CC BY
16
ров и широкой общественности виделся то воплощением традиций, то отражением отсталости Юга. Документальный фильм 2016 г. «Vicolo Esclamativo» («Переулок!») прославляет эту городскую форму как место социальных практик, немыслимых на strada: vicolo показан здесь как пространство неформальной экономики, трудного, но увлекательного детства и ежедневного выживания. Тем самым, подводит итог своему исследованию Н. Дайнс, включение в городскую этнографию анализа ключевых слов в разных языках откроет новые горизонты в изучении улицы и обогатит социологические исследования города.
Я. В. Евсеева
2019.01.004. МАРШАЛЬ Э. ДЕРЕВНЯ В ГОРОДЕ: ОПЫТ ОДНОГО РАЙОНА КАК ТЕРРИТОРИИ И МЕСТА ВСТРЕЧИ. MARCHAL H. Le village dans la ville: L'expérience d'un quartier qui fait territoire et lieu // Retraite et société. - P., 2017. - N 1. - P. 67-88.
Ключевые слова: городской район; пригород; старение; общение.
Эрве Маршаль (Университет Бургундии, г. Дижон, Франция), рассматривая возможности комфортного старения в городском районе с коттеджной застройкой, обращает внимание на благоприятствующие этому факторы (пространственная доступность, среда для общения, привычные контакты, надежность и спокойствие), а также, разделяя понятия пространства, территории и места, показывает, что присутствие в районе последних двух аспектов удовлетворяет потребностям пожилых людей.
Автор статьи задается вопросом: почему, притом что, как принято считать, индивидуальные двухэтажные дома неудобны для проживания пожилых людей, многие из них все же стремятся жить в них как можно дольше? Эта тенденция подтверждается статистикой. Например, во Франции в 2010 г. две трети домохо-зяйств, возглавляемых пожилыми, использовали для проживания индивидуальные дома. Среди 80-летних таких было шесть человек из десяти. 40% собственников индивидуальных двухэтажных домов - пожилые люди [с. 69].
В статье представлены результаты исследования, проводившегося в 2013-2015 гг. (применялись качественные методы - по-
луформализованные интервью, фокус-группы, наблюдения). Полем для исследования стал окраинный район, застроенный отдельно стоящими частными двухэтажными домами, в городе на северо-востоке Франции численностью около 150 тыс. жителей. Доля людей старше 60 лет в районе составляла в 2015 г. около 30%. На популярность среди пожилых людей указывает тот факт, что в районе мало пустующих домов, а также низкая ротация жителей. 55% нынешних пожилых живут в районе больше 30 лет, 90% - больше десяти лет [с. 69].
Пожилые жители сравнивают свой район с деревней, подразумевая отсутствие здесь обезличенности, присущей современному городу. По словам директора городского социального центра, этот район представляет собой своего рода деревню для пожилых, занимающих активную позицию в деле защиты интересов своего района. Как произошло, задается вопросом автор, что этот городской район стал местом, где развернулась гражданская активность пожилых и интенсивная общественная жизнь? Почему он воспринимается как «деревня с душой»?
Интерес автора к данной теме связан с тем, что процесс пе-риурбанизации, в частности проектирование и строительство кварталов частных домов, не предусматривал постепенное старение их населения. Районы коттеджей были задуманы как отвечающие представлениям об определенном образе жизни, который подразумевал нуклеарную семью, жилищную автономию, наличие собственного жилья и автомобиля. Широкое развитие районов во Франции в 1960-1970-х годах опиралось на урбанистическую идею о зонировании городского пространства в соответствии с различными функциями (жилье, работа, досуг, потребление). Подобные районы, в частности район, рассматриваемый в статье, планировавшийся и строившийся как жилая зона именно в эти годы, вызывают вопросы с точки зрения их соответствия нуждам стареющего в них населения, что актуально не только для Европы, но и для Северной Америки. Соответствуют ли такие районы потребностям и ожиданиям людей третьего возраста? Насколько возможна взаимная адаптация людей и районов?
Характеристики рассматриваемого района существенны для понимания отношения жителей к проживанию в нем. Центр города с его инфраструктурой доступен обитателям района, так как связан
с ним автобусными маршрутами. При этом, поскольку данный район возник на месте деревни, в его структуре присутствует центр (церковь, площадь) и имеются некоторые удобства и услуги (булочная, супермаркет, социально-культурный центр, администрация района, почта, аптека, кабинеты врачей), т.е. он обладает определенной инфраструктурной автономией. Сельский пейзаж определяет характер окружающего ландшафта, однако транспорт на трассах и рекламные щиты в находящейся неподалеку большой коммерческой зоне напоминают о включенности района в расширяющееся городское пространство.
При этом для его пожилых жителей район представляет не только «жизненное пространство» с маршрутами повседневных перемещений на автобусе, автомобиле и чаще всего пешком, но и «обжитое пространство» (espace vécu), где люди выстраивают свою личную и социальную идентичность [с. 71]. И если в исследованиях повседневной жизни пожилых людей неоднократно рассматривалось их отношение к жилью (дому), автора данной статьи интересует их отношение к району / кварталу. Он утверждает, что в повседневной жизни последние представляют для пожилых не меньшую опору, чем дом, и располагают к тому, чтобы провести там старость и направлять усилия на их совершенствование. Провести оставшуюся часть жизни в данном районе пожилым не менее важно, чем в собственном доме.
В статье рассматриваются различные формы отношения стареющих жителей к своему району. Чтобы лучше понять это отношение, автор разграничивает понятия «пространства», «территории» и «места». Пространство отсылает к макросоциальному уровню, к логике анонимности, глобализации; территория - к ме-зосоциальному уровню, уровню коллектива, где возникают инициативы жителей и формируется коллективная идентичность; место - к микросоциальному уровню, уровню семьи, пережитого опыта, привязанности к данному месту [с. 72].
Несмотря на значительный возрастной разброс среди жителей-пенсионеров, их объединяет то, что все они приобрели жилье в тот период, когда государство поддерживало владение недвижимостью и стремилось к укреплению среднего класса. Район является местом, где формируются коллективные идентичности, кристаллизуются воспоминания об общем прошлом, возникают
инициативы и проекты. Так, группа активистов мобилизовала жителей района на запись воспоминаний о нем и привлекла к этому проекту внука одной из жительниц, бывшего учителя истории и географии, который написал магистерский диплом по социальной истории квартала, что придало данным воспоминаниям солидность и легитимность. Результаты были представлены в виде текстов и фотографий из семейных альбомов на выставке в социально-культурном центре района. Открытие выставки состоялось в присутствии мэра и нескольких сотен жителей. Это дало повод старожилам района почувствовать гордость за место, к которому они привязаны. Жители доказали право своего района на память и, пусть он и похож на множество других кварталов коттеджной застройки, право отличаться от других. Тем самым, несмотря на отсутствие в районе исторических или архитектурных памятников и достопримечательностей, они привлекли внимание к ценности местного образа жизни, царящей здесь атмосферы [с. 75]. При этом выстраивание коллективной памяти служит настоящему и будущему: жители не только хотят, чтобы их район не был забыт - они желают, чтобы он был местом активной общественной мобилизации.
«В данном случае район выступает как пространственная рамка, объединяющая жителей и способствующая стабилизации не только собственной памяти, но и, шире, идентичности места» [с. 76]. Воплощенные в воспоминаниях черты района усиливают у его жителей чувство принадлежности, способствуют лучшему пониманию того, кем они являются и кем хотели бы быть. Иными словами, пространство эксплицирует представление людей о самих себе. Тем самым вопреки рассуждениям о всеобщей детерриториа-лизации1 становится очевидно, насколько формирование идентич-ностей связано с территорией, и в частности с районом.
Жители совместно заняты обустройством района, чтобы комфортно в нем стариться. Им важно принимать участие во всех решениях, касающихся района. Комитет квартала, состоящий в основном из активистов старше 65 лет, часто выдвигает инициативы. Последние из них - создание транспортных маршрутов для самых пожилых и усовершенствование дорожек для пешеходных
1 См., например: Sheller M., Urry J. The new mobilities paradigm // Environment a. planning A: Economy a. space. - L., 2006. - Vol. 38, N 2. - P. 207-226.
прогулок. Уже воплощенные идеи - обустроенные места для совместных барбекю и аперитивов, общественный сад-огород, возделываемый группой инициативных граждан, - служат той же цели: общению обитателей района друг с другом, а не только с членами своей семьи. Кроме того, это общение с природой. Таким образом, жизнь в данном районе предоставляет жителям старше 65 возможность «хорошо стареть», т.е. (в соответствии с требованиями, предъявляемыми современным обществом к индивидам) организовывать свою старость, основываясь на трех ценностях - автономии, самореализации и контроле над собственной жизнью.
Участие в мероприятиях района дает пенсионерам шанс выстроить благоприятный образ себя, соответствующий представлению об активном и ответственном старении, стремящемся как можно дольше отсрочить наступление глубокой старости. В этом ракурсе район выступает как территория, где, используя появившееся на пенсии свободное время, индивид может осуществить свои замыслы, реализовать «вторую карьеру»1. Квартал превращается в источник ресурсов на благо пожилого человека. Он служит опорой, позволяя пенсионерам представить будущее, отличающееся богатой социальной жизнью, солидарностью и общением.
Инициативы жителей района (в частности, требование сделать тротуары менее покатыми и начать строительство маленьких одноэтажных домов) являются примерами гражданского участия и эмпауэрмента. Подтверждением тому автор считает следующий факт: чтобы быть услышанными и воздействовать на членов городского муниципалитета при принятии решений, касающихся их района, жители использовали результаты настоящего исследования. Социологическое исследование было организовано жителями для формулировки своих требований, обоснования их, придания им веса. Оно было также использовано ими, с тем чтобы сохранить контроль над осуществлением своих инициатив и не позволить политикам перехватить их. Это представляется актуальным в контексте усиления конкуренции между городами, когда нередко имеет место инструментализация инициатив жителей в целях городского маркетинга.
1 См.: Gaullier X. La deuxième carrière. - P.: Seuil, 1988.
Группа 65+ в рассматриваемом районе неоднородна: в ней можно выделить «пионеров» - это в основном осваивавшие район рабочие и служащие, которым сейчас за 75, - и жителей, поселившихся здесь позже, «преемников», которым от 65 до 75. Если для последних район является местом активной деятельности, то первые в силу возраста все менее активны, притом что именно они стояли у истока многих инициатив в районе и на протяжении долгого времени вели различные занятия (клубы футбола и петанка, воскресная школа, кружок вязания, духовой оркестр и др.). Жители, которым сейчас за 75 и особенно за 80, жаловались на то, что центр города кажется им слишком шумным, ярким, оживленным и, соответственно, «чужим». Пребывание в нем требует постоянного напряжения всех органов чувств, непрерывной готовности реагировать, что с годами становится затруднительнее, и большая их часть предпочитает бывать там все реже. Даже собственный район (где по мере старения сосредоточивается их жизнедеятельность), расширившийся в 1980-1990-е годы и изменивший свою морфологию, они уже не способны полностью охватить. И чем меньше он отвечает потребностям пожилых, тем меньше он воспринимается ими как опора. Притом что с точки зрения «пионеров» район является их «детищем», теперь активность в нем проявляют другие, «преемники». «Пионеры», таким образом, утрачивают контроль над районом, как в пространственном, так и в социальном отношениях. (Хотя это и постепенный процесс, поскольку люди преклонного возраста развивают компенсирующие адаптационные стратегии, позволяющие им сохранять активность и выполнять взятые на себя обязательства как можно дольше.) Соответственно, у групп «преемников» и «пионеров» разные ожидания в отношении действий городских властей в их районе: если первые ждут увеличения пешеходных зон и числа магазинов, то вторые -развития услуг на дому и инфраструктуры в шаговой доступности, помощи в мобильности.
Для жителей, занятых в коллективных мероприятиях, район представляет собой территорию, а для тех, кто в совместной деятельности не участвует, он является местом.
С точки зрения разделения на пространство, территорию и место квартал является местом на том основании, что его инфраструктурой люди пользуются ежедневно. Исторический центр
представляет собой средоточие жизни района. Здесь все поблизости. Это тихое пространство со скамейками, располагающее к передвижению пешком. Даже если пенсионеры живут на окраине квартала, они приезжают сюда на машине и, оставляя ее на стоянке у церкви, далее следуют пешком.
В историческом центре района присутствует наибольшее число «зацепок», позволяющих людям ощутить район «своим». В его восприятии оказываются задействованы все органы чувств: зрение (знакомые улочки, памятники, площади), осязание (стены, тротуары), слух (церковные колокола), обоняние (запах булочной) -и, кроме того, он проживается через общение со знакомыми продавцами и прохожими. «Социальные, пространственные и сенсорные зацепки являются конкретными и значимыми ориентирами, отмечающими прожитое и делающими доступной жизнь квартала, которая вписывается в существование (людей) и придает ему смысл» [с. 81].
Важной составляющей комфортной жизни в районе является то, что люди знают друг друга если не лично, то визуально. Посещение торговых точек, аптеки, оптики, почты связано для них с возможностью пообщаться. Центральная часть района - это для жителей маленький мир. Взаимная видимость, встречи, контакты, порой ограничивающиеся рукопожатием или кивком головы, -пространство привычного общения; именно это ценят пожилые жители. При этом подобная видимость не угрожает вмешательством в частную жизнь.
Здесь царит чувство спокойствия, уверенности, безопасности; лишь в немногих домах установлена охранная сигнализация. Район подходит людям старшего возраста, поскольку он не навязывает чересчур быстрого для них ритма жизни и все необходимое в повседневной жизни находится неподалеку. «Это место, которое участвует в социальном и пространственном капитале стареющих жителей» [с. 82].
Таким образом, автор привлекает внимание исследователей темы старения в городе к значению квартала / района как пространства, по-прежнему доступного по мере старения. Район приобретает значимость для пожилых, так как позволяет им сохранять свои привычки. Он организован вокруг пространственных ориентиров, напоминающих людям о приятном, оттого им в нем ком-
фортно. Жизнь в нем предоставляет своим пожилым обитателям «одновременно "капитал комфортности" благодаря возможности контролировать этот район, являющийся территорией и местом, и "капитал идентичности" за счет связей, которые там складываются, и коллективных действий, которые там происходят» [с. 83].
Исследование показывает, что пожилые люди могут быть привязаны к району проживания больше, чем к собственному дому, если в нем соединяются удобство, безопасность и возможность общения.
Е.Л. Ушкова
2019.01.005. БЕЙТС Ш. КУЛЬТУРА ДОБРОСОСЕДСТВА, ОГРАНИЧЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ И ДИЗАЙН В ГОРОДСКОЙ СРЕДЕ.
BATES Ch. Conviviality, disability and design in the city // Sociological rev. - L., 2018. - Vol. 66, N 5. - P. 984-1000.
Ключевые слова: культура добрососедства; публичное пространство; дизайн городской среды; инвалиды.
В статье Шарлотты Бейтс (Школа социальных наук, Кар-диффский университет, Великобритания) рассматриваются современные тенденции дизайна городской среды в качестве фактора, содействующего социокультурной толерантности и созданию атмосферы добрососедства, в особенности - в отношении людей с ограниченными физическими возможностями. Автор отмечает, что городские исследования последнего десятилетия радикально изменили аналитический фокус и систему оценок публичного пространства, выдвинув на первый план такие его свойства, которые способствуют социальному единению и принятию «иного» как рутинной составляющей повседневной жизни - в противовес многолетней традиции интерпретации улицы как средоточия опасности, риска, угрозы и социальной эксклюзии. В частности, многие социологи и социальные этнографы приводят в пример столицу Великобритании, называя Лондон городом добрососедской муль-тикультуры1. В настоящее время социологи-урбанисты все чаще
1 Back L., Sinha S. Multicultural conviviality in the midst of racism's ruins // J. of intercultural studies. - Abingdon, 2016. - Vol. 37, N 5. - P. 517-532.
