CC BY
45
99.01.008. ЛУККАНЕН А. РЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА СТАЛИНСКОГО ГОСУДАРСТВА.
LUUKKANEN A. The religious policy of the Stalinist state: A case study: The Central Standing Commission on religious questions, 1929-1938. - Helsinki: SHS, 1997. - 214 p., ill. - (Studia hist./ Suomen hist. Seura; 57). - Bibliogr.: p.191-207.
В книге финского историка Арто Лукканена на материалах архивных и опубликованных источников исследуется деятельность, структура и основные функции одного из органов центрального аппарата СССР - так называемой Постоянно действующей Комиссии при Президиуме ВЦИК по рассмотрению религиозных вопросов, образованной в 1929 г. и распущенной в 1938 г. В работе ставится задача не только воссоздать основные вехи советской религиозной политики в этот период, но и рассмотреть особенности механизма принятия решений в советской системе в 1930-е годы в контексте отношений центра и периферии страны.
Во введении, наряду с характеристикой литературы и источников, дается краткий очерк советской религиозной политики 1917-1927 гг.
В эти годы, пишет автор, государственная политика по отношению к церкви основывалась не на атеистической идеологии, а формировалась в зависимости от сиюминутных потребностей в борьбе за власть. Секуляризация советского государства проводилась под контролем Министерства юстиции и его «Отдела по проведению в жизнь Декрета об отделении церкви от государства» под руководством П.А.Красикова. В то же время 6-й отдел и Исполком по делам духовенства ВЧК вместе с «Церковным подотделом» НКВД отвечали за политический надзор и проводили репрессии в отношении служителей культа, признанных врагами существующего строя. Кроме того, религиозными вопросами занимался возглавляемый Троцким Агитационно-пропагандистский отдел при Политбюро (Агитпроп).
Именно Троцкий сыграл главную роль в «конфискационном конфликте» 1921-1922 гг., разработав план конфискации церковных ценностей с целью не только финансировать советскую власть, но и подорвать авторитет русской православной церкви. Его политика поощрения раскола в рядах духовенства имела своей конечной целью разрушение Русской православной церкви и других религиозных объединений. В результате «конфискационного конфликта» православная церковь была вынуждена сменить политику враждебного нейтралитета на лояльность советской власти. Дело Патриарха Тихона, отмечает А.Лукканен, свидетельствует о том, насколько эффективно мог
правящий режим использовать антагонизм между Русской православной церковью и обновленцами, движением за живую церковь (с.35-36).
Созданная в 1922 г. при ЦК РКП(б) Комиссия по проведению отделения церкви от государства взяла на себя функции контроля, планирования и координации советской религиозной политики, которая после XII съезда ВКП(б) вступила в новую фазу. Партия перешла к более мирным методам наступления на религию, суть которых - замена административных мер организованной антирелигиозной пропагандой (отдел Красикова в Наркомюсте был ликвидирован, роль Агитпропа сведена к нулю) при сохранении надзирательной и репрессивной функций тайной полиции. Созданный в 1925 г. Союз воинствующих безбожников - массовая добровольная организация трудящихся - играл в период нэпа лишь вспомогательную роль.
Если в первые годы советской власти религиозная политика большевиков представляла собой «периодически вздымавшиеся беспощадные волны террора», то период 1923-1927 гг. автор характеризует как краткую передышку для всех религиозных организаций (с.38).
Советская религиозная политика 1928-1930 гг., пишет А.Лукканен, может быть охарактеризована как «лобовая атака», получившая свой импульс в связи с курсом на коллективизацию и культурную революцию, который сопровождался раскулачиванием и искоренением всех видов крестьянского недовольства. Сталинская концепция классовой войны против собственного народа требовала искать и находить врагов, нагнетая массовую истерию, и в соответствии с этой психологией кулаки и их «наймиты» - служители культа, которые могли представлять потенциальную угрозу как организаторы крестьянского сопротивления, -явились подходящими козлами отпущения. Весной и летом 1928 г. ГПУ «раскрыло» целый ряд «церковно-монархических» центров, а вскоре прозвучал призыв Сталина к ликвидации «реакционного духовенства» и Политбюро объявило войну религии и всем религиозным организациям. На XIV Всероссийском съезде Советов были внесены изменения в Конституцию: вместо признания за гражданами «свободы религиозной и антирелигиозной пропаганды» ст.4 гарантировала теперь лишь «свободу религиозных исповеданий и антирелигиозной пропаганды» (с.56, 66).
В апреле 1929 г. принимается постановление ВЦИК «О религиозных объединениях», которое, несмотря на ряд поправок, сохранялось как действующее вплоть до 1990 г. Согласно
постановлению, вся внутрицерковная жизнь подпадала под жесткую регламентацию государственных органов. Для этого упраздняется антирелигиозная Комиссия при Политбюро и вместо нее создается новая
Постоянно действующая комиссия при Президиуме ВЦИК по рассмотрению религиозных вопросов (далее - Комиссия по культовым вопросам). Как отмечает автор, это был «гигантский скачок» в нормализации религиозной политики: разработка и принятие решений переместились из партийных сфер в «нейтральные» административные органы, что отражало общий ход политического развития СССР. Это стало возможным главным образом потому, что к 1929 г. произошла определенная стабилизация во внутрипартийной борьбе за власть, и, путем слияния большевистской элиты с бюрократией, начала складываться так называемая «партийно-государственная» структура. Все больше дел стало концентрироваться в руках Сталина и его ближайшего окружения, и ведущая роль в религиозной политике перешла к послушной сталинской номенклатуре (с.55).
Согласно Положению, Комиссии по культовым вопросам создавались на нескольких уровнях: центральная подчинялась
Президиуму ВЦИК и находилась в Москве, далее шли республиканские, краевые, областные и районные комиссии, созданные по единому образцу. Как правило, номинальным председателем Комиссии являлся глава исполнительной власти, фактическим - партийный секретарь; кроме них в комиссию входили представители местной партийной и профсоюзных организаций, Прокуратуры, ОГПУ, Наркомздрава и Наркомпроса, эксперты из разных ведомств и др. Основную работу по сбору информации и надзору в районных комиссиях вели «инспекторы культов», за которыми были закреплены определенные церковные приходы. Как правило, эти инспекторы, чаще всего работая на общественных началах, не имели ни времени, ни необходимой подготовки для выполнения новых обязанностей. Кроме того, они не обладали какими-либо серьезными полномочиями (с.63).
Что касается центральной Комиссии по культовым вопросам, то ее роль в политике сводилась лишь к выполнению спускаемых сверху предписаний и выработке процедур для решения технических вопросов. Это подтверждается и самим составом Комиссии - ее члены, за исключением председателя П.Г.Смидовича и сменившего его на этом посту в 1935 г. П.А.Красикова, не принадлежали к «первым эшелонам» партии.
Исследуя материалы деятельности Комиссии, автор пришел к заключению, что существовал неформальный «трехступенчатый план» ликвидации религии в 1929-1932 гг. В качестве первого шага правящий режим усилил эксплуатацию религиозных организаций в финансовом отношении (безмерное увеличение налогового бремени сочеталось с конфискацией церковных ценностей); следующим шагом было закрытие
фактически уже ограбленных церквей; заключительным аккордом явилась новая волна систематических гонений и арестов служителей культа (с.67).
С осени 1929 г. началась так называемая «антиколокольная кампания», было принято постановление ВЦИК о запрещении звона во все колокола (трезвона). На местах это было понято как команда к полному его запрещению и снятию всех колоколов. С нарастанием темпов индустриализации возникла идея использования колоколов в качестве сырья для нужд народного хозяйства, и вскоре в правительственных кругах переплавка колоколов стала рассматриваться как крупная политическая и экономическая акция. По предписанию Председателя Совнаркома А.И.Рыкова, местным властям было дано право принимать решения об изъятии «лишних» колоколов и сдаче их в переплавку для чеканки мелкой разменной монеты и производства машин. За 1930-1933 гг. было конфисковано 385 310 церковных колоколов общим весом 37 425 тонн, львиная доля этого металла пошла в военную промышленность (с.79).
Конфискация церковных колоколов в фонд индустриализации, пишет автор, явилась очередным свидетельством победы советской системы: общественная поддержка кампании была настолько велика, что во многих населенных пунктах «процесс пошел стихийно» и были сняты все без исключения колокола. Тем не менее, невозможно доказать, что большинство населения поддерживало снятие колоколов и последующее закрытие храмов: во-первых, петиции в прессе могли быть
инспирированы местными властями, во-вторых, существует большой массив жалоб и протестов, поступавших от верующих в Комиссию по культовым вопросам в эти годы (с.79-81).
Опубликованная в марте 1930 г. статья Сталина «Головокружение от успехов», хотя и преследовала чисто тактические цели, ослабила натиск «лобовой атаки» антирелигиозников и дала толчок дебатам о религиозной политике между Комиссией по культам, Прокуратурой и местными партийными органами. С этого момента Комиссия начинает выражать порицание наиболее грубым проявлениям антирелигиозной кампании на местах и подчеркивает, что «революционная законность» является одним из главных принципов ее деятельности. Этот термин трактовался в советской политической действительности тех лет чрезвычайно широко, позволяя применять репрессивные меры как к «классовым врагам», так и к «перегибам» в отношении этих врагов. В нашем случае «революционная законность» использовалась центральным аппаратом как главное оружие против местного чиновничества с целью
эффективного управления, а в более широком плане - создания единой координированной религиозной политики в СССР (с.100-104).
«Умиротворение» местных партийных чиновников было главной задачей Комиссии по культовым вопросам вплоть до 1935г. Увеличивается число рекомендательных писем в провинцию, развивается сбор информации с мест, создаются статистические справки, доказывающие важность существования этих учреждений - иными словами, рождается классическая бюрократическая рутина. В то же время, Комиссия по делам культов превращается в своего рода «апелляционный суд», в котором разбираются дела о закрытии церквей на основании, с одной стороны, требований воинствующих атеистов, с другой - жалоб местных верующих. Одной из важнейших функций Комиссии являлась внешнеполитическая: необходимо было обеспечивать сохранение фасада благопристойности перед иностранными гостями, пытавшимися уяснить себе положение дел с религиозной поли-тикой в СССР.
Большой террор 1936-1938 гг. оказал разрушительное воздействие как на деятельность Комиссии по культовым вопросам, так и на советскую антирелигиозную работу в целом. В Союзе воинствующих безбожников и в самой Комиссии были изобличены «вредители» -троцкисты и зиновьевцы, что, конечно, ускорило ее конец. Кроме того, результаты переписи 1937 г. обнаружили существование большого процента верующих в СССР, что свидетельствовало о неэффективности антирелигиозной работы. Ликвидация Комиссии по культовым вопросам произошла весной 1938 г. в аппаратном порядке по формальным причинам - в связи с реорганизацией ВЦИК, а ее обязанности перешли к органам безопасности (с .178).
О.В.Большакова
