CC BY
19РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 4
ГОСУДАРСТВО И ПРАВО 1
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 2
индекс серии 2.4
рефераты 98.01.001-98.01.048
МОСКВА 1998
98.01.033. МАССАРО Т.М. ПРАВА ГОМОСЕКСУАЛИСТОВ В ШИРОКОМ И УЗКОМ СМЫСЛЕ.
MASSARO Т.М. Gay rights, thick and thin // Stanford law rev.. - 1996. -Vol. 49, N 1,-P. 45-110.
Автор рассматривает аргументы, которые могут использовать адвокаты в процессах по поводу нарушения прав гомосексуалистов. Он отмечает, что существуют два взгляда на права гомосексуалистов -широкий и узкий.
Первый предполагает обоснование прав гомосексуалистов через разнообразные конституционные права и свободы: свободу слова, объединений, вероисповеданий, право на неприкосновенность частной сферы.
Ссылки на свободу слова в ряде случаев позволяли защитить от дискриминации лиц, открыто заявлявших о своей гомосексуальной ориентации, однако такой способ защиты не универсален. Он не распространяется на случаи, когда нарушение прав связано с гомосексуальным поведением, которое не может быть расценено как осуществление свободы слова и выражения. Кроме того, суды, как правило, не признают неконституционными ограничения свободы слова на рабочем месте, в армии, в школе и на прилегающей к ней территории.
Малоэффективной является и защита, основанная на праве на неприкосновенность частной сферы. Автор отмечает, что когда речь идет о гомосексуалистах, суды слишком узко трактуют это право, не соглашаясь с его интерпретацией как сексуальной свободы, свободы вступать в любые семейные отношения, свободы от подчинения единому стандарту и свободы любить. В настоящее время признание права на неприкосновенность частной сферы применительно к гомосексуалистам означает, что они ограждены от вторжения государства в их постель, однако является слабым аргументом для защиты их прав за пределами спальни.
В некоторых случаях имеет смысл основывать защиту прав гомосексуалистов на ссылке на свободу объединений. Автор обращается к вынесенному в 1967 г. решению по делу Loving v. Virginia, в котором указывалось, что запрет межрасовых браков может быть обоснован лишь расизмом, но никак не природой брака. Подобный аргумент можно адресовать и сторонникам запрета гомосексуальных браков, которым будет непросто объяснить, почему брак может быть исключительно гетеросексуальным. Однако, хотя
свобода объединений и означает, что гомосексуалисты и лесбиянки вправе создавать свои организации, она также предполагает, что нельзя обязать других лиц принимать их в свои объединения (поэтому, например, не увенчалась успехом попытка оспорить правомерность решения организаторов приуроченного ко дню св.Патрика парада ветеранов в Бостоне об исключении гомосексуалистов и лесбиянок из числа его участников). Кроме того, эта свобода не абсолютна. Ясно, что она не распространяется на такие объединения, как полигамные и родственные браки, преступные группировки, антиконкурентные сговоры. Нет гарантии, что какой-либо суд не пополнит этот перечень гомосексуальными союзами.
Нетерпимость к гомосексуалистам отчасти объясняется осуждением их в Библии, поэтому санкционированная государством дискриминация гомосексуалистов теоретически может трактоваться как навязывание религиозных воззрений, что является нарушением конституционной свободы вероисповеданий. Но такое обоснование неправомерности дискриминации гомосексуалистов может быть убедительным далеко не при любых обстоятельствах, поскольку причины отрицательного отношения к гомосексуалистам значительно многообразнее.
Далее автор анализирует перспективы защиты прав гомосексуалистов путем ссылки на равноправие. Иногда предпринимаются попытки оспорить правомерность дискриминации гомосексуалистов, сравнивая ее с дискриминацией чернокожих американцев. Однако такое сравнение недостаточно убедительно, поскольку в отличие от расовой принадлежности сексуальная ориентация - гораздо более скрытый признак, и пока нет бесспорных доказательств, что гомосексуальная ориентация является врожденной или формируется независимо от воли человека и не может быть им изменена. Если это не так, кому-то может показаться правильным стремление государства с помощью законов стимулировать гетеросексуальное поведение. Правда, то обстоятельство, что в странах, законодательство которых безразлично к гомосексуализму, представителей сексуальных меньшинств не больше, чем в странах, преследующих гомосексуалистов, наводит на мысль о безрезультатности такого стимулирования.
Ранее суды сталкивались с требованиями о равной защите в основном в публичной сфере (например, в отношении
избирательного права). Ныне все большее количество групп населения вступает в борьбу за свои права, требуя равной защиты, в том числе в сфере частных отношений, что снижает вероятность успеха борьбы каждой из этих групп.
Существует мнение, что дискриминация гомосексуалистов -дискриминация по признаку пола, поскольку то, что разрешается женщине (вступить в брак с мужчиной), запрещается мужчине. Такая точка зрения нашла отражение в решении Верховного суда Гаваев по делу Baehr v. Levin (1993 г.), на основании чего автор предполагает, что Гаваи могут стать первым штатом, легализовавшим гомосексуальные браки.
Ссылка на равную защиту дала возможность некоторым гомосексуалистам добиться признания своих прав на совместное проживание со своими детьми после развода, на усыновление детей, оспорить правомерность своего увольнения с работы и из вооруженных сил. Верховный суд штата Колорадо, а затем и Верховный суд США признали неправомерность предлагаемой второй поправки к Конституции штата, запрещающей принятие законов, ограничивающих дискриминацию по признаку сексуальной ориентации. Однако в целом, считает автор, требования гомосексуалистов со сылкой на равную защиту часто производят впечатление борьбы за особые права и привилегии и поэтому невыигрышны. Основным препятствием на пути к защите прав гомосексуалистов является презюмирование некоторыми судьями, что гомосексуализм — это зло, что общество не готово к гомосексуальным бракам, школьным учителям, открыто заявляющим о своей гомосексуальной ориентации, а также к иным проявлениям терпимости к существованию гомосексуальных отношений. Следовательно, главная задача заключается в опровержении этой презумции, в доказывании отсутствия разумного основания для нее (это автор и называет узким взглядом на права гомосексуалистов). Таким основанием не может, например, считаться то обстоятельство, что дискриминация гомосексуалистов имеет древнюю историю (аргумент суда в решении по делу Hardwick). Аргумент, согласно которому право должно поощрять то, что естественно, также неубедителен — право поощряет далеко не все естественные побуждения человека.
Автор приводит слова судьи Познера, критикующего своих коллег за то, что они игнорируют данные социологических
исследований, которые могли бы развеять многие их предубеждения. Например, данные, согласно которым гомосексуальные отношения в США не менее распространены, чем в государствах, не преследующих гомосексуалистов; если верно, что гомосексуальная ориентация имеет генетическую обусловленность, именно те общества, которые не препятствуют заключению гомосексуальных браков и, следовательно, не стимулирует гомосексуалистов к вступлению в гетеросексуальные отношения и обзаведению детьми, имеют больше шансов изжить в будущем это явление.
Для адвокатов, защищающих гомосексуалистов, заключает автор, наиболее выигрышной является стратегия убеждения суда в отсутствии разумных оснований для обусловливания прав личности сексуальной ориентацией.
Е.Г.Афанасьева
98.01.034. ПРОИЗВОДСТВО КЕСАРЕВА СЕЧЕНИЯ БЕЗ СОГЛАСИЯ ПАЦИЕНТКИ.
Enforced cesarians. // Bull, of medical ethics. - L., 1997. - N 127. -P. 21-24.
В статье анализируется английская судебная практика по делам о получении санкции суда на производство недобровольного кесарева сечения в случаях, когда дееспособная пациентка признается временно неспособной давать согласие на операцию или отказываться от нее.
Обстоятельства рассмотренного в феврале 1997 г. апелляционным судом дела были таковы. В клинику поступила женщина с патологической беременностью; по прогнозам врачей угрозы ее здоровью не было, однако риск гибели ребенка или рождения его с повреждениями головного мозга при естественных родах составлял 50%. Врачи убедили ее в необходимости кесарева сечения, и она дала письменное согласие на операцию. Но когда выяснилось, что для анестезии необходимо сделать инъекцию, пациентка отозвала свое согласие, поскольку панически боялась игл. Затем она согласилась на операцию с использованием другого вида анестезии, однако в последний момент отказалась, испугавшись, что задохнется в маске. Врачам пациентка сказала, что была бы счастлива подвергнуться кесареву сечению, если бы она не видела и не чувствовала игл. Беседовавший с ней психиатр заключил, что она в
