CC BY
224
3. ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО, ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ ПРАВО, СЕМЕЙНОЕ ПРАВО, МЕЖДУНАРОДНОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО (СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 12.00.03)
3.1. ОБЩАЯ ДОЛЕВАЯ СОБСТВЕННОСТЬ НА ИМУЩЕСТВО ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ТОВАРИЩЕСТВ И ОБЩЕСТВ
Рыженков А.Я., д.ю.н., профессор. Должность: заведующий сектором современного права. Место работы: НИИ общественных и гуманитарных наук Волгоградской академии государственной службы. Черноморец А.Е., д.ю.н., профессор. Должность: ведущий научный сотрудник. Место работы: НИИ общественных и гуманитарных наук Волгоградской академии государственной службы.
Чаркин С.А., к.ю.н. Должность: председатель суда. Место работы: Центральный районный суд г. Волгограда.
Аннотация: Авторы критикуют закрепленное законодательством и поддерживаемое учеными-цивилистами положение о признании за хозяйственными товариществами и обществами права собственности на закрепленное за ними имущество, а также приводят аргументы в определение статуса их имущества как объекта общей долевой собственности.
Ключевые слова: юридическое лицо; хозяйственные товарищества и общества; долевая собственность; общая собственность; частная собственность; доля в вещи.
THE COMMON EQUITY OWNERSHIP ON PROPERTY OF ECONOMIC PARTNERSHIPS AND COMPANIES
Ryzhenkov A.Y., Doctor of Law, Professor. Position: Head of modern law sector. Place of employment: Research institute of social sciences and liberal arts, Volgograd Academy of Public Administration.
Chernomorets A.Y., Doctor of Law, Professor. Position: Leading researcher. Place of employment: Research institute of social sciences and liberal arts, Volgograd Academy of Public Administration.
Charkin S.A., Ph.D. in Law. Position: Chairman. Place of employment: Central district court of Volgograd.
Annotation: Authors criticize a standing about an acceptance of a property right on assigned property to economic partnerships and companies fixed by the law and seconded by civil scientists, as well as produce arguments in definition of the status of their property as an object of common equity ownership.
Keywords: juridical person; economic partnerships and companies; the common ownership; the equity ownership; a private property; a share in a thing.
Мы в своих работах неоднократно отмечали, что признание ГК РФ и другим законодательством хозяйственных товариществ и обществ субъектами права собственности на обособленное за ними имущество является ошибочным, вступает в противоречие с объективными законами развития производительных сил и присвоения полученных результатов производства1.
1 См., подробно: Рыженков А.Я., Черноморец А.Е. Теория права собственности. Историко-аналитический очерк. - Элиста, 2009. С. 748-759.
И обосновывали наш вывод о том, что это имущество в натурально-вещественной форме и в его стоимостном выражении принадлежит на праве общей долевой собственности учредителям юридического лица (товарищам, акционерам и т.п. лицам, участвующим в производственной деятельности юридического лица овеществленным или денежным капиталом). Юридическое лицо в данной организационно-правовой форме, хотя и называется корпоративным образованием, не является субъектом права собственности.
В нашей статье мы возвращаемся к этой злободневной проблеме в связи с тем, что в юридической литературе иногда искажается представление об общей долевой собственности по различным ее признакам. Ей приписываются свойства ограничения свободы со-собственников в их субъективных правах по сравнению с той свободой, которой обладают индивидуальные собственники вне пределов общей собственности. А поскольку имущество юридических лиц в форме хозяйственных товариществ и обществ нами признается объектом общей долевой, т.е. многосубъектной собственности, то мы попытаемся пролить свет на некоторые спорные и дискуссионные вопросы с позиций нашего о них представления. Нет необходимости доказывать, что юридическому лицу посвящено превеликое множество научных исследований в зарубежной и отечественной литературе всех исторических времен, в том числе и в современный период. Но никто сегодня даже не ставит под сомнение обоснованность признания ст. ст. 48, 66 ГК РФ и специальным законодательством юридических лиц в форме хозяйственных товариществ и обществ собственниками обособленного за ними имущества. Раз законодатель так решил, то значит все правильно. Вот молчаливая позиция нашей цивилистической науки.
Мы же сторонники другого взгляда, поэтому, отстаивая позицию признания имущества хозяйственных товариществ и обществ объектом общей долевой собственности их учредителей (товарищей, коммандитистов и т.п. инвесторов, обеспечивающих хозяйственную деятельность своим овеществленным и денежным капиталом), попытаемся высказать свои соображения о характере этой долевой собственности. Предварительно отметим, что общая долевая собственность и право этой собственности вообще в современной ци-вилистической литературе исследуются достаточно активно. Одной из последних работ, в которой довольно подробно анализируются различные воззрения ученых на эту проблему, является статья С.А. Зинченко и В. В. Галова «Понятие права общей долевой собственности и ее методологическое значение»2, которая, собственно, и стала поводом нашего обращения к этой теме. К тому же вопрос права общей долевой собственности на имущество хозяйственных товариществ и обществ пока глубоко не изучен в науке гражданского права. Наша же позиция расходится с официальным признанием в законодательстве самих юридических лиц собственниками обособленного за ними имущества и имеющимися в литературе мнениями.
2 См.: Зинченко С.А., Галов В.В. Понятие права общей долевой собственности и ее методологическое значение. - Закон. - 2008. -№ 3. - С. 109-120.
Безусловно, общие методологические положения, выработанные цивилистической наукой в отношении общей долевой собственности и права собственности, применимы и при характеристике корпоративной долевой собственности на имущество указанных юридических лиц. Однако имеется и ряд особенностей, на которых мы здесь остановимся. Но, прежде всего, объясним один из побудительных мотивов к нашему здесь выступлению.
С.А. Зинченко и В.В. Галов отмечают в своей статье, что общая собственность содержит существенные ограничения субъекта права собственности. В подкрепление своей позиции они ссылаются на высказывание К. И. Скловского в его книге о том, что «эта принудительность никак не может быть совместима со свободой лица и является поэтому непреодолимым пределом развития общей собственности, которая почти всегда влечет за собой возмущение в классических цивилистических установлениях» .
Насчет того, в каких классических цивилистических установлениях общая собственность влечет за собой возмущение, сказать что-то в плане возражения автору или согласия с ним трудно. Но то, что к общей долевой собственности, названной нами условно корпоративной, утверждение К.И. Скловского никакого отношения не имеет, мы постараемся доказать чуть ниже. Но перед этим остановимся на вопросе о том, как авторы статьи понимают собственность вообще в формулировке ст. 209 ГК РФ, которая, по их мнению, заключает идею полного господства собственника над вещью, тогда как собственник общей вещ4и ограничен волей других субъектов - сособственников .
Мы уже неоднократно отмечали в наших работах то обстоятельство, что полного господства лица над вещью вообще не бывает, а в русле ст. 209 ГК РФ тем более ни о какой полной свободе собственника господствовать над принадлежащей ему вещью не может быть и речи. Там, правда, говорится не о вещи, а об имуществе, что далеко не одно и то же. Но оставим пока данное отождествление имущества и вещи за рамками нашего исследования. И остановимся на «своем усмотрении собственника совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия». На этом злополучном «своем усмотрении» собственника совершать «любые действия» в отношении своего имущества спотыкаются многие цивилисты, рассуждающие о господстве им над своей вещью, вопреки заложенному в ст. 209 ГК РФ подлинному смыслу. Не трудно понять, что эти любые действия собственника не должны противоречить не только закону, но и иным правовым актам. К правовым актам относятся не только законы и другие нормативные акты, но и акты индивидуальные, называемые еще актами применения норм права. Вот действия собственника имущества и должны вписываться в рамки не только нормативных актов, но и всякого рода предписаний индивидуального характера. Причем не только федеральных органов, так как согласно Конституции РФ это - предмет ведения не только Федерации, но и субъектов РФ, поскольку на практике они также издают свои нормативные и индивидуальные акты, регулирующие
3 См.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. - М.: Изд-во «Дело», 1999. С. 170.
4 См.: Зинченко С.А., Галов В.В. Указ. Соч. С. 109.
гражданские отношения, что в научной литературе признано вполне обоснованным.
Трудно понять тех авторов, которые усматривают в ст. 209 ГК общедозволительный характер регулирования собственнических отношений, а не разрешительный. Такую ошибочную позицию занимает С.С. Алексеев в своей монографии5. Полагаем, что ничего общедозволительного в ст. 209 ГК РФ нет и в помине, ее нормы построены на строго разрешительном методе регулирования общественных отношений. Из этого следует, что и индивидуальный собственник без участия в общей собственности ограничен в своих возможностях, его свобода действий существенно ограничена. Право же общей долевой собственности как играло важную роль в регулировании столь важных имущественных отношений в жизни людей, так и остается ничем не заменимым юридическим механизмом, потому что без общей собственности и физические лица, и другие субъекты, в том числе, публичные образования, не могут обходиться. То ограничение со-собственников, которое обнаружили авторы анализируемой статьи, восполняется совместными усилиями или коллективными действиями сособственников, что является по своей сущности своеобразным кооперированием или интегрированием их жизнедеятельности. Причем общая долевая собственность возникает, как правило, путем добровольного объединения своих средств ее участниками.
Что же касается общей долевой собственности на имущество хозяйственных товариществ и обществ, то здесь она служит наиболее целесообразным, а точнее, экономически выгодным вариантом вложения капитала в денежной или овеществленной форме в производство и получения на него прибыли в виде дивидендов. Причем риск убытков от такого участия в деятельности этих хозяйствующих субъектов минимальный и определяется всего лишь размером вклада в их имущество (кроме полных товарищей). И немаловажным обстоятельством является также тот факт, что фигура юридического лица служит ширмой, за которой скрываются имена тех, кто вкладывает эти капиталы в производство юридического лица и эксплуатирует в нем работающих людей. В ресурсодобывающих отраслях, где преобладающей формой юридического лица как раз и являются хозяйственные товарищества и общества, произошло неимоверное обогащение вкладчиков денежного капитала. В добавок к полученному доходу от добычи нефти, газа, меди, золота, алюминия, никеля, других полезных ископаемых, лесных богатств страны, они еще присваивают себе и природную ренту. Олигархи и другие миллиардеры и миллионеры в политическом истеблишменте фигурируют как предприниматели, но официально они же, надо полагать, не зарегистрированы в качестве индивидуальных предпринимателей, а «приписаны» к сообществу товарищей или акционеров, в котором и черпают свои «заработанные кровным трудом» дивиденды для продолжения своей процветающей жизнедеятельности на основе расширенного воспроизводства своих капиталов. Здесь все понятно, сказал бы К. Маркс: общественная форма производства и частная форма присвоения его результатов замаскированы в юридическом лице, чтобы скрыть существующие в
5 См.: Алексеев С.С. Право собственности. Проблемы теории. -Екатеринбург, 2006. С. 26-27.
этом процессе глубокие социально-экономические, классово-непримиримые противоречия. Хозяйственные товарищества и общества в нашей сегодняшней действительности служат хорошим, а точнее, эффективным трансформатором превращения односубъектной (формально) собственности в многосубъектную (фактически) индивидуальную собственность тех, кто вложил в имущество юридического лица свой овеществленный и денежный капитал, так называемых инвесторов отечественного или зарубежного происхождения.
Если исторически обратиться к пониманию доли в объекте общей собственности советским законодательством, то там все ясно. В ст. 26 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик говорится, что имущество может принадлежать на праве общей собственности двум или нескольким ... организациям, либо двум или нескольким гражданам. Различается общая собственность с определением долей (долевая собственность) или без определения долей (совместная собственность) Общая собственность организаций и граждан тогда не допускалась.
Более подробно вопросы общей собственности урегулированы в главе 12 ГК РСФСР 1964 г. Ст. 112 повторила дословно то, что говорится о понятии общей собственности в Основах гражданского законодательства. Во всех статьях этой главы доля рассматривалась как некая часть общего имущества реального или в его стоимостном выражении. В ст. 123 указывалось, что каждый из участников общей долевой собственности вправе требовать выдела своей доли из общего имущества. Если соглашение о свободе выдела не достигнуто, то по иску любого участника имущество делится в натуре, поскольку это возможно без несоразмерного ущерба его хозяйственному назначению; в противном случае выделяющийся собственник получает денежную компенсацию. Все понятно: выделяющийся собственник получает свою так называемую идеальную долю в ее стоимостном выражении. Ни в одной статье Основ гражданского законодательства и ГК РСФСР нет и намека на то, что доля в общем имуществе хоть как-то может смешиваться с долей в праве.
Это уже наши новые отечественные идеологи - разработчики проекта ГК РФ, а вслед за ними и законодатель, умудрились смешать долю в имуществе с долей в праве (ст. 244 и другие ГК РФ), встав на путь идеализма, поскольку отождествили материально-
вещественный субстрат или предметы материального мира с общественным сознанием в форме права. И те, кто вынашивал идею такого смешения, теперь всеми способами пытаются доказать свою правоту. Особенно на этом настаивает Е.А. Суханов в своей статье «Право собственности в Гражданском кодексе»8. В нашей монографии мы весьма подробно рассмотрели это глубоко ошибочное представление о праве общей собственности в конструкции ГК РФ, в учении Е.А. Суханова и других авторов, защищающих эту идею9. В других работах мы также аргументируем свою точку
8 См.: Суханов Е.А. Право собственности в Гражданском кодексе. - Закон. - 1995. - № 11.
9 См.: Рыженков А.Я., Черноморец А.Е. Очерки теории права собственности (прошлое и настоящее).- Волгоград, 2005. С. 482501.
зрения о недопустимости смешивать долю в имуществе с долей в праве10.
И, казалось бы, что вопрос не требует дальнейшей дискуссии, поскольку она будет носить схоластический характер. Однако упомянутая статья С.А. Зинченко и
В.В. Галова вынуждает снова вернуться к этой теме.
Надо отдать должное этим ученым за то, что они весьма скрупулезно подошли к изучению точек зрения многих авторов по данному вопросу, дословно изложили их содержание. Однако не во всех случаях, полагаем, дают им верную оценку. И самое главное, что сами допускают смешение доли в имуществе с долей в праве. Как еще можно понимать их следующее выражение: «Идея реальной доли в праве общей собственности предполагает, что каждому из сособственников принадлежит конкретная, физически обособленная часть вещи». И дальше идет ссылка на О.С. Иоффе, мнение которого, однако, было высказано не в отношении реальной доли в праве, а реальной доли в вещи. Вот его слова в изложении авторов: «Если бы была обозначена реальная доля, причитающаяся тому или иному собственнику, то его следовало бы уже признать индивидуальным собственником данной доли, а не участником общей долевой собственности»1 .
Где же здесь хотя бы какой-то намек на реальную долю в праве? Четко и понятно речь идет о реальной доли в вещи, а не в праве. В праве может быть только мифическая доля. Верное утверждение ученого цивилиста с мировым именем необоснованно приспособлено к позиции авторов. С точки зрения научной объективности такой подход в исследовании является некорректным. Совершенно надуманно ростовские ученые относят О.С. Иоффе к сторонникам названного ими «третьего подхода, который заключается в признании за долей части права общей собственности».
Вслед за такой совершенно несостоятельной припиской О.С. Иоффе идеи «доля в праве» они тут же цитируют его высказывание, в котором нет ни малейших следов выражения им этой идеи. Вот их слова: «О.С. Иоффе указывает, что понятие идеальной доли неудачно. Нельзя сущность долей сводить только к известной части меновой стоимости, при таком подходе остается открытым вопрос: кому вещь принадлежит на праве собственности как материальный объект, если участник имеет право не на вещь или ее часть, а
12
лишь на какую-то долю меновой стоимости вещи» . Таким образом, подменив понятие «реальная доля в вещи» на понятие «реальная доля в праве» наши исследователи права общей долевой собственности вовлекли в свою путаницу и столь известного ученого для усиления своей позиции того, что они сами думают.
В контексте идеальной доли на вещь как объект общей долевой собственности есть повод остановиться на высказываниях последовательно Ю.К. Толстого и Д. И. Меера, которые приводятся в данной статье. «По мнению Ю.К. Толстого, - пишут авторы, - конструкция идеальной доли, которая сводит право на долю лишь к его стоимостному выражению, ведет к упразднению вещи как объекта общей собственности, а тем самым и к замене права общей долевой собственности обязательственным. Д.И. Мейер определяет понятие со-
10 См.: Рыженков А.Я., Черноморец А.Я. Теория права собственности. Историко-аналитический очерк. - Элиста, 2009. С. 72072131.
11 См.: Иоффе О.С. Избранные труды. В 4-х т. Т.11. - СПб: Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. С. 474-475.
12 См.: Зинченко С.А., Галов В.В. Указ. соч. С. 111.
держания права общей собственности следующим образом: несколько лиц представляются субъектами одного и того же права собственности и каждому принадлежит идеальная доля вещи, материальная же часть каждого сохозяина не может быть определе-на»13.
Трудно понять, в какой связке находятся высказывания этих двух известных отечественных цивилистов, научное творчество которых разделяется более чем столетием, особенно в русле того, что вслед за мнениями двух цитируемых ученых авторы статьи вдруг заявляют, что «идея о возможности существования доли в праве общей собственности подверглась определенной критике». Ни одному из цитируемых ученых данная идея не присуща. В тоже время высказывание Ю.К. Толстого имеет глубокий смысл и заключается он в том, что действительно в конструкции общей долевой собственности наличествует обязательственный элемент. Это свидетельствует, что деление права на вещное и обязательственное является в каком-то отношении условным. В обязательственных правоотношениях непременно присутствует вещно-правовой элемент, а в вещном праве - обязательственный. Такая взаимосвязь между ними особо четко проявляется в теории, рассматривающей право собственности как правоотношение. Нельзя вообще в общественных науках заниматься абсолютизацией, потому что все абсолютно и относительно в разных отношениях. Разве не служит доказательством такой взаимосвязи вещного и обязательственного элементов указание в ст. 48 ГК РФ на то, что хозяйственные товарищества и общества относятся к тем юридическим лицам, участники которых имеют к ним обязательственные права. Да авторы статьи и сами данный вопрос глубоко исследуют особенно в связке с организационноуправленческим правомочием и в разделе о методологическом значении общей собственности14.
Понятно, что общая долевая собственность на имущество хозяйственных товариществ и обществ - это особый вид общей собственности, которому присущ целый ряд особенностей. Мы назвали условно эти юридические лица трансформаторами односубъектной, так сказать, коллективной собственности на это имущество в многосубъектную частную собственность отдельных физических лиц. Правда, согласно действующему законодательству юридические лица также относятся к частной форме собственности, в чем имеется некий скрытый смысл, потому что этот вид односубъектной собственности открывает «дверь» для входа в частную индивидуальную собственность, это ее источники, зарядное устройство. Но если говорить исторически о понимании частной собственности, то, например, К. Маркс, посвятивший всю свою жизнь борьбе с ней, как равным образом и другие известные в мире до К. Маркса и после него экономисты, под частной понимали только индивидуальную собственность, т.е. принадлежность имущества отдельному индивидууму или физическому лицу, а не какому-то иному субъекту.
Все дореволюционные российские ученые, справедливо именуемые классиками цивилистики, также под частной понимали только индивидуальную собственность отдельных физических лиц и не признавали
13 См.: Зинченко С. А., Галов В. В. Указ. соч. С. 112.
14 См.: Зинченко С. А., Галов В. В. Указ. соч. С. 117-120.
субъектом права собственности юридических лиц. Было, правда, исключение, высказанное Г.Ф. Шершене-вичем о том, что «юридическое лицо может приобретать имущественные права: право собственности, права обязательственные и права наследственные, в силу завещания или закона» 5. Но приписывать ему идею отнесения имущества юридического лица к частной собственности нет никаких оснований. В советский период имущество кооперативных и общественных организаций, как юридических лиц, признавалось общественной собственностью, а не частной. Как бы то ни было, а легальное признание хозяйственных товариществ и обществ собственниками обособленного за ними имущества ставит перед юридической наукой вопрос о правовой природе долей или вкладов тех, кто создает это имущество.
Как известно, Законом «О предприятиях и предпринимательской деятельности» от 25 декабря 1990 г. это имущество признавалось объектом общей долевой собственности его вкладчиков. В ст. 9 закона указывалось, что имущество полного товарищества принадлежит его участникам на праве общей долевой собственности. Такая же формулировка содержится в ст. 10 относительно имущества смешанных товариществ, в ст. 11 - товариществ с ограниченной ответственностью (акционерных обществ закрытого типа). Как говорится, все карты спутал действующий ГК РФ. Вот и приходится теперь ученым изощряться, чтобы как-то развести собственническую правосубъектность и самих юридических лиц в форме хозяйственных товариществ и обществ на обособленное за ними имущество, и тех, кто его создавал путем внесения своих вкладов в денежной или вещественной форме. Ведь они не потеряли вещного права собственности на свои доли, как бы мы ее не называли: идеальной, реальной или еще какой угодно. Она (доля), так или иначе, овеществляет своего собственника, используя обязательственноправовой механизм, о чем будет сказано ниже.
Существенной особенностью этой общей собственности является то, что ее объектом является не отдельная, даже самая сложная вещь, а совокупность недвижимых и движимых вещей, образующая имущественный комплекс, названный по ошибке предприятием. Говоря об этом объекте собственности в акционерном обществе, С.С. Алексеев пишет: «Думается, именно в акционерном обществе - более чем в любом ином коммерческом обществе - все имущество общества объективно составляет целостный имущественный комплекс, который наряду с многообразными материальными объектами содержит элементы интеллектуального (в широком смысле) порядка, а также в определенных характеристиках людской состав (персонал, коллектив работников)»16.
Совершенно неудобомыслимо причислять людей к имущественному комплексу как его составной части. Но такое утверждение, хотя и ошибочное с точки зрения законов антропологии, свидетельствует о двух принципиально важных моментах. Во-первых, о том, что с пониманием предприятия объектом права, имущественным комплексом, которое закреплено ст. 132 ГК РФ, в теоретических исследованиях допускаются всевозможные несуразные сентенции, которые неиз-
15 См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. - М.: Спарк, 1995. С. 90-91.
16 См.: Алексеев С.С. Указ. соч. С. 19.
бежны. Во-вторых, о том, что имущественный комплекс, с чем бы его не отождествляли и как бы не понимали, используется в хозяйственной предпринимательской деятельности для производства новой продукции, выполнения работ или оказания материализованных услуг. Кто присваивает результат этой деятельности? Вот тот «узел», который нам следует «развязать» в процессе наших научных исследований, потому что присваивать результат производства может только собственник. Авторы статьи исповедуют по существу теорию, суть которой заключается в раздвоении субъектов права собственности на имущественный комплекс хозяйственных товариществ и обществ. В натуральной его форме он принадлежит на праве собственности юридическому лицу, а стоимостное выражение этого комплекса является объектом права общей долевой собственности тех, кто участвовал своим вкладом в его создании.
В связи с таким раздвоением собственнической правосубъектности на имущество хозяйственных товариществ и обществ, вполне резонно возникает вопрос: кто же является фактическим собственником имущества акционерного общества, созданного одним юридическим или физическим лицом? Как здесь разделить собственника имущества в реальном его виде или в натуре и в его стоимостном выражении? Это невозможно сделать, если следовать законам здравого смысла или формальной логики. Фактическим собственником имущества акционерного общества со 100 % вкладом (акциями) одного лица оно (лицо) является собственником имущества акционерного общества и в натуре, и в стоимостном выражении. Их же разделить просто невозможно. Разве не понятно, что если единственный учредитель АО (компании одного лица) продаст все свои акции на фондовом или другом каком угодно рынке, то он лишается и всего имущества в натуре. Оно переходит в собственность покупателя или покупателей. Суть не меняется от участия в АО многих акционеров. Каждая акция является ценной бумагой и согласно ст. 130 ГК РФ относится к движимому имуществу. Она и служит стоимостным выражением доли каждого соучастника в общей долевой собственности на имущество акционерного общества.
Будет ли доля каждого сособственника называться идеальной или еще какой-то другой - значения не имеет. Ясно, что найти здесь реальную долю в объекте общей собственности невозможно, да никто на нее и не будет претендовать, хотя в принципе возможен вариант и выдела какой-то части имущества в натуре при разделении юридического лица на несколько самостоятельных юридических лиц или выделе из него дочернего общества. Этот раздел или выдел как раз свидетельствует о том, что не юридическое лицо в форме товарищества или общества является собственником обособленного за ним имущества, а учредители или другие вкладчики овеществленного или денежного капитала.
Но самое главное заключается в том, что благодаря эксплуатации сложенного капитала в виде имущественного комплекса в процессе производства каждый сособственник доли присваивает выпавшую на нее часть полученного результата, чаще всего в виде прибыли. Что это - не право собственности? Самое, что ни наесть право собственности, причем собственности в самом исходном, генетическом ее происхождении, где как раз зарождаются отношения распределения и присвоения полученного результата производства. В силу такого присвоения полученного результата в хо-
зяйственных товариществах и обществах собственники долей уже производно несут и риск возможных потерь или убытков, которые могут возникнуть в деятельности этих юридических лиц. На них ложится и ответственность по долгам указанных субъектов перед их кредиторами.
Общеизвестным является тот факт, что среди всех общественных отношений важнейшую роль в жизни людей при любой общественно-экономической формации и государственно-политическом устройстве играют производственные отношения, т.е. отношения, которые складываются в процессе производства новых материальных благ для продолжения жизнедеятельности рода человеческого. Базис или основу этих отношений составляет собственность. Многие дореволюционные и современ-ные исследователи юридического лица не учитывают то обстоятельство, что этот искусственно созданный субъект права или научная фикция призвана не только сопровождать выражаемую ею организацию в рыночных товарно-денежных отношениях или в гражданском обороте. Еще более важная, если хотите, ключевая ее роль состоит в регулировании отношений производства материальных благ, их распределения и первичного присвоения, иначе говоря, внутрипроизводственных отношений, складывающихся до выхода на рынок произведенного продукта. Как справедливо отмечалось в литературе, идея зарождения юридического лица обусловлена главным образом необходимостью развития производства материальных и духовных благ, обеспечивающих жизнедеятельность людей на обобществленной основе, что получило название общественного производства17.
Именно здесь эта правовая фикция под названием юридического лица, выражающая реально существующее социальное явление, может оказать положительное или отрицательное влияние на экономический базис, а через него и на производительные силы общества, в чем и проявляется активная обратная связь права и экономики. Как отмечал академик А.В. Венедиктов, юридическое лицо существует «реально как определенная правовая форма общественных отношений людей, как форма правовой организации определенного человеческого коллектива»18. Сказанные им слова относятся, конечно, к государственным предприятиям советского периода, но сущность юридических лиц как коллективных образований не изменяется, ибо безлюдных юридических лиц в природе не существует. В производственные отношения, как и вообще в любые общественные отношения, вступают только живые люди.
В наших исследованиях мы доказываем, что конструкция юридического лица в ГК РФ извращена до безобразия, но как бы то ни было, она подтверждает тот факт, что вторгается своим регулированием в производственные отношения, которые складываются внутри этого искусственно созданного субъекта права. Это выражается в установлении обязательственных отношений между юридическим лицом и его учредителями (участниками) (п. 2 ч. 2 ст. 48 ГК РФ). Там, правда, называются только их права в отношении юридических лиц, что уже является ошибочным, поскольку прав без обязанностей в обязательствах не бывает. Лица, участвующие своим трудом в производстве и практически
17 См.: Бабайцева Е.А. Предпринимательство в России: историко-правовые аспекты. - Элиста, 2007. С. 142.
18 См.: Венедиктов А.В. Государственные юридические лица в СССР // Советское государство и право. - 1940. - № 10. - С. 70.
составляющие ту организацию, которая и признается юридическим лицом, выведены из производственных отношений. Они остаются, по ошибочной теории К. Маркса, продавцами своей рабочей силы.
Наша концепция структуры производственных отношений в хозяйст-венных товариществах и обществах заключается в доказательстве необходимости включения в их состав и лиц, участвующих своим трудом в производстве, как собственников интеллектуальных и физических способностей, наравне с собственниками овеществленного и денежного капитала. Исключение их из системы производственных отношений вступает в противоречие с экономическими законами развития производительных сил и присвоения полученного результата производства. Но независимо от наших доктринальных взглядов уже действующая редакция положений о юридическом лице в ГК РФ и других законах свидетельствует о том, что используя инструмент обязательственного права, законодатель регулирует (плохо или хорошо - это уже другой вопрос) внутрипроизводственные собственнические отношения, которые в сущности строятся как отношения общей долевой собственности, а фигура юридического лица служит действенным трансформатором превращения так называемой односубъект-ной собственности в многосубъектную физических лиц - собственников капитала в овеществленной иди денежной форме.
Что же касается высказывания Д.И. Мейера, то он четко выразил свое понимание идеальной доли в вещи как объекте общей собственности и идею существования доли в праве ему никак нельзя приписать, поэтому трудно усвоить как данная идея «выплыла» после цитируемых высказываний Ю.К. Толстого и Д.И. Мейера.
Известный корифей цивилистики советского периода, профессор С.Н. Братусь во введении в свой фундаментальный труд «Юридические лица в советском гражданском праве» отмечал, что «вопрос о понятии и сущности юридического лица является одним из самых запутанных вопросов буржуазной юридической теории, в частности теории гражданского права. Проблеме юридического лица посвящена большая литература. Создано огромное количество теорий, пытающихся раскрыть природу юридического лица, отыскать его «субстрат», определить содержание понятия юри-ди-ческого лица и соотношение этого понятия с понятием субъекта права»19.
К исследованию специальной работы, написанной С.Н. Братусем, мы обратились главным образом потому, что он исходил из диалектико-материалистических позиций в анализе юридического лица. Для нас в данном исследовании этот метод чрезвычайно важен, потому что хозяйственные товарищества и общества уже по самому своему названию определены как субъекты, участвующие в производстве материальных благ (создании нового продукта, выполнении работ, оказании услугу). Это, во-первых. Во-вторых, в современной ци-вилистической науке, и в особенности при характеристике юридического лица, исследователи порой отходят от материалистического понимания этого феномена, абстрагируются до такой степени, что от него, как реально существующего социального образования, остается одна пустая виртуальность. Поэтому мы,
19 См.: Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве. - М., 1947. С. 5.
вслед за С.Н. Братусем, исходим из того, что та или иная теория юридического лица может быть объяснена потребностями практики, историческими условиями существова-ния и деятельности общественных образований, именуемых юридическим лицом, короче -
классовыми и экономическими условиями данного об-
20
щества .
Этот научный взгляд ученого цивилиста был высказан применительно к советскому периоду, но он не теряет своей значимости и в наши дни. Тем более, что
С.Н. Братусь посвятил свою работу в значительной мере критическому анализу буржуазных теорий юридического лица, а современ-ная России вступила на тот же путь капиталистического развития под лозунгом перехода к рыночной экономике и ГК РФ, а равно и другое законодательство уже строится на выражении интересов господствующего в обществе класса буржуазии. Хозяйственные же товарищества и общества являются детищем данного государственного и общественного строя. И так как в современных условиях все цивилистические проблемы рассматри-ваются непременно со ссылкой на труды отечественных юристов дореволюционного периода, когда Россия была тоже капиталистической, то и мы следуем этому примеру. При этом не будем забывать, что критика С.Н. Братуся относится в какой-то мере и в отношении их, потому что они были выразителями буржуазных теорий.
Для нашего исследования не имеет значение то, с каким прилагательным можно назвать эти теории, важно здесь другое: насколько они аргументированы в своей сущности. Анализ трудов отечественных ученых юристов дореволюционного периода дает основания утверждать, что они заслуживают самого искреннего почтения своей глубиной научного исследования, логикой изложения и ясностью мысли. Это настоящий кладезь знаний для постижения ныне творящими поколениями российских юристов. Их имена долго еще будут озарять юридический небосклон России. Много ими сказано и о фигуре юридического лица как субъекте гражданского права. Общим для всех их является взгляд на то, что идея юридического лица еще с римских времен строилась на возможности участия его как самостоятельного субъекта в гражданском обороте. При некотором делении юридических лиц на виды, о чем будет сказано ниже, никто не выделял особо юридических лиц, функционирующих в сфере производства материальных благ. И всем авторам присущ взгляд на юридическое лицо как объединение физических лиц, т.е. с людским субстратом как неотъемлемой его составляющей.
20 См.: Братусь С.Н. Указ. соч. С. 6.
