CC BY
36Инициативы, нацеленные на различные риски для разных аспектов конфиденциальности, требуют усилий многих акторов, а они способны достичь согласия только на уровне общих обязательств и принципов. Такие инициативы оставляют широкое поле для маневров частным компаниям, процесс принятия их документов более сложен, а их реализация менее измерима;
- отсутствие независимого мониторинга, механизмов внедрения и санкций в случае неисполнения правил в большинстве случаев может быть компенсировано наличием организационных структур, обеспечивающих саморегулирование. Через «институ-ционализацию» саморегулирования ассоциации могут не только способствовать внедрению принятых правил и налагать штрафы за их неисполнение, но и угрожать членам лишением дополнительных выгод, таких как лоббирование и тренинг, в случае их исключения;
- представляется разумным разделить защиту конфиденциальности детей и вопросы безопасности; использовать для саморегулирования ассоциации организаций, действующих в рамках одного сектора. Это позволит привести механизмы защиты конфиденциальности онлайн в соответствие с контекстом прав человека и принять понятные и исполнимые правила.
Н.В. Кравчук
2018.03.021. ИГЛЕЗАКИС Я. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ЯЗЫКА ВРАЖДЫ В СЕТИ ИНТЕРНЕТ.
IGLEZAKIS I. The legal regulation of hate speech on the internet // EU Internet law: Regulation and enforcement / Synodinou T.-E., Jougleux P., Markou C., Prastitou T. (eds). - Cham: Springer international publishing AG, 2017. - P. 367-383.
Ключевые слова: Интернет; «язык вражды»; свобода выражения мнения; международное право.
Работа профессора Университета Аристотеля в Салониках (Греция), специалиста в области информационно-коммуникационного права Яниса Иглезакиса, посвящена правовому регулированию «языка вражды» в Интернете на международном и европейском уровнях, а также конфликту правового регулирования «языка вражды» с правом на свободу выражения мнения.
Как известно, Интернет представляет собой децентрализованную глобальную сеть, не принадлежащую какой-либо правительственной или частной организации и выходящую за рамки ограничений национальных законодательств. Вследствие этого он стал идеальным инструментом для широкого распространения «языка вражды»: высказываний, выражающих ненависть и размещенных в Интернете. Они трудно устранимы, могут оставаться в Сети в течение длительного времени в разных форматах и на разных платформах и наносят больше вреда, чем появляющиеся в традиционных СМИ.
Определение юридического термина «язык вражды» можно найти в различных международно-правовых текстах. Комитет министров Совета Европы считает, что «язык вражды» охватывает «все формы самовыражения, которые включают распространение, провоцирование, стимулирование или оправдание расовой ненависти, ксенофобии, антисемитизма или других видов ненависти на основе нетерпимости, включая нетерпимость в виде агрессивного национализма или этноцентризма, дискриминации или враждебности в отношении меньшинств, мигрантов и лиц с эмигрантскими корнями» [цит. по: с. 368].
Проблема «языка вражды» рассмотрена во многих международно-правовых документах, как на международном уровне, так и на уровне Европейского союза. В Международном пакте о гражданских и политических правах «язык вражды» затрагивается косвенно. В частности, ст. 19 предусматривает право на свободу выражения, в то время как ст. 20 прямо ограничивает это право в случаях «пропаганды национальной, расовой или религиозной ненависти, которая представляет собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию», что, пишет автор, можно интерпретировать как регулирование «языка вражды».
Международная конвенция ООН о ликвидации всех форм расовой дискриминации обязывает государства осуждать расовую дискриминацию и безотлагательно всеми возможными способами проводить политику ликвидации всех ее форм, способствовать взаимопониманию между расами. Статья 4 (а) данной Конвенции гласит: «Государства-участники объявляют караемым по закону преступлением всякое распространение идей, основанных на расовом превосходстве или ненависти, всякое подстрекательство к ра-
совой дискриминации, а также все акты насилия или подстрекательство к таким актам, направленным против любой расы или группы лиц другого цвета кожи или этнического происхождения, а также предоставление любой помощи для проведения расистской деятельности, включая ее финансирование».
Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации рассматривает проблему «языка вражды» в своей общей рекомендации № 20, которая содержит необходимые указания странам-участницам по борьбе с разжиганием ненависти.
Из актов Евросоюза, содержащих правовые механизмы противодействия «языку вражды» в Интернете, автор называет Дополнительный протокол к Европейской конвенции о киберпреступности, касающийся криминализации актов расистского и ксенофобского характера, совершаемых с использованием компьютерных систем. Протокол расширяет сферу действия Конвенции о киберпреступ-ности, включая ее существенные, процедурные и посвященные международному сотрудничеству положения, охватывая правонарушения, связанные с расистской и ксенофобской пропагандой. Он направлен на расширение возможностей сторон по использованию средств и областей международного сотрудничества, изложенных в Конвенции.
Меры, которые необходимо принять на национальном уровне, предусмотрены в гл. 2 (ст. 3-7) указанной Конвенции. В ней предусмотрено положение о том, что каждая сторона принимает такие правовые и иные меры, которые могут потребоваться для криминализации следующих деяний:
1) распространение расистского и ксенофобского материала или обеспечение свободного доступа к нему через компьютерные системы;
2) угроза через компьютерную систему совершения серьезного уголовного преступления, как определено ее национальным правом, в отношении (1) лиц по причине их принадлежности к группе, отличной по расе, цвету кожи, национальному или этническому происхождению, а также религии, или (и) группы лиц с учетом этих факторов;
3) публичное оскорбление через компьютерную систему (1) лиц по причине того, что они принадлежат к группе, отличной по
расе, цвету кожи, национальному или этническому происхождению, а также религии, или (и) группы лиц с учетом этих факторов;
4) распространение или обеспечение свободного доступа через компьютерную систему материала, который полностью отрицает или чрезвычайно умаляет отрицательные последствия, одобряет или оправдывает действия, являющиеся геноцидом или преступлениями против человечества, как определено международным правом и как это признано окончательными и обязательными решениями Международного военного трибунала, образованного в соответствии с Лондонским соглашением от 8 августа 1945 г., или любого другого международного суда, образованного согласно соответствующим международным документам и юрисдикция которых признана стороной.
Автор статьи останавливается еще на двух законодательных актах, которые, в отличие от Дополнительного протокола, не ссылаются на Интернет, но, в частности, могут быть применены к деяниям, совершенным в онлайн-среде.
15 июля 1996 г. Совет ЕС принял Декларацию о совместных действиях 96/443/ША, касающуюся действий, направленных на борьбу с расизмом и ксенофобией, согласно которой государства-участники обязуются обеспечивать эффективное судебное сотрудничество в отношении правонарушений, основанных на расистском или ксенофобском поведении.
Последующим правовым актом к Декларации о совместных действиях 96/443/ША, принятым Советом ЕС, является Рамочное решение 2008/913/ША о борьбе с определенными формами и проявлениями расизма и ксенофобии посредством уголовного права. Оно предусматривает общие признаки преступлений и минимальные санкции в отношении преступных деяний, совершаемых по мотивам национальной расовой, религиозной ненависти и вражды.
К числу этих преступных деяний относятся, в частности, публичное подстрекательство к насилию или ненависти в отношении людей или групп лиц по вышеуказанным или аналогичным мотивам, оправдание или восхваление преступлений против мира и безопасности человечества, подпадающих под юрисдикцию Международного уголовного суда ООН.
Согласно Рамочному решению, уголовной ответственности во всех государствах - членах Европейского союза также подлежат
пособничество и подстрекательство к совершению упомянутых деяний, а расовые и ксенофобские мотивы при совершении иных преступлений должны признаваться отягчающим обстоятельством либо, как минимум, учитываться судами при назначении наказания.
Ответственности также подлежат юридические лица, если преступления совершены их сотрудниками; наиболее серьезной мерой ответственности в данном случае выступает принудительная ликвидация юридического лица в судебном порядке.
Европейский суд по правам человека (далее - ЕСПЧ), толкуя ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее -Конвенция), гарантирующую каждому «свободу придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи без вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ», подчеркивает особую ценность этого права для развития демократии. Свобода выражения мнения представляет одну из основных опор демократического общества. Это одно из основополагающих условий его развития, также оно является важным условием реализации возможностей каждого человека.
Однако это право не является абсолютным и его можно ограничить, поскольку следует соблюдать некоторые принципы, такие как: соответствующие меры должны быть предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе, служить законной цели, защищать насущную общественную потребность и быть соразмерными преследуемой законной цели. В частности, «язык вражды» не рассматривается как форма выражения, защищенная в рамках права на свободу выражения.
Анализируя эту проблему, автор приводит в пример два прецедента ЕСПЧ.
1. Дело Ahmey Yildirim vs Turkey. Дело касалось решения суда о блокировании доступа к порталу Google, где размещался сайт, в отношении владельца которого проводилось уголовное расследование за оскорбление памяти Ататюрка. В результате этого решения был заблокирован доступ ко всем сайтам Google. Заявитель жаловался на то, что он не мог получить доступ к своему собственному сайту в силу применения указанных мер, назначенных в рамках производства, которое не имело отношения к нему и его сайту. Он утверждал, что принятые меры нарушали его право на свободу получения и передачи информации и идей. ЕСПЧ постановил, что
имело место нарушение ст. 10 Конвенции. Он признал, что последствия применения указанных мер были произвольными, и судебный контроль за блокированием доступа был недостаточным для предотвращения нарушений прав.
2. Дело Willem vs France. Мэр французского города был приговорен к штрафу за объявление бойкота израильских продуктов в знак протеста против антипалестинской кампании Израиля. Он был привлечен к уголовной ответственности за подстрекательство к дискриминации по национальному, расовому и религиозному признакам. ЕСПЧ не нашел нарушения его права на свободу выражения, так как он был привлечен к суду и осужден не за свои политические взгляды, а за призыв к участию в акте дискриминации. Суд отметил, что объявление бойкота было сделано не только в устной форме на совете, но также размещено на веб-сайте муниципалитета, что усугубило дискриминационный характер решения мэра.
Автор описывает два случая распространения «языка вражды» в Интернете и привлечения организаций к ответственности за пользовательский контент.
В первом деле, Delfi AS vs Estonia, компания-заявитель -коммерческий новостной интернет-портал - пожаловалась, что она была привлечена к ответственности за оскорбительные комментарии ее читателей, хотя они не отражали мнения самой компании и были удалены после публикации. Основываясь на угрожающем характере комментариев, а также недостаточности мер, принятых компанией-заявителем во избежание ущерба репутации других сторон, ЕСПЧ постановил, что заключение национальных судов о том, что компания-заявитель была ответственна за порочащие комментарии ее читателей, было обоснованно и соразмерно ограничению права компании-заявителя на свободное выражение мнения.
Второе дело, Magyar Tartalomszolgaltatok Egyesülete and Index.hu Zrt vs Hungary, касалось ответственности интернет-провайдеров портала саморегулирующегося контента и интернет-портала новостей за вульгарные и оскорбительные комментарии, размещенные на их интернет-сайтах после публикации критики в отношении нарушений со стороны двух сайтов о недвижимости. Заявители жаловались на то, что вынесенные против них решения судов Венгрии, в которых они обязывались контролировать содержание комментариев читателей интернет-сайтов, нарушали их пра-
во на свободу выражения мнения в Интернете. ЕСПЧ пришел к выводу, что имело место нарушение ст. 10 Конвенции. Он напомнил, в частности, что, хотя новостные интернет-порталы не являются издателями в традиционном смысле, они принимают на себя определенные обязательства. Однако ЕСПЧ решил, что суды Венгрии при установлении ответственности заявителей не нашли надлежащего баланса между правом заявителей на свободу выражения мнения и правом сайтов о недвижимости на уважение их деловой репутации. В частности, власти Венгрии придали первостепенное значение тому факту, что комментарии были незаконными, поскольку угрожали репутации сайтов о недвижимости.
Автор приходит к выводу, что правовое регулирование «языка вражды» в Интернете должно осуществляться без ограничения права на свободу выражения: главное - найти баланс между противоположными правами.
Н.Н. Сулейманова
