CC BY
27
производившего газ «циклон Б» для уничтожения людей. Нацистские лидеры, включая Гиммлера, лично следили за расширением и развитием лагеря.
Е. Шлосс приводит подробности существования узников Аушвица, пишет о проблемах организации жизни лагеря, разногласиях между еврейскими заключенными из разных стран. Особое внимание она уделяет своей работе в так называемой «Канаде» -подразделение лагеря, где занимались сортировкой имущества заключенных. Определённое место в книге занимает описание моральной атмосферы в лагере.
В конце января 1945 г. узники Аушвица были освобождены советскими войсками. Их осталось приблизительно 6 тыс., более 1 млн. было уничтожено. Оставшиеся в живых, в том числе Ева Шлосс, получили возможность вернуться к нормальной жизни.
После окончания войны высказывались различные соображения касательно роли и действий союзников в ситуации с немецкими концлагерями. Е. Шлосс обращает внимание читателей на то, что американцы и британцы знали об истреблении евреев в Ауш-вице уже в 1943 г., но летом 1944 г. отклонили ходатайство о бомбежке там газовых камер.
В 1953 г. отец погибшей в концлагере А. Франк О. Франк женился на овдовевшей матери Евы, став ее отчимом. Сама Ева Шлосс впоследствии более 40 лет прожила в Лондоне. Ее взрослая жизнь во многом была связана с изучением Холокоста, пропагандой дневника А. Франк, работой с Домом-музеем А. Франк в Амстердаме и с фондом ее имени в Англии, просветительской деятельностью в США, Китае, Австралии и Европе. Ей даже пришлось встретиться в Москве с солдатами, освободившими в 1945 г. узников Аушвиц-Биркенау.
О.В. Бабенко
2020.02.024. ЧИКОНТЕ Э. ВЕЛИКАЯ БОЙНЯ. ИСТОРИЯ ВОЙНЫ С БАНДИТИЗМОМ.
CICONTE E. La grande matanza. Storia della guerra al brigantaggio. -Bari; Roma: Editori Laterza, 2018. - 277 p.
Ключевые слова: Италия, вторая половина XIX в.; «бандиты» в Италии; война с бандитизмом.
Книга итальянского историка Энцо Чиконте посвящена проблеме так называемого «бандитизма», явления, которое было характерно для Италии на длительном временном отрезке: от Старого порядка и практически до конца Х1Х в. «Бандитами» (Ъап^о), «разбойниками» (brigante) называли не только бродяг, воров, убийц, но и всех, находившихся вне закона (&оги8сШ), а также нищих, обездоленных крестьян, прежде всего Южной Италии. Члены так называемых «разбойничьих банд» объединяли самый разнообразный люд. «Бандитами» часто называли и тех, кто разделял определенные политические идеи и проводил определенные акции, направленные против властей.
Книга состоит из предисловия, двух частей и заключения. Автор показывает, что «бандитизм» был сложным явлением. Феодалы использовали «бандитские шайки» как наемную силу, направляя их протестные настроения в своих интересах. Так, например, Папа Иннокентий 1Х в декабре 1591 г. обратился к массовой вербовке «людей вне закона» с целью посылки их во Францию для войны с гугенотами. Папа Иннокентий Х1 в 1684 г. вербовал «людей вне закона» для военных действий против турок в Венгрии и Австрии.
Различные формы бандитизма в ХУ1-ХУШ вв. существовали на всей территории Италии. Тяжелые условия, в которых пребывала значительная часть итальянской деревни, рост нищенства, бродяжничества и, главным образом, «разбойничества» - эти явления приняли в ХУ1-ХУ11 вв. огромные масштабы, особенно в Неаполитанском королевстве и в Папском государстве.
Рассматривая проблему бандитизма в период наполеоновского господства в Южной Италии, Чиконте показывает, что «бандиты» вошли составной частью в отряды кардинала Фабрицио Руффо, возглавившего в феврале 1799 г. борьбу с республиканцами за возвращение династии Бурбонов. Сельское население поддерживало разбойничьи банды, выражая, таким образом, свой протест против позиций республиканских властей, сохранивших старую податную систему. Однако крестьянские массы, содействовавшие возвращению короля, оказались обманутыми. Снижение налогов и сборов, обещанных кардиналом Руффо, не было проведено. Проблема домениальных земель не была решена. Феодальный порядок оставался незыблемым. С воцарением Бурбонов кре-
стьянские движения не прекращались. В Калабрии и Апулии продолжились захваты земли, грабежи и нападения на имущих.
В начале 1806 г. Неаполитанское королевство снова перешло в руки французов. Неаполитанский престол занял брат Наполеона Жозеф, а в 1808 г. - зять Наполеона Иоахим Мюрат. Вне контроля французов оставались острова Сицилия и Сардиния. Регион продолжали сотрясать многочисленные выступления бандитов и инсургентов, поддерживавших Бурбонов и разорявших в течение нескольких лет большую часть Королевства. В Калабрии, Базиликате, во всех областях Кампании и Молизе, в районах, пограничных с Лацио и Марке, бандитизм достиг огромных масштабов. Шайки бандитов отличались крайней жестокостью, что вызывало кровопролитные репрессии со стороны правительственных войск. Чтобы уничтожить бандитизм, Мюрат в сентябре 1810 г. направил в эти районы генерала Мане, который, терроризируя население, подверг банды беспощадному преследованию и через несколько месяцев полностью подавил бандитизм. Крайние формы жестокости проявлялись как со стороны бандитов, так и со стороны властей.
С возвращением Бурбонов на неаполитанский трон «бандитизм» не прекратился. Как французы, так и Бурбоны, пишет Чи-конте, использовали «банды» в свих интересах. Для бандита всегда существовала возможность договориться с властями, бандиты назывались агентами либо получали денежную компенсацию. Так поступали власти Старого порядка, так поступали французы, так поступали Бурбоны.
«Бандитизм» в Италии всегда имел глубокие социальные корни, будучи порожден тяжелыми условиями существования большей части итальянского крестьянства. Движения за захват земли, за раздел латифундий, за насильственный передел домени-альных земель, либо еще не разделенных, либо незаконно присвоенных, сотрясали Южную Италию на протяжении всего Х1Х в. В подтверждение этому Чиконте приводит большой документальный материал. В прошении, направленном Фердинанду II, судья Доменико Ривелли в октябре 1843 г. писал, что «народ ринулся захватывать земельные участки из-за непереносимой нищеты» и что «обширные равнины Силы, которые могли бы стать для них
единственной поддержкой, оказались, никто не знает как, в руках немногих собственников» (с. 105).
Автор исследует проблему «разбойничества» в первые десятилетия существования единой Италии, показывая, что корни явления остались теми же, что и в предшествующий период. Историк ставит вопрос о правомерности столь жестоких репрессий со стороны либерального государства и приводит данные, согласно которым треть национальной армии находилась на Юге для борьбы с восставшими. В начальный период существования единого государства, отмечает Чиконте, власть формально находилась в руках военных, что означало их верховенство по отношению к гражданским властям. С 1860 по 1870 г. континентальные районы Южной Италии стали настоящим театром военных действий.
Историк ставит вопрос, существовала ли альтернатива «кровавой бойне», развернувшейся на Юге Апеннинского полуострова, и почему власти нового объединенного Итальянского государства принимали в Парламенте решения о необходимости жестоких насильственных мер. Против «бандитов», подчас безоружных, устраивались настоящие военные операции, применялись пытки, казни через повешение, глумление над трупами. Использовались репрессии против членов семей «бандитов», их родственников подолгу держали в тюрьмах.
Полковник Франческо Саверио дель Боско учинил жесточайшие репрессии в селении Боско, где в июле 1828 г. началось восстание, охватившее Чиленто. Он сравнял селение с землей, вынес 34 смертных приговора. Сам полковник сделал успешную карьеру, в 1831 г. стал министром полиции Королевства обеих Си-цилий. Он участвовал в подавлении заговоров карбонариев и попыток восстаний в марте 1831 г. в Абруцце, Калабрии, Палермо, в августе 1832 г. в Ариано и др. В 1837 г. в связи с волнениями на Сицилии по его приказу были расстреляны более 90 человек.
Полковник Бернардино Милон, сицилиец по происхождению, ставший военным министром в правительстве Каироли, был убежден в том, что победить бандитизм в провинции Калабрия можно только террором (с. 16). Генерал Лилио Паллавичини, генуэзец, говорил о неспособности ненасильственным способом победить бандитизм, и что большие успехи в борьбе с ним в Мальфезе были достигнуты благодаря террору.
Жестокость усугублялась тем, что в отношении населения Южной Италии существовало глубоко укоренившееся убеждение, что Юг еще не перешел от варварства к цивилизации, что там живут кровопийцы и дикари, воры и грабители, бандиты, которые «едят сердце и печень своих врагов и пьют кровь из человеческих черепов» (с. 134), и, следовательно, насилие в отношении южан вполне оправданно. Чиконте приводит записи Карло Луиджи Фа-рини, который в 1860 г. занимал пост министра внутренних дел в кабинете Кавура, а в 1861 г. стал королевским наместником в Неаполе (записи датируются декабрем 1862 г.). «Какое варварство! Это не Италия! Это Африка: бедуины по сравнению с этими мужланами - цветы гражданского общества» (с. 133).
Чиконте рассматривает вопрос о соотношении таких явлений, как бандитизм и мафия на Сицилии, каморра в Неаполе, ндрангета в Калабрии, с которыми Итальянское государство столкнулось с первых лет своего существования. Историк приводит факты, показывающие, что насильственные меры, с помощью которых Итальянское государство боролось с «бандитизмом», оно не применяло в отношении криминальных структур, предпочитая своего рода «совместное существование».
Мафиозные структуры и «разбойники» существовали на разных театрах военных действий. В Калабрии мафиозные объединения сформировались в провинции Реджо Калабрия, а «разбойники» промышляли в провинциях Катандзаро и Козенца. В Абруцци, Апулии и Базиликате действовали «разбойники», но не мафиози. В Кампании территориями «разбойников» считались провинции Салерно, Казерта и Беневенто, тогда как сердцем ка-морры был Неаполь. Там, где бушевали крестьянские волнения, там действовали «разбойники», но никогда мафиозные структуры.
На Сицилии война с «бандитизмом» на последнем этапе его существования была связана с приездом в Палермо префекта Ан-тонио Малюзарди, который в 1877 г. объявил, что «разбойники» на всей территории Сицилии побеждены. Для войны с разбойниками префект обязал земельных собственников формировать вооруженные отряды. Эти как бы «спущенные сверху», поддержанные властями отряды стали впоследствии ядром мафиозных групп.
В результате исследования Чиконте приходит к заключению, что война с бандитизмом - шире, с крестьянским населением Юга,
была своего рода гражданской, братоубийственной войной, противопоставившей итальянский Север и итальянский Юг, войной одной части населения Италии против другой, одних южан против других, но и одновременно классовой войной между собственниками земли и безземельным крестьянством (с. 241). Историк убежден, что альтернатива «кровавой бойне» была, власти ее попросту игнорировали. Протестные голоса тех немногих, кто давал сбалансированную оценку событиям в Парламенте Италии, не были услышаны.
И.Е. Эман
2020.02.025. ШЕВЧЕНКО КВ. ОТ ИМПРОВИЗАЦИИ К ЦУГЦВАНГУ1: ПРАЖСКАЯ ВЕСНА 1968 года И ВАРШАВСКИЙ ДОГОВОР. - М.: Я^пиш, 2019. - 96 с.
Ключевые слова: Чехословакия; страны Варшавского договора; Пражская весна 1968 г.; военное вторжение в Чехословакию.
Автор, специализирующийся на вопросах истории и культурологии восточноевропейских стран (Чехословакия, Югославия и др.), обращается к теме 50-летнего юбилея Пражской весны и военного вторжения в столицу Чехословакии войск Варшавского договора, торжественно отмеченного в 2018 г. Несмотря на это собственно события Пражской весны не воспринимаются подавляющим большинством современного чешского общества как ключевое событие новейшей истории Чехии. Опрос в Чехии, проведенный социологическим агентством СТЕМ в октябре 2018 г., показал, что лишь 4% опрошенных считают Пражскую весну «событием, оказавшим наибольшее влияние на исторические судьбы Чехии», в то время как 13% респондентов считают таким событием вторжение войск Варшавского договора в августе 1968 г. В то же время значительно большее число опрошенных считают наиболее важным событием чешской новейшей истории образование независимой Чехословакии в 1918 г. (38%), приход коммунистов к власти в Чехословакии в 1948 г. (27%) и заключение Мюнхенского договора в 1938 г. (18%). «Появление советской бронетехники на
1 Цугцванг (шахм) - принуждение к ходу, не улучшающему позиции.
