CC BY
10частью «народа» в целом - и другие субъекты, играющие репрезентативную роль, также должны иметь право голоса.
Многие согласятся с диагнозом автора книги, что «наша свобода находится в опасности и что необходимо принять меры по исправлению положения до того, как будет слишком поздно». Однако остается неясным, насколько последовательны и эффективны предлагаемые Мунком решения. Достаточно ли будет сопротивления со стороны граждан и избирателей, чтобы авторитарные лидеры не консолидировали свои силы и не погрузились в пропасть самодержавия? Оправдан ли его скептицизм относительно роли институтов в защите либеральной демократии? В конце концов, работа Мунка, и это не удивляет, не показывает, что либерализм и демократия являются противоположными, замечает рецензент. Все современные демократии являются сложными образованиями. Враг демократии - не «народ», как предполагает название, а демагоги, которые заявляют, что говорят от имени народа, и хотят подорвать предпосылки, которые позволяют современным демократиям функционировать.
Е.В. Алферова
2020.03.028. КОСТЕЛЛО Р.А. РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: ПРАВО, ПОЛИТИКА И ИНТЕРНЕТ.
COSTELLO R.A. [Recensio] // International journal of law and information technology. - 2019. - Vol. 27, N 2. - P. 204-207. - Rec. ad op.: Law, policy and the Internet / ed. Lilian Edwards. - Oxford: Hart Publishing, 2019. - 480 p.
Ключевые слова: право; закон; политика; Интернет; электронная коммерция; онлайн-преступность; интеллектуальная собственность.
Рецензент - Ройзин Айне Костелло, подчеркивает, что цель данного объемного сборника под редакцией Лилиан Эдвардс -предоставить читателям, прежде всего студентам и практикам, своевременную и доступную информацию о ключевых вопросах законодательства и политики в области Интернета в Великобритании и Европе. В книге содержится сравнительный анализ действующего законодательства, порядка регулирования и дискуссий по вопросам, которые рассмотрены в ее тринадцати главах. Это — во-
просы электронной коммерции, конфиденциальности и защиты данных, онлайн-преступности, интеллектуальной собственности и др.
В первой главе Андрес Гвадамуз (Andres Guadamuz) раскрывает структуру и функционирование Интернета. Он утверждает, что регулирование онлайн-деятельности предполагает введение специальных способов ее ограничения. В существовании параллельных итераций - Интернет, Сеть, темная паутина (Dark Web) -и то, что А. Гвадамуз называет «интернетом Сноудена» («Snow-den's internet»), - автор видит одну из основных проблем, возникающих в поисках регулирования Интернета. В результате централизованного регулирования, полагает автор, мечты представителей киберлибертарианства о дружественном правам человека и демократии пространстве Интернета могут быть преданы анафеме.
Во второй главе Крис Марсден (Chris Marsden) обращается к тому, что он называет «фаустовской сделкой» («Faustian bargain») популярного Интернета: провайдеры предоставляют потребителям доступ к Интернету в обмен на интенсивный мониторинг их деятельности, который осуществляется совместно с государственными органами посредством формального и неформального сотрудничества. В этом контексте К. Марсден анализирует дискуссии о сетевом нейтралитете (net neutrality) и особенностях правил такого нейтралитета в различных юрисдикциях. При этом особое внимание уделяется подходам, принятым Соединенными Штатами и Европейским союзом. По мнению автора, вопрос о сетевом нейтралитете не должен сводиться только к техническим и антимонопольным проблемам, он должен решаться наряду с проблемой правовой защиты прав потребителей и гражданского общества.
Вслед за К. Марсденом Лилиан Эдвардс в третьей главе описывает дебаты о том, как сформулировать согласованное определение приватности и определение ее статуса как объективной концепции или субъективной ценности, рассматривает истоки современных прав на неприкосновенность частной жизни в США и особое внимание уделяет европейскому пониманию конфиденциальности. В качестве примера необходимости проведения реформы существующего законодательства о конфиденциальности и защите данных автор рассматривает деятельность Cambridge
Analytica1. В четвертой главе Л. Эдвардс предлагает обзор содержания Постановления (ЕС) 2016/679 Европейского парламента и Совета от 27 апреля 2016 г. «О защите физических лиц в отношении обработки персональных данных и о свободном перемещении таких данных», а также об отмене Директивы 95/46/EC [2016] OJ L119/4.
В пятой главе Л. Эдвардс обращается к рассмотрению применения европейских законов о защите данных и электронной конфиденциальности к онлайн-потребительской деятельности и подробно описывает общие средства наблюдения за потребителями и их регулирование в соответствии с Директивой 2002/58 / ЕС Европейского парламента и Совета от 12 июля 2002 г., касающейся обработки персональных данных и защиты конфиденциальности в секторе электронных коммуникаций. По мнению автора, критическое поле битвы возникает в результате открытия значительных коммерческих выгод и социальных проблем, порожденных неограниченным использованием больших данных, последствия которых подразумевают более широкие проблемы в отношении дискриминации, справедливости, прозрачности и индивидуальной автономии.
Далее Л. Эдвардс кратко излагает аргументы в пользу выхода за рамки моделей согласия в отношении рассматриваемых ею случаев. Это согласие, считает она, уже давно претерпело значительные концептуальные эрозии. «Ошибка прозрачности» («transparency fallacy») иллюстрирует, что расширенная информация не обязательно коррелирует с большим контролем. Если мы хотим продолжать использовать модель, основанную на согласии, пишет Л. Эдвардс, нам, возможно, потребуется определить, что такое «расширенное согласие» («augmented consent») с помощью кодовых решений.
В шестой главе Нора Лойдейн (Nora Ni Loideain) исследует законодательную базу, регулирующую использование полномочий скрытого наблюдения в Великобритании с особым акцентом на Закон о полномочиях следствия 2016 г. (Investigatory Powers Act
1 Cambridge Analytica - образованная в 2013 г. компания, входящая в британский концерн Strategic Communications Laboratories («Лаборатории стратегических коммуникаций»). Она занимается применением метода психологического таргетирования в социальных сетях.
2016) и Закон о регулировании следственных полномочий 2000 г. (Regulation of Investigatory Powers Act 2000). Эта глава начинается с краткого описания технических достижений, которые позволили осуществлять скрытое государственное наблюдение, а затем рассматривается вопрос о взаимодействии законодательства Соединенного Королевства со ст. 8 Европейской конвенции о правах человека (ЕКПЧ), т.е. его взаимодействия с европейскими стандартами в области прав человека, особенно в свете решения ЕСПЧ по делу C-203/15 Tele 2 Sverige / Watson. Суд воздерживается от принятия решения по делу до тех пор, пока на международном уровне не будет устранена неопределенность в этой области.
В следующей главе Э. Коста (Eleni Kosta) рассматривает действующее европейское и британское законодательство о хранении данных, а также решение Суда ЕС (CJEU) о цифровых правах в Ирландии, приведшее к введению в Великобритании чрезвычайного законодательства в форме Закона Великобритании о сохранении данных и расследованиях 2014 г. (DRIPA)1.
Глава восьмая, написанная Л. Урхартом (Lachlan Urquhart), также посвящена почти исключительно британскому праву и рассматривает нарушения права на конфиденциальность и свободу прессы с 2004 по 2018 г. Начиная с анализа дела Campbell vs MGN, автор описывает развитие злоупотребления конфиденциальностью и сравнивает это действие с «традиционным» пониманием нарушения конфиденциальности. В связи с попытками борьбы с фей-ковыми новостями Л. Урхарт также рассматривает журналистскую деятельность и ее соответствие Закону Великобритании о защите данных 1998 г.
Л. Эдвардс в девятой главе исследует рост ответственности онлайн-платформ, начиная с краткого анализа «правового ланд-
1 Как замечает автор, согласно решению Суда ЕС от 21 декабря 2016 г., принятый в 2014 г. в Великобритании Закон о сохранении данных и о следственных органах (DRIPA) является неправомерным. Документ допускает «массовый и неизбирательный» сбор информации о коммуникациях граждан. По мнению Суда, законодательство, позволяющее повсеместный сбор данных всех жителей, идет вразрез с Хартией ЕС по правам человека. Тем не менее в Великобритании был принят Закон о полномочиях следствия (Investigatory Powers Act 2016), существенно расширяющий полномочия спецслужб и правоохранительных органов в сфере сбора данных граждан. - Прим. реф.
шафта» в Соединенных Штатах, где этот вопрос долгое время был спорным в результате непреднамеренных последствий разд. 230 Закона о соблюдении добропорядочности (Communications Decency Act, CDA, 1996 г.). Затем автор характеризует нормативно-правовую базу Великобритании и более широкую сферу права Евросоюза в этой области. При этом особое внимание уделяется Директиве по электронной коммерции (ECD) и ее недостаткам - в частности, неспособности Директивы оценить существование «не нейтральных» посредников, таких как Facebook и Google со ссылкой на решения в Google France vs Louis Vuitton и L'Oreal vs eBay.
В главе 10 Т.Дж. МакИнтайр (T.J. McIntyre) утверждает, что Великобритания на сегодняшний день находится в авангарде цензуры онлайн-активности и что применение стандартов основных прав в контексте интернет-цензуры в стране находится в стадии разработки. Опираясь на три тематических исследования законодательных попыток Великобритании ввести цензуру, автором рассматривается вопрос о том, как прецедентное право ЕСПЧ в соответствии со ст. 6 и 10 ЕКПЧ может сдерживать правительственную цензуру, а также обсуждается вопрос, может ли это заставить принять альтернативные подходы к регулированию.
Ф. Дэйви (Francis Davey) в гл. 11 стремится проанализировать очевидные и реальные вызовы договорному праву, возникающие в связи с онлайновыми контрактами. Автор дает краткий обзор применения традиционной доктрины к онлайн-контрактам, затем рассматривает действующее законодательство ЕС и, в частности, Великобритании о защите прав потребителей в аспекте он-лайн-контрактов. По мнению Ф. Дэйви, заключение контрактов является одной из наиболее юридически регулируемых областей киберпространства, хотя автор признает, что развитие защиты прав потребителей несколько отстало в адаптации к онлайн-среде.
В следующей главе Ф. Дэйви рассматривает законодательство, регулирующее электронные платежи, прослеживает историческое развитие платежных систем до появления «бесконтактных» и электронных платежных систем и раскрывает содержание Директивы 2009/110 / EC Европейского парламента и Совета от 16 сентября 2009 г. о принятии, осуществлении и пруденциальном надзоре за деятельностью учреждений электронных денег (Директива об электронных деньгах).
В заключительной, тринадцатой, главе Л. Урхарт исследует сложности, связанные с регулированием кибербезопасности, описывает наиболее распространенные виды угроз кибербезопасности и требований уведомления о нарушениях данных в соответствии с GDPR и требованиями Директивы (ЕС) 2016/1148 Европейского парламента и Совета от 6 июля 2016 г. «О мерах по обеспечению высокого общего уровня безопасности сетевых и информационных систем по всему Союзу» (Директива о сетевой и информационной безопасности). Автор выступает за более перспективный подход к регулированию кибербезопасности, поскольку цифровые технологии внедряются в повседневные взаимодействия людей и организаций, и их последствия в реальном мире значительны.
О. Л. Алферов
2020.03.029. ГРАБОСКИ П. РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: ХОЛДЕР Р. СПРАВЕДЛИВЫЕ ИНТЕРЕСЫ: ЖЕРТВЫ, ГРАЖДАНЕ И ПОТЕНЦИАЛ ПРАВОСУДИЯ.
GRABOSKY P. [Recensio] // Criminal law and criminal justice book. -New Jersey, 2019. - Rec. ad. op.: Holder R. Just interests: Victims, citizens and the potential for justice. - Cheltenham, UK: Edward Elgar, 2018. - 265 p. - Mode of access: https://clcjbooks.rutgers.edu/books/ just-interests-victims-citizens-and-the-potential-for-justice/ (дата обращения: 24.12.2019).
Ключевые слова: уголовный процесс; жертва преступления; правосудие; насилие в семье; сексуальное насилие.
Современный уголовный процесс, отмечает рецензент - Питер Грабоски, почетный профессор Австралийского национального университета, превратился в вертикально интегрированную государственную монополию. Сегодня судьбы преступников и их жертв находятся в руках полиции, прокуроров и судей.
Традиционно механизм уголовного процесса в юрисдикциях общего права и за его пределами действовал в соответствии с потребностями и приоритетами его государственных органов. Те жертвы, которые обращаются к закону, чтобы защитить свои права (исследования показывают, что большинство из них этого не делают), традиционно рассматриваются как пешки в широком поле государственного социального контроля. В частности, женщины,
