CC BY
23
торговой палаты, в 1923 г. входил в состав редколлегии журнала «Мотор». В это время вышли его книги по истории и экономике железнодорожного транспорта России. Н.К. фон Мекк все силы отдавал восстановлению железнодорожного транспорта после разрухи, вызванной революцией и Гражданской войной.
Но ни лояльность к новой власти, ни 40-летний опыт работы на благо России не смогли уберечь его от гибели. В 1928 г. Николай Карлович фон Мекк вновь был арестован как участник «контрреволюционной вредительской организации НКПС и на железных дорогах СССР» и расстрелян в мае 1929 г. Реабилитирован в 1991 г. Его прах захоронен на Ваганьковском кладбище (с. 136).
Его брат Александр Карлович фон Мекк (1864-1911) главное свое внимание уделял общественной деятельности. Он получил известность как крупный библиограф, коллекционер, ученый-архивист и путешественник. С его именем связана обширная благотворительная деятельность, распространение и развитие туризма и альпинизма в России (с. 137).
В семействе фон Мекк были и другие имена, вписавшие блестящие страницы в историю русской культуры и общественной жизни. Крупным общественным деятелем и деятелем культуры, продолжившим семейные традиции, был еще один представитель рода, внук Карла Федоровича и Надежды Филаретовны, Владимир Владимирович фон Мекк (1877-1932) - кандидат прав, секретарь и заведующий благотворительными учреждениями великой княгини Елизаветы Фёдоровны, основатель скаутского движения в России, меценат и коллекционер, художник, модельер и дизайнер, один из первых теоретиков русской моды (с. 149).
В.В. фон Мекк был, пожалуй, последней яркой фигурой династии «железнодорожных королей» и меценатов. О других их потомках сведений на сегодня очень мало (с. 165).
В.М. Шевырин
2018.02.012. РОССИЙСКОЕ И СОВЕТСКОЕ ЗДРАВООХРАНЕНИЕ В МЕЖДУНАРОДНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ: СРАВНИВАЯ ПРОФЕССИИ, ПРАКТИКУ И ГЕНДЕР, 1880-1960. Russian and Soviet health care from an international perspective: Comparing professions, practice and gender, 1880-1960 / Ed. by Grant S. - L.: Palgrave Macmillan, 2017. - XVII, 281 p.
Ключевые слова: Россия / СССР, 1880-1960; история здравоохранения; международная перспектива; практика; гендер.
В сборник, посвященный истории здравоохранения в России / СССР, вошли работы специалистов из Великобритании, США и Канады, в которых анализируются как формы организации здравоохранения в России / СССР, так и медицинская практика. В центре внимания находятся проблемы профессиональной идентичности врачей и среднего медицинского персонала, которые рассматриваются в международном контексте. Обращение к советскому опыту дает возможность оценить роль политики и идеологии в формировании и развитии общемировой истории здравоохранения и одновременно поставить вопрос об «особом пути» России / СССР (с. 2-3).
Как указывает во введении редактор-составитель сборника Сьюзен Грант (Ливерпульский ун-т), российское здравоохранение в XIX в. следовало в общем и целом по тому же пути, что и мировое, однако уже тогда наблюдались определенные особенности, которые усилились в советское время. Отличия между Россией / СССР и Западом следует искать не в самой медицине или науке как таковой, а в институциональной структуре здравоохранения и в профессиональной идентичности медицинских работников, пишет автор (с. 3). Подчеркивая, что эти отличия были только усилены в период идеологического противостояния СССР и Запада, она в то же время указывает на существование прочных международных связей, которые сократились, но не исчезли окончательно даже в послевоенный период максимальной изоляции. СССР и тогда оставался открытым в том, что касалось восприятия мировых тенденций в здравоохранении (с. 4-5).
Сборник состоит из трех частей, содержание которых во многом пересекается. В первой части, состоящей из четырех глав, в хронологическом порядке рассматриваются разные аспекты становления и развития медицинской профессии в России. Вторая часть (три главы) посвящена гендерному измерению здравоохранения и медицинской практики как в России, так и в других странах. Часть третья (также три главы) полностью сконцентрирована на транснациональной истории здравоохранения в 1920-1940-е годы.
Одной из общих для сборника тем является проблема власти / знания и статуса, тесно связанная с самоидентификацией медицинских работников как профессионалов. В соответствии с теориями
профессионализации, увязывавшими возникновение профессий с формированием среднего класса, профессионалы (врачи, учителя, юристы) выступают «историческими агентами» демократии, пишет С. Грант. Однако, как отмечалось в историографии, англо-американские модели профессионализации не приложимы в полной мере к российским условиям, где профессиональная автономия имела мало отношения к политическому статусу специалистов в той или иной области. Тем не менее, не обладая тем престижем и автономией, которыми пользовались медицинские работники на Западе, российские врачи и сестры несомненно культивировали чувство профессиональной идентичности, основанное на полученном образовании и квалификации (с. 6-7).
Проблемы профессиональной автономии рассматриваются в главе «Трудные науки: возникновение и развитие медицинской специализации в России, 1880-1920-е годы», написанной Жаклин (Ким) Фридландер (независимый исследователь, США). Автор проводит мысль о преемственности между дореволюционным и советским периодами, которая на практике воплощалась в том, что большинство врачей, работавших в 1920-е годы, получили подготовку еще в царской России. И потому основное внимание она уделяет дореволюционному «наследству», заключавшемуся прежде всего в развитии специализации - отличительной черты биомедицины, которая получила свое развитие начиная с середины XIX в. Специализация в области офтальмологии, акушерства и гинекологии, педиатрии, дерматологии и др. подчеркивала наличие квалификации в «трудных науках» и являлась основой профессиональной идентичности врача.
Развитие специализации в России следовало той же траектории, что и в Европе и США, зародившись в начале века, ускорившись в его середине и пережив взлет в 1880-1890-е годы. К 1900 г. специализация была принята как организационный принцип для медицинской науки, а к 1930-м - и медицинской практики. Такие маркеры специализации, как наличие университетских кафедр и клиник, специализированных журналов и ученых обществ, пишет автор, существовали повсеместно, от Харькова до Сан-Франциско и от Лондона до Томска. Медицина в этот период определенно носила международный характер, и для российских врачей связи с Западной Европой означали не только контакты с коллегами, но и
регулярную работу в клиниках Германии и Франции, публикации в иностранных журналах и международное признание своих достижений (с. 38).
В то же время характерной чертой развития медицинской специализации в России рубежа веков стало стремление создать собственную, российскую психиатрию, педиатрию, дерматологию, которая находилась бы на переднем крае мировой науки (с. 48). Организационная система, основанная на специализации, сохранилась в медицинской науке и практике и после 1917 г., обеспечив преемственность с дореволюционным периодом.
Сьюзен Грант посвятила свое исследование среднему медицинскому персоналу - наименее изученной группе в истории российской медицины по сравнению с западной историографией. Кратко обрисовав историю сестринского дела в дореволюционной России и становление профессионального статуса сестер милосердия, она обратилась к проблеме создания кадров советских медсестер накануне Великой Отечественной войны, в 1936-1941 гг.
По словам автора, усиливавшаяся тенденция к милитаризации в 1930-е годы обусловила особый путь, по которому пошло развитие сестринского дела в СССР, переориентированного на нужды обороны. Основной акцент был сделан на подготовке к будущей войне и, соответственно, на краткосрочных курсах и обучении оказанию первой помощи. Однако в конце 1930-х годов в медицинском сообществе и в партийном руководстве утвердилось мнение, что для функционирования системы здравоохранения жизненно необходимы высокопрофессиональные кадры медсестер. Наряду с созданием целого ряда разнообразных по длительности обучения (до трех лет) курсов, возникают такие институции, как конференции медсестер (районного и республиканского уровня), больничные комиссии с их участием. И хотя медсестры ни в коем случае не могли бы стать влиятельной группой, к началу 1940-х годов возникла хотя бы возможность обретения ими профессиональной автономии, пусть и весьма ограниченной, заключает автор (с. 70).
Проблемы профессионализма и властных отношений исследуются в главе, написанной Дональдом Фитцером (ун-т Восточного Лондона) и посвященной фабричной медицине в оборонной промышленности в годы Второй мировой войны. Автор описывает систему «закрытой» медико-санитарной помощи, организованной в
СССР (здравпункт - медпункт - медсанчасть, часто со своими поликлиниками и больницами), развитие которой ускорилось в годы войны. Центральное место в его работе занимает рассмотрение кампании по ужесточению контроля за выдачей больничных листов, которая началась в середине 1942 г. Власти требовали от врачей свести к минимуму выдачу бюллетеней рабочим, перемещая таким образом заболевание из сферы медицины в иную плоскость -соблюдения трудовой дисциплины.
В главе, написанной Бенджамином Зайчиком (ун-т Тоусона), на примере одной дисциплины - психиатрии - рассмотрены вопросы, связанные с обретением власти и влияния разными группами медицинских экспертов. В центре внимания находится сюжет о выведении в 1947 г. Института психиатрии из Академии медицинских наук, что означало, по мнению автора, создание новой иерархической системы в медицинском сообществе.
Автор обращается к феномену «советских» профессионалов, которые существовали в рамках государства и «решительно» не были автономными акторами, хотя и обладали некоторыми рычагами власти в своей сфере. Для этого они использовали членство в различных комитетах и в таких престижных организациях, как Академия медицинских наук. Изменения в государственной политике или идеологической линии партии создавали возможности для той или иной группы профессионалов заявить права на смежные сферы. Рассматривая становление советской психиатрии, автор обращает внимание не только на усилия по утверждению ее престижа, но и на то, как контролировались и направлялись исследования в этой области, какие классификации создавались, как оценивались результаты медицинских вмешательств и какие из них получали одобрение. Он утверждает, что сформированная в послевоенный период система контроля базировалась не только на марксистско-ленинской идеологии и далеко не всегда определялась непосредственными нуждами государства. Большую роль играл и научный фактор - в данном случае умение продемонстрировать, что психиатрия основана на фундаментальных лабораторных исследованиях (с. 98-99).
Раздел, посвященный гендерной проблематике, открывается теоретической статьей, написанной коллективом авторов главным образом на американском материале. В ней поднимается ряд тра-
диционных для этой области вопросов о социальной мобильности и феминизации профессии. Российскому опыту посвящена статья Мишель Ден Бесте (университет штата Калифорния, Фресно) «Гендер и российское здравоохранение, 1880-1905: Профессионализм и практика». Автор утверждает, что в Российской империи женщины имели больше возможностей для получения образования в области медицины, чем в других странах. Однако и здесь имело место гендерное неравенство, и женщины-врачи традиционно ассоциировались с альтруизмом, служением, заботой, а не с профессионализмом и квалификацией.
В последнем разделе только одна глава посвящена советскому здравоохранению, которое рассматривается в сравнительно-историческом контексте. Сьюзен Гросс Соломон (университет Торонто) обратилась к изучению культурной дипломатии 1920-х годов, когда молодое советское государство приняло решение использовать пропаганду достижений в области здравоохранения как инструмент для выхода на международную арену. В двух последующих главах рассматриваются сюжеты, связанные с развитием сестринского дела за рубежом в 1900-1945 гг.
О.В. Большакова
2018.02.013. НЕФЁДОВ С.А. УРОВЕНЬ ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ И АГРАРНОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИ В 1900-1940 гг. - М.: Дело, 2017. - 432 с.
Ключевые слова: Россия - СССР, первая половина XX в.; аграрное развитие; сельскохозяйственное производство; уровень жизни.
Монография д-ра ист. наук С.А. Нефёдова посвящена вопросу об изменениях в уровне жизни в 1900-1940 гг. Особое внимание уделяется влиянию на него революции 1917 г., нэпа и коллективизации. Исследуется динамика сельскохозяйственного производства как в целом по СССР, так и в региональном разрезе.
Книга состоит из введения, семи глав («Методология, источники и литература»; «Уровень жизни в предреволюционный период»; «Уровень жизни в 1920-х годах»; «Кризис нэпа»; «Коллективизация и кризис 1932-1933 гг.»; «Аграрная модернизация»; «Уровень жизни в СССР в конце 1930-х годов») и заключения.
