CC BY
92
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
СЕРИЯ 2
ЭКОНОМИКА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ
1999-3
издается с 1972 г. выходит 4 раза в год индекс серии 2.2
МОСКВА 1999
матизация массового производства). Главным фактором интеграции автор считает "процессы конвергенции, которые отражают охватывающее страны и регионы приспособление к покупательским и потребительским привычкам" (с. 111). Названные выше процессы развиваются прежде всего в рамках триады.
Глобальная интеграция по образцу триады, с одной стороны, и углубление экономических отношений между ее центрами и их подсистемами, -с другой, открывают широкие перспективы для расширения мировой торговли, участвующих в ней национальных экономик и их хозяйствующих субъектов. В рамках триады будет усиливаться тенденция к образованию более крупных союзов предприятий на основе слияний и поглощений, а также создания стратегических альянсов. Концентрация международной торговли в центрах триады приведет к новым формам интернационализации и конкуренции, что, в свою очередь, обусловит появление новых шансов и рисков для предпринимателей.
Л.А. Зубченко
99.03.060-062. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ: ТЕНДЕНЦИИ, ПОСЛЕДСТВИЯ И КЛЮЧЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ. (Сводный реферат).
1. MILNER H.V. International political economy: Beyond hegemonic stability// Foreign policy. - N.Y., 1998. - № 110. - P. 112-122.
2. SACHS J. International economics: Unlocking the mysteries of globalization// Foreign policy. - N.Y., 1998. - № 110. - P. 97-111.
3. SEYF A. Globalization and the crisis in the international economy // Global society. - Abingdon, 1997. - Vol. 11, № 3. - P. 299-324.
В статьях рассматриваются различные аспекты ускорения процесса глобализации мировой экономики. Иранский экономист А.Сеиф, преподаватель Стаффордширского университета (Великобритания), считает, что глобализация означает исчезновение экономических границ между государствами, формирование новых международных механизмов накопления и движения капиталов. По его мнению, к числу наиболее существенных характеристик этого процесса можно отнести следующие: 1) национальные границы все реже рассматриваются в качестве границ для сегментации рынков; 2) специализация предприятий все чаще зависит от их интеграции в многонациональные производственные сети; 3) многополярность технических
центров приводит к развитию межфирменной технологической кооперации; 4) глобальные информационные сети связывают мир в единое целое; 5) усиливается взаимозависимость важнейших финансовых центров (3, с.305).
Процесс глобализации мировой экономики, указывает профессор-политолог Колумбийского университета Х.Милнер, стал очевидным фактом еще в конце XIX в. К началу 40-х годов нынешнего века он достиг своей низшей точки, а затем, несмотря на сохраняющиеся протекционистские барьеры в торговле, постепенно вновь набирал силу. В 70-е годах главным фактором ускорения процесса глобализации стала растущая взаимозависимость национальных экономик, которая приводила к тому, что "государство постепенно становилось все менее значимым для своих граждан" (1, с. 120). К 90-м годам процесс глобализации приобрел новое качество и стал рассматриваться как доминирующий фактор развития мировой экономики..
Во-первых, глобализация заставляет все страны менять политический курс и приспосабливать свои экономические институты к новым требованиям. Это усиливает конвергенцию экономической политики стран, втянутых в процесс глобализации. Либерализация торговой политики, отмена контроля за вывозом капитала, открытие национальных финансовых рынков для иностранных инвесторов и уменьшение роли государства в экономике — таковы общие условия для эффективного участия страны в системе глобальной экономики.
Во-вторых, глобализация резко усилила могущество владельцев капитала — инвесторов, ТНК и глобальных финансовых институтов, многие из которых в состоянии оказывать решающее влияние на экономическую политику отдельных государств, иногда используя для этого спекуляции на валютных рынках и рынках капитала. В то же время роль труда как фактора экономической жизни постоянно уменьшается, что, в частности, проявляется в сокращении численности членов профсоюзов и уменьшении влиянии этих организаций.
В-третьих, глобализация представляет собой необратимый процесс, противостоять которому не способно ни одно государство в мире. И хотя до формирования единого глобального рынка еще далеко, вопрос об экономической роли государства подлежит пересмотру.
Крушение "командных экономик" бывших соцстран, отмечает А.Сеиф, укрепило ощущение безальтернативное™ процесса глобализации мировой экономики как торжества капиталистической системы.
И даже такие страны, как КНР и Вьетнам, которые не пережили коллапса однопартийной системы, вынуждены были признать превосходство рыночной экономики.
По мнению директора Гарвардского института международного развития Дж.Сакса, процесс международной интеграции национальных экономик развивается по четырем основным направлениям: глобализация торговли, финансов, производства и формирование сети международных институтов и договоров. В послевоенный период ежегодные темпы роста международной торговли превышали темпы роста мирового производства. За последние 15 лет темпы роста трансграничных финансовых потоков были выше темпов роста международной торговли, а объем прямых зарубежных инвестиций рос быстрее, чем общий объем капиталовложений. Глобализацию торговли стимулирует снижение издержек на транспорт и связь, а глобализация производства позволяет осуществлять трансграничные валютные и финансовые операции в рамках ТНК. Что касается гармонизации деятельности международных и национальных экономических институтов, то она, по мнению Дж.Сакса, во многом была обусловлена тем, что в 80-х годах во многих странах начались процессы разгосударствления и приватизации. В этих условиях все большую роль стали играть международные торговые соглашения, а также такие направления внутриэкономической политики, как инвестиционная, налоговая, валютная, защита прав интеллектуальной собственности, банковский надзор, привлечение иностранных инвестиций и борьба с коррупцией. Таким образом, расширяющаяся сеть международных (двусторонних, многосторонних и региональных) соглашений способствовала интеграции национальных экономик. Специфической чертой процесса глобализации 90-х годов, заключает Дж.Сакс, стало укрепление связей между странами с высоким и низким уровнем доходов. Если об усилении взаимозависимости высокоразвитых экономик США, Японии и стран Западной Европы можно было говорить еще в 60-х годах, то включение беднейших государств в глобальные системы торговли, финансов и производства как партнеров и участников рынка, а не просто зависимых стран, стало подлинным открытием последнего времени.
Сторонники глобализации мировой экономики усматривают в интеграции всех стран возможность для дальнейшего роста взаимовыгодной торговли и быстрого экономического подъема даже бедней-
ших стран. Критики глобализации считают, что интеграция богатых и бедных государств в рамках глобальной экономики, напротив, грозит усилением экономического неравенства и крупными потрясениями. Финансовые кризисы в Мексике (1994) и странах Юго-Восточной Азии (ЮВА) (1997), поставившие мировую экономику на грань глобального кризиса, заставляют исследователей искать ответ на вопрос, являемся ли мы свидетелями очередного циклического кризиса мировой капиталистической системы, вызванного "перегревом" экономики, или это симптомы глубинного структурного кризиса, проявления которого на глобальном уровне неизбежны и в предвидимом будущем. Как считает А.Сеиф, налицо симптомы серьезного структурного кризиса. Даже граждане стран с развитой рыночной экономикой чувствуют себя в настоящее время в гораздо меньшей безопасности, чем прежде. Это связано с тем, что перед лицом растущей глобальной конкуренции правительства стремятся повышать "чувствительность" рынка труда, сокращая гарантии социальной безопасности. В результате для все большего числа людей жизнь превращается в изнурительную борьбу, и многие из тех, кто не принадлежит к 10-20% населения, составляющих высшие классы, вынуждены признать, что их жизненные стандарты в последнее время стали деградировать. Это повсеместное, медленное и малозаметное снижение социальных стандартов приводит к росту социального напряжения, взрывам экстремизма, усилению расовой и религиозной нетерпимости, что ставит под угрозу весь сложившийся уклад современной цивилизации, права человека и демократические свободы. Подобная картина, утверждает А.Сеиф, характерна не только для развивающихся (РС) или бывших соцстран, но и для промышленно развитых стран (ПРС). Так, правительство консерваторов в Великобритании под лозунгом "повышения эффективности" передало многие объекты социальной сферы в управление специально созданным неправительственным организациям (трестам, фондам и т.п.), находящимся под контролем различных частных групп. Число таких организаций в Великобритании достигло к 1996 г. 7,7 тыс. На практике эти меры только затруднили гражданам доступ к общественным благам и стали источником "коррупции, нелегальной деятельности и ограничения политических прав граждан" (3, с.301).
За фасадом триумфа капитализма, утверждает А.Сеиф, скрывается углубляющийся кризис глобальной экономики, характерными чертами которого являются: массовая безработица; пауперизация жи-
телей мегаполисов; усиление неравенства в распределении доходов, рост бедности и нищеты. "Курс на приватизацию государственной собственности привел к тому, что приватизированными оказались и вышеперечисленные проблемы" (3, с.302). В свою очередь, неравенство в распределении доходов и недостаточное бюджетное финансирование вызывают дальнейший рост нищеты, которая способствует замедлению экономического роста (3, с.303-304). Новейшая технологическая революция, вытесняя работников из сферы производства, приводит к увеличению численности деквалифицированных и деморализованных работников, лишившихся рабочих мест.
Развитие глобальных производственных сетей способствует формированию стратегических альянсов между фирмами, стремящимися уменьшить риски и повысить свои конкурентные преимущества в тех странах, где они разворачивают свою деятельность. Конкуренция на глобальном уровне принципиально отличается от традиционных форм соперничества между фирмами. Во-первых, в условиях несовершенной (олигополистической) конкуренции решающее значение приобретает "структурная конкурентоспособность" отдельных государств, которая находит выражение в готовности правительств субсидировать перспективные НИОКР, в том числе осуществляемые фирмами. Во-вторых, высокий уровень концентрации капитала в отдельных отраслях приводит к тому, что межфирменная глобальная конкуренция на олигополистических рынках трансформируется в конкуренцию между глобальными компаниями и отдельными государствами. К середине 90-х гг. около 40% мировой торговли осуществлялось в рамках гигантских ТНК как часть их внутрифирменного оборота (3, с.321).
Эти противоречивые отношения конкуренции — кооперации между фирмами в процессе глобализации дополняются усиливающейся трансграничной мобильностью капиталов и ограничениями, накладываемыми государствами на международную миграцию рабочей силы. В конечном счете глобальная интеграция экономики в условиях обострения конкуренции на рынках труда вызывает вспышки национализма и расизма. Все это, по мнению А.Сейфа, усиливает глобальную нестабильность, присущую олигополистйческим рынкам и усугубляющуюся из-за распространения монетаристских доктрин, сторонники которых самонадеянно уповают на саморегулирование рыночных процессов.
Оценивая последствия глобализации для мировой экономики, Дж.Сакс выделяет ключевые проблемы, с которыми сталкиваются все страны: влияние глобализации на экономический рост (особенно РС, в которых проживает 4/5 населения планеты), на макроэкономическую стабильность, неравенство доходов и на способность органов власти всех уровней (региональных, национальных и международных) своевременно адаптироваться к требованиям глобального рынка. К этим проблемам А.Сеиф добавляет экономические последствия дерегулирования финансовых рынков, распространение массовой безработицы, бедности и нишеты.
По мнению Дж.Сакса, участие РС в новой системе международного разделения труда, в рамках которой ТРК стремятся перенести отдельные, главным образом трудоемкие, стадии производственного процесса в регионы с низким уровнем оплаты труда, позволяет всем сторонам извлекать экономические выгоды от процесса глобализации. Однако не всем РС удается эффективно включиться в этот процесс; в первую очередь это относится к странам, расположенным в труднодоступных регионах (в Андах, Гималаях или Центральной Африке) и потому изолированным от интенсивных торговых коммуникаций. Кроме того, богатые природными ресурсами РС оказываются неконкурентоспособными в обрабатывающих секторах экономики и, как следствие, в долгосрочной перспективе имеют более низкие темпы экономического роста. Это объясняется тем, что добывающие отрасли и сельскохозяйственное производство имеют меньшие возможности "для нововведений, обучения делом и повышения производительности" (2, с. 102). Поэтому во многих РС необходимо введение специальных протекционистских мер, направленных на защиту нарождающихся и перспективных отраслей обрабатывающей промышленности.
За последние два десятилетия процесс глобализации привел к интенсификации международных потоков капиталов в форме прямых и портфельных инвестиций, краткосрочных вложений, операций с различными финансовыми инструментами. Отсутствие должного контроля над этими потоками капиталов стало причиной усиления финансовой нестабильности. Финансовый кризис 1997 г. побудил МВФ выступить с инициативой разработки в рамках ОЭСР, ВТО и других международных финансовых институтов специальных международных стандартов и создания системы контроля над потоками капиталов. О масштабах расширения сделок на национальных и международных
финансовых рынках свидетельствует увеличение в 1990-1995 гг. отношения стоимости трансграничных операций с акциями и облигациями к ВНП в Великобритании с 367,5 до 690,1%; в Японии — с 60,5 до 118,6; в США - с 36,4 до 92,5; в Канаде - с 27,7 до 63,8; в ФРГ - с 33,9 до 57,5; во Франции — с 21,4 до 53,5; в Италии — с 4 до 26,7%. Объем глобального рынка производных финансовых инструментов (деривативов) возрос с 6,9 млрд. долл. в 1991 г. до 41 млрд. в 1995 г. (3, с.308).
Рост международных операций привел к формированию весьма громоздкой инфраструктуры кредитования, которая не контролируется центральными банками. Все это чрезвычайно затрудняет макроэкономическое регулирование, поскольку ни один центральный банк теперь не в состоянии проводить эффективную кредитно-денежную политику. Появились даже теоретические модели, обосновывающие невозможность для государства достичь таких целей, как обеспечение мобильности капиталов, устойчивости обменного курса национальной валюты и т. д. Таким образом, деривативы, будучи инструментом снижения финансовых рисков для отдельно взятых предпринимательских структур, способствуют повышению уровня системных рисков и обострению финансовых кризисов, за последствия которых вынуждены расплачиваться правительства и налогоплательщики.
Важнейшим фактором усиления макроэкономической нестабильности Дж.Сакс считает лавинообразное нарастание панических настроений на мировых финансовых рынках. Подобные кризисы известны еще с начала прошлого века, однако наиболее серьезными они стали в наши дни. По мнению Дж.Сакса, неотложные меры, которые предпринимал МВФ для предотвращения недавнего финансового кризиса в странах ЮВА, "не затрагивали коренных причин этого кризиса" (2, с.105). В связи с этим он предлагает принять меры по регулированию трансграничных перемещений капиталов, направленные на предотвращение паники на финансовых рынках. По его мнению, было бы полезно рассмотреть вопрос о введении налогов на международные операции, прямых ограничений на краткосрочные банковские заимствования за рубежом, об обеспечении прозрачности деятельности банков. В противном случае, заключает Дж.Сакс, "теория и практика либерализации рынка капиталов приведет нас в преддверие ада" (2, с.106).
Касаясь влияния глобализации на повышение уровня безработицы, А.Сеиф пишет, что в 90-х годах массовая безработица стала неотъемлемой частью глобальной экономики. В связи с этим правительства ПРС предпринимают усилия по ограничению международной мобильности рабочей силы, хотя эмпирической зависимости меаду ростом объема международной торговли, иммиграцией и ростом безработицы (особенно неквалифицированной рабочей силы) не обнаружено. В этом, по мнению А.Сеифа, проявляются противоречия процесса глобализации: "если экономика современного капитализма преодолевает границы национальных государств, устремляясь к единому глобальному рынку, то политика остается националистической, с ярко выраженными изоляционистскими тенденциями" (3, с.317).
В настоящее время глобализация сопровождается все большей интеграцией глобальных корпораций, от которой страдают небольшие и средние по размеру фирмы. На долю 500 ТНК приходится около 80% прямых зарубежных инвестиций (3, с.322), а небольшие фирмы вынуждены либо уходить с рынка, либо включаться в систему субконтрактов, навязываемую им корпорациями-гигантами. Но поскольку именно малые и средние фирмы создают новые рабочие места, глобализация способствует росту массовой безработицы. Рядовой потребитель, получая от системы субконтрактов товары и услуги высокого качества, как работник может лишиться из-за ее распространения своего рабочего места.
Многие исследователи связывают с глобализацией усиление неравенства как в РС, так и ПРС. А.Сеиф утверждает, что вряд ли найдется в мире хотя бы одна страна, в которой за последние 10-20 лет не наблюдался бы рост нищеты и неравенства. Раньше этот рост смягчался мерами, предпринимаемыми правительствами, однако господство неолиберальных доктрин в государственной экономической политике последних десятилетий свело это вмешательство к минимуму. Сильнее всего от этого пострадали РС.
Дж.Сакс связывает усиление неравенства с действием таких факторов, как а) технический прогресс, вытесняющий с рынка труда малоквалифицированную рабочую силу; б) переливы капитала из тех стран, где под давлением профсоюзов работодатели вынуждены повышать заработную плату, в регионы с низким уровнем зарплаты; в) механизм межотраслевой торговли: ПРС экспортируют в РС высокотехнологичную продукцию, а взамен получают товары широкого по-
требления, производство которых является трудоемким; в результате в РС происходит "вымывание" с рынка труда высококвалифицированных работников, а уровень зарплаты низкоквалифицированных оказывается во много раз ниже, нежели у их коллег в ПРС; г) механизм внутриотраслевой торговли, которая базируется не на технологическом разделении труда, а на качественном разнообразии производимых товаров и услуг.
Одним из результатов процесса глобализации стало изменение роли национальных рынков: сегодня производство может стать эффективным только в том случае, если оно изначально ориентируется на глобальный рынок, а не ограничивается узкими рамками национального рынка. Соответственно, меняется и роль национального государства, которое еще недавно было ведущим субъектом мировых экономических отношений. Теперь система международных соглашений все чаще регулирует поведение фирм и отдельных субъектов во всех сферах экономической жизни, при этом контроль за эффективным выполнением этих соглашений возложен на международные организации типа ВТО, МВФ и т.п. "Национальное государство больше не играет роли единственного защитника экономических интересов, а в регионах, где установился прочный мир, правительство больше не рассматривается как решающий инструмент обеспечения безопасности" (2, с. 109).
В этих условиях критическое значение приобретает вопрос о том, как будет соблюдаться взаимовыгодный баланс экономических интересов. Ответ на этот вопрос попыталась дать Х.Милнер, проанализировавшая различные подходы к исследованию процессов взаимовлияния государства и рынка в рамках международной экономики.
Она ссылается на теорию "гегемонистской стабильности", впервые сформулированную в 70-х годах Ч.Киндлбергером, угверж-давшим, что доминирование одной державы, которая координирует и дисциплинирует усилия всех стран, обеспечивает нормальное функционирование и открытость мировых рынков. Упадок этого гегемона вызывает нестабильность и ожесточенную конфронтацию блоков. После Второй мировой войны США приняли на себя миссию мирового лидера, сыграв ключевую роль в создании устойчивой мировой валютной системы, открытой системы мировой торговли, а также в реализации амбициозных программ типа "плана Маршалла". На рубеже 60-70 годов США в немалой степени утратили свою гегемонию, в частности,
отказавшись от монопольных позиций доллара в мировой валютной системе. Сегодня все громче звучат требования о восстановлении лидирующей роли США.
Альтернативой американской гегемонии в мире может стать повышение эффективности международных институтов: ООН, МВФ, Всемирного банка, ВТО, ЕС. Этим организациям, считает автор, должны быть переданы дополнительные регулирующие и контрольные функции в отношении отдельных государств. Однако многие эксперты сомневаются в том, смогут ли названные международные организации эффективно работать, если в них уменьшится влияние ведущих ПРС, например, США — в МВФ и Всемирном банке, ФРГ — в ЕС и т. д.
Важным интегрирующим фактором становления глобальной экономики призваны стать политические и экономические идеи, разделяемые большинством политиков и рядовых граждан. Именно принятие политиками в послевоенные годы кейнсианских идей, а в последние десятилетия — монетаристской доктрины объясняет успешную экономическую интеграцию Западной Европы и других регионов. Другим интеграционным механизмом является формирование у граждан новой идентичности — чувства принадлежности к новой общности, например, европейская идентичность для жителей ЕС; пацифистские умонастроения — для граждан послевоенной Японии, и т.д. Включение отдельных государств в процесс глобализации мировой экономики в решающей степени зависит от того, какой политический курс изберет и будет проводить его правительство. Разработка этого курса может происходить под влиянием интересов конкурирующих социальных групп и/или играющего самостоятельную роль государственного аппарата (как во Франции и Японии). Но успешно поддерживать экономическое развитие страны госаппарат может лишь при наличии эффективно работающих институтов демократии.
В заключение Х.Милнер подчеркивает, что финансовый кризис в странах ЮВА вызвал волну критики в адрес МВФ как проводника гегемонистской политики США и политики глобализации. Вместе с тем многие американцы считают, что политика глобализации вышла из-под их контроля. Кризис в Азии заставляет переоценить эффективность местных механизмов государственного регулирования экономики, вновь вернуться к вопросу о роли государства в экономическом развитии — вопреки сложившейся практике глобализации, в основе
которой лежат "ортодоксальные" экономические идеи. Но основной вопрос заключается в том, сумеют ли международные институты предотвратить сползание глобальной экономики в межблоковую конфронтацию, породившую в начале нынешнего века политические конфликты, за которыми последовал 1914 г.
А.В.Никитченко
99.03.063 -065. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ: ВЫЗОВ XXI ВЕКА. (Сводный реферат).
1. KIRCHGASSNER G. Globalisierung: Herausforderung für das XXI Jahrhundert //Aussenwirtschaft. - Zürich, 1998. - Jg.53, H.l. - S. 29-47.
2. KAUFMANN F.-X. Globalisierung und Gesellschaft // Aus Politik u. Zeitgeschichte. - Bonn, 1998,- № 18/98,- S.3-10.
3. KRATSCHMAR A. Nationale Handlungsspielraume voll nutzen// Osterr. Monatsh.- Wien, 1997. - № 7/ 8. - S.4-7.
4. КАЙЗЕР К. Глобализация как проблема демократизации // Intern. Politik. - Bonn, 1998. - № 4. - S. 1-15.
Профессор университета в Сант-Галлене (Швейцария) Г.Кирхгасснер (1) пишет, что в понятие "глобализация" разные авторы вкладывают различное содержание: одни экономисты связывают с процессом глобализации возможность расширения торговли и рынков и, как результат, — повышение благосостояния всех участников процесса, тогда как большинство других видят в ней прежде всего угрозу. Это отражается в названиях посвященных глобализации книг, как-то: "Рынок пожирает своих детей", "Террор экономики" и пр., в которых рассматриваются негативные последствия глобализации и делается вывод, что мир, возможно, находится "на пороге авторитарного столетия" (1, с.30).
Г.Кирхгасснер не считает глобализацию новым феноменом, поскольку глобальные рынки стали формироваться еще в начале XX века. Сегодня рынки развиваются в двух направлениях: в сферу рыночного регулирования попадают те виды услуг, которые традиционно были вне рынка, , например, уход за больными и престарелыми. Это дает повод некоторым авторам для вывода об "экономизации жизни общества", что, по их мнению, может привести к утрате традиционных ценностей. С другой стороны, происходит глобализация, т. е. пространственное расширение и переплетение рынков. Товары и услуги, прежде производившиеся в одной стране, сегодня, в целях эко-
