CC BY
71
МСС'-М :кл ,'( } 0 Ч
РОСС и^рКАЯ АКАДЕМИЯ НА^К
ИНСТИТ>ГШ^%ШИНФОРМАЦИИ ^ ^ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 5
ИСТОРИЯ
4
издается с 1973 г. выходит 4 раза • год индекс РЖ 2 индекс серии 2,5 рефераты 95.04,001-95.04.057
МОСКВА 1995
проявляются в актуализации и реанимации кланово-родовых связей, усилении эндогамных тенденций, в повсеместном возрождении старых традиций и мощном всплеске религиозной активности. Традиционно-культурные и психологические универсалии северо-кавказского суперэтноса свидетельствуют о высоком внутреннем и внешнем конфликтном потенциале региона.
Для разрешения наиболее острых конфликтных ситуаций в северокавказских культурах существовали также достаточно прочные традиционные механизмы, лежавшие в основе развернутых поведенческих моделей, частым компонентом которых являлось насилие, например, распространенный в прошлом обычай кровной мести. Второй стороной института кровной мести всегда являлся комплекс обычаев примирения кровников. Важная роль в осуществлении обрядов этого комплекса, как и в регулировании общественной жизни я целом принадлежала советам старейшин. Активные усилия народов Северного Кавказа по реанимации традиционных укладов можно рассматривать как решающий аргумент в пользу применения старых методе» урегулирования конфликтов в современных условиях.
Т.Б.Уварова
95.04.037. СЕМЕНОВА-ТЯН-ШАНСКАЯ О.П. ЖИЗНЬ ДЕРЕВНИ В ЦАРСКОЙ РОССИИ (конец XIX - начало XX в.) SEMYONOVA TIAN-SHANSKAIA О. Village life in late tsarist Russia: An ethnography by Oiga Semyonova Tianshanskaia / Ed. by Ransel D.L.; Transi, by Ransel D.L. with Levine M. - Bloomington; Indianapolis: Indiana univ. press, 1993. - XXX, 175 p.
В 1914 г. Императорское Русское Географическое Общество в Санкт-Петербурге (ИРГО) в своих "Записках по отделению этнографии. T.XXXIX" выпустило отдельной книгой исследование рано умершей Ольги Семеновой-Тян-Шанской (1863-1906) "Жизнь "Ивана": Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний". Это были материалы для предполагавшейся большой работы, так и 35"
оставшейся незаконченной. Опубликованная накануне мировой войны и последующих исторических катаклизмов, книга прошла почти незамеченной и только через несколько десятков лет привлекла внимание американских историков-россиеведов. В рамках совместной программы Индианского и Мичиганского университетов по изданию русских и восточноевропейских исследований (главные редакторы серии Александр Рабинович и Уильям Розенберг) был разработан проект публикации материалов по русскому крестьянству, собранных О.Семеновой-Тян-Шанской (далее - О.Семенова).
Д.Рэнсел, профессор Индианского университета, осуществивший этот проект, известен как редактор журнала "American Historical Review" и исследователь в области социальной истории, главным образом института семьи в царской 'России. В настоящем издании он выступает как редактор-составитель, переводчик и автор вступительной статьи, а также обширных комментариев, в которых объясняются незнакомые западному читателю реалии крестьянской жизни, и предисловий к каждой главе, интерпретирующих текст О.Семеновой.
Занимаясь подготовкой к публикации этого, по словам Стивена Хока, "поразительного источника по социальной истории русского крестьянского общества предреволюционных лет", Дэвид Рэнсел провел кропотливую работу по сбору дополнительных материалов в архивах (в первую очередь это личный архив О.Семеновой в Архиве РАН и Архиве Географического Общества в Санкт-Петербурге), в Рязанском Историко-Архитектурном музее (который предоставил фотографии из музейного архива для иллюстраций), привлек мемуары членов семьи Семеновых-Тян-Шанских и даже познакомился с одной из ныне живущих родственниц О.Семеновой и нолучил от нее ряд сведений биографического характера.
Принципы публикации источника обусловлены самим характером текста оригинала, который Д.Рэнсел находит слабо организованным, состоящим большей частью из не связанных между
собой зарисовок (с. XVII). Исходя из этих обстоятельств, составитель сильно реорганизовал текст, перемещая абзацы, а иногда и отдельные предложения, в другие его части, или даже создавал новые разделы из разбросанных отрывков и необработанных полевых заметок, обнаруженных в личном архиве О.Семеновой (с. XVIII). Все эти добавления и изменения оригинального текста отмечены в сносках. Кроме того, английская версия получила новое название и разделение на главы: их стало десять. Если в оригинале книга заканчивалась описанием свадьбы Ивана, то в американском издании вниманию читателя предлагаются еще четыре главы, составленные большей частью из дополнительных материалов, в которых содержатся сведения о домашнем хозяйстве, собственности и семейном бюджете; религиозных верованиях и идеалах крестьян; об отношении к труду и причинах бедности крестьянства, а также на примере нескольких судебных дел показана система наказаний и роль правительственных чиновников в крестьянской жизни.
Особого внимания заслуживает вступительная статья, в которой Д.Рэнсел предпринял попытку проанализировать источник с тем, чтобы сделать его более доступным для западного читателя.
Характеризуя Россию конца XIX в. как общество, находящееся в состоянии кризиса, автор отмечает наличие двух лагерей • у сторонников ускорения модернизации и противников этого' ускорения. Тем не менее, несмотря на различия во взглядах, большинство участников дискуссий единодушно рассматривало крестьянство, которое составляло 85% населения страны, как решающую силу в выходе из кризиса. В силу этих обстоятельств огромное значение приобретали исследования социальной жизни крестьянства, его дум и чаяний. Д.Рэнсел кратко обрисовывает состояние этнографических исследований в России в конце прошлого века и приходит ,к заключению, что, с одной стороны, в общественном сознании тех лет преобладали неверные представления о крестьянстве, включая наивные народнические мифы о "кооперативности" русского крестьянина, с другой стороны,
несмотря на огромный объем этнографического материала, собранного, в частности, Тенишевским бюро, отсутствовали исследования, реально отображавшие динамику и разнообразие деревенской жизни (с. Х1-Х1П). Публикуемое исследование О.Семеновой, по мнению автора, явилось первой работой, в которой дан портрет повседневной жизни крестьянина и его семейных отношений начиная с эпохи отмены крепостного права и до начала XX в.
О.Семенова (1863-1906) была дочерью известного географа, статистика и государственного деятеля П.П.Семенова-Тян-Шанского и унаследовала от отца тягу к исследовательской работе. Ее первое этнографическое исследование, собрание песен Рязанской губернии, опубликованное в 1886 г., было отмечено серебряной медалью ИРГО. Другая значительная работа О.Семеновой была написана в соавторстве с братом Вениамином, редактором 11-томной серии "Россия. Полное географическое описание нашего отечества". Это этнографическое обозрение Центрального Черноземного района России, которое вошло во второй том указанной серии ("Среднерусская черноземная область". СПб., 1902). Кроме того, О.Семенова была прекрасным художником-акварелистом, она училась в школе Общества поощрения искусств и рисовала всю жизнь. Несмотря на то, что половину своей жизни О.Семенова провела в Петербурге и за границей, почти каждое лето она безвыездно жила в Гремячке, имении Семеновых-Тян-Шанских в Данковском уезде Рязанской губ., где принимала активное участие в жизни окрестных деревень. Ею была организована школа для крестьянских девочек, в которой они получали начальное образование и обучались кружевоплетению. Вместе со своей подругой Варварой Шнейдер она собрала значительную коллекцйю народного костюма (1465 ед.), впоследствии подаренную Русскому этнографическому музею.
Личная жизнь О.Семеновой была отмечена трагедией. Как пишет Д.Рэнсел, это наложило отпечаток на ее мировоззрение и
отразилось на всей последующей жизни: она стала больше времени проводить в именНМ, в узком кругу друзей, поглощенная исследовательской работой. Вместе со своим другом К.В.Николаевским в конце 1890-х годов О.Семенова предприняла исследование крестьянской жизни окрестных деревень с тем, чтобы "создать портрет крестьянина среднего ума, экономического положения и моральных качеств из черноземной губернии России на рубеже веков" (с. XIV). Была составлена программа исследования, основанная на широком списке вопросов об экономической, социальной и семейной жизни крестьянства. В течение четырех лет наблюдений (1898-1902) в окрестных деревнях О.Семенова собирала и записывала ответы на поставленные вопросы. Д,Рэисел отмечает, что по методам полевой работы О.Семенова была далеко впереди своего времени: даже лидеры британской школы этнографии, которые "кодифицировали" и развили практику личных контактов во время полевой работы, стали культивировать долгое и интенсивное изучение одной общины только после 1910 г. (с. XIII).
После окончания собственно полевой работы О.Семенова продолжала перерабатывать свои записи, надеясь дополнить их наблюдениями и впечатлениями о революционных событиях. Однако она не сумела объединить все материалы, и ее работа в незавершенном виде была опубликована Варварой Шнейдер через восемь лет после смерти автора (с. XVII).
Чтобы понять и оценить этнографическое исследование, пишет Д.Рэисел, необходимо определить отношение исследователя к предмету своих наблюдений. Он указывает, что О.Семенова ясно чувствовала свой статус аутсайдера в крестьянском мире, который рассматривала как нечто фундаментальным образом отличное от образованной городской России (с. XXI). О.Семенова видит эту разницу через призму патерналистской идеологии элиты. Так, по ее мнению, граница между детством и взрослцм состоянием, так четко определенная в образованном обществе, отсутствует в деревенской общине: крестьянские дети видят мир почти так же, как и взрослые.
Несмотря на свой интерес к крестьянству, при изучении его О.Семенова остается в своих "культурных рамках". "Ее взгляд - пишет Д.Рэнсел, - это взгляд прогрессивного европеизированного представителя русской интеллигенции" (с. XXVI). Она хотела, чтобы крестьяне разделяли ее уважение к частной собственности, благосостоянию и тяжелому труду и верила, что без этих ценностей они не смогут стать просвещенными гражданами современного общества. Будучи способной уловить многие затаенные обиды и устремления крестьян, в первую очередь их отношение к помещикам и земле, она в то же время не смогла проникнуть в их духовный мир. Неодобрение и раздражение часто обнаруживают себя в ее исследовании.
О.Семенова уделяет религии сравнительно немного места, однако совершенно понятно, что она не рассматривает крестьян как православных христиан. Бог был материальной реальностью для крестьян, насылая дождь или засуху, здоровье или болезнь. В этом смысле Бог был более реален, нежели царь, который для большинства крестьян был далекой, недостижимой фигурой. Но мир крестьян был населен широким кругом существ, неизвестных христианской церкви, включая разнообразных духов и мать-сыру землю. В исследовании О.Семеновой, отмечает Д.Рэнсел, мы встречаем людей, которые не только клялись на Библии, но и ели землю в доказательство нерушимости клятвы.
Здесь'было бы необходимо отметить, что в русской деревне сливаются "малая" и "большая" традиции, как они названы Р.Редфилдом (местная народная вера и христианская доктрина). О.Семенова описывает сцену, когда священник ритуально рчищает кадку -моченых яблок, "оскверненных" мертвой мышью. Хотя О.Семенова рассматривает этот случай как сознательное мошенничество священника, направленное на получение вознаграждения, вполне вероятно, что священник считал, что совершает христианский обряд, не противоречащий тому, чему его учили (с. XXII).
По мнению Д.Рэнсела, исследовательница определенно ощущала свою глубинную связь с крестьянками в их общем подчинении патриархальной власти, пронизывавшей русское общество сверху донизу (с. XXIV). О.Семенова с явной симпатией относится к женщине-крестьянке, чей жребий рабочей лошади и главной хранительницы социальных уз в семье и общине она описывает особенно ярко. Ее описания, считает американский историк, обнажают идеологию и реальность патриархальной власти как компромисса в нескольких ключевых аспектах крестьянской жизни: женщинам были предоставлены решения о том, когда и кто будет вступать в брак, будет ли ребенбк жить или умрет, т.е. вопросы ограничения семьи и формирования родственных связей. Современные читатели не-должны забывать, указывает Д.Рэнсел, что русская патриархальная власть (как и любая система господства) своим успехом во многом обязана тем, кто эту власть окружает. Уступая право принятия рискованных решений женщинам, мужчины также уступали им ответственность за эти решения и сохраняли для себя моральный пьедестал, с которого они могли судить и осуждать своих жен (с. XXV).
Важный аспект деревенской жизни, который был мало затронут в исследовании О.Семеновой, - это система родства. Д.Рэнсел приходит к выводу, что это было вызвано двумя условиями. Во-первых, существовало определенное сходство в системах родства крестьянской и образованной России и исследовательница, концентрируясь в основном на различии двух миров, не проявила интереса к этому предмету. Во-вторых, важно помнить, что О.Семенова работала в рамках русской этнографической традиции, которая имела в основном литературную, а не аналитическую направленность. Система родства, ставшая в те годы центром внимания западной антропологии, не входила в круг проблем, которыми занимались русские этнографы, большей частью видевшие себя "творческими, но объективными писателями". .
36-3341
Для того, чтобы понять мировоззрение крестьян, описываемое О.Семеновой, указывает Д.Рэнсел, полезно обратиться к трудам современных антропологов и исследователей отсталых обществ. Применяемый ими термин "ограниченного добра" (limited good) позволяет понять не только отношение крестьян к труду и собственности, но и систему крестьянской этики. Суть концепции сводится к следующему: крестьяне видят мир как ограниченное пространство, содержащее строго определенное количество "добра", как материального, так и духовного. Если "Иван" получает в свое пользование больше земли или продуктов, он, соответственно, отбирает их у других членов общины. Таким образом, обогащение рассматривается крестьянами как форма грабежа, в якобы "бессмысленные" траты на свадьбы и угощение "общества" - как получение "символического капитала", приобретение дополнительного уважения и влиятельности. Комментируя описываемую О.Семеновой сцену, когда крестьяне насмешками встречают парня, который "много о себе понимает", Д.Рэнсел констатирует, что с точки зрения крестьянской ментальное™ тот, кто оказывает слишком много уважения себе, забирает его у других, и этого человека необходимо свести к общему уровню (с. XXVII-XXVIII).
В заключение автор отмечает, что публикуемый источник в большой степени отражает особенности мировоззрения исследовательницы, но в то же время является бесценным свидетельством, которое дает нам представление о жизни крестьян накануне революции, потребовавшей от них участия в строительстве социалистического государства.
О.В. Большакова
