CC BY
59
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 7
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
2
издается с 1973 г. •ыходит 4 раза в год индекс РЖ 1 индекс серии 1,7 рефераты 96.02.001-96.02.019
МОСКВА 1996
ТЕОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ
ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ И ЛИТЕРАТУРНОЙ
КРИТИКИ
96.02.001. РОМАН ЯКОБСОН И "ОПОЯЗ": К 100-летию со дня рождения ученого.
Имя Р. О. Якобсона (1896-1982) неразрывно связано с деятельностью русских ученых-филологов, входивших в группу "Опояз". Поэтому сначала приведем небольшую справку об этой группе.
"Опояз" ("Общество изучения поэтического языка") — русская школа в литературоведении второй половины 10-20-х годов XX в., одно из ответвлений формальной школы в литературоведении. Хотя "Опояз" возник как "чисто русское явление", он опирался и на позитивизм как методологическую основу изучения искусства, и на теорию "имманентного ряда", по которой "искусство развивается лишь по своим внутренним законам", и на работы немецкой школы экспериментальной фонетики (Э. Зиверс, Ф. Заран).
В русской предреволюционной науке методика формального изучения словесного искусства была представлена прежде всего работами символистов — Андрея Белого ("Символизм", 1910), статьями В. Брю-сова, Вяч. Иванова, Н. Гумилева.
Первой публикацией-манифестом "Опояза" стала книга В. Шкловского "Воскрешение слова" (1914), в которой были сформулированы основные положения нового направления. Упор делался на мысль об "окаменении" "старого" слова и утрате им "ощущаемости". "Воскрешение" слова на новой основе должно было происходить за счет создания его "затрудненной" формы — "остранения". Последнее утверждение опоязовцев — о роли "остранения" в качестве нарушителя автоматизма восприятия — легло в основу "формальной истории литературы" как борьбы "старшей" и "младшей" линий, проявлением которой становится преимущественно пародия — В. Шкловский "В. Розанов" (1921), Ю. Тынянов "Достоевский и Гоголь: (К теории пародии)" (1921).
В других программных работах "Опояза" — "Сборники по теории поэтического языка". Вып. 1г2 (1916-1917); Вып. 3: "Поэтика" (1919) — В. Шкловским, О. Бриком, Е. Поливановым, Л. Якубинским
и др. была сделана попытка обосновать программу формальной поэтики. Опоязовцами были пересмотрены и по-своему интерпретированы некоторые фундаментальные положения языковедческой науки. Так, деление А. А. Потебней человеческой речи на "прозу" и "поэзию" было истолковано ими как существование двух замкнутых и противостоящих друг другу систем — "поэтического" и "практического" языков. Положения исторической поэтики А. Н. Веселовского были поняты как выдвижение на первый план изучения "поэтики форм". Большое влияние на членов "Опояза" имело учение И. А. Бодуэна де Куртенэ о языке как системе функциональных явлений.
Отвергая как сухой "эклектический академизм", так и "приблизительный импрессионизм" символистской критики, "Опояз" стремился к обоснованию "специфических методов и задач" филологического исследования, что, в частности, вылилось в ориентацию преимущественно на лингвистику. Эти попытки научного "самоопределения" на ранних этапах сопровождались демонстративным отказом от всякого анализа идейного содержания художественного произведения и отстаиванием тезиса об аполитичном характере искусства -— В. Шкловский "Ход коня" (1923); Б. Эйхенбаум "5-100" (журнал "Книжный угол", 1922, № 8), что в значительной мере был о связано с приемами футуристической полемики.
В работах раннего "Опояза" все внимание было направлено на анализ формы, рассматриваемой в качестве основного носителя специфики искусства. Причем содержательный компонент был полностью растворен в форме. Отсюда следовало основное положение раннего "Опояза" — "искусство как прием". Всякое произведение на этом этапе рассматривается как "сумма" составляющих его формальных приемов; содержанию отводится лишь место и назначение их "мотивировки" (В. Шкловский "Как сделан "Дон Кихот").
Естественно, конкретные исследования тех лет не ограничивались лишь констатацией подобных теоретических выводов. В работах начала 20-х годов у тех же О. Брика, Ю. Тынянова, В. Шкловского проявляется взгляд на произведение как "сложное единство составляющих его компонентов, обнаруживающих ряд аналогичных свойств (параллелизм композиционных и сюжетных единиц, звуковые повторы, тавтология), восходящих к единой определяющей их закономерности". Таким образом, эмпирически доказывается "однородность законов, оформляющих произведения" (Шкловский В. Б. Третья фабрика.— Л., 1926 .— С. 65). В этой формулировке была в общей форме заложена идея структурного характера искусства.
До начала 20-х годов "формальная школа" выступает единым фронтом, завоевывая все новых и новых сторонников. В 1919 г. происходит некоторая реорганизация группы; тогда же программу иапра-
вления принимает Б. Эйхенбаум, с 1921 г. — Ю. Тынянов; происходит сближение "Опояза" (первоначально как "петербургско-петро-градской" группы) с членами Московского лингвистического кружка, особенно с Р. Якобсоном и Г. Винокуром. В начале 20-х годов в сборниках "Опояза" печатается В. Жирмунский, подчеркнувший еще в статье "Задачи поэтики" (1919) свою солидарность с установками группы. К этому же времени относятся и выступления Б. Томашевского с позиций, близких к опоязовским. Активизируется также издательская деятельность общества: в виде книг и брошюр вышли новые выпуски "Сборников по теории поэтического языка" (Вып. 4-6 .— Пг., 1921 1923).
Однако последующие годы привели к острым спорам как внутри литературоведческой школы, так и с ее оппонентами и критиками. С 1922 г. начинается полемика между Б. Эйхенбаумом и В. Жирмунским (см. журнал "Книжный угол".— Пг., 1922 .— № 8), завершившаяся статьей В. Жирмунского "К вопросу о "формальном методе" (1923).
К 1924 г. относится переоценка Г. Винокуром речевой практики футуристов (книга "Культура языка".— Л., 1925 — и его статьи 20-х годов).
С другой стороны, "Опояз" подвергся широкой критике в прессе (см. дискуссию в журнале "Печать и революция".— Л., 1924 .— № 5), а также на диспутах "Искусство и революция" (1925) и "О формальном методе" (1927).
Особое значение имела программная статья А. В. Луначарского "Формализм в науке об искусстве" ("Печать и революция"— Л., 1924, № 5), в которой подверглись острой критике некоторые статьи Б. Эйхенбаума.
Осознавая определенную односторонность и недостаточность первоначальной концепции, которая теперь стала рассматриваться всего лишь как "рабочая гипотеза", члены "Опояза" начали стремиться к ее практическому "наполнению". Ранняя механистическая точка зрения уступает место взгляду на художественное произведение как "систему функционально взаимозависимых элементов". Наиболее четкое развитие эта мысль нашла в книге Ю. Тынянова "Проблема стихотворного языка" (Пг., 1924), где основное внимание направлено на изучение смысловых особенностей стиховой речи, "представляющей собой сложное единство ритма и семантики" (18, с. 5).
Хотя "Опояз" как группа фактически перестал существовать к середине 20-х годов, его бывшие участники в своих работах постоянно разрабатывали общие и частные вопросы языка и композиции литературных произведений. Вместе с тем в их работах усиливается интерес к истории литературы и к проблеме литературной эволюции, центральным понятием которой становится "смена систем" ли-
тературных явлений "в их исторической функциональной конкретно-сти"(Тынянов Ю. Н. Вопрос о литературной эволюции.— Л., 1927 .— С. 5). Одновременно уточняется понятие "поэтического языка", ставится вопрос (впервые в общей форме выдвинутый в 1917 г. Л. П. Яху-бинским) о сферах его применения в зависимости от функций, им выполняемых (теория "функциональных стилей").
Усиливается интерес к общим структурным законам искусства, исследуемым на материале кино. В статьях В. Шкловского, Ю. Тынянова, Б. Эйхенбаума в сборнике "Поэтика кино" (Л., 1927) обнаруживается четкое представление об искусстве как определенной "знаковой системе". В этом отношении теоретические труды опоязовцев поддерживались и работами самих кинорежиссеров (кинофильмы и теоретические выкладки С. Эйзенштейна, Л. Кулешова, В. Пудовкина), и теоретиками других литературных школ и направлений (Я. Пропп, М. Бахтин). Положение о "знаковой системе" всякого искусства — от первобытной скальной живописи и языческих скульптур, религиозных песнопений и иконописи до символизма XX в. — становится общей теоретической посылкой для возникающих в мировом литературном и искусствоведческом процессе идей о "структуральных методах исследования" любого явления искусства.
Подобный подход не укладывался в рамки проповедуемого Пролеткультом постулата о "классовом содержании" искусства, и после нескольких контрвыступлений против "формалистов" была сделана попытка "социологизации" результатов исследований опоязовцев — "формально-социологический метод" Б. Арватова. Несмотря на неудачу этого предприятия, сама общественная установка на исследование "социальной функции" искусства привела к определенному обогащению теоретических работ опоязовцев конца 20-х годов.
После организации в 1934 г. единого Союза писателей СССР и фактической ликвидации различных литературных и литературоведческих школ и течений — в рамках провозглашенного "единого метода" соцреализма — в Москве и Ленинграде в феврале—апреле 1936 г. была проведена широкая общественная акция — дискуссия о формализме Бывшим теоретикам "Опояза" пришлось критически пересмотреть свои ранние работы и переосмыслить многие наблюдения — В. Шкловский "Памятник научной ошибке" (1930), "О формализме" (1936).
Идеи "Опояза", хотя и трансформированные, имели свое живое продолжение в последующих трудах по литературоведению, они дали толчок выдвижению ряда новых научных проблем. Здесь необходимо отметить стиховедческие работы Б. Томашевского, исследования п области мелодики и звуковой организации стиха Б. Эйхенбаума и (] Бернштейна, в области жанра — Ю. Тынянова, в развитии теории сюжета — В. Шкловского.
Значение "Опояза" заключается в подготовке внедрения современных структурных и математических методов в литературоведение. Концепция "Опояза" оказала большое воздействие на ученых Европы и Америки — членов Пражского лингвистического кружка, М. Крид-ля, Р. Уэллека, некоторых представителей американской "новой критики" . В опосредствованном виде она отразилась в трудах филологов
послевоенной Европы (В. Кайзер).
* *
*
На фоне общей эволюции "Опояза" в 20-е годы остается неизменной позиция уехавшего в Прагу Р. Якобсона, выдвинувшего концепцию "организованного насилия формы над языком" ("О чешском стихе...", 1923), в основу которой был положен тезис о роли "остранения" в развитии искусства.
Роман Осипович Якобсон, выходец из богатой еврейской семьи, окончил Лазаревский (армянский) институт восточных языков в Москве (1914) и Московский университет (1918). Вместе с Г. О. Винокуром в 1914-1916 гг. основал Московский лингвистический кружок, который поставил своей задачей "изучение отношений между языком и действительностью" , между языком и "окружающими его структурами". Идеи Р. Якобсона лежали в русле новых лингвистических и литературоведческих теорий в России первой четверти XX в. Их разработку активно начали в это время лингвисты (Е. Д. Поливанов, Л. П. Якубинский), стиховеды (С. И. Бернштейн, О. М. Брик), теоретики и историки литературы (В. Б. Шкловский, Б, М. Эйхенбаум, Ю. Н. Тынянов). Многие их положения поддержали и развили видные ученые Б. В. Томашев-ский и В. В. Виноградов. Московская школа лингвистики фактически, стала одним из звеньев петроградского "Опояза".
В 1921 г. Р. Якобсон в составе постпредства РСФСР выехал в Прагу и в СССР не вернулся. В Праге стал одним из основателей знаменитой Пражской лингвистической школы, принявшей и развившей в 30-е годы идеи распавшегося в СССР "Опояза". После присоединения части Чехословакии к фашистской Германии уехал в США, где основал Нью-Йоркский лингвистический кружок и стал одним из теоретиков структурализма.
Основные труды Р. Якобсона посвящены теории лингвистики -фонологии, проблеме "языковых союзов", языковым универсалиям, общей теории падежей, глагольным системам.
В области литературоведения Р. Якобсону принадлежат работы по раннеславянской поэзии и мифологии, "Слову о полку Игореве", "За-донщине", исследования о произведениях Пушкина, Радищева, Блока, Хлебникова, Пастернака, Маяковского, многих западноевропейских
писателей. Значителен вклад ученого в текстологию. Идеи Якобсона в разных областях науки, включая семиотику кино, дали начало ряду направлений и школ во многих странах мира.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ароатов Б. И. О формально-социологическом методе // Арватов Б. Социологическая поэтика.— М., [1928] .— С. 58-79.
2. Бахтин M. М. К эстетике слова // Контекст — 1973 .— М., 1974.
3. Брик О. М. Так называемый "формальный метод" // Леф.— 1923 .— № 1.
4. Винокур Г. О. Культура языка.— М., 1929.
5. Выготский Л. С. Искусство как прием // Выготский Л. С. Психология искусства.— М., 1965.
6. Диспут о формальном методе // Новый Леф.— М., 1927 .— H 4 .— С. 45-46.
7. Erhch V. Russian formalism: History—Doctrine. — 's-Gravenhage, 1955.
8. Жирмунский В. M. Вокруг "Поэтики" ОПОЯЗ'а // Жирмунский В. М. Вопросы теории литературы.— Л., 1928.
9. Жирмунский В. М. Введение в метрику. Теории стиха.— Л., 1925.
10. Жирмунский В. М. Задачи поэтики: К вопросу о "формальном" методе // Жирмунский В. М. Вопросы теории литературы.— Л., 1928 .— С. 18-64.
11. Киселева Л. Ф-, Кожинов В. В. Проблемы теории литературы и поэтики // Советское литературоведение за 50 лет.— Л., 1968.
12. Леонтьев A.A. Исследования поэтической речи // Теоретические проблемы советского языкознания.— М., 1968.
13. Медведев П. Н. Формальный метод в литературоведении.— Л., 1928.
14. Маяковский В. В. Леф или блеф? // Маяковский В. В. Полное собрание соч.: В 13 т.— М., 1959 Т. 12 .— С. 345-347; С. 473-474.
15. Сборники по теории поэтического языка.— Вып. 1-6 .— Пг , 1916-1923.
J6. Томашевский Б. М. Формальный метод // Современная литература,— Л , 1925.
Ii Тынянов Ю H Вопрос о литературной эволюции.— Л , 1927.
18. Тынянов Ю. H. Проблема стихотворного языка.— Пг., 1924; Изд. 2-е,— Л., 1965.
19. Шкловский В. Б. К спорам о формальном методе // Печать и революция.— 1924 .— № 5.
20. Шкловский В. Б. Жили-были.— М., 1966.
21. Эйхенбаум Б. М. Мелодика русского лирического стиха.—- Пг., 1922.
22. Эйхенбаум Б. М. Теория "формального метода" // Эйхенбаум Б. М. Литература.— Л., 1927.
23. Энгельгардт Б. М. Формальный метод в истории литературы.— Л., 1927.
24. Якобсон Р. О. Поэзия грамматики и грамматика поэзии // Poetics. Poetyka. Poètika.— W-wa, 1961.
25. Якобсон P. О. Разработка целевой модели языка в европейской лингвистике в период между двумя войнами // Новое в лингвистике.— Вып. 4 .— М., 1965.
26. Jakobson R. Selected writings.— V. 1-2, 4 .— The Hague.— P., 1962-1966; 1971.
27. Jakobson R. Questions de poetique.— P., [1973].
28. Roman Jakobson: A bibliography of his writings.— The Hague.— P., 1971.
Б. П. Куликов, Д. Д. Ивлев
96.02.002. ЯКОБСОН Р. О. О ХУДОЖЕСТВЕННОМ РЕАЛИЗМЕ1 / Публикация Б. П. Куликова
До недавнего времени история искусства, в частности история литературы, была не наукой, a causerie. Следовала всем законам causerie. Бойко перебегала от темы к теме, от лирических словоизлияний об изяществе формы к анекдотам из жизни художника, от психологических трюизмов к вопросу о философском содержании и социальной среде. Говорить о жизни, об эпохе на основании литературных произведений — такая благодарная и легкая задача; копировать с гипса благодарнее и легче, нежели зарисовывать живое тело. Causerie не знает точной терминологии. Напротив, разнообразие наименований, эквивокация, дающая повод к каламбурам, — все это часто придает большую прелесть разговору. Так и история искусства не знала
'Текст печатается по изданию: Poetice. Poetyka. Poètika.— W-wa, 1961.
