CC BY
21
ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ
2018.04.002. АНИКИН Д.В. ПЕРСОНИФИКАЦИЯ СОБЫТИЙНОГО ПРОЦЕССА ИСТОРИИ: ТЕКСТ ЛИЧНОСТИ В «ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫ1Х ЛЕТ». - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2017. - 168 с.
Ключевые слова: русский язык; русская литература; древнерусская литература; история жанров; текстология; памятники Х1-ХУП вв.
Монография состоит из введения, двух глав (глава 1 «Теоретические и методологические основы исследования языковой личности составителя "Повести временных лет"», глава 2 «Моделирование языковой личности составителя "Повести временных лет" и интерпретация лексических замен как результатов развития книжно-письменной традиции русской средневековой анналистики») и заключения.
Целью исследования является изучение текстовых особенностей, характеризующих деятельность составителя «Повести временных лет» на основе сопоставления избранных сообщений в летописях, восходящих к традиции описания событийного процесса истории «Повестью...», и летописях, сохранивших предшествующую «Повести....» летописную традицию. Выявленные лексические замены типизируются как приметы исторического развития традиции описания событийного процесса, восходящей к «Повести...».
Автор отмечает, что на сегодняшний день существует огромное количество работ, посвященных «Повести временных лет» (ПВЛ), однако относительно объекта исследования не наблюдается ожидаемого разнообразия, наоборот, не составляет труда разделить имеющиеся работы на две группы: 1) исследования, в которых ПВЛ представляется как целостный текст; 2) работы, привлекаю-
щие материал разночтений и акцентирующие внимание на вариативности текста памятника.
В первом случае внимание сосредоточивается на внутреннем устройстве ПВЛ, и исследователи, опуская многочисленные разночтения, рассматривают текст как некую данность. Как правило, в таких исследованиях под ПВЛ понимается либо адаптационный перевод-реконструкция, либо текст древнейшего списка «Повести временных лет» - Лаврентьевской летописи, контаминируемый, при необходимости, с чтениями Ипатьевской летописи. Большинство лингвистических исследований примыкает к первой группе, что объясняется интересом языковедов к памятнику как к источнику русского литературного языка древнейшей поры. Тот факт, что язык памятника письменности осложнен как напластованиями более поздних эпох, так и реликтами источников, исследователями игнорируется.
Для второй группы работ, напротив, характерно пристальное внимание к разночтениям списков ПВЛ. Это прежде всего труды по текстологической атрибуции и работы, в которых использована текстологическая методика. Как правило, текстологический анализ заключается во внешней критике текста, а к его внутреннему устройству исследователи обращаются в том случае, когда соотношение списков не показательно. Такие построения, будучи, фрагментарными, всегда предположительны и субъективны.
Ограничение объекта исследования как в первом, так и во втором случаях неизбежно искажает облик произведения, его историческую судьбу. Так, в первом случае история ПВЛ упрощается, вместо многослойного текста исследователями анализируется либо «основной» список (результат исторического развития текста), либо предположительная модель-перевод; во втором случае, наоборот, - усложняется: исходная посылка о сводном характере русского летописания приводит к выводу о «перекрестном влиянии» редакций ПВЛ, которые лишь частично разделяются при обращении к культурно-историческому и социально-политическому контекстам летописи - сферам догадок и предположений.
Автор полагает, что задача совмещения внутренней и внешней критики текста ПВЛ может быть решена в исследовании языковых личностей (ЯЛ) составителя ПВЛ в рамках лингвотекстоло-
гического метода исследования с учетом методики изучения русской языковой личности, разработанной Ю.Н. Карауловым.
В настоящее время обнаруживается интерес к ЯЛ как к динамическому, развивающемуся феномену. Предпосылки данного аспекта исследования ЯЛ были обозначены Ю.Н. Карауловым, предложившим понятие общерусского языкового типа.
Одним из способов моделирования ЯЛ в развитии является изучение текстов, созданных ЯЛ различных исторических эпох. Несмотря на актуальность исследования исторических языковых личностей (ЯЛ значительно отдаленных во времени от исследователя) по текстам, подобные работы все еще единичны. Так, в рамках лингводидактического направления предприняты исследования ЯЛ Петра Великого на материале эпистолярия, ЯЛ Ивана Грозного на материала деловых посланий. Проблемным для описания исторической языковой личности (ИЯЛ) с позиций лингводидактики остается выявление своеобразного инварианта текста отдаленной эпохи, относительно которого произведения изучаемой ЯЛ могут быть рассмотрены как его вариации, отражающие специфику ЯЛ.
В русле лингвокультурологического направления изучение ИЯЛ осуществляется на материале текстов, созданных одним человеком, различными людьми и на материале словарей. Однако изучение ПВЛ при помощи лингвокультурологических методик не представляется возможным по причине фрагментарности дошедшего до нас письменного наследия, синхронного ПВЛ, и литературной обособленности этого памятника письменности от известных произведений XII в., что в совокупности не позволяет исследовать ПВЛ как летописную вариацию культурного «фоторобота» домонгольской Руси.
На сегодняшний день продолжается поиск методов исследования ИЯЛ.
В монографии ЯЛ составителя ПВЛ рассматривается в контексте развития книжно-письменной традиции русского летописания как инварианта, выработанного групповой ЯЛ летописцев-сводчиков.
В первой главе «Теоретические и методологические основы исследования языковой личности составителя "Повести временных лет"» исследование ЯЛ составителя ПВЛ вписывается в контекст изучения ИЯЛ; в соответствии с текстологическими, литературны-
ми и языковыми особенностями памятника письменности предлагается путь исследования ЯЛ составителя ПВЛ в контексте развития книжно-письменной традиции летописания; на основе обзора ряда работ рассматриваются литературные (традиционность, литературный этикет, церемониальность и пр.) и языковые (употребление определенных языковых единиц как признаков книжности) проявления книжно-письменной традиции, раскрывается природа данного явления (механизм ориентации на образцы); согласно принципу комплексности лингвотекстологического анализа определяется культурно-исторический контекст ПВЛ, идейная основа, смысловая организация и характер языка этого летописного свода.
Традиционно составление ПВЛ приписывается монаху Кие-во-Печерского монастыря Нестору. Однако реконструируемая по произведению письменности ЯЛ неизбежно преломляется в призме самого произведения. ПВЛ как памятник письменности вобрала лишь часть языкового богатства своего создателя, который был ограничен в использовании языковых средств, стилем и тематикой, ориентировался на материал предшествующих летописных сводов. Указанные особенности не позволяют отождествить исследуемую ЯЛ с ЯЛ Нестора. Поэтому определяем моделируемую ЯЛ как ЯЛ составителя ПВЛ.
На основе обзора научной литературы по проблемам изучения ЯЛ автором были определены особенности исследования ЯЛ составителя ПВЛ как ИЯЛ. В монографии предложено изучение ИЯЛ на основе анализа книжно-письменной традиции (групповой ЯЛ летописцев), вариативно донесшей до нас литературное наследие ЯЛ составителя ПВЛ.
В качестве исторического аналога речевой способности автором используется понятие «языковая компетенция книжника», которая проявлялась при создании (редакторская правка, переписывание) письменного произведения в обращении книжника к образцовым текстам.
В соответствии с требованиями лингвотекстологической методики проведенное исследование ЯЛ составителя ПВЛ базируется на текстологической интерпретации ПВЛ и учитывает литературные особенности летописных сводов как произведений культуры Древней Руси.
Большинство летописных статей, избранных автором для анализа, являются летописными сказаниями - типом летописных рассказов, наиболее распространенным в ПВЛ.
Далее автор отмечает, что с учетом текстологических, литературных и языковых особенностей ПВЛ в работе предложена методика моделирования ЯЛ составителя ПВЛ. Для моделирования ЯЛ составителя ПВЛ автором осуществляется сопоставление книжно-письменных традиций (устойчивых во времени образцов летописного жанра, на которые ориентировался летописец при создании (переписка, редакторская правка) летописного свода - своеобразных «образов автора», сформированных групповой ЯЛ летописцев): 1) сохранившей инновации, привнесенные составителем ПВЛ, и 2) книжно-письменной традиции, предшествовавшей ПВЛ (это, прежде всего, Начальный свод, дошедший в составе Н1Л (Новгородская первая летопись младшевоизвода: Новгородская 1-я летопись), а также иные источники, отразившиеся в ПВЛ). Данное сопоставление, базирующееся на принятой автором генеалогической схеме, дает возможность определить выявленные особенности как характеризующие ЯЛ составителя ПВЛ. Моделирование ЯЛ составителя ПВЛ, компонентом которой, согласно представлениям о структуре ЯЛ в лингводидактике, представляется книжно-письменная традиция летописания (групповая ЯЛ), производим на трех уровнях (лексикон, тезаурус, прагматикон).
Летописи Х1У-ХУ вв. донесли ПВЛ в измененном виде, поэтому автор обращается к исследованию разночтений Лаврентьев-ских записей (ЛЗ) - показателей изменений (лексических, смысловых, целевых), привнесенных в ПВЛ летописцами последующих веков. На основе выявленных ЛЗ в исследовании решается вопрос о сохранности черт ЯЛ составителя ПВЛ в книжно-письменной традиции, на которую ориентировались летописцы Х1У-ХУ вв., а также определяется преемственность особенностей, привнесенных в книжно-письменную традицию русской средневековой аннали-стики ЯЛ составителя ПВЛ по избранным летописям.
Во второй главе «Моделирование языковой личности составителя "Повести временных лет" и интерпретация лексических замен как результатов развития книжно-письменной традиции русской средневековой анналистики» осуществляется анализ избранных летописных известий. В ходе сопоставления книжно-письменной
традиции, восходящей к ПВЛ, и традиции источников этого летописного свода (по избранным погодным статьям) обозначаются инновации, характеризующие деятельность составителя ПВЛ на фоне развития летописной традиции. На материале ЛЗ летописных известий по возможности определяется сохранность письменного наследия ЯЛ составителя ПВЛ, а также рассматриваются трансформации ЯЛ составителя ПВЛ как элемента групповой ЯЛ летописцев (устойчивой во времени книжно-письменной традиции летописания) в летописях Х1У-ХУ вв.
ЯЛ составителя ПВЛ описывается на материале избранных летописных статей, анализу каждой из которых посвящен соответствующий параграф данной главы. Параграфы состоят из трех пунктов.
В первом пункте параграфов рассматриваются текстологические, литературные или иные особенности, учет которых необходим при анализе летописного сообщения.
Следующие два пункта в каждом параграфе посвящены собственно исследованию ИЯЛ: во втором пункте описывается история создания летописной статьи ПВЛ (на основе сопоставления книжно-письменных традиций ПВЛ и использованных в ПВЛ источников); в третьем пункте на материале ЛЗ автор выясняет сохранность литературного наследия составителя ПВЛ, а также определяет трансформации, привнесенные в книжно-письменную традицию ПВЛ во время исторического бытования этого памятника письменности в составе летописных сводов, отразившихся в анализируемых автором летописях Х1У-ХУ вв.
В работе отмечается, что при сопоставлении книжно-письменной традиции, восходящей к ПВЛ, и традиции источников летописных известий подтвердилась гипотеза, согласно которой составителем ПВЛ в основание летописного свода был положен Начальный свод, текст которого дополнился извлечениями из многочисленных источников. Прагматикон и тезаурус исследованных летописных сообщений свидетельствуют, что использованный материал под пером составителя ПВЛ подвергся идейной переработке, а повествование было реорганизовано в соответствии с преследуемыми летописцем задачами.
ПВЛ отличает практическая направленность на утверждение власти киевских князей, прекращение усобицы и собирание Русской земли руками киевского князя.
Направленность на утверждение власти киевского князя соответствовала прагматической интенции Начального свода на обоснование легитимности власти Рюриковичей, поэтому концепция иноземного происхождения правящей династии оказалась востребованной составителем ПВЛ и была более детально разработана в целях обоснования исключительности, избранности правящей в Киеве династии как единственно законной на Руси.
В соответствии с прагматической интенцией на собирание земель вокруг Киева составитель ПВЛ акцентирует внимание на географическом расширении влияния власти киевского князя. В ПВЛ использована центробежная модель распространения власти (от Киева), тогда как в Начальном своде («Захват Киева...» по Н1Л) запечатлена векторная модель (по Днепру). Прагматический акцент на собирании русской земли отразился в произведенных составителем ПВЛ вставках племен и территорий, подвластных киевским князьям, закреплении за киевской державой статуса мировой: с помощью юридических документов, договоров с Византийской империей (Договоры 912 и 945 гг.), входом в ареал христианских держав («Крещение Ольги.»).
Процессы собирания земель и крещение Русской земли обнаруживают взаимосвязь, что проявляется в двух путях становления Руси как мировой державы: с принятием христианства Русь входит в Причерноморский культурный ареал, а в набегах на империю киевские князья завоевывают право быть независимыми и от власти василевса, и от патриарха.
Использованные составителем ПВЛ источники были построены по разнородным тезаурусным стратегиям, их тезаурус отвечал прагматическим установкам оригиналов. Тезаурус разнородных источников был перестроен составителем ПВЛ по однотипной тезаурусной стратегии. Для реорганизации материала источников составителем ПВЛ была использована тезаурусная стратегия «разрушение былого миропорядка - хаос - построение нового, угодного русскому (= великому киевскому) князю».
При исследовании ЛЗ по избранным летописным рассказам автором было выявлено 154 ЛЗ. Большинство ЛЗ затрагивает уров-
ни лексикона (91) и тезауруса (54). ЛЗ прагматикона (9) противопоставляют летописные своды, передающие текст ПВЛ.
Количественное соотношение ЛЗ лексикона, тезауруса и прагматикона, а также характер ЛЗ свидетельствуют о том, что в летописных сводах Х1У-ХУ вв. созданная составителем ПВЛ организация летописного повествования (тезаурус, прагматикон) не претерпела существенных трансформаций. Поэтому можно сделать вывод, что составителем ПВЛ была в рамках гибридного регистра книжно-письменного языка сформирована устойчивая книжно-письменная традиция русской средневековой анналистики. Принадлежность ПВЛ как ядра русской анналистической традиции к гибридному регистру книжно-письменного языка предопределила возможность варьирования текста летописных статей на уровнях лексикона (лексическая адаптация), тезауруса (трансформации содержания) и прагматикона (коррективы историко-политического характера).
Полученное в ходе исследования ЛЗ соотношение летописей дает возможность охарактеризовать избранные автором летописи Х1У-ХУ вв. как варианты развития анналистической письменной традиции.
Распределение ЛЗ по летописям Х1У-ХУ вв. и их протографам представлено автором в сводных таблицах, объединяющих ЛЗ по трем уровням варьирования книжно-письменной традиции: лексикон (табл. 1), тезаурус (табл. 2), прагматикон (табл. 3) (см.: с. 138-143).
В заключение автор указывает, что в монографии предложено исследование ЯЛ составителя ПВЛ по методике моделирования ИЯЛ.
На векторе «горизонталь текста» в исследовании выявлены фабульные схемы летописных рассказов. Фабульные схемы тради-ционны, их использование не зависит от прагматической установки, времени и места создания произведения. Именно устойчивость фабульных схем к временным изменениям дало возможность определить источники летописных статей.
Если на «горизонтали» летописные рассказы представлены как традиционные формулы (фабульные схемы), то «вертикаль» задается «цепочечным» принципом организации средневекового текста и отвечает за смысловое развитие повествования (с помо-
щью повторов). Наполнение сюжетной схемы теми или иными частотными лексемами показывает индивидуальность использования тезаурусной стратегии ЯЛ.
Третьим вектором текста стал параметр «глубины», образуемый параллельными чтениями летописей Х1У-ХУ вв., сохранивших привнесенные в книжно-письменную традицию на одном из этапов ее эволюции инновации. При сопоставлении тезаурусных стратегий летописных сообщений по книжно-письменным традициям ПВЛ и ее источников (прежде всего Начального свода) обнаружилось, что предшествующая книжно-письменная традиция летописания была переработана ЯЛ составителя ПВЛ: использованные источники составитель ПВЛ реорганизовал по универсальной стратегии - «разрушение былого миропорядка - хаос - построение нового, угодного русскому (= великому киевскому) князю». Унификация повествования по данной тезаурусной стратегии позволила летописцу вычленить историческое событие (которое не обязательно ограничивается рамками одного погодного сообщения, стандартно оформленного летописным зачином «Въ лЪто...») из событийного потока.
В соответствии с логикой восхождения от низших уровней организации ЯЛ к высшим на основе выявленной тезаурусной стратегии была определена прагматическая цель, которую преследовала ЯЛ составителя ПВЛ: названная тезаурусная стратегия задает историческому процессу направленность на собирание земель вокруг нового православного центра - Киева под властью угодного богу рода Рюриковичей, крестившего Русскую землю по воле Господа.
Исследование разночтений показывает историческую динамику книжно-письменной традиции летописания, запечатленную в летописях-списках произведения. В летописях, являющихся основными списками ПВЛ, трансформаций, свидетельствующих о замене в поздних сводах унифицированной тезаурусной стратегии летописных сообщений ПВЛ, изменений прагматических установок летописного повествования, замечено не было. На уровне лексикона ЛЗ обусловлены адаптацией лексических средств, что, например, проявляется в проникновении близкой и понятной переписчику областной лексики, или же, напротив, клишированием языка памятника в том или ином летописном своде, что выражается в за-
мене уникальных лексем на их частотные в ПВЛ аналоги. При исследовании ЛЗ тезауруса автором была установлена преемственность последующими веками картины мира, созданной составителем ПВЛ при переработке тезаурусных стратегий источников летописного свода: выявленные ЛЗ тезауруса отражают актуализацию тех или иных скрытых ранее смысловых потенций летописного сообщения при следовании тезаурусной стратегии ПВЛ.
Исследование ЛЗ позволило обозначить тенденции развития книжно-письменной традиции летописания. Соотнести выявленные тенденции с определенным этапом исторического развития книжно-письменной традиции представляется возможным при обращении к синхронным сообщениям летописей, примыкающих к ПВЛ (например, Киевской летописи).
Е.А. Казак
2018.04.003. ГАНИНА Н. «НЕВЕСТЫ ХРИСТОВЫ»: ЛЕГЕНДЫ И ТРАКТАТЫ ИЗ СТРАСБУРГСКОГО МОНАСТЫРЯ Св. МАГДАЛИНЫ: Тексты и исследования.
GANINA N. «Bräute Christi»: Legende und Traktake aus dem Stras-sburger Magdalenenkloster: Edition und Untersuchungen. - B.; Boston: De Gruyter, 2016. - 432 S.
Ключевые слова: немецкие средневековые рукописи; житийная литература; немецкая средневековая мистика; орден кающихся; реформа доминиканского ордена; Страсбург; Иоганн Кройцер.
Наталия Александровна Ганина - доктор филологических наук, профессор кафедры германской и кельтской филологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, специалист по средневековой немецкой и латинской палеографии, истории и литературе Средних веков1.
Монография Н.А. Ганиной посвящена сборной духовно-мистической рукописи из Страсбургского монастыря Св. Магдалины, сейчас находящейся в собрании РГБ (Фонд 68, № 446).
Книга состоит из исследовательской части, самих текстов и комментария к ним. Исследовательская часть включает в себя опи-
1 Автор работ: Готская языческая лексика. - М., 2001. - 176 с.; Крымско-готский язык. - СПб., 2011. - 288 с.
