CC BY
56
МСС'-М :кл ,'( } 0 Ч
РОСС и^рКАЯ АКАДЕМИЯ НА^К
ИНСТИТ>ГШ^%ШИНФОРМАЦИИ ^ ^ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 5
ИСТОРИЯ
4
издается с 1973 г. выходит 4 раза • год индекс РЖ 2 индекс серии 2,5 рефераты 95.04,001-95.04.057
МОСКВА 1995
46. Соловей В Д. Эволюция современного русского национализма (1985-1993 гг.) // Русский народ: историческая судьба в XX веке. - М., 1993. - С.283-305.
47. Сорокин П. О русской нации. Россия и Америка: Теория национального вопроса. - М., 1994. - Ш с.
48. Сталин ИЗ. Политика Советской власти по национальному вопросу в России // Соч. - М., 1954. -Т. 4. - С. 351-363.
49. Сталин HJB. О проекте конституции Союза СССР: Доклад на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 г. // Сталин И. Вопросы ленинизма. -11-е изд. - М., 1953. - С. 545-573.
50. Струве П.Б. Исторический смысл русской революции и национальные задачи //Из глубины: Сб. ст. о рус. революции. - М., 1990. - С. 235-250. - Репринт, воспроизведение изд.: М.; Пг., 1918.
51. Трайнин И. Советская федерация и национальный вопрос // 15 лет советского строительства: К XV годовщине Октябрьской революции. • [М.], 1932. -С. 39-109.
52. Трггубова Е. Владимир Шумейко провозгласил превосходство добра над алом // Сегодня. - М., 1994. - 5 окт. - С. Z
53. Третьяков В. 1996-й. Конец России 7 // Независимая газ. - М., 1994. - 23 нояб. - С. 1.
54. Янов А. Русская идея и 2000 год. - Нью-Йорк, 1988. - 117 с.
55. Янов А. Учение Льва Гумилева //Свободная мысль. - М., 1992. - N 17. -С 104-116.
95.04.002. САВЕЛЬЕВ A.B. ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ КУЛЬТУРЫ В СССР В ДИСКУССИЯХ 1921-1928 гг. (Обзор англо-американской литературы 1960-1980 гг.)
Весьма обширная зарубежная литература 60-80-х годов, посвященная проблемам советской культуры, в основном осела тогда в спецхранах и осталась практически неизвестной отечественной аудитории. Между тем в этой литературе подняты весьма важные вопросы о российской культуре и, в частности, о приоритетах и направлениях ее развития. Исследовать эту литературу тем более важно, что многие наблюдения и оценки современных отечественных ученых и публицистов сходны с теми, которые высказывались в этой невостребованной в свое время литературе.
5-3341
Американский историк Р.Льюис одним из первых отметил обозначившееся на рубеже 70-80-х годов размежевание в советологической культурологии на два течения "традиционалистов" и "ревизионистов" (48). "Традиционалисты" рассматривают политику в области культуры как централизованную деятельность, осуществляемую исключительно "сверху". "Ревизионисты" же считают, что культурное строительство в Советской стране определялось не только и не столько политическими установками "сверху", сколько деятельностью определенных групп и социальных слоев "снизу". Именно изучение процессов, происходящих в массах, и привлекает более всего внимание советологов этого направления. Рабочей моделью, которую активно используют в своих исследованиях "ревизионисты", является социологическая модель "групповых конфликтов"(43; 2, с. 13; 24, с.123-127).
Все советологи-'традиционалисты" признают зависимость сферы культуры от политического курса партии, хотя и подчеркивают несомненное своеобразие и некоторую обособленность этой области духовной жизни общества. Характерным в этой связи является утверждение Р.Петибриджа, в котором английский историк характеризует степень развития демократии и влияние нэпа на различные стороны жизни советского общества: "Атака, предпринятая Лениным на фракционеров в партии, привела к тому, что утописты быстро потерпели поражение. Эксперименты в области семейных отношений (предмет особого интереса А.М.Колонтай), в области профсоюзной работы (ЛД.Троцкий и Н.И.Бухарин), в области законодательства (П.И.Стучка и Е.Б.Пашуканис), в образовании (В.Н.Шульгин) и во многих других областях социальной деятельности вскоре прекратились. Лишь литература да два-три других рода искусства могли еще позволить себе кое-какие новации в нэповский период" (57, с.45).
Несомненной заслугой "традиционалистов" (хотя и не только их) является тщательное изучение и сопоставление взглядов руководителей и ответственных работников РКП(б) по вопросам культурной политики. Интерес вызывает прежде всего оценка взглядов В.И.Ленина. Несмотря на многочисленные высказывания зарубежных историков о ленинском подходе к культуре, единство мнений по этому вопросу до сих пор не достигнуто. Ряд историков полагает, что В.ИЛенин практически не оказывал влияния на развитие культуры, поскольку" культурные проблемы всегда были на периферии его интересов" (59, с. 344; 7, с. 532; 9, с. 256). Другие же, напротив, утверждают, что В.И.Ленин достаточно бесцеремонно вмешивался в область культурной жизни, стремясь переделать ее в соответствии со своими консервативными взглядами (49; 35; 63, с. 186; 61, с.25-26). Многие советологи обосновывают вывод о том, что ленинские представления о культуре и политике в этой области являются крайне неопределенными, противоречивыми, а потому и запутанными для исследования (49, с. 242; 4, с. 125-126; 54, с. 423-424). Это касается прежде всего ленинского принципа партийности литературы и искусства (30, с. 5; 36, с. 11-17; 17, с. 41; 8, с. 35-36), отношения В.И.Ленина к пролетарской культуре (70, с. 278), а также установок на культурную революцию.
Политическую притягательность последней проблемы можно сравнить лишь с ее запутанностью. Некоторые зарубежные исследователи рассматривают программу культурной революции в контексте ленинской статьи "О кооперации", на которой, по мнению М.Хэррингтона, лежит сильный отпечаток популистского мировоззрения. "Незадолго до своей смерти, - отмечает американский политолог, - Ленин высказался совершенно в духе старого русского народничества: крестьяне будут в состоянии посредством культурной революции построить справедливое общество" (33, с. 169). По утверждению Д.Лэинга, само понятие "культурная революция" не соответствует тому содержанию, которое В.И.Ленин вкладывал в него. "Он (В.ИЛенин - A.C.) считал, что 5*
коммунистическая революция в области культуры должна носить эволюционный характер. Задачи, стоящие перед ней, заключаются в том, чтобы взять все лучшее, что было накоплено предшествующими поколениями, привести это наследие в соответствие с потребностями масс и сделать его основой для дальнейшего развития" -подчеркивает советолог (45, с. 26). Своеобразную точку зрения высказывают Г.Эрлер и К.Керниг, авторы статьи "Культурная революция", помещенной в многотомной энциклопедии "Марксизм, коммунизм и западное общество". Они утверждают, что в первые послереволюционные годы, "задолго до того, как ленинская концепция культурной революции стала преобладать в СССР, существовали и пользовались поддержкой различные теории культурной революции" (18, с. 270). Теоретическая неразработанность ленинской концепции культурной революции явилась главной причиной того,что она не выдержала конкуренции с более современными концепциями социалистического культурного стрЬительства в 20-е годы и "умерла вместе со смертью Ленина в 1924 г." (45, с.76-77; 18, с.271). На несоответствие ленинской теории культурной революции и последующих преобразований в области духовной жизни общества указывают и другие зарубежные обществоведы (64, с. 161-162; 72, с. 21).
Менее проблематичным и более весомым выглядит в изображении историков вклад Л.Д.Троцкого в теорию социалистической культуры. Англо-американские исследователи вполне обоснованно подчеркивают тождественность ряда теоретических установок В.И.Ленина и Л.Д.Троцкого, тех, в частности, которые предназначались для руководства сферой культуры. Как В.И.Ленин, так и Л.Д.Трстцкий негативно относились к концепции пролетарской культуры, оба они ратовали за преемственность культурного наследия предшествующих эпох (19, с.15; 47, с. 266; 71, с. 55; 56, с.72). Идентичность взглядов В.ИЛенина и Л.Д.Троцкого проявилась и в том, что последний, по мнению западных культурологов, обосновал наиболее существенные
положения самой теории культурной революции,придал ей законченный вид. "Троцкий, так же как и Ленин, считал, что коммунистическая революция в области культуры должна развиваться по эволюционному пути . • подчеркивает Д.Лэинг. - Для Ленина это были вопросы стратегии, решавшиеся исходя из приоритетов, которые он отдавал определенным сферам общественной жизни. Троцкий же в своих исканиях пошел значительно дальше. В работе "Литература и революция", опубликованной в 1923 г., он, опираясь на ленинские идеи, придал всей концепции законченную теоретическую форму" (45, с. 26). Более того, как утверждает Э.Мандел - даже сам термин "культурная революция" • изобретение Л .Д.Троцкого (50, с. 27). Особенно большой вклад Л .Д.Троцкий внес в разработку концепции культурного строительства в период нэпа. Именно им была обоснована необходимость сотрудничества с писателями-"попутчиками" (56, с.69), а также даны ответы на многие теоретические вопросы, вставшие в связи с переводом культуры на пути нэпа. К концу 1922 г. политические проблемы нэпа в культуре получили официальное признание, отмечает А.Кемп-Уэлч. Можно ли организовать сферу культуры таким образом, чтобы она, сохраняя все свое разнообразие, давала возможность партии осуществлять контроль за тем, что происходит в ней? Можно ли считать борьбу литературно-художественных группировок в области культуры, в которой принимали участие даже лидеры партии, явлением, совместимым с принципом демократического централизма? Если да, то сколько времени ужесточение политического режима, ставшее реальностью после запрещения фракций в РКП(б), может сочетаться с плюрализмом в области культуры? Ответы на все эти вопросы зависели от ...принципа невмешательства партии в эту область. И здесь вновь оригинальные идеи были выдвинуты Троцким. Именно он в работе "Литература и революция" обосновал три подхода к решению поставленной проблемы. По мысли Троцкого,есть такие области общественной жизни, в которые партия
должна вмешиваться непосредственно и проводить политику, используя все средства воздействия и все возможности. В других областях партии следует ограничить свое влияние лишь контролем за командными высотами. Существует, наконец, и третья область, включающая культуру. Эта область, как полагал Троцкий, не должна подчиняться партийному диктату (40, с.453).
Зарубежные историки не только связывают принцип невмешательства партии в область культуры с авторитетом Л.Д.Троцкого (53, с. 189), но и подчеркивают действенность этого принципа в период нэпа: "вплоть до 1929 г. в многочисленных официальных документах было отражено то разделение между сферами политики и культуры, на которое впервые указал Троцкий" (40, с. 453). Следует отметить, однако, что на поприще культуры Л.Д.Троцкий проявил себя главным образом как теоретик (20, с. 209).
По-видимому, в Политбюро ЦК РКП(б) основным оппонентом В.И.Ленина и Л .Д.Троцкого в дискуссиях по проблемам культурного строительства выступал Н.И.Бухарин. Американский историк Дж.Биллингтон утверждает, что "свободная атмосфера" в области культуры 20-х годов во многом определялась именно влиянием Н.И.Бухарина (7, с.521). Утверждение Дж.Биллинггона можно считать справедливым, если соотносить его не с целым десятилетием, а лишь с 1925-1927 гг., т. с. с периодом наибольшего влияния Н.И.Бухарина в Политбюро ЦК ВКП(б). Вместе с тем следует иметь ввиду, что взгляды Н.И.Бухарина на проблемы развития социалистической культуры не только противоречивы, но и слабо изучены (14, с. 204-206,237-238,355-356).
Ряд исследователей считает Н.И.Бухарина ревностным сторонником лефовско-пролеткультовского направления развития советской культуры и идейным последователем А.А.Богданова (71, с.55; 67, с. 15; 68, с. 97-100). Эта точка зрения подтверждается документально. Так, в публикации Дж.Биггарта убедительно показано, что возобновление дискуссии о пролетарской культуре в августе 1922 г. было вызвано в сущности разногласиями между
В.ИЛениным и Н.И.Букариным, а не между В,И.Лениным и В.Ф.Плетневым, как считалось ранее (6,с.239-240). Вместе с тем Н.И.Бухарин, очевидно, корректировал свои теоретические установки, привоя« их в соответствие со складывающейся политической ситуацией. К примеру, в ноябре 1921 г. он публично осудил манифест "Мы - коллективисты" - анонимную публикацию, авторство которой приписывалось сторонникам А.А.Богданова (б, с.236-237), а в ходе дискуссии 1924 г. о политике партии в области литературы выступил на стороне "умеренного" А.К.Воронского, а не "левых" представителей журнала "На посту" (19, с. 38-45; 51, с. 169).
Велика роль НЛ.Бухарина и в разработке резолюции ЦК РКП(б) "О политике партии в области художественной литературы" (18 июня 1925 г.). По мнению зарубежных исследователей, именно им были определены основные положения этой резолюции, свидетельствующей о сдвиге политической линии партии "влево", в сторону программ "неистовых ревнителей" пролетарской культуры (40, с. 456-457; 56, с. 80). Поддерживая требования "левых" литературно-художественных группировок, Н.И.Бухарин тем самым как бы подготавливал тот "великий перелом" в культуре, начало которому было положено на рубеже 20-30-х годов. Однако детальный анализ практики развернувшейся в годы первой пятилетки "культурной революции" заставил Н.И.Бухарина вскоре пересмотреть свои взгляды - (ж прекратил поддержку рапповско-пролеткультовского движения и выступил в защиту старой интеллигенции, подвергавшейся в то время особым гонениям (21, с.279-280; 56, с. 72).
Влияние остальных членов Политбюро и ЦК РКП(б) на выработку политики в области культуры исследовано очень слабо. О Л.Б.Каменеве, например, известно лишь то, что вопросы литературы входили в сферу его особых интересов (34, с. 46-47). Известно также, что в дискуссиях по проблемам культурного строительства время от времени принимали участие Г.Е.Зиновьев, Е.А.Пре1)браженский,
М.В.Фрунзе, Ф.Ф.Раскольников, И.В .Сталин (19, с. 45-46; 51, с.168-169; 20, с. 196-197).
Позиция И.В.Сталина, несомненно, привлекает внимание современных культурологов, однако всем занимающимся этой проблематикой приходится оперировать почти исключительно косвенными историческими данными. В англо-американской литературе сложилось два подхода к решению проблемы "Сталин и культура". Прежде всего среди западных обществоведов бытует версия о том, что И.В.Сталин не интересовался проблемами культуры. Сторонницей этой версии является Ш.Фицпатрик: "Ничто не свидетельствует о том,что у Сталина были какие-то устойчивые взгляды,влиявшие на формирование политики в области культуры в 20-е годы, а его вмешательство в дискуссии по актуальным проблемам развития культуры и образования крайне немногочисленны", - подчеркивает исследовательница (21, с. 286).
Существует и другая точка зрения. Некоторые историки не без основания утверждают, что И.В.Сталин симпатизировал идеям А.А.Богданова. "В то время (1908-1909. - A.C.) даже Сталин проявил интерес к коллективистским идеям Богданова, - отмечает Р.Уильямс. - Летом 1908 г. Сталин, находясь в Бакинской тюрьме, написал несколько писем М.Цхакая в Женеву. В этих письмах он одобрительно отозвался о "позитивных сторонах" философии Э.Маха и выразил убеждение в том, что марксизм следует развивать и пересматривать "в духе ИДицгена". Эти факты указывают со всей определенностью, что Сталин поддерживал Богданова.... Он (Сталин -A.C.) рассматривал группу Богданова как мощную альтернативу 'другой (ортодоксальной) фракции, возглавляемой Ильичем", и выразил свое полное удовлетворение, когда Богданов в одной из работ указал на ошибкй, допущенные "лично Ильичем". В ноябре 1909 г. Сталин осудил решение, принятое Лениным об исключении Богданова из состава редакции газеты "Пролетарий"; при этом он самого Ленина обвинил в проведении "раскольнической тактики". Лишь в декабре 1910 г. Сталин, наконец, согласился с тем, что
деятельность фракции Ленина была "по существу верной"... Никто не может сказать с полной уверенностью, насколько глубоким был интерес Сталина к синдикализму в то время. Но если говорить о симпатиях, которые он питал к различным фракциям в партии большевиков, то они были, безусловно, в большей степени на стороне Богданова, чем на стороне Ленина" (77, с. 398-399).
Необходимо подчеркнуть, что И.В.Сталин и в дальнейшем,в период борьбы за власть и тогда,когда он полностью овладел всей системой руководства в стране, вполне лояльно относился к бывшим "впередовцам". В 1924 г. он привлек А.В.Луначарского и В.Д.Бонч-Бруевича, также сочувственно относившихся к течению богостроительства, к практической реализации идеи культа вождя -строительству мавзолея В.И Ленина на Красной площади (78, с. 189), а в период роста своего могущества позволил многим бывшим "богдановцам • М.Н.Покровскому, М.Горькому, М.Цхакая, И.И.Скворцову-Степанову и др. - занять ответственные места в государственном аппарате, в том числе и на поприще культуры. "Почти никто из них не пострадал в годы репрессий, - подчеркивает М.Агурский, - а такие люди, как МГорький, В.Р.Менжинский, Д.З.Мануильский, Б.ИЛебедев-Полянский, П.М.Керженцев и С.Трайнин составили основу сталинской власти".
Несомненно, что проблемы "пролетарской культуры" также интересовали И.В.Сталина. Известно, что он принимал активное участие в дискуссии о Пролеткультах, проходившей в октябре 1920 г. Излагая ход этой дискуссии, Ш.фицпатрик подчеркивает: "Больше всех выступали Ленин и Сталин" (20, с. 179), но, как утверждает далее исследовательница, "интересы Сталина в разрешении этого вопроса остаются неясными" (20, с. 179). Должно было пройти почти пять лет прежде чем И.В.Сгалин счел нужным высказаться более определенно в поддержку пролетарской культуры. Речь, произнесенная 18 мая 1925 г. в Университете трудящихся Востока, даже не подвергалась редакционной правке при позднейшем включении ее в состав его "Сочинений". Из зарубежных 6-.4341
исследователей первым обратил внимание на это выступление литературовед Г.Ермолаев (19, с.47-48). Из более новых исследований интерес представляет работа Д.Маклелланда, где данный факт подтверждается: "Сталин, который до 1925 г. даже не думал (по свидетельству Троцкого) о таких проблемах (проблемах культуры -A.C.) , с указанного времени начал оставлять следы и в этой области. В речи, произнесенной в мае 1925 г., Сталин отметил, что в стране развернулся процесс строительства пролетарской культуры" (54, с.425)
Очевидно, что проблемы организации и развития советской культуры воспринимались И.В.Сталиным исключительно в контексте политической борьбы, которую он вел. Важные замечания, относящиеся к концу 20-х годов, приводит в этой связи А.Кемп-Уэлч. "Ясно, что Сталин рассматривал культуру как область, в которой его политическим оппонентам, например Бухарину... можно наносить поражения, - подчеркивает историк. - Однако в начале 1929 г., когда Бухарин все еще имел возможность критиковать его в ЦК, Сталину приходилось играть двойную игру. Поэтому, хотя Сталин и готовился к "великому перелому" в культуре 1929 г. ..для публичных выступлений он все еще использовал более умеренный язык начала 20-х гг. ...Ответ Сталина на письмо Билль-Белоцерковского, широко известный в 1929 г., хотя и не публиковавшийся до 1950 г., подтверждает политику сотрудничества... Это письмо, напоминающее по тону резолюцию ЦК РКП(б) от 18 июня 1925 г., свидетельствует о том, что Сталин в то время еще находился в позиции обороняющегося. Однако второе письмо, отправленное им три недели спустя маленькой группе писателей-рапповцев, уже указывает на проводимую им подготовку к наступлению. Этот "Ответ писателям-коммунистам из РАПП", до сих пор не опубликованный, является свидетельством совершенно иного подхода к проблеме... "Если говорить о руководстве литературой, - подчеркивает Сталин в заключении этого письма, - то вы и только вы, только ваша
Российская ассоциация пролетарских писателей - являетесь ценным в этой области для нас" (40, с. 462-463).
Таким образом, идея "пролетарской культуры", теоретически разработанная А.А.Богдановым, очевидно, нашла свое более лапидарное воплощение - хотя и под другим наименованием - в практике культурных преобразований, начавшихся в СССР на рубеже 20-30-х годов. Именно с этого времени одна из аксиом, выработанных еще группой "впередовцев" - классовый подход к науке и культуре • стал действенным элементом идеологии и практики сталинизма в культуре. Приняв во внимание эту особенность сталинизма, можно объяснить такие уродливые феномены последующей советской действительности, как проявление "ждановщины" в культуре 40-х годов, засилие "лысенкоизма" в области биологии 40-50-х годов, рутинное развитие и застой общественных наук и т.п.
Начиная с 60-х годов в англо-американской культурологии возросло количество работ, посвященных А.В.Луначарскому и его деятельности на посту наркома просвещения РСФСР (16, с. 117). Все советологи признают огромную роль, которую А.ВЛуначарский сыграл в деле объединения двух социальных потоков революционного и культурно-просветительного. Вместе с тем первого наркома просвещения едва ли можно поставить в ряд первоклассных или даже самостоятельных политиков. Отнюдь не случайно он никогда не избирался ни в состав Политбюро, ни в состав- ЦК РКП(б): в партии были хорошо известны era эмоциональность, иррационализм и революционный романтизм.
С момента назначения его на должность руководителя Комиссариата просвещения А.ВЛуначарский был вынужден лавировать между различными политическими течениями и группировками в партии, от которых в различной степени зависело дело, доверенное ему (56, с, 72; 71, с. 55). В противоречивости социально-классовой позиции А.В.Луначарского отражался и его мировоззренческий эклектизм. "Когда 29 декабря 1917 г. Луначарский подготовил свою декларацию (первый документ, 6*
подписанный наркомом - A.C.), за его плечами было три дня руководства советским наркоматом и десять лет труда над теорий пролетарской культуры, - отмечает в своей монографии Ш.Фицпатрик. - Среди принципов, на основе которых Луначарский предполагал строить Наркомпрос, было немало таких, которые разрабатывались еще во времена деятельности группы "Вперед". Особенно строго соблюдался богдановский принцип автономии сфер политики, экономики и культуры. Как член правительства, он должен был отстаивать теперь политические интересы партии, но как "впередовец", он не мог мириться со многими переменами, происходящими в области культуры, и, порой, оказывал сопротивление даже тем решениям, которые принимались по линии его наркомата" (20, с, 89). А.В.Луначарский, будучи "поэтом революции", не был самостоятельным мыслителем, и подобно тому, как ранее огромное влияние на формирование его мировоззрения оказывали идеи А.А.Богданова,так и теперь, в период диктатуры пролетариата, вся его деятельность полностью определялась влиянием лидеров партии, ее ведущих теоретиков. "Несмотря на научные исследования некоторых историков, пришедших к выводу, что Луначарский несет главную ответственность за формирование политики партии в области культуры периода нэпа, - подчеркивает Э.О'Коннор, - будет более правильным заявить, что он не играл решающей роли в этой деятельности, а выполнял решения других, особенно Ленина, Бухарина и Троцкого" (56, с. 75).
Шахтинское дело 1928 г. явилось сигналом к окончанию нэпа в культуре и возвестило о начале культурной революции" (56, с. 89), но А.ВЛуначарский не понял и не принял тех перемен, которые по замыслу сторонников Сталина должны были радикально преобразовать культуру. В этом смысле его политическая позиция была не только "антипартийной", но и "антисталинской". Весной 1929 г. А.В.Луначарский был отстранен от должности руководителя Наркомпроса РСФСР. По мнению Э.О'Коннора, факт отставки А.В.Луначарского имел огромные последствия для развития
советской культуры. Характеризуя это событие, американский историк пишет: "Отставка Луначарского с поста наркома просвещения, хотя и не может быть приравнена по значению к итогам Шахтинского дела или последовавшей за ним атаке на интеллигенцию, все же является важным и даже символическим событием, поскольку она ознаменовала окончание нэпа и открыла новую главу в области культуры и политической истории СССР" (56, с. 99).
Остроту и своеобразие дискуссий 20-х годов по проблемам культуры нельзя понять, не приняв во внимание теоретических разработок А:А.Богданова (Малиновского), идеи которого в то время пользовались необычайной популярностью, а их влияние - особенно среди пролетарских слоев общества - без преувеличения можно считать огромным (68, с. 86). Личность А.А.Богданова не вписывается в концепции "традиционалистов": он был прежде всего мыслителем, а не партийным функционером. Его подход к марксизму отличался широтой и оригинальностью. "Марксизм (в представлении А.А.Богданова - A.C.) был полезным мифом, средством организации коллективного опыта в социалистическую идеологию, но средством отнюдь не единственным и не всегда абсолютно правильным. Опыт представляет собой совокупность энергий отдельных индивидов. Прогресс в данном случае означает постепенный отбор классов (например, пролетариата), которые имеют большее количество энергии, необходимой для работы. Поскольку знание является средством организации труда, то техническая интеллигенция, владеющая этим знанием, должна будет играть в перспективе решающую роль. Как и В.И.Ленин, А.А.Богданов признавал необходимость выработки теории для организации коллективного опыта масс и их авангарда. Но в его представлении авангардом могла и должна была стать техническая интеллигенция, а не обязательно партия" (78, с. 127-128). С ленинской фракцией в партии А.А.Богданов навсегда порвал еще в 1911 г., полностью посвятив с тех пор свои силы и талант разработке проблем пролетарской
культуры и новой организационной науки, названной им "тектология". По некоторым данным, после смерти В.И.Ленина Н.И.Бухарин, заручившись согласием Г.Е.Зиновьева и Л.Б.Каменева, предложил А.А.Богданову не только вступить в партию, но и принять действенное участие в оппозиции Сталину. А.А.Богданов, однако, этого предложения не принял (34, с. 292)
А.А.Богданову, который, по словам Р.Стэитса, мог "с легкостью переходить от баррикады к исследовательской кафедре, в результате более чем десятилетнего труда удалось выработать своеобразную концепцию "пролетарской культуры", которую он к тому же талантливо популяризировал (10). Несмотря на неприязнь, испытываемую В.И.Лениным к его сочинениям, несмотря на постоянное идеологическое давление "сверху", у А.А.Богданова было очень много сторонников среди рабочих-пролеткультовцев, "левых" художников, служащих Наркомпроса. "В 20-е годы работы Богданова -в том числе его фантастические произведения "Красная звезда" и "Инженер Мэнни" - расходились по стране сотнями тысяч экземпляров, - подчеркивает Р.Стэитс. - Хотя их автор уже не имел прежнего статуса в области политики и философии, его влияние на интеллектуальную жизнь советской страны оставалось очень сильным. Не кто иной, как Н.Бухарин, один из лидеров РКП(б)... лично написал в "Правде" некролог о нем, в котором, называя его "жертвой", подчеркивал смелость и революционную отвагу, присущие ему, и прославлял его широко известные духовные искания (10, с. 15). Однако, подобно Л.Д.Троцкому, популярность А.А.Богданова в "низах" и "верхах" различалась довольно сильно.
Зарубежных историков, изучающих теоретическое наследие А.А.Богданова, поражает прежде всего широта интеллекта и нестандартность мышления этогег человека. Он в равной степени уверенно чувствовал себя в качестве революционера, ученого-естествоиспытателя, писателя-фантаста, философа и врача. Современные советологи очень высоко оценивают теоретические исследования непримиримого идейного противника В.И.Ленина.
Американский науковед А.Вусинич, в частности, констатирует: "А.А.Богданова, создателя "Тектологии", следует рассматривать как одного из пионеров, заложивших основы системной теории и различных структуралистских школ в социологии, связанных с кибернетикой" (74, с.231). Нетривиальным был и подход А.А.Богданова к культуре. Видимо, не будет преувеличением утверждать, что идеи, высказанные им в самом начале века, гораздо ближе нашим современникам и даже будущим поколениям, чем стереотипам революционного мышления людей 20-х годов. 'Тщательное изучение жизни и творчества Богданова показывает, что... он был искренним, хотя и слишком замкнутым в себе марксистом, преданным идее строительства - социализма, констатирует Л.Грэхэм. - Однако он полагал,что даже после того, как социализм будет построен, перед обществом встанет целый ряд других, не менее важных проблем, которые в настоящее время именуются проблемами "постиндустриального общества". Среди этих проблем - угроза, которую несет с собой овладение атомной энергией, сохранение окружающей среды, ограниченность ресурсов природы; угроза голода, проблемы медицинской этики. Обо всем этом Богданов писал более шестидесяти лет тому назад. Богданов считал, что овладеть силами природы гораздо труднее, чем победить классовых врагов. Капиталисты в конце концов потерпят поражение, но окружающая нас природа не будет завоевана никогда. Как говорит один из героев, описанных им в фантастических произведениях, "чем большие усилия прикладывает общество для завоевания природы,тем сильнее природа мстит человечеству за его победы над ней" (10, с .242-243). По-видимому, потребуется еще немало времени и труда,чтобы изучить и дать объективную оценку теоретическому наследию А.А.Богданова. Одно можно сказать уже сейчас с определенностью: идеи А.А.Богданова, в частности концепция '"пролетарской культуры" и коллективистские принципы руководства культурным строительством, оказали значительно большее влияние на развитие советской культурной жизни, чем считалось до сих пор.
По мнению историков-'традиционалистов", именно партийные лидеры, прежде всего В.И.Ленин, Н.И.Бухарин, Л.Д.Троцкий, И.В.Сталин, А.В.Луначарский - определяли "сверху" политику в области культуры. Что касается А.А.Богаанова, то он был известен как выдающийся экс-большевик, проводящий свои собственные, неофициальные исследования в области коммунистической теории и идеологии. Но, как отмечалось выше, мнение "традиционалистов" подвергается критике со стороны нового "ревизионистского" направления в англо-американской советологической культурологии. Историки-"ревизионисты" уверены, что на выработку политики партии в области культуры оказывали влияние не только "верхи", но и "низы", в особенности "левые" литературно-художественные и научные группировки Советской России. Одной из первых к такому выводу пришла известная американская исследовательница советской культуры Ш.Фицпатрик. "Следствием первых контактов Наркомпроса с артистическим и литературным миром стало не создание новой администрации в обычном смысле этого слова, а всего лишь создание такой обстановки, которая была необходима для сотрудничества со столь различными и к тому же постоянно враждующими друг с другом группировками, - отмечает она. - Первые тенденциозные призывы к администрированию в искусстве, т. е. к окончанию политики сотрудничества и взаимной терпимости, прозвучали не со стороны партии или правительства, а со стороны самих артистов" (20, с. 138-139).
Однако еще до новаторских работ Ш.Фицпатрик зарубежные исследователи сделали некоторые шаги в этом направлении. Так, литературовед Р.Миджуир, тщательно изучив организацию и деятельность журнала "Красная новь" в 20-х годах, пришел к выводу, что это издание являлось не чем иным, как "инструментом" реализации политики партии в области литературы (51, с. 35). По мнению Р.Миджуира, партия избрала журнал "Красная новь" средством осуществления своей политики лишь в силу исторических традиций (51, с. 36-66). Современные историки-"ревизионисты" по
иному истолковывают факты реализации политической линии РКП(б) в области культуры 20-х годов "непартийными" средствами.
A.Кемп-Уалч, как отмечалось, подчеркивает, что не кто иной, как Л.Д.Троцкий выработал курс на невмешательство партии в область культуры и реализацию культурной политики исключительно по государственным каналам. По мнению историка, такая политика и осуществлялась фактически вплоть до конца 20-х годов (40, с. 453). Точка зрения Ш.Фицпатрик на эту проблему заключается в том, что партия в первые годы советской власти была вынуждена "дублировать" свои политические замыслы и опираться на формально непартийные организации, поскольку официальная структура власти (в частности, структура Наркомпроса) не всегда работала в нужном направлении (23, с. 213).
Несомненная заслуга Ш.Фицпатрик состоит в том, что она, опираясь на обширный архивный материал, убедительно доказала чрезвычайно низкую эффективность советской административной системы, функционировавшей в то время в области культуры. Указания, исходящие из ЦК РКП(б), порой очень своеобразно преломлялись в сознании руководителей Наркомпроса и отнюдь не всегда реализовывались. Даже реорганизация Наркомпроса, предпринятая в 1921 г., была осуществлена весьма своеобразно. В изображении Ш.Фицпатрик дискуссия, начатая в связи с подготовкой к этому мероприятию, представлена следующим образом. "24 ноября (1920 г. - A.C.) Политбюро ЦК РКП(б). образовало комиссию для подготовки плана реорганизации Наркомпроса. А.ВЛуначарский, внесенный в списки этой комиссии, фактически не принял никакого участия в ее работе. Все руководство этой комиссией находилось в руках Е.А.Литкенса, которому помогал
B.И.Соловьев. 26 ноября Е.А.Литкенс... представил проект реорганизации Наркомпроса В.ИЛенину" (20, с. 188).
Сущность проекта Е.АЛиткенса состояла в том, чтобы выделить в структуре Наркомпроса два руководящих центра -академический и организационный, и поставить под их контроль 7-.1341
вновь создаваемые управления комиссариата - Главпрофобр, Главсоцвос и Главполитпросвет (20, с. 188). Проект, подготовленный Е.А.Литкенсом, не привлек почти никакого внимания рядовых членов партии, но зато встретил возражения среди партийной верхушки: против него выступили В.ИЛенин, Н.К.Крупская и А.В.Луначарский. Характеризуя различия в подходах В.И.Ленина и Е.АЛиткенса к проблемам реорганизации Наркомпроса, Ш.Фицпатрик, в частности, отмечает: "Он (В.И.Ленин - A.C.) отверг план, предусматривающий создание трех управлений в структуре Наркомпроса и выдвинул совершенно иные предложения: отказаться от организации Главпрофобра и Главполитпросвета и выделить в структуре Наркомпроса шесть секторов - дошкольной работы; начальной школы; средней школы (куда входила бы и структура Главпрофобра); внешкольной работы (куда входила бы и структура Главполитпросвета) и сектор искусства. Сектор искусства, который Е.А.Литкенс намеревался вообще упразднить, был восстановлен Лениным, но восстановлен с тем непременным условием, чтобы коммунисты ...присутствовали в нем. Таким образом, тенденциозность проекта Е.А.Литкенса заключалась в его технической направленности, на это указывала и предполагавшаяся передача университетов в ведение Главпрофобра. Предложения Ленина шли вразрез с этими замыслами" (20, с. 189).
Тем не менее после обсуждения и некоторых доработок проект Е.АЛиткенса в конце концов получил одобрение. "Новая структура Наркомпроса была формально санкционирована декретом СНК "Положение о Наркомпросе", опубликованном в "Известиях" 15 февраля (1921 г. - A.C.). Это "Положение" в основном сохранило структурную композицию, предложенную Литкенсом" (20, с. 203). Однако в состоянии эйфории Е.А.Литкенсу и его сторонникам пришлось пребывать недолго. В дело реорганизации Наркомпроса вмешалась комиссия ВЦИК, созданная еще в октябре 1920 г. "для того, чтобы переоценить кадровый состав Наркомпроса и произвести сокращения в нем" (20, с. 206). Комиссию эту возглавил ЮЛарин. По
мнению Ш.Фицпатрик, деятельность комиссии под руководством ЮЛарина свела на нет почти все замыслы Е.А.Литкенса (20, с. 207).
Таким образом, Ш.Фицпатрик подтвердила вывод о крайне неэффективной работе системы ' партийно-государственного руководства культурой на примере Наркомпроса. Но она явилась также пионером в разработке концепции, объясняющей весь механизм формирования советской культурной политики в 20-х годах (21). Концепция, предложенная ей, в дальнейшем была уточнена и дополнена зарубежными историками, но сущность ее до настоящего времени сохранилась в неизменном виде.
По мнению Ш.Фицпатрик, выработку политического курса в области культуры, равно как и продолжительные дискуссии по этим проблемам, следует рассматривать в плане борьбы двух непримиримых политических течений ("линий" - по ее выражению): "мягкой" и "жесткой". Разъясняя подробнее свои взгляды, историк отмечает: "..мягкая линия ..была официальной правительственной и партийной линией до 1928 г..."Мягкая" линия не являлась линией либеральной. Она проводилась в политической системе, характерными чертами которой были идеологический контроль, цензура, служба госбезопасности, государственная монополия на прессу и ограничение частных изданий" (21, с. 267,268). В то же время "...в 20-х годы официальная политика в области культуры осуществлялась не партией, а правительственными органами... Расхожим было мнение, что "мягкая" линия в культуре более, соответствует коммунистическому правительству, чем коммунистической партии; вмешательство последней в сферу культуры могло лишь создать угрозу реализации этой линии" (21, с.268).
"Жесткая* линия была политикой "классовой войны" против внутренних врагов... а в области культуры она предполагала активное вмешательство партии с целью защиты пролетарских интересов" (21, с. 269). Социальная база сторонников "жесткой-" линии была достаточно широкой. Ее поддерживали "рядовые члены партии, 7*
комсомольцы, инициативные прокоммунистические группировки, такие, например, как пролетарские писатели и воинствующие безбожники. Это была линия провинциальной изоляции, осуществляемая радикально настроенной молодежью. Сторонники этой линии подходили к действительности с мерками времен гражданской войны и толковали о политике, используя военную терминологию. В их представлении "мягкая" линия была политикой уклонения от революционной борьбы" (21, с. 269).
Концептуальную схему Ш.Фицпатрик в целом разделяет и английский историк А.Кемп-Уэлч, который вместе с тем высказывает ряд уточнений и дополнений. По его мнению, нэп в области культуры "в чистом виде" существовал очень короткое время - лишь в 1921-1923 гг.; главными же противниками нэпа в культуре, то есть сторонниками "жесткой" политической линии, являлись три организации - ВАПП, Агитпроп и Институт красной профессуры, (40, с. 459-461). Как и Ш.Фицпатрик, А.Кемп-Уэлч дает крайне негативную характеристику деятельности "неистовых ревнителей" в области литературы и искусства. "Они не имели никаких связей с традициями дореволюционной эпохи, - подчеркивает историк. - По сравнению с писателями-"попутчиками" им явно не хватало ни образования, ни настойчивости. Все это делало их простыми марионетками того социального режима, в интересах которого они действовали" (40, с. 459).
Непримиримая борьба "мягкой" и "жесткой" политических линий в сфере духовной жизни стала особенно очевидной в ходе дискуссии по проблемам литературы, проходившей в 1923-1924 гг. Характерная черта этой дискуссии состояла в том, что, начатая "снизу" сторонниками "жесткой" линии, она формально завершилась решением, принятым на уровне ЦК РКП(б). Интересные данные о ходе этой дискуссии представлены в монографии Р.Миджуира. "С того самого момента, когда в 1923 г. был создан журнал "На посту"...группа "Октябрь" стала добиваться для себя такого же исключительного положения в области литературы, какое РКП(б)
имела в области политики, - подчеркивает американский литературовед. - Хотя группа эта была мала, но голоса ее членов разносились далеко. Руководимые Л.Авербахом, Б.Волиным, Г.Лелевичем, И.Вардиным и С.Родовым, они сразу же объявили войну всем литературным группировкам, исповедовавшим иные взгляды. ЛЕФ, по-видимому, не оказывал им серьезного сопротивления; от Пролеткульта осталось одно название; "Кузница" страдала плохой организацией. Единственной преградой амбициям напостовцев становился журнал "Красная новь". Поэтому и было решено разгромить его" (51, с. 168-169). Так начался затяжной конфликт, переросший в "литературную" войну, сторонников журнала "Красная новь" во главе с А.К.Воронским с пролетарскими литературными группировками. "Прошел год, но обе враждующие стороны продолжали требовать, чтобы партия высказалась по интересующим их вопросам. Как свидетельствует К.Радек, сторонники группы "Октябрь" подняли такой шум, что даже рядовые члены партии, до того времени не уделявшие вопросам литературы почти никакого внимания, теперь стали с большим интересом относиться к этим проблемам. Формальная дискуссия была начата в отделе печати ЦК РКП(б) 5 декабря 1923 г." (51, с. 168-169).
Характеризуя ход дискуссии 1923-1924 гг., Ш.Фицпатрик отмечает: "Основной мишенью для атак напостовцев являлся сторонник "мягкой" линии А.К.Воронский и его журнал "Красная новь"... Можно предполагать, что кампания, проводимая напостовцами, пользовалась некоторым сочувствием в аппарате ЦК, поскольку И.Вардину было разрешено не только присутствовать, но и выступать от имени напостовцев против А.К.Воронского на совещании, проходившем в отделе печати ЦК РКП(б) в мае 1924 г. Но здесь общественное мнение стало складываться не в пользу напостовцев: против установок ВАПП выступили Л.Д.Троцкий, Н.И.Бухарин, А.ВЛуначарский, НЛ.Мещеряков и Я.А.Яковлев... Только бывший "впередовец" П.М.Керженцев и поэт Демьян Бедный поддержали "жесткую" линию" (21, с. 281). По утверждению А.Кемп-
Уэлча, умеренным антинапостовскнм духом была проникнута и резолюция XIII съезда РКП(б) "О печати",отразившая все основные положения дискутируемых проблем (40, с. 456). Тем не менее спор между сторонниками "мягкой" и "жесткой" линий развития советской культуры на этом не закончился. В 1925 г. напостовцам удалось организовать новое наступление на своих противников. Как и прежде их атаки начали развиваться снизу вверх. "Спорные проблемы не были разрешены, - подчеркивает А.Кемп-Уэлч, -поскольку уже в начале 1925 г. в Политбюро ЦК РКП(б) вновь началось их обсуждение. Из числа ведущих политиков была создана партийная комиссия, цель которой состояла в том, чтобы выработать основы политики в области литературы. Впоследствии эти разработки были модифицированы в резолюцию о политике партии в области культуры в целом. Из состава комиссии наиболее активное участие в выработке этой резолюции приняли Н.И.Бухарин, М.В.Фрунзе и А.В.Луначарский. Именно Н.И.Бухарин и А.В.Луначарский (несмотря на письменные возражения Л.Д.Троцкого) несут ответственность за окончательную редакцию этого документа. По-видимому, они решили создать нечто уникальное. Но резолюция эта не свидетельствовала о нейтральности, как это часто утверджается, а была поворотом к политике вторжения партии в область культуры" (40, с. 456-457). Оценки современных советологов в целом указывают на переходный характер резолюции ЦК РКП(б) "О политике партии в области художественной литературы" от 18 июня 1925 г. (56, с. 80,81).
Со второй половины 20-х годов наступление "снизу" сторонников "жесткой" линии усиливается и осуществляется не только на литературном фронте, но и в других областях - в науке, искусстве, образовании; соответственно и "сверху" провозглашается "жесткая" политическая линия классовой войны против буржуазной интеллигенции, линия борьбы против любой опасности "справа" в области культуры (21, с. 270-278; 285). Сталинское руководство не только признает идеологический приоритет "левых" пролетарских
группировок, но и начинает энергично повышать их социальный статус посредством ускоренного продвижения низовых социальных категорий "вверх", на руководящие посты в государственном и партийном аппарате. Этот процесс социальной мобильности получил в исторической литературе название "выдвиженчества".
Кадровые перестановки происходили на всех уровнях, чистка шла снизу доверху. А.С.Бубнов, сменивший в сентябре 1929 г. А.ВЛуначарского на посту наркома просвещения РСФСР, конечно, был менее компетентен и искусен в области культурного строительств а, чем последний. В партийных кругах он имел репутацию военного администратора и публициста (34, с. 111-114). Но, как не без основания полагал И.В.Сталин, в сравнениии с А.В.Луначарским А.С.Бубнов имел одно несомненное преимущество - он более подходил на пост руководителя "культурной революции", основными методами проведения которой должны были стать социалистическое соревнование, ударничество и классовая борьба (58).
Проблематика культурной революции в СССР, фактически начавшейся в 1928 г., выходит за хронологические рамки данного обзора. Поэтому мы ограничиваемся лишь указанием на наиболее значимые исследования англо-американских ученых, которые относятся к этой проблеме (2; 3; 5; 12; 15; 18; 22; 23; 24; 26; 31; 36; 39;' 43; 46; 56).
Список литературы:
1.AgurskyM. The Third Rome: Nat. bolsbevism in the USSR. - L., 1987. - 426 p.
2. Baila EX. Technology and society under Lenin and Stalin: Origins of the Sov. techn. intelligentsia, 1917-1941. - Princeton (NJ.), 1978. - 469 p.
3. Barber J. Soviet historiens in crisis, 1928-1932. - L.; Basingstoke, 1981. - 194 p.
4. Baroostnan VJ). Russian cubo-futurism 1910-1930: A study in avant-gardizm. -The Hague, 1974. - 176 p.
5. BaumA.T. Komsomol participation in the Soviet first five-year plan - N Y , 1У87 -
62 p.
6. Biggart J. Bukharin and the origins of the "proletanan culture" dchate // Sov studies. - Glasgow, 1987. - Vol. 39, N 2. - P. 229-246.
7. Billington J. The Ikon and the axe: An interpretive history of Russian culture. - L., 1966. - 786 p.
8. Bisztray G. Marxist models of literary realism. - N.Y., 1978. - VII, 247 p.
9. Blutnenfeld J. Seesaw. Cultural life in Eastern Europe. - N.Y., 1968. - 276 p.
10. BogdanovA. Red Star The first bolshevik Utopia / Ed. by Graham L.R., Srites R. - Bloomington, 1984. - 257 p.
11. Bolshevism, taylorism and the technical intelligentsia: The Sov. Union, 1917-41 // Radical science j. - L., 1983. - N 13. - P. 48-61.
12. Borland H. Soviet literary theory and practice during the first live-year plan, 1928-32. - N.Y., 1950. - 256 p.
13. Brawn E. The proletarian episode in Russian literature, 1928-1932. - N.Y., 1953. -
311 p.
14. Cohen S.F. Bukharin and the bolshevik revolution: A political biography, 1888-1938. - N.Y., 1973. - 495 p.
15. Cultural revolution in Russia, 1928-1931 / Ed. by Fitzpatrick Sh.-I..; Bloomington, 1978. - 309 p.
16. Dossick J J. Doctoral research on Russia and the Soviet Union : A classified list of 3250 Amer.,Canad. a. Brit. diss, with some crit. a. statis. analysis. - N.Y.; L., 1976. - 345 p.
17. Eagleton T. Marxism and literary criticism. - Berkeley; Los Angeles, 1978. - 88 p.
18. Erler G., Kernig C. Cultural revolution // Marxizm, communism and Western society: A comparative endcl. / Ed. by Kernig C.D. - N.Y., 1972. - Vol. 2. - P. 269-282.
19. ErmolaevH. Soviet literary theories, 1917-1934: The genesis of socialist realism. -Berkeley, Los Angeles, 1963. - 261 p.
20. Fitzpatrick Ch. The Commissariat of enlightenment: Sov. organization a. the arts under Lunacharsky, Oct. 1917-1921. - Cambridge, 1970. - 380 p.
21. Fitzpatrick Ch. The 'soft* line on culture and its enemies: Sov. cultural policy, 1922-1927 // Slavic rev. - Chicago, 1974. - Vol. 33, N2. -P. 267-287.
22. Fitzpatrick Ch. Cultural revolution in Russia, 1928-1932 // J. of contemporary history. - L., 1974. - Vol. 9, N 1. - P. 33-55.
23. Fitzpatrick Ch. Culture and politics under Stalin: A reappraisal // Slavic rev. -Chicago, 1976. - Vol. 35, N2. - P. 211-231.
24. Fitzpatrick Ch. Education and social mobility in Soviet Union,1921-1934. -Cambridge, 1979. - 355 p.
25. Fitzpatrick Ch The Russian revolutk>n,1917-1931. - Oxford; N.Y., 1984. - 181 p.
26. Fitzpatrick Ch. The civil war as a formative expericncc // Bolchevik culture:Experiment a. order in the Russian revolution / Ed. by Glcason A , Kcney P. ct al. -Bloomington, 1985. - P. 57-76.
27. Fitzpaaidc Ok. Afterword: Revisionism revisited // Russ. rev. - Stanford, 1986. -Vol. 45, N 4. - P. 409-413.
28. FitzsimnuMS T, MabfP., Fiske J. USSR: Its people, its society, its culture. - New Haven, 1960. - 590 p.
29. Frankd T. The Russian artist: The creative person in Russian culture. - N.Y., 1972. -198 p.
3a FriedbergM. Russian classics in Soviet jackets. - N.Y.; L., 1962. - 228 p. 31. Graham LA The Soviet Academy of sciences and the Communist party, 1927-1932. - Princeton (NJ.), 1967. - 255 p.
,32. Graham LJt Bogdanov1« inner message // Bogdanov A. Red Star The first bolshevik utopia /Ed. by Graham L., Stites R. - Bloomington, 1984. - P. 241-253.
33. Harrington M. Socialism. - N.Y., 1972. - 436 p.
34. Haupt G, Marie J J. Makers of the Russian revolution: Biogr. of bolshevik leaders / Transí, from the Rus*, by Ferdinand C.I.P.; Comment, by Bellos D.M. • Ithaca (N.Y.), 1974. -452 p.
35. Hayasftida R.H. Lenin and the third front // Slavic rev. - Chicago, 1969. - Vol. 28, N2. -P. 314 -324.
36. James V.C. Soviet socialist realism: Origins a. theory. - L.; Basingstoke, 1973. -
146 p.
37. JoravskyD. Soviet marxism and natural science, 1917-1932. - L., 1961. - XIV,
433 p.
38. Joravsky D. Cultural revolution and the fortress mentality: Conf.on the origins of Sov. culture..., May 18-19,1981. - Wash., 1981. - 28 p. - (Occasional paper / Kennan inst. for advanced Rust, studies; N136).
39. JuvilerPJI. Revolutionary law and order. Politics a. social change in the USSR. -N.Y.; L, 1976. - 274 p.
40. Kemp-Welch A. "New Economic policy in culture * and its enemies // J. of contemporary history. - L., 1978. - Vol. 13, N 3. - P. 449-465.
41. KenexP. The birth of the propaganda sute: Soviet methods of mass mobilization, 1917-1929. - Cambridge, 1985. - 308 p.
42. Kleberg L Theater and revolution: From cult to Proletkult: Conf.on the origins of Sov. culture ..., May 18-19,1981. - Wash., 1981. -17 p. - (Occasional paper / Kennan inst. for advanced Russ. studies; N136).
43. Kneen PJi. Group conflict approach to Soviet Union: Theories a. approaches to Soviet politics: The Totalitarian perspective: Discussion papéis. - Birmingham, 1971. - 29p.
44. Kneen PJI. Higher education and cultural revolution in the USSR. - Birmingham, 1976. - 64 p.
45. LaingD. The Marxist theory of art. - Atlantic Highlands (N.J.), 1978. -162 p. 8-3341
46. Lampen N. The technical intelligentsia and the Soviet state. - N.Y., 1979. -191 p.
47. Lavrin JA. A panorama of Russian literature. - L, 1973. - 32S p.
48. Levis R. Science, nonscience and the Cultural revolution // Slavic rev. - Chicago, 1986. - Vol. 45, N 2. - P. 286-292.
49. Lügt F. Unin and the politics of Education//Ibid. - - Vol. 27, N 2. - P. 230-
257.
50. Mandel E. Trotsky: A study in dynamic of his thought. - L., 1979. -156 p.
51. Maguire R. Red Virgin soil. Soviet literature in the 1920's. -Princeton (N.J.). -1968. - 482 p.
52. Marxism and art: Essays classic a. contemporary / Ed. by Solomon M. - N.Y., 1974. - 649 p.
53. McLeUan D. Marxism after Marx: An introduction. - L., Basingstoke, 1979. - 260
P-
54. McClelland J.C. Utopianism versus revolutionary heroism in bolshevik policy: The proletarian culture debate // Slavic rev. - Chicago, 1980. - Vol. 39, N 3. - P. 403-425.
55. McClelland J.C. The Utopian and heroic: Divergent paths to the communist educational ideal // Bolshevik culture: Experiment a. order in the Russian revolution / Ed. by Gleason A., Kenez P. et al. - Bloomington, 1985. - P. 114 -130.
56. O'Connor E.T. The politics of Soviet culture: Anatolii Lunacharskii. - Ann Arbor, 1983. -193 p.
57. Pethybridge R. The social prelude to Stalinism. - L.; Basingstoke, 1974. - 343 p.
58. Remington T. [Recensio] // Slavic rev. - Chicago. - Vol. 45, N2 .- P. 360 -362. -Ree. ad op.: Luke T. W. Ideology and Soviet industrialization. - Westport, 1985. - 283 p.
59. Schapiro L The Communist party of the Soviet Union. - N.Y., 1960. - 631 p.
60. Seyffert R. Soviet literary structuralism: Background, debate, issues. - Columbus, 1983. - 378 p.
61. Slonim M. Soviet Russian literature: Writers and problems, 1917-1977. - N.Y., 1977. - 437 p.
62. Sochor TLA. Revolution and culture: The Bogdanov - Lenin controversy L., 1988. - 258 p.
63. Stasy R. Russian literary criticism: A short history. • N.Y., 1974. - 267 p.
64. Stalinism: Its impact on Russia and the world / Ed. by Urban G.R. - L., 1982. •
454 p.
65. Starr S. Art and society in revolutionary Russia // Problems of Communism. -Wash., 1978. - Vol. 27, N 6. - P. 70-73.
66. Stephan H. "LEF" and the left front of the arts. - München, 1981. - 242 p.
67. Stita Я Fantasy and revolution: Alexandr Bogdanov a. the origin of bolshevik science fiction // Bogdanov A. Red Star the first bolshevik Utopia / Ed. by Graham L.R., Stites R. - Bloomington, 1984. - P. 1-16.
68. Susiluoto I. The origins and development .of system thinking in the Soviet Union: Political and philosophical controversies from Bogdanov and Bukharin to the present-day re-evaluations. - Helsinki, 1982. - 211 p.
69. TaitA.L. Lunacharsky,the "poet-commissar" // Slavonic a. East Europ. rev. • L., 1974. - Vol. 52, N127. - P. 234-251.
70. Terms V. BclitUkij and Russian literary critisism. - L.: Madison, 1974. - 30S p.
71. Thomson B. Lot's wife and the Venus of Milo. - Cambridge, 1978. - 171 p.
72. Tucker RC. Lenin's bolshcvism as a culture in the making 11 Bolshevik culture: Experiment a. order in the Russian revolution. - Bloomington, 1985. - P. 25-38.
73. Vatkenier E. Russian realist art: The state a. society. - Ann Arbor; N.Y., 1977. -
251 p.
74. Vuciiuch A. Social thought in tsarist Russia: The quest for a general science of society, 1861-1917. - L.; Chicago, 1976. - 294 p.
75. VucinichA. Empire of Knowledge: The Academy of sciences of the USSR (1917 -1970). - Berkeley etc., 1984. - 484 p.
76. Williams Я Artist to devolution: Portraits of Russian avant-garde, 1905 - 1925. -L.: Bloomington, 1977. - 267 p.
77. Williams Я Collective immortality. The syndicalist origins of proletarian culture, 1905 -1910 // Slavic rev. - Chicago, 1980. - Vol. 39, N 3 - P. 389-402.
78. IVilUams RThe Other bolsheviks: Lenin a. his critics, 1904-1914. • Bloomington; Indianopolis, 1986.-233 р.
95.04.003. ТУПОВ B.C. БИРЖЕВОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИИ.
Почти пойное отсутствие законодательства, регулирующего торговлю ценными бумагами, в сегодняшней России позволяет различным дельцам с помощью хорошо организованной рекламной кампании по радио, телевидению и в других средствах массовой информации разжигать ажиотаж и увлекать доверчивых простофиль на покупку акций всевозможных дутых, часто совершенно фантастических предприятий.'
А как было раньше? Например, до 1917 г. Нам долгие годы говорили, что в царской России все было плохо, даже очень плохо. В 8*
