CC BY
264
большевистского террора в Гражданской войне, по оценке автора, превышает 500 тыс. человек (с. 385).
В.М. Шевырин
2018.03.005. ПОСАДСКИЙ А.В. ЗЕЛЁНОЕ ДВИЖЕНИЕ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ В РОССИИ. КРЕСТЬЯНСКИЙ ФРОНТ МЕЖДУ КРАСНЫМИ И БЕЛЫМИ. 1918-1922 гг. - М.: Центрполи-граф, 2018. - 319 с. - (Новейшие исследования по истории России).
Ключевые слова: Россия; Гражданская война; крестьянский фронт; «зеленое» движение.
Книга специалиста по истории Гражданской войны, профессора, д-ра ист. наук А.В. Посадского (Поволжская академия государственной службы им. П. А. Столыпина) посвящена крестьянскому вооруженному движению в 1918-1922 гг., получившему название «зеленого». Монография написана на основе неопубликованных архивных материалов (Архив УФСБ по Саратовской области, ГАРФ, РГАСПИ, РГВА, СОМК) и опубликованных источников. Она состоит из введения, трех разделов («Крестьяне в Гражданской войне», «В зеленых», «Зеленые на карте Гражданской войны») и заключения.
Как известно, участники Гражданской войны использовали для самоопределения цветовые маркировки. Так, наряду с «красными» и «белыми» существовали «цветные» (наиболее боеспособные белые части на юге), «черная гвардия» (анархистские отряды), «Голубая армия» (антибольшевистская сила Оренбуржья) и т.п. Однако наиболее известным третьим цветом в Гражданской войне считается зеленый. «Зеленые» формирования иногда были склонны поддерживать «официальные» стороны противостояния, поэтому именовались бело-зелеными или красно-зелеными. Хотя, как подчеркивает автор, «эти обозначения могли фиксировать лишь временную, сиюминутную тактическую линию или же поведение, продиктованное обстоятельствами, а не четкую политическую позицию» (с. 8).
В начале Гражданской войны крестьянство находилось в сложном положении. Крестьянин, пишет автор, всегда страдает от военных действий, втягивается в войну «зачастую по необходимости - или неся повинность в пользу государства, или же защищая
свой очаг» (с. 9). Кроме того, для рассматриваемого времени было характерно аграрное перенаселение. Автор полагает, что «большевистская политика являлась паразитированием на системной социальной проблеме, не решенной к моменту революции» (с. 25). Это повлияло на настроения крестьян в начале войны, вызвало их «глубокую и недобрую растерянность» (там же).
Во время крестьянских восстаний формировались самоназвания крестьян. Так, крупным выступлениям в Поволжье в 1919 и 1920 гг. дали наименования «чапаны» (от названия крестьянского кафтана) и «вилочники» (по названию оружия). В самоназваниях повстанческих отрядов присутствовали мотивы социальной справедливости: «армия правды», «войска воли народа», «восстание голодающих крестьян» и т.п. Начало крестьянскому сопротивлению положила хлебная монополия, а с лета 1918 г. - выборочные мобилизации. Первый призыв в РККА осенью 1918 г. вызвал масштабные крестьянские восстания. Тем не менее деревня «дала армии 800 тыс. призывников, что позволило красным развернуть военное строительство» (с. 33).
В 1920-1921 гг. крестьянство выступало в рамках самостоятельных организаций и собственных вооруженных структур, а также в качестве красноармейцев, переходивших на повстанческое положение. Вождями восставших были люди, занимавшие командные должности в РККА, - Сапожков, Маслаков, Колесов, Вакулин. На белой стороне в начале Гражданской войны добровольчество было наименее крестьянским. Но вскоре произошло объединение офицерско-интеллигентских и крестьянских добровольцев. Красные же пополнялись крестьянами в основном в зонах военных действий или в оккупированных районах. Села нередко становились лакомым куском для «реквизиций». Поэтому именно они, пострадав в период революции, становились базой антибольшевистской борьбы или раскалывались, поставляя воинский контингент как белым, так и красным. «В последнем случае примером может служить степное самарское Заволжье», - замечает автор (с. 37).
«Зеленое» движение росло на базе массового дезертирства крестьян и уклонения их от призыва в РККА и Белую армию. Оно было слабоструктурированным и охватило несколько крупных регионов: Прихоперье, Архангельскую и другие северные губернии, Петербургскую и западные губернии, Центрально-промышленный
район. В последнем наиболее серьезные восстания происходили в Ярославской и Костромской губерниях. С одной стороны, «зеленые» восстания сопровождались активными боевыми действиями и не приводили к большим потерям. С другой стороны, в их ходе произошло уничтожение целых сел, например Малиновки в Саратовской губернии, нескольких сел в Костромской и Тверской губерниях. Это свидетельствует и о силе движения, и о жестокости его участников.
В великорусских промышленных губерниях Севера, Центра и Северо-Запада зачастую не было белых и «зеленое» движение носило самостоятельный, обособленный характер, противопоставлялось красным. На деле позиция великорусских крестьян не была однозначной, что выражалось в готовности к диалогу с властью. В целом «зеленое» движение из-за своей слабой организации часто терпело поражения. Как пишет автор, «мощные зеленые восстания на почве неприятия продовольственной политики власти были подавлены, после чего наиболее упрямые продолжали скрываться или же организовали устойчивые небольшие группировки...» (с. 179).
«Зеленое» движение оказалось «вписано во многие горизонты пореволюционного существования человека» (с. 211). Оно не только имело пересечения с белым и красным движениями. Всплеск православной веры сделал некоторых дезертиров странствующими проповедниками, призывавшими отозвать солдат с фронта и разделить продовольственные запасы. Повсеместно создавались братства и союзы верующих, которые «организовывали крестные ходы, невооруженную защиту храмов, сети взаимопомощи верующих» (с. 212).
У «зеленых» неизбежно возникали контакты с организованными и вооруженными мешочниками, которые выступали как авангард крестьянского сопротивления большевистской политике. Мешочники выполняли социальные функции, в частности играли значительную роль в снабжении населения хлебом. Наиболее упрямые «зеленые» оказывались между основным массивом крестьянства, властью и преступным миром. Дезертиры облагали деревни данью, не боялись столкновений с продотрядами, отделяя себя от «уркаганов». В то же время советская власть создавала образ де-зертира-«зеленого» как уголовника и беспробудного пьяницы. Действительно, некоторые дезертиры пошли по уголовной линии, нанося вред как властям, так и крестьянам. Они промышляли
разбоем, как, например, гуслицкие разбойники, наследники атамана Чуркина в Подмосковье. Гражданская война создавала парадоксальные конфигурации. Многие советские функционеры, в том числе из ВЧК - ОГПУ - НКВД, «имели за плечами проявления "красного" или общеуголовного бандитизма, это характерно, например, для выходцев из сибирских партизан» (с. 222).
В белорусских губерниях «зеленое» движение переплеталось со становлением национального самосознания местного населения. В годы Первой мировой войны губернии были оккупированы немцами, что создало мощную волну беженцев. Десятки тысяч белорусских мужчин воевали на фронтах. Именно эти недавние фронтовики, в большинстве своем выходцы из села, стали носителями чувства принадлежности к «местным», «тутейшим», осознания глубокой связи с родной землей. В белорусских землях существовало боевое партизанское формирование и одновременно крестьянская партия под названием «Зеленый дуб». Белорусы, часть земель которых оказалась в составе второй Речи Посполитой, были вынуждены лавировать в своем польском сегменте. А «Зеленый дуб» вошел в состав Братства русской правды «по постановлению правящего центра объединенных партизанских отрядов Западной России» (с. 227).
В украинских губерниях название «зеленые» не получило распространения, ассоциаций с «зелеными» тоже практически не возникало. Махновцы считали себя махновцами, григорьевцы -григорьевцами. Принципиальную «зеленую» позицию занимал лишь атаман юга Киевщины Даниил Ильич Терпило (1886-1919) по прозвищу Зеленый. Он отличился тем, что успел сменить много знамен, оставаясь при этом левым и не теряя национальной украинской и сугубо местной (трипольской) мотивации. Близость к Киеву сделала формирования Зеленого опасными для любой власти на Украине. В 1918 г. он возглавил восстание против немцев и гетманцев в Киевском и Каневском уездах. Кроме того, он участвовал в штурме Киева в составе войск УНР и объявил в родном Три-полье независимую республику. Целью Зеленого была борьба «за самостоятельную Советскую Украину без партийной диктатуры» (с. 231). Атаман скончался в декабре 1919 г. По одной версии, он был смертельно ранен в бою с белыми, по другой - его заманили в краснопартизанский отряд и там расстреляли.
Когда «зеленая» повстанщина приобретала уголовную окраску, прибежищем «зеленых» становились монастыри. Примеры этого - случаи с рязанскими повстанцами Огольцова, с нижегородскими «зелеными», Матренин монастырь в «гайдамацком крае» Чигиринского уезда. Борьба с дезертирами оставалась актуальной до конца Гражданской войны.
О «зеленых» и борьбе с ними писала пресса, их образы создавались в литературе. К примеру, красные, обращаясь к дезертирам, «использовали как агитацию, так и художественные средства» (с. 263). Народная литературная реакция на рассматриваемые события - это появление частушек на тему «зеленого» движения. Последнее воспринималось народом «как самостоятельная, мужицкая, противоположная и белым и красным, сила» (с. 279). В этих произведениях понятия «дезертир» и «зеленый» не выступают в качестве безусловных синонимов.
Автор полагает, что из «восстаний, массового дезертирства и зеленовщины 1918-1920 гг. вырастало неприятие советской власти как легитимной, а СССР - как подлинного отечества» (с. 282). В 1920-е годы это неприятие примет форму религиозного нонконформизма, а в годы Великой Отечественной войны - сознательного уклонения от мобилизации по религиозно-политическим мотивам.
В заключении А. В. Посадский пишет, что «крестьянство несет в себе корпус ментальных представлений народа и политический опыт предшествующих столетий. Слабоорганизованное массовое движение, зачастую готовое на компромисс с властью, как раз и выступило корректором политических решений революционной власти. Зеленые выступили в 1919-м голосом крестьянства» (с. 285).
О. В. Бабенко
2018.03.006. АКСЮТИН Ю.В., ГЕРДТ НЕ. РУССКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ И РЕВОЛЮЦИЯ 1917 г.: В ХАОСЕ СОБЫТИЙ И В СМЯТЕНИИ ЧУВСТВ. - М.: Политическая энциклопедия, 2017. -703 с.
Ключевые слова: русская революция 1917 г.; творческая и научная интеллигенция и революция; Временное правительство и интеллигенция; Советское правительство и интеллигенция.
Книга д-ра ист. наук Ю.В. Аксютина и канд. ист. наук Н. Е. Гердт, состоящая из введения, пяти глав и заключения, посвя-
