CC BY
15сивно документируют нарушения прав человека и делятся этой информацией онлайн. После того, как такая информация проходит интенсивную верификационную процедуру со стороны экспертов, она может существенно способствовать пополнению доказательственной базы в делах и получить статус допустимой в суде, если свидетели готовы будут подтвердить ее достоверность [4, p. 138].
Список литературы
1. Beale S. Online terrorist speech, direct government regulation, and the Communication decency Act // Duke law and technology review. - Durham, 2017. -Vol. 16, N 1. - P. 333-350.
Биль С. Террористические выражения онлайн, прямое государственное регулирование и Закон о соблюдении приличий в области коммуникации.
2. Chow Z.E. Evaluating the approaches to social media liability for prohibited speech // Journal of international law and politics. - New York, 2018. - Vol. 51. - P. 12931311.
Чоу З.Э. Оценка подходов к юридической ответственности социальных сетей за запрещенные выражения.
3. Fidiyani R., Sulistianingsih D., Pujiono P. Law and ethics of communicating in social media // Jurnal Dinamika Hukum. - Purwokerto, 2017. - Vol. 17, N 3. -P. 258-265.
Фидияни Р., Сулистианингсих Д., Пуджионо П. Право и этика общения в социальных сетях.
4. Mehandru N., Koenig A. ICTs, social media, and the future of human rights // Duke law and technology review. - Durham, 2019. - Vol. 17, N 1. - P. 129-145. Механдру Н., Кёниг А. ИКТ, социальные сети и будущее прав человека.
2020.03.012. О'РЕГАН К. ВЫРАЖЕНИЕ НЕНАВИСТИ ОНЛАЙН: (ТРУДНЫЙ) СОВРЕМЕННЫЙ ВЫЗОВ?
O'REGAN C. Hate speech online: an (intractable) contemporary challenge? // Current legal problems. - Oxford, 2018. - Vol. 71, N 1. -P.403-429.
Ключевые слова: выражение ненависти; свобода слова; правовое регулирование Интернет; права человека.
Кэтрин О'Реган, директор Института Бонаверо по правам человека в Оксфордском университете, профессор, в своей статье рассматривает проблему распространенности в Интернете «языка ненависти» (hate speech) и подходы к борьбе с этим явлением.
В среде Интернета используются разные формы выражения: вежливые и грубые, правдивые и ложные, легкая болтовня и словесные баталии. В связи с этим возникает вопрос: как следует реагировать на выражение ненависти онлайн, когда его определения, разделяемого всеми, сегодня не существует? Для целей данной статьи автор использует этот термин, имея в виду выражения, которые разжигают ненависть или являются оскорбительными и унижающими достоинство отдельных лиц или групп на почве их расы, этнического происхождения, сексуальной ориентации, пола или иных подобных атрибутов. Следует ли (а если следует, то каким образом) регулировать выражение ненависти онлайн - вопрос, который ставится со всё большей обеспокоенностью в демократических странах по всему миру: недавно он составил предмет законодательного регулирования в Германии; стал предметом обсуждения в Комитете внутренних дел Палаты общин Великобритании, кроме того, тщательно изучается Европейской комиссией и др.
Анализ, проведенный О'Реган, показал, что на практике сложились определенные различия в правовом регулировании в отношении традиционных и цифровых СМИ. Кроме того, существуют различия в подходах к правовому регулированию Интернета, включая вопросы выражения ненависти, в различных юрисдикци-ях - США, Великобритании, Европейского союза, Германии и др.
Рассматривать возможные решения в отношении выражения ненависти онлайн автор предлагает, опираясь на ценности свободы слова прежде всего. Признание свободы слова сегодня прочно занимает место в системе международной охраны прав человека, а также в ряду конституционных прав граждан в большинстве демократических стран мира.
Международный пакт о правах человека (далее - Пакт) в ст. 19 закрепляет право каждого человека на свободное выражение своего мнения. Однако, с одной стороны, декларирование приверженности данной норме государством отнюдь не всегда подтверждается на практике; с другой стороны, понимание свободы слова существенно отличается в различных государствах и юрисдикци-ях, особенно в отношении представлений о выражении ненависти (с. 406-407).
Еще один вызов, который брошен сегодня свободе слова, -глубокое внутреннее противоречие, скрытое в ней самой, а имен-
но: противоречие, находящееся в ядре системы прав человека, когда, наряду со ст. 19 указанного Пакта, ст. 20 (2) гласит: «Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом».
Многие страны, включая Австралию, Бельгию, Новую Зеландию, США, Великобританию, при ратификации Пакта сделали оговорку, смысл которой сводится с тому, что обязательство государства, вытекающее из ст. 20 (2) Пакта о правах человека, не должно неосновательно ограничивать свободу (само) выражения.
Для достижения правильного понимания природы свободы слова и свободы (само)выражения, а следовательно, адекватного правового регулирования в отношении выражения ненависти, в особенности онлайн, О'Реган предлагает вернуться к тому, что именуется как три основные причины (three key purposes) охраны свободы (само)выражения, совпадающие, в общем случае, с теми, что приводятся в обоснование необходимости охраны свободы слова: первая - нам следует уважать личную автономию человека; вторая - для обеспечения демократии важно свободное выражение своей позиции каждым человеком при обсуждении вопросов, имеющих общественную значимость; третья - нам дается возможность открыть для себя в выражениях других нечто новое, «вероятные новые истины», даже если мы не согласны с ними. Обосновать запрет выражения ненависти, по наблюдениям О' Реган, пытаются возложением на современное государство обязанности поддерживать общественный порядок и соблюдать принцип инк-люзивности как общественного блага. Данный принцип основывается на признании того, что «хотя мы можем различаться по признакам расы, религии, сексуальной ориентации, языка, мы все, тем не менее, вовлечены в великий эксперимент жизни и совместной работы, несмотря на такого рода различия, а каждая группа должна помнить, что общество существует не только для них одних, однако и для них тоже, наряду со всеми другими» (с. 414).
Сложность введения правового запрета выражения ненависти, как подчеркивает автор, обусловлена специфическими факторами онлайн-публикаций по сравнению с традиционными формами: во-первых, количество цифровых публикаций онлайн многократно превосходит все иные; во-вторых, распространение, в том числе
трансграничность, цифровых публикаций превышает возможности всех иных форм публикаций; в-третьих, скорость опубликования цифровых публикаций, порой мгновенная; в-четвертых, для большинства традиционных публикаций существует «посредник» - в лице редактора, в форме редакционного решения, между автором и публикацией его материала и т.п., тогда как в случае онлайн-публикации решение выложить ее в Сеть зачастую принимается исключительно самим автором; в-пятых, существование малого количества интернет-платформ и интерфейсов, на которых размещается значительная часть всех публикаций пользователей Интернета.
Соответственно, на практике складываются различные подходы к развитию правового регулирования свободы самовыражения и ограничения выражений ненависти онлайн. О' Реган останавливается на четырех из них. Это - модели США, Великобритании, ЕС и Германии.
Модель США отличается тем, что для страны характерна долгая история традиции свободы слова, и правовой запрет выражения ненависти существенно уже, чем это свойственно большинству других демократических стран. В частности, провайдеры, предоставляющие услуги в Интернете, не рассматриваются законом как издатели в отношении публикаций, произведенных другими лицами на их ресурсах. Парадоксальным в модели США является то, что законодательство не запрещает владельцам интернет-ресурсов регулировать содержание контента на своих платформах настолько, насколько они считают это для себя необходимым.
Модель Великобритании основывается на том, что основные ограничения распространения проявлений ненависти в Интернете предусмотрены уголовным правом. В Великобритании существует длительная традиция уголовного преследования в отношении различных форм высказываний, как клеветы (libel). Кроме того, в последние годы появляются статуты, вводящие составы преступлений, предусматривающие уголовную ответственность за выражение расовой, религиозной ненависти или ненависти на почве сексуальной ориентации, в том числе с использованием публичных электронно-коммуникационных сетей.
Модель Евросоюза основывается на ряде актов, изданных органами ЕС, в рамках которых, в частности, действует подход,
что провайдеры и посредники, предоставляющие услуги в Интернете, не несут ответственности за содержание контента, размещаемого на их платформах и ресурсах, если будут выполнены два условия: во-первых, нарушающий закон контент должен быть удален с платформы или ресурса, как только о нем стало известно, во-вторых, провайдеры и посредники, предоставляющие услуги в Интернете, не должны создавать сами либо одобрять размещение третьими лицами нарушающего закон контента на своих ресурсах.
Другим направлением правового регулирования в модели ЕС является борьба с определенными формами выражения расизма и ксенофобии средствами уголовного права государств-членов и т. п.
Важной инициативой в рамках ЕС является Моральный кодекс противодействия незаконному контенту онлайн (EU Code of Conduct on Countering Illegal Content Online). В 2016 г. этот документ был согласован четырьмя ведущими интернет-платформами -Facebook, YouTube, Twitter, Microsoft, - к которым позже присоединились еще четыре - Google+, Instagram, Snapchat, Daily Motion. Следует отметить, что Моральный кодекс требует от участников удалять не только нарушающий закон контент, но также контент, нарушающий правила соответствующих интернет-сообществ.
Модель Германии основывается на Законе об укреплении правового регулирования социальных сетей (Netzwerkdurchsetzungsgesetz). Закон требует, во-первых, чтобы интернет-платформы приняли эффективные и прозрачные процедуры реагирования на жалобы о публикации незаконного содержания на соответствующих ресурсах; во-вторых, если интернет-платформы не выполняют требования создания и введения в действие процедур по рассмотрению жалоб на публикации незаконного контента на соответствующем ресурсе, на них может быть наложен штраф до 5 млн евро; в-третьих, если в рамках интернет-платформы провайдеру поступило более 100 жалоб на незаконный контент за календарный год, им должен быть составлен отчет, который публикуется на федеральном издательском ресурсе Германии (The Federal Gazette / Der Bundesanzeiger), а также на «домашней странице» соответствующего интернет-ресурса (с. 424).
Е.В. Скурко
