («Коринфская невеста») и песни Клерхен из трагедии «Эгмонт» - «Die Trommel geruhret!..» («Трещат барабаны и трубы гремят...»), «Freudvoll und leidvoll...» («Радость и горе, волнение дум...»).
Трагедия И.-В. Гете «Эгмонт» («Egmont») создавалась в Веймаре, куда писатель переехал в 1775 г. для того, чтобы занять должность первого министра [2]. «Отъезжая в Веймар, Гете лелеял надежду добиться радикального улучшения общественных отношений хотя бы на небольшом клочке немецкой земли, во владениях Карла-Августа, с тем чтобы этот клочок земли послужил образцом для всей страны и проведенные на нем реформы стали бы прологом общенационального переустройства немецкой жизни», -пишет Н.Н. Вильмонт [3].
Таким образом, в «Эгмонте» выразилась надежда набирающего зрелость человека к переустройству общественной жизни путем
приложения к ней творческих сил здравомыслящих людей. При этом необходимо отметить, что, по мнению Н.Н. Вильмонта, надежды молодого поэта не оправдались. «Переезд Гете в Веймар - начало трагического конфликта, омрачившего весь его дальнейший жизненный путь», - утверждает он [3, с. 83].
В числе главных героев трагедии «Эгмонт» наибольшей привлекательностью обладает «замечательный образ девушки из народа - Клерхен» [4]. С.В. Тураев пишет о ней: «... молодая темпераментная Клерхен напоминает о неисчерпаемых источниках <...> энергии, таящихся в народе» [5]. Именно поэтому Клерхен у Гете исполняет патриотические песни, ориентированные на призыв ее сограждан к активному действию.
Несомненным является тот факт, что мужественно-призывное настроение, содержащееся в песнях Клерхен, подвигало многих русских поэтов к их переводу на родной язык. «Оба стихотворения принадлежат к числу тех, которые особенно часто переводились в романтическую эпоху», - замечает
В.М. Жирмунский [6]. Безусловно, А.К. Толстой, апологет романтического направления
в русской литературе середины XIX в., не мог пройти мимо этих замечательных зарисовок Гете. Тем более, что, как утверждает Л.В. Гинзбург, «каждый новый удачный перевод Гете считался в России событием» [7].
Однако, по всей видимости, не только этот факт подтолкнул Толстого к переводу стихов из «Эгмонта» И.-В. Гете. Известно, что хотя оба перевода Толстым песен Клер-хен и датируются августом 1870 г., однако оригинальный набросок «Радость и горе, волнение дум...» был первоначально выполнен русским автором еще в 1853 г. [8]. Именно в это время Толстой впервые проявил творческий интерес к «Эгмонту» вообще и к песням Клерхен в частности.
Начало 1850-х гг. обусловлено государственной службой А.К. Толстого, которая являлась таким же чуждым его природе явлением, как служба в Веймарском герцогстве для позднего И.-В. Гете. Иначе говоря, в духовном мире И.-В. Гете в процессе работы над трагедией и в душе А.К. Толстого при знакомстве с ней и попытках перевода песен Клерхен возникало осознание бесполезности и скудности чиновничьей деятельности. «.Так знай же, что я не чиновник, а художник», - сообщает Толстой в письме будущей супруге С.А. Миллер 14 октября 1851 г. [9]. А несколько позже в письме императору Александру II, датируемом августом или сентябрем 1861 г., он развивает эту тему: «Служба и искусство несовместимы, одно вредит другому, и надо делать выбор» [9].
Мысли Толстого о своем высоком предназначении художника, призвание которого -любить и живописать о своей любви, созвучны песне Клерхен «Freudvoll und leidvoll...» из трагедии «Эгмонт» Гете:
Freudvoll Und leidvoll,
Gedankenvoll sein;
Langen
Und bangen
In schwebender Pein;
Himmelhoch jauchzend Zum Tode betrubt;
Glucklich allein
Ist die Seele, die liebt [10].
Данное стихотворение, несмотря на кажущуюся простоту, имеет довольно сложный ритмический рисунок, который Толстым в
определенном случае нивелирован, в другом случае исправлен:
Радость и горе, волнение дум,
Сладостной мукой встревоженный ум,
Трепет восторга, грусть тяжкая вновь,
Счастлив лишь тот, кем владеет любовь! [11]
Песня Клерхен «РгеЫуоП иМ Ы^оП...» схематично представляет собой четверостишие, хотя передается на бумаге десятью стихами. Дело в том, что написанная четырехстопным анапестом, она заключает в первых двух четырехстопных стихах внутристрофные рифмы: «1теи^о11» рифмуется с «Ы^оП», а «1а^еп» - с «Ьа^еп».
При переводе этого стихотворения А.К. Толстой не соблюдает требования столь частой рифмовки. Судя по всему, он руководствуется при этом своим принципом передачи при переводе общего впечатления и отбрасывания всего ненужного и маловажного. При этом в последних четырехстопных стихах он находится на позиции самостоятельного художника, стремящегося придать несколько «изломанным» стихам Гете техническое совершенство.
Во-первых, ощущая неудачность гетев-ской рифмы «Ье^Ы-ПеЫ», Толстой идет по пути «совершенствования» оригинала, рифмуя хотя и тривиальные, но вполне подходящие с точки зрения техники стиха слова «вновь-любовь».
Во-вторых, очевидно несовершенство выбивающегося из общей ритмики текста гетевского стиха «НтшеШосЬ jauchzend» (в слабом месте присутствует лишний гласный звук). Эту неточность Толстой нивелирует в своем переводе и у него получаются стихи, правильные по размеру: «Трепет восторга, грусть тяжкая вновь, // Счастлив лишь тот, кем владеет любовь!».
Такой авторский подход к стихам Гете продиктован принципиальной позицией Толстого как теоретика переводческой деятельности, которую он кратко выразил 8 (20) декабря 1871 г. в письме Б.М. Маркевичу: «Языки немецкий и английский допускают неправильность как рифмы, так и стиха. Русский язык допускает неправильность только рифмы» [12].
При лингвостилистическом анализе перевода Толстым гетевского стихотворения «Freudvo11 und 1eidvo11...» обращает на себя
внимание полное отсутствие в тексте глаголов, тогда как немецкий оригинал ими изобилует: «sein», «langen», «bangen», «ist», «liebt». Этот факт говорит о том, что русский автор постарался не употреблять удлиненных глагольных форм, имеющих доминантное значение в русском языке, в угоду насыщения короткого стихотворения красочными эпитетами и пространными дополнениями, имеющими для него приоритетное значение на пути передачи впечатления от произведения в целом: «волнение дум», «сладостной мукой встревоженный ум», «трепет восторга», «грусть тяжкая» и др.
В переводе Толстого «Радость и горе, волнение дум.» встречаются и другие расхождения с оригинальным стихотворением Гете. Например, прилагательные «freudvoll» и «leidvoll» переданы на русский язык именами существительными «радость» и «горе», а сложное прилагательное «gedankenvoll» видоизменилось в словосочетание «волнение дум». В следующем стихе перевода Толстого только одно слово непосредственно близко лексике оригинала: «Langen // und bangen // In schwebender Pein» звучит как «Сладостной мукой встревоженный ум».
В третьем стихе читатель вновь сталкивается не с дословным переводом гетевского текста, а с вариацией по его мотивам, когда прилагательные снова передаются именами существительными: «Himmelhoch jauchzend // Zum Tode betrubt» у Гете становится «Трепет восторга, грусть тяжкая вновь» у Толстого. При этом Толстой, передавая смысл немецкого слова «der Tod», контрастного оптимистическому настрою гетевского произведения, заменяет его словосочетанием «грусть тяжкая».
И только в последнем стихе русский писатель достигает максимального сходства с оригиналом; однако и здесь не обошлось без смысловых расхождений: вместо «Glucklich <...> ist die Seele...» («счастливой души») у Толстого просто говорится «Счастлив лишь тот.», на месте лапидарной глагольной формы «.die liebt» в русском переводе звучит возвышенно-осуществленное - «.кем владеет любовь!».
Не меньше интересных лингвостилистических и сравнительно-типологических находок, свидетельствующих о самобытности переводов Толстым произведений Гете, мы
обнаруживаем при литературоведческом и языковом анализе песни Клерхен «Трещат барабаны, и трубы гремят.».
Представляется справедливым, что общая «воинственная» интонация данного произведения, так верно подмеченная и адекватно переданная русским поэтом-переводчиком, отражает отношение Толстого к восприятию женщиной истинного предназначения мужчины.
Четырехстопный амфибрахий, разделенный у Гете на два полустишия [10], восстанавливается в переводе Толстого [11]:
Die Trommel geruhret!
Das Pfeifchen gespielt! Трещат барабаны,
и трубы гремят,
Mein Liebster gewaffnet
Dem Haufen befiehlt. Мой милый в доспехе
ведет свой отряд.
При этом Толстой остается верен своему принципу отказа от подстрочного перевода незначительных деталей: он не рифмует полустишия за исключением только одного случая, граничащего с эпифорой, одной из стилистических фигур художественного текста: «Готовится к бою, командует строю». Однако именно этот стих, условно говоря, является «лишним» (хотя и рифмуется в каждой своей двустопной части с первыми стихами стихотворения) у Гете, зарифмовавшего между собой все четные стихи и не всегда соблюдавшего правило рифмовки нечетных стихов. Например, в четверостишии «Wie klopft mir das Herze! // Wie wallt mir das Blut! // O hatt’ ich ein Wamslein, // Und Hosen und Hut!» рифмуются только «Blut» и «Hut», и поэтому оно верно передано Толстым в виде двустишия: «Как сильно забилось вдруг сердце мое. // Ах, если б мне дали мундир и ружье!».
Выполненный Толстым перевод песни Клерхен «Die Trommel geruhret!..» из трагедии Гете «Эгмонт» содержит, как и другие, рассмотренные выше переводы, большое количество лексических и грамматических расхождений с оригиналом. Такие различия начинаются сразу же с первых строк данного произведения: если у Гете используется
единственное число для обозначения музыкальных инструментов («die Trommel», «das Pfeifchen»), то у Толстого упомянуты «барабаны» и «трубы», которые являются субъек-
тами активного действия («трещат», «гремят»), тогда как в оригинале они пассивны, находясь в зависимости от причастной формы глагола Partizip II: «Die Trommel
geruhret», «Das Pfeifchen gespielt».
При этом необходимо отметить, что Толстой не ограничивается нивелированной передачей смысла происходящих событий, отраженного у Гете в глаголах «geruhret» и «gespielt», а использует экспрессивные выразительные средства в виде «трещат» и «гремят». Кроме того, вместо призывающей к бою дудки, «отягощенной» у Гете вдобавок ко всему уменьшительно-ласкательным суффиксом -chen (das Pfeifchen), у Толстого упомянуты полноценные трубы военного оркестра.
В следующих стихах перевода Толстой продолжает отстраняться от подстрочности и поэтому им упомянут не «любимый» («mein Liebster»), а «мой милый»; на смену причастию «gewaffnet» приходит соответствующий эпохе, в которой разворачивается действие драмы, архаизм «в доспехе»; возлюбленный не приказывает толпе людей («Dem Haufen befiehlt»), а «ведет свой отряд».
Расхождение с оригиналом И.-В. Гете имеет место и далее по всему тексту перевода А.К. Толстого: у командира отряда людей отсутствует пика («die Lanze»), у главной героини не кипит в жилах кровь («Wie wallt mir das Blut!», - восклицает она у Гете), она не находится в состоянии пассивного желания военных штанов и головного убора: «О hatt’ ich <.> Hosen und Hut». Вместе с тем в авторизованном русскоязычном варианте героиня песни Клерхен становится «более активной» и хочет получить не просто курточку (ein Wamslein), а настоящую военную форму и оружие впридачу: «Ах, если б мне дали мундир и ружье!».
Последние стихи гетевского «Die Trommel geruhret!..» переведены Толстым довольно близко к оригиналу. Небольшими исключениями из абсолютно тождественной интерпретации немецкого текста являются, например, следующие: из перевода выпало упоминание о воротах, которых нужно достигнуть, чтобы идти дальше («Ich folgt’ ihm zum Tor ’naus»), словосочетания «mit
mutigem Schritt» и «wir schiePen darein» переданы соответственно как «пошла бы отважно» и «наша пальба», а заключительный стих «Welch Gluck sondergleichen, // Ein Mannsbild zu sein!» видоизменился в восклицание «О, сколько счастлива мужчины судьба!», в котором отсутствует характеристика счастья как «беспримерного» («sondergleichen»), но более искусно оттенена нелегкая мужская доля («мужчины судьба»).
Подводя итог анализу песен Клерхен из трагедии И.-В. Гете «Эгмонт», переведенных А.К. Толстым, можно с уверенностью сказать, что они, как и переводы баллад «Бог и баядера» и «Коринфская невеста», в очередной раз свидетельствуют, что осуществивший их переводчик является оригинальным творцом собственных произведений, остается в переводах самостоятельным автором, который частично (композиционно-тематически и лексико-стилистически) берет в качестве ориентира событийную канву переводимых стихотворений и синтаксически основывается на гетевских оригиналах, создавая при этом собственные авторизованные произведения.
1. Шешнева Т.Н., Жаткин Д.Н. // Литература в диалоге культур-4: материалы докл. / Между-нар. науч. конф. Ростов н/Д, 2006. С. 392-395.
2. Гете И.-В. Избранное. М., 1988. С. 10.
3. Вильмонт Н.Н. Гете. Критико-биографический очерк. М., 1951. С. 82-83.
4. Гете И. В. Страдания юного Вертера. Роман в письмах. М., 1973. С. 388.
5. Typaee С.В. Иоганн Вольфганг Гете. Очерк жизни и творчества. М., 1957. С. 74.
6. Жирмунский В.М. Гете в русской литературе. Л., 1937. С. 450.
7. Гете И.-В. Стихотворения. М., 1979. С. 14.
8. Толстой А. К. Собрание сочинений. М., 1969. Т. 1. С. 661.
9. Толстой А.К. Собрание сочинений. М., 1964. Т.4. С. 54.
10. Goethe J.W. Ausgewahlte Werke. M., 1949. S. 422.
11. Толстой А.К. Поли. собр. стихотворений. Л., 1984. Т. 1. С. 424.
12. Толстой А.К. Собр. соч. М., 1969. Т. 4. С. 375.
Поступила в редакцию 20.12.2006 г.
