CC BY
615
УДК: 94(47): 930.1
ИДЕИ «КРАСНОГО ПАТРИОТИЗМА»
В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1918-1920 ГГ.)
Алексей Юрьевич Кожевников, к.и.н., доцент кафедры «История и политология» ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»
[email protected] г. Москва
На основе широкого круга источников и материалов историографии определяется специфика и прослеживается эволюция идей «красного» русского патриотизма как существенной компоненты советской пропаганды в годы гражданской войны (1918-1922 гг.). Лидеры большевизма и советский пропагандистский аппарат использовали идеи русского патриотизма как важный элемент политики «революционного оборончества», служащий задачам российского и международного пролетариата.
Ключевые слова: революционное оборончество, социалистическое Отечество, патриотизм, мировая революция, российский пролетариат, коллаборационизм буржуазии, помощь Атланты, В.И.Ленин, И.В.Сталин, Л.Д.Троцкий, А.И.Деникин,
A.В.Колчак, П.Н.Врангель, Б.В.Савинков.
THE IDEAS OF “RED PATRIOTISM” DURING THE YEARS OF THE CIVIL WAR
(1918-1920)
Kojevnikov A.Y.
The article covers the problems defining the particularities and evolution the ideas of “red” Russian patriotism as substantial components of Soviet propaganda during the years of the Civil War (1918-1922) on the basis of numerous of sources and works of historiography. The leaders of bolshevism and soviet propaganda system used the ideas of Russian patriotism as the important element of the policy of revolutionary defense, meeting the needs of the Russian and international proletariat.
Keywords: revolutionary defencism, socialist homeland, patriotism-ism, the world revlution, the Russian proletariat, the collaboration of the bourgeoisie, in the power of Atlanta, Lenin, Stalin, Trotsky, Denikin , AV Kolchak, P.N.Vrangel, BVSavinkov.
Октябрьская революция 1917 г. и приход большевистской партии к власти ознаменовали собой не только коренной слом социально-экономических и политических институтов прежней капиталистической России, но и явились началом новой государственности. Ее политическое содержание, основанное на принципе «диктатуры пролетариата», главные законы ее организации и функционирования были разработаны
B.И.Лениным еще в августе-сентябре 1917 г. В известном теоретическом труде «Государство и революция» он писал: «Пролетариату необходима государственная власть, централизованная организация силы, организация насилия и для подавления сопротивления эксплуататоров и для руководства громадной массой населения, крестьянством, мелкой буржуазией, полупролетариями в деле «налаживания» социалистического хозяйства» [16, С.26]. Образовавшаяся на руинах Российской империи Советская Российская республика нуждалась не только в создании своего государственного аппарата, армии, хозяйственных органов, но и в собственной
стр. 192 из 250
патриотической идеологии. Решающим фактором, повлиявшим на её формирование, явились начавшаяся с весны 1918 г. полномасштабная Гражданская война и иностранная военная интервенция.
Белогвардейское движение, которое ставило своей целью ниспровержение большевиков и выступало под лозунгами «единой и неделимой» России и освобождения ее от «засилья Интернационала», не смогло стать действительно «всенародным» и патриотическим. Во многом это объяснялось преимущественно дворянским и буржуазным социальным составом движения, отсутствием единой социальнополитической программы и абстрактными националистическими призывами белых, которые не могли привлечь на свою сторону большинство крестьян, заинтересованных, прежде всего, в решении земельного вопроса. Карательные меры против мирного населения на территориях, «освобожденных» от большевизма, также не могли служить свидетельством «народного» характера белого движения. Главнокомандующий Добровольческой армией А.И.Деникин в своих мемуарах с недоумением констатировал, что после «освобождения» его войсками огромных российских территорий, ожидаемой поддержки белых со стороны всех враждебных Советской власти элементов не произошло [9, С.118]. Характерны в этом отношении и свидетельства иностранцев, наблюдавших положение в «белом лагере». Так, английский корреспондент телеграфировал 11 февраля 1920 г. из Новороссийска: «Год тому назад союзные державы соединенно решили покончить с большевиками. Но союзники и Деникин, сменивший Корнилова, и все мы допустили одну ошибку. Мы забыли ознакомиться с настроениями русского народа. Мы ожидали взрыва добровольческого движения, но он не осуществился» [12, 13 февраля].
«Патриотическая» риторика белогвардейцев существенно дискредитировалась и фактом оказываемой им значительной финансовой и военной помощи со стороны Антанты. Эта помощь подтверждалась и официальными западными кругами. Так, факты поддержки армии Деникина британскими властями приведены одним из главных организаторов военной интервенции против Советской России У.Черчиллем в его работе «Мировой кризис»: «По совету генерального штаба, начиная с июля месяца 1919 г.,
Англия оказывала ему (Деникину - А.К.) главную помощь, и не менее 250 тыс. ружей, 200 пушек, 30 танков и громадные запасы оружия и снарядов были посланы через
Дарданеллы и Черное море в Новороссийск. Несколько сотен британских армейских офицеров и добровольцев в качестве советников, инструкторов, хранителей складов и даже несколько авиаторов помогали организации деникинских армий... Было бы ошибочно думать, что в течение всего этого года мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских. Напротив того, русские белогвардейцы сражались за
стр. 193 из 250
наше дело» [42, С.148]. В 1919 - 1920 гг. расходы Великобритании на армию Деникина (Вооруженные Силы Юга России) составили около 100 млн. фунтов стерлингов [33, С.12]. Британское военное командование полностью обеспечивало потребности белых армий в артиллерии и стрелковом вооружении. При этом войска А.И.Деникина, Н.Н.Юденича и Е.К.Миллера было решено перевооружить исключительно английским оружием, а армию А.В.Колчака - винтовками из «русских заказов» периода Первой мировой войны. США, как одна из ведущих держав Антан-ты, также были заинтересованы во всемерной поддержке белогвардейцев. Американское правительство предоставило армии
А.В.Колчака кредит в размере 262 млн. долларов и в счёт этой суммы на протяжении 1918-1919 гг. направили ему 450 тысяч винтовок, несколько тысяч пулеметов, сотни орудий, боеприпасы. Япония израсходовала на содержание белогвардейских формирований на Дальнем Востоке в 1918-1922 г. около 160 млн. иен [8, с.230]. После разгрома основных сил Колчака и Деникина организованная в 1920 г. в Крыму Русская армия П.Н.Врангеля сразу же была «взята на обеспечение» странами Антанты. Так, английское правительство ассигновало Врангелю 14,5 млн. фунтов стерлингов, французское правительство дало ему заём в сумме 150 млн. франков. Антанта предоставила армии Врангеля большое количество оружия, тяжелую артиллерию, танки, самолёты, передала ему почти все германское вооружение, оставшееся в Болгарии [Там же. с.235]. Впрочем, среди лидеров белого движения появлялись военачальники, делавшие главную политическую и материальную «ставки» на немецкие оккупационные власти. Это, прежде всего, относилось к «освободительной» деятельности атамана Всевеликого войска Донского П. Н. Краснова. По справедливому замечанию историка
А. В. Репникова, «успехи Дона в борьбе с Красной армией и устойчивость власти атамана в значительной мере были обусловлены его лояльностью и тесным сотрудничеством с командованием германских войск, занимавших часть территории области» [29, с.360]. Впрочем, после капитуляции Германии в ноябре 1918 г. П.Н.Краснов обратился за поддержкой к Великобритании и Франции, «проявив склонность следовать политической конъюнктуре» [Там же].
Лидеры кадетов, правых эсеров, российского финансового капитала также охотно шли на контакты с представителями западных держав и рассматривали иностранную интервенцию как действенную меру в борьбе с большевизмом. На Ясском совещании лидеров российских буржуазных партий и представителей держав Антанты, проходившем в ноябре 1918 г., был разработан план совместных действий против большевизма. Члены «русской делегации» на совещании (октябристы В.В.Меллер-Закомельский и
А.В.Кривошеин, кадеты П.Н.Милюков и М.М.Фёдоров, монархист В.И.Гурко, банкир
стр. 194 из 250
В.П.Рябушинский и др.) выступили с призывом к странам Антанты «о немедленном приходе союзных вооружённых сил» на Юг России (в Одессу и Николаев) для поддержки белого движения в его борьбе с Советской властью [8, с.699]. О своей деятельности в пользу западных держав и о контактах с представителями английской, французской, польской разведок в годы Гражданской войны дал подробные показания Военной коллегии Верховного Суда СССР в августе 1924 г. один из лидеров правых эсеров Б.В.Савинков. Признавая антинациональный характер своей борьбы с большевизмом -«властью, признанной русским народом», Савинков указывал на неизбежную зависимость антисоветских сил от иностранной помощи: «Я поступал так, как поступали все белые, опиравшиеся на иностранцев. А без опоры на иностранцев мы воевать не могли» [3,
с.553]. Еще более конкретное выражение это признание Савинкова получило в его знаменитом письме «Почему я признал советскую власть», написанном после процесса: «Есть еще одно обстоятельство... Я говорю о связи с иностранными государствами. Кто борется - тот в зависимости от иностранцев: от англичан, французов, японцев, поляков. Кто борется, тот в железных тисках - в тисках финансовых, военных, даже шпионских. Иными словами, на границе измены. Ведь никто не верит в бескорыстие иностранцев. Ведь каждый знает, что Россия снится им как замаскированная колония, самостоятельное государство, конечно, но работающее не для себя, а для них» [30, с.398]. Разоблачая коллаборационизм представителей буржуазных партий, которые пошли на союз с Антантой в борьбе против большевизма, В.И. Ленин отмечал, что российская буржуазия «готова была на все, чтобы удушить Советскую власть самыми подлыми способами -предать Россию кому угодно, только чтобы уничтожить власть Советов.» [19, с.216].
Западные государства приняли самое активное участие в гражданской войне в России. К весне 1919 г. на территории бывшей Российской империи действовали войска 14 иностранных государств общей численностью более 300 тысяч человек [2, с.84]. Разумеется, политическое и военное вмешательство «союзников» России в ее внутренний гражданский конфликт было продиктовано отнюдь не «миротворческими» намерениями. Кроме опасности распространения «коммунистической угрозы» на страны Европы и всего мира западные финансовые и политические круги беспокоила возможность восстановления сильного Российского государства с антикапиталистической идеологией. Наступившая после распада Российской империи «смута» создала благоприятные условия для передачи ее территорий под контроль иностранных держав и международного финансового капитала. В конце ноября 1917 г. на межсоюзной конференции в Париже правительства стран Антанты договорились о борьбе против победившей большевистской революции в России. 23 декабря 1917 г. между представителями Англии и Франции в
Париже было заключено соглашение о всесторонней помощи белогвардейским формированиям, а также о разделе «сфер влияния» на территории бывшей Российской империи. По этому соглашению предполагалось отторгнуть от России Прибалтику, Украину, Кавказ, Дон, Крым, Среднюю Азию, Бессарабию и другие территории. Зоной английских интересов были признаны Кавказ, Дон и Кубань. В свою очередь, Украина, Бессарабия, Крым объявлялись французской зоной влияния. Была также достигнута договоренность о том, что Дальний Восток и Сибирь становятся преимущественно сферами влияния США и Японии [В, с.2ЗЗ].
Примечательно, что западные политические круги декларировали свою военную и финансовую поддержку белогвардейцев и собственную интервенцию как «помощь русским национальным силам» [ІЗ, с.7]. В утверждённом І7 февраля І9І9 г. Главным командованием армиями Антанты «Плане действий» по расширению военной интервенции провозглашалось, что «реставрация режима порядка в России является делом сугубо национальным, которое должен осуществить сам русский народ» [Там же].
Для успешного осуществления этого «национального дела» предлагались меры по «оккупации Украины» войсками союзных держав, «блокада побережья Балтийского моря британским флотом», «действия Франции в Сибири» и ее участие в «организации польской армии». Все эти действия должны были служить главной цели, которая также обозначалась в документе: «Для держав Антанты встает жизненная необходимость свергнуть его (Советское правительство - А.К.) как можно скорее, и возникает долг солидарности осуществить с этой целью совместные усилия» [Там же. с.8].
«Русские национальные силы» в лице лидеров белого движения щедро расплатились со своими союзниками и кредиторами за оказанную помощь. Так, за период своего пребывания на русском Севере иностранные оккупанты, с согласия белогвардейцев, вывезли леса, льна, марганцевой руды на сумму более З,5 млн. фунтов стерлингов. Во время пребывания в Крыму армии Врангеля интервенты вывезли с І февраля по 1 сентября 1920 г. около 3 млн. пудов зерна, 830 тыс. пудов соли, 120 тыс. пудов льна, 120 тыс. пудов табака, 63 тыс. пудов шерсти и другое сырье. Белогвардейцами фактически за бесценок был продан США, Великобритании и Франции русский Черноморский торговый флот [8, с.232, 235]. На Дальнем Востоке только за первые три месяца І9І9 г. американо-японские интервенты вывезли более З млн. шкурок ценной пушнины, за весь год - І4 млн. пудов сельди, вывозилось большое количество леса [Там же. с.2З0]. В целях экономического закабаления русских дальневосточных территорий оккупанты создали при содействии белогвардейских властей во Владивостоке отделения банков США - национального Нью-Йоркского Сити-банка, Меркантиль Оверси и КО,
стр. 196 из 250
Чайна-Джапан трейдинг банка, а также отделения японских банков - Спеши- и Чосен-банка. Американские и японские монополии (Морган, Рокфеллер, Дюпон, Мицуи и Мицубиси) получали огромные прибыли от эксплуатации природных богатств Дальнего Востока. Япония получила от правительства Колчака право на продление рыболовной конвенции 1907 года, что дало возможность японским предпринимателям захватить в свои руки почти все русские рыболовные участки на дальневосточном побережье [5, с.90-91]. Колчаковский Совет министров отпускал десятки миллионов зарубежным акционерным компаниям. Иностранным «предпринимателям» белогвардейцы отдали тысячи предприятий Сибири для эксплуатации [6, с.267; 37]. За время белогвардейской диктатуры братьев Меркуловых в Приморье (1921-1922 гг.) японские интервенты расхитили достояние региона на сотни млн. рублей золотом [8, с.231]. Расширялась и религиозная американская экспансия при полном невмешательстве «русских патриотических властей». В 1918-1920 гг. на Дальний Восток засылались сотни американских проповедников. Ими были созданы отделения «Христианского союза молодых людей», субсидировались различные сектантские общины [5, с.91]. Конкурирующие с американцами японские и французские власти также рассматривали российский Дальний Восток зоной своих геополитических и экономических интересов. Главную ставку в реализации своих планов они делали на белогвардейцев. В 1921 г. представителями Дальневосточной республики (ДВР) были преданы огласке документы, изобличавшие агрессивные планы японских политических кругов в этом регионе. В частности, был опубликован секретный договор между Японией и Францией, по которому последняя соглашалась на оккупацию японцами Дальнего Востока и Сибири. Для этих целей французской стороной предлагалась переброска из Европы на Дальний Восток в распоряжение японского командования и его ставленника атамана Г. М. Семенова частей врангелевских войск. В документе отмечалось, что «французское правительство готово поддержать тот проект, чтобы японское правительство получило в Сибири свободу действий и чтобы бывшая армия Врангеля под руководством Семенова или других русских офицеров освободила занятые большевиками сибирские территории. После этого освобождения японское правительство может повести дело таким образом, что освобожденные области, находясь под японским протекторатом, но с русским управлением, подпадут совершенно под японское влияние». Был также опубликован секретный договор между Японией и атаманом Семеновым, по которому японская сторона брала на себя обязательства по снабжению его войск и белогвардейских формирований Р.Ф.Унгерна фон Штернберга оружием и деньгами. Разумеется, все это основывалось на согласии «:белых вождей» пойти на возможные территориальные
стр. 197 из 250
уступки «союзникам» в случае победы и даже признать иностранный протекторат [Там же. с.324; 24, с.352]. Эти и другие подобные факты никак не соответствовали «патриотическим» лозунгам «восстановления великой России», которые выдвигали лидеры и идеологи белого движения.
Уже после разгрома основных сил белых армий Колчака и Деникина И.В. Сталин в своей статье «К военному положению на Юге» (январь 1920 г.) указывал, что прямым следствием победы белогвардейцев явилась бы потеря национальной независимости России: «Деникин и Колчак несут с собой не только ярмо помещика и капиталиста, но и ярмо англо-французского капитала. Победа Деникина-Колчака есть потеря самостоятельности России, превращение России в дойную корову англо-французских денежных мешков. В этом смысле Советское правительство есть единственно народное и единственно национальное в лучшем смысле этого слова правительство, ибо оно несет с собой не только освобождение трудящихся от капитала, но и освобождение всей России от ига мирового империализма, превращение России из колонии в самостоятельную свободную страну» (курсив мой - А.К.) [36, с.284-285].
Таким образом, большевизм, победивший в Петрограде, Москве и ряде центральных губерний страны, находясь во враждебном кольце интервентов и контрреволюции, объективно становился единственной политической силой, способной отстоять государственный суверенитет России. Пролетариат первой Республики Советов обрел свое Отечество, которое нуждалось в защите. Мобилизация трудящихся масс для обороны республики требовала создания новой армии и «реабилитации» идеи патриотизма, идеи Отечества.
Призыв к защите социалистического Отечества впервые прозвучал в феврале 1918 г., еще за несколько месяцев до начала широкомасштабной военной интервенции. 22 февраля 1918 г. публикуется написанный В.И.Лениным декрет-воззвание Совета Народных Комиссаров (СНК) «Социалистическое Отечество в опасности!». Он появился в критический момент истории молодой республики, когда Германия, воспользовавшись срывом мирных переговоров в Брест-Литовске, развернула наступление на Советскую Россию. Декрет гласил: «Социалистическая республика Советов находится в величайшей опасности. До того момента, как поднимется и победит пролетариат Германии, священным долгом рабочих и крестьян России является беззаветная защита республики Советов против полчищ буржуазно-империалистической Германии» [17, с.357]. После
обозначения конкретных мер, необходимых для обороны республики, декрет-воззвание заканчивался словами: «Да здравствует социалистическое отечество!», «Да здравствует международная социалистическая революция!» [Там же. с.358]. Характерно, что наряду с
стр. 198 из 250
призывом к защите Отечества стратегическая установка большевиков на мировую интернациональную революцию оставалась главенствующей. Основные надежды большевистское руководство возлагало на возможность победы революции в Германии, как родины европейской социал-демократии, и испытанного в классовых боях пролетариата. Россия, - государство победившего пролетариата, - рассматривалась как временный революционный плацдарм, отвоеванный у мировой буржуазии, который необходимо было отстоять.
3 марта 1918 г. между Советской Россией и странами Четвертного союза был подписан мирный договор. От России в пользу Германии и ее союзников отторгались Украина, Польша, Литва, Латвия, западная часть Белоруссии, территории в Закавказье. Всего Советская Россия теряла около 1 млн. кв. км территории, входившей ранее в состав Российской империи. По статьям договора советская сторона демобилизовала армию и флот, а также только что созданные части Красной Армии. Советское государство обязывалось уплатить Германии контрибуцию в 90 тонн золота [8, с.74]. Крайне тяжелые и унизительные для России условия «мира» явились поводом для обвинений большевиков в предательстве национальных интересов страны и «сговоре» с германской стороной. Сложившееся положение требовало разъяснений позиции партии в отношении Брестского мира. В день переезда советского правительства в Москву (11 марта 1918 г.) В.И.Ленин пишет статью «Главная задача наших дней», носившую программный характер. В качестве эпиграфа были взяты слова поэта Н.А.Некрасова: «Ты и убогая, ты и обильная, / Ты и могучая, ты и бессильная / - Матушка-Русь!». Говоря о тяжелых последствиях Брестского мира (который, по исторической аналогии назван Тильзитским - между Наполеоном и Александром I в 1807 г.), В.И.Ленин указывал: «Мы принуждены были подписать "Тильзитский" мир. Надо измерить целиком, до дна, всю ту пропасть поражения, расчленения, порабощения, унижения, в которую нас теперь толкнули. Чем яснее мы поймем это, тем более твердой, закаленной, стальной сделается наша воля к освобождению, наше стремление подняться снова от порабощения к самостоятельности, наша непреклонная решимость добиться во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной. У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, - чтобы создать действительно могучую и обильную Русь. Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние и всякую фразу, если, стиснув зубы, соберет все свои силы, если напряжет каждый нерв, натянет каждый мускул, если поймет, что спасение возможно
только на том пути международной социалистической революции, на который мы вступили» [18, с.79-80].
Высадка войск стран Антанты на Севере и Дальнем Востоке России весной 1918 г. стала началом широкомасштабной интервенции против молодой Советской республики. Это событие, а также нарастающее гражданское противостояние привели советское руководство к необходимости провозглашения революционной войны как войны Отечественной. В связи со сложившимся положением был переориентирован и партийнопропагандистский аппарат. В марте 1918 г., в резолюции VII съезда РКП(б)) отмечалось: «Исторически неизбежны в настоящий период начавшейся эры социалистической революции многократные военные наступления империалистических государств (как с Запада, так и с Востока) против Советской России. Первейшей и основной задачей и нашей партии, и всего авангарда сознательного пролетариата, и Советской власти съезд признает принятие самых энергичных, беспощадно решительных и драконовских мер для повышения самодисциплины и дисциплины рабочих и крестьян России, для разъяснения неизбежности исторического приближения России к освободительной, отечественной, социалистической войне» [15, с.26].
Призыв к защите нового социалистического Отечества звучал не только в документах большевистской партии, но и в решениях местных советских органов. Так, в постановлении V съезда Советов Дальнего Востока (Хабаровск, 25-28 августа 1918 г.), проходившего в условиях начавшегося наступления объединенных войск американояпонских интервентов и белогвардейцев, подчеркивалось: «Мы будем бороться всеми силами, имеющимися в нашем распоряжении. Ни одной пяди своей социалистической родины не уступим без боя. Если же под напором огромных вражеских сил мы должны будем отойти от теперь занятых нами позиций, то сделаем это лишь в последнюю минуту с проклятием в устах и для того, чтобы, собравшись со свежими силами, вновь ринуться на обнаглевших врагов» [5, с.80].
Задачи обороны республики от внешней агрессии и внутренней контрреволюции приобрели для советского руководства первостепенное значение. 29 июля 1918 г. объединенное заседание ВЦИК, Моссовета и представителей рабочих организаций объявило социалистическое Отечество в опасности и призвало трудящихся к его защите. Позднее, в начале сентября 1918 г. - в период, когда положение на фронтах стало наиболее критическим, - ВЦИК объявил Советскую республику единым военным лагерем. Постановление ВЦИК от 2 сентября гласило: «Все силы и средства Социалистической республики ставятся в распоряжение священного дела вооруженной борьбы против насильников» [27, 4 сентября]. Обращает внимание использование здесь
стр. 200 из 250
нехарактерной для коммунистов терминологии - борьба против классовых врагов впервые объявлялась «священной». Были приняты меры по организации централизованного руководства фронтами и военными учреждениями. 6 сентября 1918 г. был создан Революционный военный совет республики (РВСР) - орган, призванный осуществлять в условиях войны непосредственное руководство армией и флотом. Его председателем был назначен Л.Д.Троцкий. Постановлением ВЦИК от 30 ноября 1918 г. образовывается чрезвычайный орган Советского государства - Совет рабочей и крестьянской обороны. Его возглавил В.И.Ленин, в первоначальный состав Совета были включены И.В.Сталин, Л.Д.Троцкий, Л.Б.Красин и другие партийные и советские руководители. На протяжении 1918 г. шёл процесс формирования Рабоче-Крестьянской Красной Армии, организации ее военных и политических структур.
Придерживаясь принципиальной установки на неизбежность скорой европейской революции, которая произойдёт лишь в случае удержания коммунистами власти в России,
В.И.Ленин и большевики рассматривали вопрос о защите Отечества также в общем контексте решения задач мировой революции. В своем докладе на объединённом заседании ВЦИК и Моссовета 14 мая 1918 г. глава советского правительства подчеркивал: «Мы оборонцы после 25 октября 1917 года, мы завоевали право на то, чтобы защищать отечество. Мы защищаем отечество от империалистов. Мы защищаем не великодержавность: от России ничего не осталось, кроме Великороссии, - не
национальные интересы, мы утверждаем, что интересы социализма, интересы мирового социализма выше интересов национальных, выше интересов государства. Мы оборонцы социалистического отечества. Это маленький островок среди окружающей империалистический мир войны, но на этом островке мы показали и доказали все, что может сделать рабочий класс» [18, с.341-342]. Классовое отношение к идее патриотизма проявлялась и в более поздних высказываниях В.И.Ленина. Патриотизм в своем дореволюционном «исконном» значении рассматривался как идеология буржуазии, идеология, мешающая сплочению интернациональных масс, замыкающая себя в национально-государственных границах. В ноябре 1918 г. Ленин констатировал: «Наша революция боролась с патриотизмом. Нам пришлось в эпоху Брестского мира идти против патриотизма (имеется в виду признание большевиками тяжелых и унизительных для России условий Брестского мира с Германией - А.К.). Мы говорили: если ты социалист, так ты должен все свои патриотические чувства принести в жертву во имя международной революции» [19, с.213]. Вместе с этим новая политическая обстановка, военное положение, в котором с весны 1918 г. оказалась Советская республика,
стр. 201 из 250
объективно способствовали утверждению патриотической идеи как важного элемента пропаганды революционного оборончества.
Первые значительные победы Красной Армии над войсками белогвардейцев и чехословаков в Поволжье осенью 1918 г. укрепили позиции большевиков и способствовали переходу на их сторону значительной части среднего крестьянства. В ноябре 1918 г. В.И.Ленин отмечал: «Неизбежно наступил поворот в положении
мелкобуржуазной демократии. Это поворот не случайный, не личный. Он касается миллионов и миллионов людей, которые поставлены в России в положение среднего крестьянства. Поворот касается всей мелкобуржуазной демократии. Она шла против нас с озлоблением, доходящим до бешенства, потому что мы должны были ломать все ее патриотические чувства. А история сделала так, что патриотизм теперь поворачивает в нашу сторону. Ведь ясно, что нельзя свергнуть большевиков иначе как иностранными штыками» (курсив мой - А.К.) [Там же. с.215-216].
В те же ноябрьские дни происходят революции в Германии и Австро-Венгрии. Эти события явились для большевиков не только подтверждением правоты их стратегии в отношении Брестского мира, но и укрепили уверенность в начале общеевропейской революции, в которой Советской России предстоит сыграть ведущую роль. 13 ноября 1918 г. ВЦИК аннулирует Брестский договор. Выступления В.И. Ленина того времени проникнуты идеями революционно-патриотического мессианства. Так, в своей речи на III съезде рабочей кооперации 9 декабря 1918 г. он подчеркивал: «Раньше западные народы рассматривали нас и все наше революционное движение, как курьез. Они говорили: пускай себе побалуется народ, а мы посмотрим, что из всего этого выйдет. Чудной русский народ!.. И вот этот «чудной русский народ» показал всему миру, что значит его «баловство». В настоящий момент, когда подошло начало немецкой революции, один из иностранных консулов говорил Зиновьеву: «Да еще не известно, кто больше использовал Брестский мир, вы или мы». Это говорил он потому, что все говорят то же самое. Все увидали, что это только начало всемирной великой революции. И это начало великой революции положили мы, отсталый русский «чудной» народ. Нужно сказать, что история идет странными путями: на долю страны отсталой выпала честь идти во главе великого мирового движения. Это движение видит и понимает буржуазия всего мира» [19, с.347-348].
Показательно, что выдвинутый В.И.Лениным тезис о ведущей роли русского народа в деле социального освобождения человечества нашел отклик и у представителей интеллигенции, ранее оппозиционно настроенной к новой власти. Недавний идейный оппонент большевизма А.М. Горький в своем выступлении на I конгрессе
Коммунистического Интернационала в марте 1919 г. отмечал: «Сегодня началась великая работа освобождения людей из крепкой, железной паутины прошлого. Случилось так, что впереди народов идут на решительный бой русские люди. Сегодня они идут к победе или на смерть пламенно и мужественно, как старые, привычные бойцы. То, что творится сейчас на Руси, должно быть понято, как гигантская попытка претворить в жизнь, в дело великие идеи и слова, сказанные учителями человечества, мудрецами Европы. И если честные русские революционеры, окруженные врагами, измученные голодом, будут побеждены, то последствия этого страшного несчастия тяжко лягут на плечи всех революционеров Европы, всего ее рабочего класса. Русский рабочий верит, что его братья в Европе не дадут задушить Россию» [4, с.111].
Несмотря на следование марксистской установке на «мировую революцию» и учреждение для этих целей Коммунистического Интернационала, расчеты большевистских руководителей на скорую поддержку Советской России европейским (прежде всего, германским) пролетариатом не оправдались. Революции 1919 года в Баварии и Венгрии были подавлены интервентами и внутренней контрреволюцией. «Нас блокирует Европа, мы лишены ожидавшейся помощи европейского пролетариата, на нас со всех сторон. лезет контрреволюция», - констатировал В.И.Ленин [7, с.36]. Однако, надежды на возможную поддержку Советской России со стороны пролетариата Европы (а с начала 1920-х гг. - и трудящихся Азии, прежде всего Китая) оставались у части большевистского руководства вплоть до начала 1930-х гг.
Продолжавшаяся Гражданская война, усиление иностранной интервенции, блокада центральных районов России, реальная угроза гибели Советского государства и коммунистической власти - все эти факторы объективно подводили большевистское руководство к более широкому использованию идей русского патриотизма в пропаганде революционного оборончества. В причудливом сочетании с идеями интернационализма и всемирной пролетарской революции русский патриотизм, в большевистской интерпретации (позднее названной философом Н.В.Устряловым «национал-большевизмом»), становился одним из элементов раннесоветской идеологии. Задача защиты революционного Отечества и «освободительная миссия» русского пролетариата по отношению к угнетенным других стран и народов требовали воспитания у красноармейцев качеств интернационалиста и патриота. Этому способствовал ряд факторов. К концу гражданской войны в пятимиллионной РККА русские составляли абсолютное численное большинство - 77,6%, украинцы - 13,7%, белорусы - 4%, татары, башкиры, латыши и другие национальности - 4,7% (кроме того, в частях Красной Армии в разное время служили около 200 тыс. зарубежных интернационалистов) [31, с.236].
стр. 203 из 250
Другим немаловажным фактором являлась деятельность белогвардейских диверсионнопропагандистских органов, прежде всего, колчаковского РОПД (Русское общество печатного дела: май-декабрь 1919 г.) и деникинского ОСВАГ (Осведомительное агентство: август 1919 - март 1920 г.), направленная на дискредитацию большевизма как «антинационального» движения, на идеологический подрыв Красной Армии и советского тыла. Широко практиковалась публикация и переброска в части РККА материалов об «антипатриотической» политике коммунистов (в частности, о «германобольшевистском заговоре» - фрагменты из так называемых «документов Сиссона»), фальшивых номеров партийных и советских газет («Правда», «Беднота» и др.), поддельные декреты Советского правительства и приказы по Красной Армии [8, с.423-424].
Все это заставляло руководство республики усилить пропагандистскую работу в РККА. В 1919 г. в Красной Армии и на Флоте окончательно сложилась структура партийно-политического аппарата: партячейки, институт военных комиссаров,
политотделы во главе с Политуправлением Реввоенсовета Республики (РВСР). Кроме политучебы, разъяснения политики партии и Советского государства предпринимались первые шаги по патриотическому воспитанию красноармейцев. Для этого понадобилось обращение к армейским традициям и военному теоретическому наследию дореволюционной России.
Показательно в этом отношении введение в октябре 1918 г. обязательной для всей Красной Армии «Служебной книжки красноармейца» - первого кодекса военной этики и учебника политграмоты советских вооруженных сил. Она была утверждена и издана за подписями В.И.Ленина и Я.М.Свердлова. Вместе с обозначением срока прохождения службы, перечислением выданного красноармейцу оружия, снаряжения и обмундирования в «Книжку» были включены основные положения Конституции РСФСР, некоторые декреты Советского правительства, рассказывалось о предназначении РККА, о военном долге красноармейца перед Советской республикой. «Книжка» призывала к отваге, мужеству, воинской доблести и преданности своей социалистической Родине. Свое новое содержание получило и понятие «воинской чести»: «Революционная воинская честь есть сознание собственного достоинства, как воина-революционера РабочеКрестьянской Красной Армии и гражданина свободной страны, исполняющего по совести свой долг» [8, с.266; 38, с.275-276]. Характерным «новшеством» стала публикация в
«Служебной книжке красноармейца» цитат из книги А.В. Суворова «Наука побеждать» (были включены 10 наиболее важных воинских правил великого русского полководца) [Там же]. В 1919 г. Политуправлением РВСР была издана листовка «Наказ
стр. 204 из 250
красноармейцу», которая призывала к бережному отношению к военному имуществу и учила правилам поведения в бою. Листовка включала в себя нескольких правил, составленных на основе русских народных пословиц и поговорок [22, с.19].
Эти факты свидетельствовали о стремлении большевистского партийного руководства и подчиненных ему политорганов РККА возродить некоторые, необходимые в военных условиях традиции русской армии, патриотическое воспитание военнослужащих. Политорганы Красной Армии (с 1946 г. - Советской Армии) на протяжении всей советской истории будут выполнять функцию «пропагандиста» политики Коммунистической партии в Вооруженных Силах, станут для армии главным проводником официальной линии, направленной на сочетание идей «пролетарского интернационализма» и русского патриотизма, получившего в 1930-е гг. наименование «советский патриотизм».
Следование русским военным традициям нашло отражение и во введении новой формы для военнослужащих РККА. В апреле 1918 г. приказом наркома по военным и морским делам Л. Д. Троцкого была учреждена комиссия по разработке формы обмундирования красноармейцев, а в мае объявлено положение о конкурсе по установлению форм одежды. В конкурсной разработке приняли участие известные
русские художники того времени: В.М.Васнецов, Б.М.Кустодиев, М.Д.Езучевский и др. 16 января 1919 г. приказом РВСР был утвержден головной убор красноармейца - шлем из сукна со звездой, получивший неофициальное название «богатырка». Действительно, по своей форме новый головной убор напоминал древнерусскую «ерихонку» или шелом с бармицей. Позднее он получит название «фрунзевка» (по имени командующего войсками Восточного фронта М.В. Фрунзе ), а затем и свое наиболее известное название -«буденовка» (по имени командующего 1-й Конной Армии С. М. Буденного). Различные модификации этого головного убора использовались в Красной Армии вплоть до начала Великой Отечественной войны Вопрос о времени и мотивах создания формы остается дискуссионным. По мнению одних исследователей, она была изготовлена по эскизам
В.М.Васнецова и И.А.Коровина еще в годы Первой мировой войны и предназначалась для предполагавшегося победного парада русских войск в Берлине. Невостребованная для этой цели она в 1918 г. была взята со складов для обмундирования Красной Армии. Другие исследователи считают, что форма была разработана в 1918 г. русскими художниками после соответствующего приказа Наркомвоенмора Л.Д.Троцкого. [8, с.637-638; 10, с.3-5; 35. №27].
Задача создания новых вооруженных сил Республики Советов требовала привлечения в их ряды опытных командных кадров царской армии. 10 июля 1918 г.
стр. 205 из 250
Пятый Всероссийский съезд Советов вынес постановление о мобилизации в Красную Армию офицеров старой армии. 29 июля был принят Декрет СНК РСФСР об обязательном призыве на службу в Красную Армию бывших офицеров, чиновников, врачей. Показательно, что еще до принятия Декрета, к июню 1918 г. около 9 тыс. офицеров добровольно вступили в Красную Армию [8, с.107]. К августу 1920 г. на службе в Красной Армии состояло 48 тыс. бывших генералов и офицеров царской армии, более 10 тыс. военных чиновников, 14 тыс. военных врачей. К концу Гражданской войны они составляли треть комсостава Красной Армии и Красного флота [14, с.167]. Поскольку количество бывших царских офицеров, служивших красным, пополнялось незначительно, на службу в РККА за период войны было взято более 14 тыс. пленных белых офицеров. За весь период войны в Красной Армии служило 775 бывших генералов и адмиралов -более половины состава генералитета (1263 человека на 1 января 1914 г.) [Там же.с.22]. Среди кадровых военных царской армии, перешедших на службу к Советской власти в годы Гражданской войны можно назвать имена генерал-лейтенантов К.И.Величко и М.С.Бонч-Бруевича, генерал-майоров Ф.Ф.Новицкого, А.А.Самойло, П.П.Лебедева, адмирала А. В. Немитца, контр-адмирала В. С. Альтфатера, полковников
Б.М.Шапошникова, С.С.Каменева, И.И.Вацетиса, подполковника Д.М.Карбышева и др. Особое место в этом списке принадлежит знаменитому русскому военачальнику Первой мировой войны А.А.Брусилову. В 1916 г. он являлся главнокомандующим Юго-Западного фронта (войска которого осуществили прорыв австро-венгерского фронта), в мае-июле
1917 г. - верховным главнокомандующим. Когда весной 1918 г. представители белого командования обратились к Брусилову с письмом-предложением возглавить «добровольческие» силы на Дону, он ответил подателю этого письма: «Никуда не поеду. Пора нам забыть о трехцветном знамени и соединиться под красным» [26, с.100]. С мая 1920 г. прославленный полководец был назначен председателем Особого совещания при главнокомандующем всех Вооруженных Сил Республики. Многие представители старой русской армии, принявшие Советскую власть, рассматривали службу в РККА как исполнение своего патриотического долга. Так, контр-адмирал В.С.Альтфатер, перешедший к большевикам еще в начале революции, говорил К.Б.Радеку в 1918 г.: «Я вам не верил, теперь буду помогать и делать свое дело, как никогда я этого не делал - в глубоком убеждении, что служу родине» [1, с.62].
Белое командование расценивало многочисленные факты сотрудничества генералитета и офицерства с советскими властями как измену «русскому делу». 14 ноября
1918 г. выходит приказ Главнокомандующего Добровольческой армии А.И. Деникина. В нем говорилось: «К стыду и позору русского офицерства много офицеров, даже в
стр. 206 из 250
высоких чинах, служат в рядах красной армии (Так в тексте - А.К.) Объявляю, что никакие мотивы не будут служить оправданием этого поступка. Ведя смертный бой с большевизмом, мы в провокаторах не нуждаемся. Всех, кто не оставит безотлагательно ряды красной армии, ждет проклятие народное и полевой суд Русской Армии - суровый и беспощадный» [43, с.162]. Измена «белому делу» сурово каралась - многие служившие в Красной Армии бывшие царские генералы и офицеры, оказавшиеся в плену у белогвардейцев, за отказ перейти на их сторону были казнены. В их числе: генерал-лейтенант А.П.Востросаблин, генерал-лейтенант А.А.Таубе, генерал-майор
А.В. Станкевич, генерал-майор А.П.Николаев и другие.
В Циркулярном письме ЦК РКП(б) об укреплении Красной Армии от 14 июля 1919 г. отмечалось: «Из числа офицеров за полтора года путём естественного отбора выделилась группа военных деятелей по большей части, которые с преданностью и самоотверженностью служат делу рабоче-крестьянской России. Сотни и сотни этих офицеров погибли в первых рядах, сражаясь бок о бок с нами против белогвардейцев. Сотни и сотни таких офицеров остаются в рядах нашей Красной Армии и служат ей верой и правдой. Само собой понятно, что эта часть офицерства заслуживает величайшего уважения со стороны рабочих» [15, с.113]. Вместе с этим в письме ЦК РКП(б) обращалось внимание на факты предательства со стороны военспецов и содержался призыв к усилению роли армейских политкомиссаров [Там же]. Это было определено решениями VIII съезда партии (март 1919 г.), осудившего политическую линию Л. Д. Троцкого в армии, выразившуюся в чрезмерном преклонении перед авторитетом военспецов и сведении к минимуму роли партийных организаций.
Усиление иностранной интервенции, продвижение белогвардейских войск к центральным районам страны требовали от советского правительства не только экстренных мер по созданию новой армии, но и налаживания эффективной политикопропагандистской работы внутри республики, на фронте и на территории, занятой противником. Эта работа осуществлялась под руководством ЦК РКП(б), ВЦИК и СНК РСФСР - Наркоматом просвещения, Политуправлением Реввоенсовета Республики (ПУР), советскими издательствами, культотделами Советов, Российским телеграфным агентством при ВЦИК (РОСТА) и др. Наряду с призывами к мировой революции и к сплочению интернациональных сил в борьбе с международным капиталом, в
советских пропагандистских документах 1918-1919 гг. (материалах периодической печати, воззваниях, листовках, агитплакатах и т.д.) все чаще обращались к идеям социалистического патриотизма, защиты территориальной целостности России.
стр. 207 из 250
Так, в листовке «Чего хотят англичане, французы, идущие против нас войной?», выпущенной в 1918 г. издательством ВЦИК, подчеркивалось: «Они (интервенты - А.К.) захватили дорогу на Мурманск, весь берег Белого моря, Онегу, Архангельск. Нашлись предатели, которые им помогли. Они пушками с крейсеров громили мирное население -за что, что мы им сделали?... Чего же хотите вы, король, президент, лорды и герцоги, купцы и банкиры, помещики Америки, Англии, Франции, Японии?». Далее в листовке приводятся их слова: «Мы хотим сожрать вас, мы хотим захватить ваши леса на севере, ваши гавани, ваши дороги. Мы хотим, чтобы лен и пенька, лес и хлеб, все, чем богата ваша страна, медь и железо, свинец, серебро, платина, золото, - все мы хотим захватить. Мы хотим захватить и север, и Волгу, и Урал, и Кавказ. Нам нужны ваши источники нефти, ваши рудники и шахты, ваши рыбныя (Так в тексте - А.К.) ловли, все заберем!... Мы хотим посадить вам на шею царя, потому что и в нашей стране (имеется ввиду Великобритания - А.К.) король Георг, - родственник Романова, потому что наша буржуазия - родная вашей, наши помещики - родные вашим...». Завершается листовка словами: «Вот чего хотят эти люди. Гоните их вон!» [8, с.515]. Примечательно, что в данном документе представители русских эксплуататорских классов фактически отождествляются с иностранными захватчиками. Подобным образом обозначался антинациональный характер всего контрреволюционного движения. В одном из выпусков агитационного плаката - «Окон сатиры РОСТА» за 1919 г. генерал Деникин был представлен в образе свиньи, а противостоящий ему красноармеец - как страж новой России. Под рисунком был приведен характерный текст В. В. Маяковского: «Русь - свинье не товарищ» [23, с.37]. Борьба против иностранной интервенции заставляла
большевиков-интернационалистов все чаще апеллировать к патриотическим чувствам русских, к их героическому прошлому. Например, в марте 1919 г., в оккупированной французскими войсками Одессе коммунистическим подпольем распространялась листовка с обращением к белогвардейцам: «Как вам не стыдно идти вместе с французами? Разве вы забыли 12-й год?» [1, с .159].
Использование большевиками идей русского патриотизма, обращение к национальным военным традициям в годы Гражданской войны еще не превратилось в определенную идеологическую линию, но являлось необходимым элементом
политической пропаганды в условиях иностранной агрессии и гражданского
противостояния. Публицист М.С.Агурский в своей работе «Идеология национал-
большевизма», вышедшей в Париже в 1980 г., выдвигал гипотезу о том, что главным «теоретиком красного патриотизма и едва ли не его вождем оказывается Лев Троцкий» [Там же. с.150]. В доказательство этого приводятся характерные цитаты Л.Д.Троцкого из
его книги «Литература и революция», окрашенные в русско-патриотические тона. В частности, Троцкий утверждал, что «Октябрьская революция глубоко национальна» [Там же. С.151]. Проводя параллель между деятельностью большевиков и радикальными реформами Петра I, противопоставляя русских революционеров государственному патриотизму эпохи Николая I, партийный лидер указывал на то, что «варвар Петр был национальнее всего бородатого и разузоренного прошлого», декабристы национальнее официальной государственности Николая I, большевизм национальнее Врангеля и всей русской эмиграции [39, с.82]. Бездоказательность подобного утверждения М.С.Агурского подтверждается уже тем, что приведенные цитаты Л. Д. Троцкого содержатся в книге, написанной им в 1923 г., т.е. уже после окончания Гражданской войны. Книга отражала личные взгляды автора на вопросы отечественной истории и культуры и директивного характера не носила. Нет конкретных фактов, подтверждающих роль Троцкого в проведении патриотической пропаганды в РККА. Как отмечалось выше, к идеям патриотизма большевики обратились еще задолго до Октября 1917 г., и инициатива исходила непосредственно от В.И.Ленина. После VI съезда РСДРП(б) в августе 1917 г., когда Троцкий и группа «межрайонцев» были приняты в ряды партии, и в период гражданской войны - уже в должностях наркомвоенмора и председателя РВС республики новый партийный лидер не обозначил своей принадлежности к какой-либо национальности и не являлся пропагандистом патриотической идеи. Будучи убежденным интернационалистом, он постоянно это подчеркивал. В своих мемуарах «Моя жизнь», написанных в период эмиграции, Л.Д.Троцкий отмечал: «Национальный момент, столь важный в жизни России, не играл в моей личной жизни почти никакой роли. Уже в ранней молодости национальные пристрастия или предубеждения вызывали во мне рационалистическое недоумение, переходившее в известных случаях в брезгливость, даже в нравственную тошноту. Марксистское воспитание углубило эти настроения, превратив их в активный интернационализм» [40, с.63]. Однако, пребывание на посту руководителя военного наркомата и Реввоенсовета республики на протяжении нескольких лет (19181925 гг.), и особенно в годы гражданской войны, способствовало формированию мнения о Л.Д.Троцком в среде интеллигенции как о «защитнике революционной Отчизны». Не случайно, в 1918 г. советскими политпропагандистами был выпущен плакат, где наркомвоенмор изображен в виде Георгия Победоносца. Текст плаката гласил: «Троцкий поражает дракона контрреволюции» [11, с.240 (вкладка)]. Тем не менее, опираясь на
вышеприведенные исторические факты и материалы печати, можно утверждать, что главным инициатором введения элементов патриотической идеологии в советскую и партийную пропаганду тех лет следует считать В.И.Ленина.
Свое новое выражение идеи русского патриотизма как важная компонента пропаганды «революционного оборонничества» получат в период советско-польской войны. 25 апреля 1920 г. Польша, отвергнув мирные предложения советского правительства, вторглась на территорию Украины. 6 мая польскими войсками был взят Киев. Одновременно польская армия развернула наступление на Белоруссию. Страны Антанты, заинтересованные в создании «санитарного кордона» против большевизма, поддерживая провозглашенную польскими правящими кругами идею «великой Польши от моря до моря» (от Данцига до Одессы), оказали значительную материальную помощь режиму Ю.Пилсудского. По данным, приведенным российским историком М.И.Мельтюховым, «весной 1920 г. Англия, Франция и США поставили Польше 1494 орудия, 2800 пулеметов, 385,5 тыс. винтовок, 42 тыс. револьверов, около 700 самолетов, 200 бронемашин, 800 грузовиков, 4,5 тыс. повозок, 3 млн. комплектов обмундирования, 4 млн. пар обуви, средства связи и медикаменты» [25, с.51-52]. О целях, преследуемых польским правительством, красноречиво свидетельствует документ, подготовленный по указанию Ю.Пилсудского 1 марта 1920 г. для командного состава Волынского фронта: «Глава государства и польское правительство стоят на позиции безусловного ослабления России... В настоящее время польское правительство намерено поддержать национальное украинское движение, чтобы создать самостоятельное украинское государство и таким путем значительно ослабить Россию, оторвав от нее самую богатую зерном и природными ископаемыми окраину. Ведущей идеей создания самостоятельной Украины является создание барьера между Польшей и Россией, переход Украины под польское влияние и обеспечение таким путем экспансии Польши, как экономической - для создания себе рынка сбыта, так и политической». В документе также указывалось на необходимость захвата черноморских портов, что позволило бы Польше занять «такое положение в отношении восточноевропейских государств, какое сейчас в отношении Польши занимают западноевропейские государства. Порты на Балтике будут иметь значение, когда Польша одновременно получит порты на Черном море» [Там же. с.54].
Нападение Польши на советские республики - Украину и Белоруссию было воспринято в Москве как начало новой интервенции стран Антанты против Советской России. 23 мая в советской печати публикуются тезисы ЦК РКП(б) «Польский фронт и наши задачи», в которых война с буржуазной и «шляхетской» Польшей объявлялась «центральной задачей всей рабоче-крестьянской России». Трудящиеся Советской России, как подчеркивалось в этом документе, должны были осознать, что отражение польской агрессии является общенациональным делом: «Рабочий и работница, крестьянин и крестьянка должны понять и почувствовать, что война с Польшей есть их война, есть
война за независимость социалистической России». При этом в «Тезисах» указывалось, что эта война ведется за будущий «союз с социалистической Польшей и с пролетариями Европы и всего мира» [15, с.184]. События апреля-мая 1920 г. привели, по мнению
М.И.Мельтюхова «к определенному национальному сплочению в расколотой гражданской войной стране» [25, с.70]. Призыв к национальному объединению в
условиях польской агрессии нашел свое яркое выражение в письме генерала А.А.Брусилова к начальнику Всероссийского главного штаба Н.И.Раттелю и в воззвании к белому офицерству представителей генералитета бывшей царской армии.
В письме, направленном 1 мая 1920 г. Н.И.Раттелю, генерал А.А.Брусилов, выражая свое беспокойство обстановкой на советско-польском фронте, отмечал: «За последние дни пришлось мне читать ежедневно в газетах про быстрое и широкое наступление поляков, которые, по видимому желают захватить все земли, входившие в состав Королевства Польского до 1772 г., а может быть, и этим не ограничатся. При такой обстановке было бы желательно собрать совещание из людей боевого и жизненного опыта для подробного обсуждения настоящего положения России и наиболее целесообразных мер для избавления от иностранного нашествия... Первою мерою должно быть возбуждение народного патриотизма, без которого крепкой, боеспособной армии не будет». Признавая, что «старое павшее правительство было неправо, держа часть польского братского народа. под своим владычеством», А.А.Брусилов, вместе с тем, подчеркивал, что «свободная Россия,.. освободив поляков и дав им возможность самоопределиться и устроиться по своему желанию, вправе требовать того же самого от них, и польское нашествие на земли, искони принадлежащие русскому православному народу, необходимо отразить силою.» [28, 7 мая].
Мотивация этого письма была изложена А.А.Брусиловым позднее: «Я хотел что-нибудь предпринять, чтобы оградить Россию от Польши, вместе с тем возбудить в армии национальный дух, вернее, расшевелить национализм». Прославленный полководец с возмущением писал о военном союзе врангелевцев и поляков, выступивших одновременно против Советской России, подчеркивая политическую недальновидность сторонников «белого дела», не понимавших, что «поляки, завладев нашими западными губерниями, не отдадут их обратно без новой войны кровопролития». Окончательное разочарование в возможностях белого движения нашло отражение в следующих признаниях А. А.Брусилова: «Я думал, что пока большевики стерегут наши бывшие границы, пока Красная Армия не пускает в бывшую Россию поляков, мне с ними по пути. Они сгинут, а Россия останется. Я думал, что меня поймут там, на Юге. Но нет, не поняли» [34, с.117].
стр. 211 из 250
Опубликованное в «Правде» письмо А.А.Брусилова Н.И.Раттелю сопровождалось обширными редакционными комментариями. В них, в частности, отмечалось: «В высокой степени знаменательно, что А.А.Брусилов самим фактом предложения своих услуг для дела борьбы с буржуазно-шляхецкой Польшей как бы подтвердил от лица известных общественных кругов, что рабоче-крестьянская власть имеет право желать и требовать поддержки и помощи от всех честных и преданных народу граждан, независимо от их прошлого воспитания, в той великой борьбе на Западе, от которой зависит будущность России» [28, 7 мая].
Реввоенсовет республики, рассмотрев предоставленное Н.И.Раттелем письмо А. А.Брусилова, в котором излагалась идея создания Особого совещания, 2 мая принимает решение: «В целях всестороннего освещения вопросов, связанных с этой борьбой, от исхода которой зависит судьба не только украинского, но и русского народа, образовать при главнокомандующем всех вооруженных сил республики высокоавторитетное по своему составу особое совещание по вопросам увеличения сил и средств для борьбы с наступлением польской контрреволюции» [28, 5 мая]. 5 мая этот приказ был опубликован в «Правде». Председателем Особого совещания назначался Брусилов. В состав совещания вошли известные военачальники - А.А.Поливанов, В.Н.Клембовский, П.С.Балуев, А.Е.Гутор, А.М.Зайончковский, А.А.Цуриков, М.В.Акимов, Д.П.Парский и другие.
Одной из первых акций, предпринятых участниками Совещания, явилось составление воззвания «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились». 30 мая оно было опубликовано в «Правде». В нем, в частности, отмечалось: «Свободный русский народ освободил все бывшие подвластные народы и дал возможность каждому из них самоопределиться и устроить свою жизнь по собственному произволению. Тем более имеет право сам русский и украинский народ устраивать свою участь и свою жизнь так, как ему нравится, и мы все обязаны по долгу совести работать на пользу, свободу и славу своей родной матери России.». Раскрыв цели, преследуемые польскими интервентами, авторы воззвания обратились с патриотическим призывом к русскому офицерству сплотиться перед угрозой внешней агрессии: «В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы, ваши старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где их вам ни нанес, и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию на фронт или в тыл, куда бы правительство Советской Рабоче-Крестьянской России вас ни назначило, и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честной службой , не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она
безвозвратно может пропасть, и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою матушку-Россию» [28,3O мая]. Примечательно, что на страницах
главной газеты большевистской партии были опубликованы строки, в которых содержался призыв к «надклассовой» солидарности русских патриотов в условиях военной агрессии против России.
2 июня 192O г. Совнаркомом был принят декрет «О бывших офицерах», подписанный В.И. Лениным. Декрет гласил:: «Все те бывшие офицеры, которые в той или другой форме окажут содействие скорейшей ликвидации остающихся еще в Крыму, на Кавказе и в Сибири белогвардейских отрядов и тем облегчат и ускорят победу рабочекрестьянской России над шляхетской Польшей, будут освобождены от ответственности за те деяния, которые они совершили в составе белогвардейских армий Врангеля, Деникина, Колчака, Семенова и проч.» [14, с.169]. В декрете нашло свое отражение стремление Советского правительства привлечь опытные военные кадры для служения народной власти, гарантировавшей реабилитацию участникам белого движения, а также военнопленным белогвардейцам. Первые отклики на эти документы появились уже через несколько дней после их опубликования. Как пишет историк А. Г. Кавтарадзе, «группа бывших колчаковских офицеров, сотрудников хозяйственного управления Приуральского военного округа, обратилась 8 июня 192O г. к военному комиссару этого управления с заявлением, в котором было сказано, что в ответ на обращение Особого совещания и декрет от 2 июня 192O г. они испытывают «глубокое желание честной службой» искупить свое пребывание в рядах колчаковцев и подтверждают, что для них не будет более «почетной службы, чем служба родине и трудящимся», которым они готовы отдать себя всецело на служение «не только в тылу, но и на фронте» [Там же].
Идея патриотического, общенародного «надклассового» объединения в условиях военной польской интервенции получила свое выражение в публикациях советского журнала «Военное дело». Так, в мае 192O г. на его страницах приводилась следующая оценка советско-польской войны: «Польша этой войной лишь содействует
выздоровлению России. Пусть эта война для одних будет «гражданской» с точки зрения идеалов социализма, для других она «война за неприкосновенность, за цельность России», война за честь «русского флага», т.е. в чистом виде оборона от внешних врагов. Здесь Россия найдет путь к единению: беспартийный и коммунист, патриот и искренний член интернационала от сердца могут подать руку друг другу для совместных усилий в грядущей борьбе» [25, с.72]. Еще более яркое выражение пафос русского революционного
стр. 213 из 250
патриотизма получил в «Обзоре боевых действий Красной Армии» в мае месяце 1920 г. на страницах того же издания: «Наступила весна, и, несмотря на неимоверно тяжелые зимние походы и блестящие победы Красной Армии, ее оружие снова обнажено на западе, где гремит беспрерывная канонада и решается вековой спор с ляхами. Еще несколько месяцев усилий красных бойцов Руси нужны для окончания цикла возгоревшихся войн 20-го века! Гремят призывом боевые трубы по всей Руси, скликая бойцов на последний «смертный» бой с ляхами! Эй Русь, вперед на защиту своих «вековых» прав - встань, как один против недруга!» [Там же]. Однако, как отмечает М.И.Мельтюхов, некоторые откровенно антипольские и «великорусские» публикации «Военного дела» вызвали недовольство Л.Д.Троцкого. В частности, это относилось к статье начальника Оперативного управления Полевого штаба РВСР Б.М.Шапошникова «Первые боевые шаги маршала Пилсудского», в которой «честный и открытый дух великорусского племени» противопоставлялся «природному иезуитству ляхов». По мнению наркомвоенмора, «это противоречило духу братства русского рабочего класса к трудящимся массам Польши» [25, с.626; 32, с.61-62]. Издание журнала «Военное дело» было приостановлено до радикального изменения состава редакции. Это свидетельствовало, что Б. М. Шапошников и другие авторы журнала своими антипольскими публикациями «переступили» определенную идеологическую «черту», отделяющую партийную пропаганду революционного оборончества от явных призывов к русскому национализму. Предпринятая в отношении журнала мера также соответствовала указанию ЦК РКП(б) редакциям газет, подчеркивающему, что «в статьях о Польше и польской войне необходимо строжайшим образом исключить возможные уклоны в сторону национализма и шовинизма» [25, с.71].
В результате успешно проведенного контрнаступления в мае-июле 1920 г. Красная Армия освободила захваченные противником территории Украины и Белоруссии и вступила в пределы Польши. Еще за несколько дней до освобождения столицы Белоруссии Минска, 2 июля РВС Западного фронта отдает знаменитый приказ №1423: «Красные солдаты! Пробил час ... Войска Красного Знамени и войска гниющего белого орла стоят перед смертельной схваткой. Оправдаем же надежды социалистического отечества ... На западе решаются судьбы мировой революции. Через труп Белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству. На запад к решительным битвам, к громкозвучным победам. Стройтесь в боевые колонны, пробил час наступления на Вильно, Минск, Варшаву. Марш!» [Там же. с.110]. 23 июля В.И.Ленин направил члену РВС Юго-Западного фронта И.В.Сталину
телеграмму, текст которой красноречиво свидетельствовал о настроениях
стр. 214 из 250
большевистского руководства, предвкушавшего скорую победу европейской революции: «Положение в Коминтерне превосходно. Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может быть, также Чехию и Румынию» [11, с.342]. В тот же день Главнокомандующий
Вооруженными силами Республики С.С.Каменев отдал приказ советским войскам овладеть Варшавой.
Отношение И.В. Сталина к предстоящей военной операции на территории Польши было изначально скептическое. В статье «Новый поход Антанты» («Правда», 25-26 мая 1920 г.), подчеркивая освободительный характер действий Красной Армии на украинских и белорусских землях, Сталин, вместе с тем, отмечал, что предстоящая революционная война, перенесенная на территорию сопредельного государства, будет в корне отличаться от внутрироссийского гражданского конфликта. И прежде всего это касалось тыла противостоящей стороны: «Ни одна армия в мире не может победить, без устойчивого тыла. Слабость Колчака и Деникина объяснялась тем, что у них не было «своего» тыла, что они, проникнутые истинно-русскими, великодержавными стремлениями, вынуждены были строить фронт, снабжать и пополнять его в значительной степени за счет нерусских элементов, враждебных к таким стремлениям, вынуждены были действовать в районах, заведомо чуждых для их войск. В отличие от тыла Колчака и Деникина, тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение - «чувство отчизны» - передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твердость. Отсюда стойкость польских войск» (выделено жирно автором статьи) [36, с.323]. Законы
классовой борьбы, по мнению Сталина, также не действовали бы в подобных условиях: «Классовые конфликты (в Польше - А.К.) еще не достигли такой силы, чтобы прорвать чувство национального единства и заразить противоречиями разнородный в классовом отношении фронт. Если бы польские войска действовали в районе собственно Польши, с ними, без сомнения, трудно было бы бороться» [Там же. с.324]. Месяц спустя, в беседе с корреспондентом УкрРОСТА, Сталин предупреждал, что польская армия располагает значительными резервами и опирается на помощь Антанты. Исходя из этого, он считал «неуместным то бахвальство и вредное для дела самодовольство, которое оказалось у некоторых товарищей: одни из них не довольствуются успехами на фронте и кричат о «марше на Варшаву», другие, не довольствуясь обороной нашей Республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на «красной советской Варшаве» [Там же. с.333].
стр. 215 из 250
Однако сторонники разжигания «мирового революционного пожара» были настроены иначе и, прежде всего, рассчитывали на «классовую сознательность» польского пролетариата. Советско-польские мирные переговоры зашли в тупик. Тем временем в Польше была объявлена дополнительная мобилизация. В течение июля в польскую армию пришли 573 тыс. мобилизованных и 160 тыс. добровольцев [11, с.342]. Пропагандистская кампания «защиты национальной независимости», а также предпринятые правительством меры, направленные на сглаживание социальных противоречий (закон, ограничивавший помещичье землевладение и предоставляющий льготы крестьянским хозяйствам) способствовали сплочению польского общества. По мере приближения советских войск к Варшаве сопротивление поляков возрастало. 4 августа премьер-министр Великобритании Д. Ллойд-Джордж потребовал немедленного прекращения наступления советских войск, угрожая возобновлением блокады и направлением английского флота к берегам России. Между тем, на заседании Политбюро 5 августа, на котором рассматривался британский ультиматум, наркомвоенмор Л.Д.Троцкий уверял партийных соратников, что 16 августа Красная Армия возьмет Варшаву [Там же]. 16 августа польские войска, использовав численное преимущество, нанесли контрудар по 3-й и 15-й армиям Западного фронта. Началось отступление Красной Армии по всему фронту. К 25 августа советские войска отошли на линию Липск-Вислочь, восточнее Бреста. Следствием поражения под Варшавой стало заключение в октябре 1920 г. перемирия с Польшей на значительно менее выгодных для Советской России условиях по сравнению с предлагаемыми польской стороной в июле. Анализируя причины поражения советских войск, В.И.Ленин впоследствии отмечал: «Когда мы подошли к Варшаве, наши войска оказались настолько измученными, что у них не хватило сил одерживать победу дальше, а польские войска, поддержанные патриотическим подъемом в Варшаве, чувствуя себя в своей стране, нашли поддержку, нашли новую возможность идти вперед. Оказалось, что война дала возможность дойти почти до полного разгрома Польши, но в решительный момент у нас не хватило сил» (курсив мой - А.К.) [20, с.321]. Эти слова лидера большевизма,
убежденного интернационалиста и сторонника мировой пролетарской революции являлись фактическим признанием действенности патриотической пропаганды и необходимости учитывать «национальный фактор» в условиях революционной войны.
Постепенное затухание военного конфликта с Польшей позволило командованию Красной Армии перебросить войска на южное направление - против выступивших из Крыма белогвардейских частей генерала П.Н.Врангеля, сменившего в апреле 1920 г. А.И.Деникина на посту главнокомандующего ВСЮР. Еще до начала наступления советских войск в Северной Таврии (28 октября) среди врангелевцев стала
стр. 216 из 250
распространяться листовка - «Воззвание к офицерам армии барона Врангеля», составленная участниками Особого Совещания и подписанная Председателем ВЦИК М.Калининым, Председателем СНК В.Ульяновым (Лениным), Народным комиссаром по военным делам Л.Троцким и Председателем Особого Совещания при Главкоме
А.Брусиловым. Апеллировавший к патриотическим чувствам русских офицеров, оказавшихся в «белом лагере», текст листовки гласил:
«Все, что есть честного в русском офицерстве, уже стало на защиту Советской России и борется за ее независимость, за возможность мирного труда, за власть трудящихся на фронтах против Польши и Врангеля. И только вы до сих пор еще ведете братоубийственную войну, находясь в стане наших врагов.
Во имя единодушного труда всех и всего, что есть честного в русском народе, руководимые заботой о возрождении трудовой России, мы призываем вас:
Откажитесь от постыдной роли на службе у польских панов и французских ростовщиков и сложите оружие, бесчестно направленное против собственного народа» [34, с.126].
Тот же призыв прозвучал позднее - в дни вступления частей Красной Армии в Крым. 11 ноября Революционный Военный Совет Южного фронта и его командующий М.В.Фрунзе обратились по радио к офицерам, солдатам, казакам и матросам врангелевской армии: «Борьба на юге заканчивается полной победой советского оружия. Пали Краснов и Деникин, завтра падет Врангель. Все попытки восстановить в России капиталистический строй с помощью иностранных империалистов кончились позорно. Великая революция победила, великая страна отстояла свою целость. Белые офицеры, наше предложение (о прекращении сопротивления - А. К.) возлагает на вас колоссальную ответственность. Если оно будет отвергнуто и борьба будет продолжаться, то вся вина за бессмысленно пролитую русскую кровь ляжет на вас» [41, с.419]. Это предложение
«белой» стороной было проигнорировано. Врангель приказал закрыть все радиостанции, за исключением одной, обслуживаемой офицерами [44, с.16].
Победа над Врангелем означала окончание вооруженной борьбы с «белой» контрреволюцией и иностранной интервенцией на большей части территории России (Дальний Восток, находившийся под контролем белогвардейцев и оккупационных японских войск, будет освобожден частями Народно-революционной армии Дальневосточной республики лишь в октябре 1922 г. и затем включен в состав РСФСР). Оценивая победу трудящихся Республики Советов в гражданской войне как высшее проявление «революционного», народного патриотизма, В.И.Ленин в заключительном слове по докладу о концессиях на фракции РКП(б) VIII съезда Советов 21 декабря 1920 г.
стр. 217 из 250
подчеркивал: «Патриотизм человека, который будет лучше три года голодать, чем отдать Россию иностранцам, это - настоящий патриотизм, без которого мы три года не продержались бы. Без этого патриотизма мы не добились бы защиты Советской республики. Это - лучший революционный патриотизм» [21, с.124].
Пришедшие к власти в России в октябре 1917 г. большевики являлись убежденными сторонниками мировой революции и своей конечной целью провозглашали построение коммунистического интернационального общества, в котором государственные и национальные перегородки, разъединяющие международный пролетариат, будут со временем разрушены. Однако реальность гражданской войны, иностранная интервенция и существование молодой Советской республики в условиях международной изоляции заставили большевистских руководителей скорректировать свою идеологическую политику, «реабилитировав» патриотизм как одну из главных составляющих государственной пропаганды 1918-1920 гг. (понятия «патриотизм», «национальная гордость» были введены в большевистский идеологический лексикон
В.И.Лениным еще в 1914 г.). Идея защиты социалистического Отечества как важный элемент пропаганды революционного оборончества была провозглашена в феврале 1918 г. и свое окончательное выражение получила в период советско-польской войны весной-летом 1920 г. В период гражданской войны идея русского патриотизма будет использоваться большевиками как идея революционная, служащая задачам российского и международного пролетариата.
Литература:
1. Агурский М.С. Идеология национал-большевизма. М., 2003.
2. Барсенков А.С., Вдовин А.И. История России. 1917-2007. М., 2008.
3. Борис Савинков на Лубянке. Документы. М., 2001.
4. Бунин И.А. Окаянные дни. М., 1990.
5. Героические годы борьбы и побед (Дальний Восток в огне гражданской войны). М., 1968.
6. Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. В 2-х кн. М., 1980. Кн.2.
7. Горький А.М. Полн.собр.соч. Т.19.
8. Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. М., 1987.
9. Деникин А.И. Очерки русской смуты. Берлин. 1926. Т.5.
10. Дерябин А.И. Гражданская война в России 1917-1922. Красная Армия. М., 1998.
11. Емельянов Ю.В. Троцкий: мифы и личность. М., 2003.
12. Известия Всеукраинского революционного комитета и Харьковского губревкома. 1920. № 47.
13. Из истории гражданской войны в СССР. М., 1961. Т.2.
14. Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов.1917-1920 гг. М., 1988.
15. КПСС в резолюциях. Т.2.
16. Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.33.
17. Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.35.
18. Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.36.
19. Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.37.
20. Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.41.
21. Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.42.
22. Листовки гражданской войны в СССР 1918-1922 гг. М., 1942.
23. Маяковский В.В. Собр.соч.: В 12 тт. М., 1978. Т.7.
24. Международные отношения на Дальнем Востоке. М., 1951.
25. Мельтюхов М.И. Советско-польские войны. М., 2004.
26. Нестерович-Берг М.Л. В борьбе с большевиками. Париж, 1931.
27. Правда. 1918.
28. Правда. 1920.
29. Репников А.В., П.Н.Краснов // Общественная мысль Русского зарубежья: Энциклопедия. М., 2009.
30. Савинков Б.В. Воспоминания. М, 1990.
31. Самойленко В.Ф. Народ и армия едины. М., 1974.
32. Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов XX столетия. М., 2001.
33. Соколов Т. Интервенты на Кубани. Краснодар, 1957.
34. Соколов Ю.В. Красная звезда или крест? М., 1994.
35. Сопельняк Б. Буденовка - любимый головной убор красноармейцев // Вечерняя Москва. 2010.
36. Сталин И.В. Соч. Т.4.
37. Субботовский И. Союзники, русские реакционеры и интервенция. Краткий обзор (по официальным архивным документам колчаковского правительства). Л., 1926.
38. Суворовский сборник. М., 1951.
39. Троцкий Л.Д. Литература и революция. М.,1991.
40. Троцкий Л.Д. Моя жизнь. М., 1990. Т.2.
41. Фрунзе М.В. Избр.произв. Т.1. М.,1957.
42. Черчилль У. Мировой кризис. М.-Л..,1932. С.166, 173; История Отечества в документах. 1917-1993 гг. М., 1994. Ч.1.
43. Шевоцуков П. А. Страницы истории гражданской войны. М., 1992.
44. Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1987.
