CC BY
12
2020.04.010. АГЛИЕТТА М., КАННИШ С. УЯЗВИМОСТЬ ФИНАНСОВОГО КАПИТАЛИЗМА ПЕРЕД КОРОНАВИРУСОМ. AGLIETTA M., KHANNICHE S. La vulnérabilité du capitalisme financiarisé face au coronavirus // Le letter du CEPII. - P., 2020. - 4 p. -Mode of access: http://www.cepii.fr/CEPII/fr/publications/lettre/ abstract.asp?NoDoc=12590
Ключевые слова: коронавирус COVID-19; рецессия; неолиберальная доктрина; монетарная политика; теория финансовых циклов; задолженность.
Авторы - М. Аглиетта, профессор экономики Университета Париж-X (Нантер), консультант Центра прогнозирования и международной информации (Centre d'études prospectives et d'informations internationals, CEPII) при премьер-министре Франции, и С. Канниш, доктор экономики, старший экономист компании по управлению корпоративными активами Pictet Asset Management.
Между финансовыми уязвимостями, унаследованными от глобального финансового кризиса 2008 г., и экономическим параличом, вызванным пандемическим кризисом, существует тесная взаимосвязь, указывают авторы. Пандемия COVID-19 - это не экзогенный шок. Она представляет собой природное явление, связанное с деградацией биоразнообразия, за которую несут ответственность наши капиталистические общества. Жестокость и глобальность современного экономического кризиса свидетельствуют об ухудшении отношений между обществом и окружающей средой.
В силу определенных причин системный финансовый кризис 2008 г. не получил полного разрешения, и в мировой экономике накапливались унаследованные от него финансовые уязвимости. В итоге проблема задолженности, ключевая причина кризиса 2008 г., распространилась на весь мир.
Авторы обосновывают рост финансовых уязвимостей и их глобальное распространение с позиции теории финансовых циклов, согласно которой самоподдерживающиеся взаимосвязи между условиями финансирования активов, отношением финансовых игроков к риску и динамикой цен на активы приводят сначала к буму, а потом к падению финансовых рынков. Решающее значение в финансовом цикле имеет тот факт, что в эйфорической фазе роста
цен на активы риски накапливаются, оставаясь скрытыми, а на фазе понижения цен на активы и последующей финансовой консолидации они материализуются. Своеобразным двигателем бума, одновременно ведущим к кризису, выступает рост кредитования и задолженности. Кризис - это результат усиливающихся во время бума уязвимостей финансовой системы. Масштабы и продолжительность будущей рецессии зависят от объема накопившихся на фазе бума уязвимостей.
Специфика десяти лет после глобального финансового кризиса состоит в глобальном распространении долгосрочного тренда к росту задолженности в странах, придерживающихся неолиберальной доктрины государственного регулирования. Суммарная задолженность промышленно развитых стран (ПРС), которая теоретически должна была сокращаться, продолжала расти - с 250% ВВП в 2008 г. до 268% в 2019 г. Аналогичный процесс, но гораздо более масштабный, наблюдался в странах с формирующимся рынком (СФР), где этот показатель увеличился со 119% до 189% ВВП (с. 2).
Развитие финансового цикла и цикла задолженности на национальном и глобальном уровнях происходило под воздействием трансформации финансового сектора, вызванного пруденциальными реформами 2009-2010 гг. (закон Додда-Франка в США и соглашение Базель-3). Эти реформы были сосредоточены на банках, которые особенно сильно пострадали от глобального финансового кризиса, и не затрагивали их взаимосвязи с игроками теневого банкинга (сектора небанковских финансовых организаций). В конечном счете ужесточение регламентаций банковской деятельности привело к снижению роли банков как международных финансовых посредников и усилению роли небанковских финансовых посредников (фондов денежного рынка, хедж-фондов, компаний по управлению активами и т.д.).
Задолженность предприятий стала центром сосредоточения финансовых уязвимостей частного сектора. По данным международных рейтинговых агентств, на корпоративные облигации инвестиционного класса (т.е. имеющие кредитный рейтинг не ниже ВВВ) в 2019 г. приходилось 50% всех эмиссий долговых бумаг инвестиционного класса в мире против 34% в 2008 г. (с. 2). В этих условиях любое снижение прибыли предприятий может создать
серьезные проблемы с обслуживанием их долговых обязательств, что будет подталкивать к наращиванию новых рискованных долгов.
До кризиса COVID-19, осенью 2019 г., на фоне прогресса в китайско-американских торговых переговорах наблюдалось улучшение ситуации на фондовом рынке ПРС, повысилось доверие инвесторов к вложениям. Рыночная стоимость биржевых бумаг в США достигла пика в январе 2020 г. Одновременно индекс вола-тильности (Volatility Index, VIX) на фондовом рынке снизился до минимума, а кредитные спреды сократились на 60 базисных пунктов в США и на 45 пунктов в Европе (с. 3).
Эпидемия, разразившаяся в середине января 2020 г., переломила оптимистичные настроения инвесторов, что привело к резкому росту индекса волатильности, курса доллара, снижению доходности государственных ценных бумаг в ПРС, обвалу цен на сырье, особенно на нефть. Обозначились все признаки разворота финансового цикла от эйфорической фазы, которая продолжалась в США уже десять лет, к рецессии. Поскольку, в силу гегемонии США в валютно-финансовой сфере и их влиянию на развивающиеся страны, американский финансовый цикл задает ритм глобальному финансовому циклу, то такой разворот произошел на мировом уровне.
В этом же направлении действуют, с одной стороны, очень резкое падение цен на нефть и сырьевые товары в целом и, с другой - сокращение кредитования и кризис ликвидности.
Снижение спроса на нефть в Китае в начале 2020 г. было усилено российско-саудовским соперничеством, которое вызвало рост предложения нефти, в результате которого цена на нее упала ниже 40 долл. за баррель. Во время предыдущего снижения в 2014-2015 гг. страны-потребители воспользовались этим для увеличения спроса, что способствовало повышению темпов роста в 2016-2018 гг. На этот раз такого не произошло, и снижение цены на нефть продолжилось. В этом контексте все более реальным стал риск дефляции. По оценкам Европейского центрального банка (ЕЦБ), снижение цены на нефть на 10 евро приводит к сокращению инфляции на 0,3 процентного пункта. Отсюда следует, что падение цен на нефть и другие сырьевые товары усиливает риск глобальной экономической депрессии.
Сокращение кредитования и кризис ликвидности стали следствием одновременного падения спроса во многих отраслях, вызванного разрывом производственно-сбытовых цепочек в связи с карантинными мероприятиями, и спроса в связи со снижением потребления товаров и услуг. В результате у многих компаний увеличилась потребность по внешнем финансировании, в частности для погашения накопившейся задолженности и предотвращения дефолта.
Центральные банки проявили оперативность в связи с нехваткой ликвидности. Однако перед угрозой распространения вируса правительства, особенно европейские, действовали очень несогласованно. Кроме того, правительство США, лишенное государственной системы социальной защиты, начало действовать с большим опозданием.
Авторы присоединяются к мнению М. Драги, бывшего главы ЕЦБ, согласно которому координация действий центральных банков и государств должна быть полной, чтобы смягчить долгосрочные структурные последствия глубокой и неизбежной рецессии. Как полагают авторы, государственные долги сильно возрастут и останутся высокими, а потому следует отказаться от принципов неолиберализма в экономической политике и взять за основу принципы, восстанавливающие первенство государственной власти над экономикой.
Все центральные банки стран с конвертируемой валютой столкнулись с резким увеличением спроса на наличность, что потребовало срочной корректировки их политики. ФРС расширила сеть долларовых своп-линий, установив связи с 14 центральными банками ведущих стран мира. Авторы считают, что эта сеть должна захватить Народный банк Китая. Чтобы сдержать рост государственного долга, центральные банки разработали новые программы покупки государственных и корпоративных ценных бумаг. Так, ЕЦБ запустил новую чрезвычайную программу выкупа ценных бумаг частного и государственного секторов (Pandemic Emergency Purchase Programme, PEPP) в размере 750 млрд евро, которая будет действовать до конца 2020 г. Банк Японии намерен существенно увеличить в 2020 г. объем покупки государственных и корпоративных бумаг и активов биржевых инвестиционных фондов (Exchange Traded Funds, ETF).
Правительства находятся перед дилеммой: они хотят остановить эпидемию, но предпринимаемые для этого меры ведут к усилению и, возможно, к увеличению продолжительности рецессии. По мнению авторов, страны должны в обязательном порядке развернуть амбициозную дискреционную политику, чтобы не повторить ошибку 2008 г., когда правительства, действовали в рамках неолиберальной доктрины.
В США был найден компромисс для преодоления указанной дилеммы: речь идет о плане спасения экономики и поддержки американцев, пострадавших от эпидемии, на 2 трлн долл. В ЕС в апреле 2020 г. был утвержден план поддержки экономики пострадавших от пандемии стран в размере 540 млрд евро. Во Франции власти выделили 45 млрд евро на поддержку экономики, парализованной пандемией. Из этой суммы 15 млрд предназначены на помощь бизнесу (с. 4), которая включает в себя отсрочку налоговых и социальных взносов предприятий, пособия работникам, переведенным на режим частично безработных, компенсации работникам свободных профессий и мелким торговцам.
«Неолиберализм навязал всеобщую рыночную экономику политически фрагментированному миру, который не ощущает своей зависимости от природы», - указывают авторы (с. 4). Деградация экосистемы ведет к распространению вирусов, живущих в организме животных. В связи с глобализацией пандемии для ее сдерживания необходимо наладить глобальное сотрудничество стран, которое учитывает ошибки государственной политики во время глобального финансового кризиса 2008 г.: нельзя разрешить финансовый кризис, вызванный накоплением избыточной задолженности, путем дальнейшего наращивания задолженности. Вместо того чтобы создавать новые долги, лучше поддержать граждан прямыми денежными выплатами, а бизнес - временным мораторием на долговые обязательства.
Г. В. Семеко
