CC BY
16
ля были успешно преодолены не только в техническом, но и в куда более важном кадровом отношении» (с. 351). С началом Польской кампании в вермахте оказалось более 1,2 млн ветеранов Великой войны (там же). Д-р ист. наук, профессор Т.И. Трошина (Северный (Арктический) федеральный университет им. М.В. Ломоносова) на примере русско-норвежской лесной концессии рассматривает попытку решить проблему привлечения иностранных инвестиций для восстановления разрушенного хозяйства страны в ракурсе постановки «русского вопроса» на многочисленных международных конференциях, посвященных послевоенному устройству Европы.
И.Е. Эман
2017.04.025. ШУРЦ С. СПАСЕНИЕ «ЦИВИЛИЗАЦИИ В КРИЗИСЕ»: КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ ЗАПАДНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ И ЕЕ ОБНОВЛЕНИЕ НА СТРАНИЦАХ ЖУРНАЛА «ВСЕМИРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ», 1920-1935 гг.1
SHURTS S. Safeguarding a «Civilisation in crisis»: La Revue Universelle's conceptualization of western civilization and its renewal, 1920-1915 // J. of modern European history. - München, 2017. -Vol. 1. - P. 48-71
Ключевые слова: Европа; межвоенный период; западная цивилизация; радикальный консерватизм; «консервативная революция».
Статья историка из Норвегии С. Шурц (Университет г. Берген) является вкладом в сравнительное изучение «консервативной революции» в Европе на примере трактовки этой проблемы во французском журнале «Всемирное обозрение» (La Revue Universelle) 1920-х - начала 1930-х годов. Руководители журнала, интеллектуалы Анри Массиз, Жак Бенвиль и Жак Маритэн, разрабатывали идею преобразований в области культуры, в которой подчеркивался упадок и декаданс западной цивилизации и декларировалось ее обновление посредством активизации консерватив-
1 Продолжение сводного реферата: «Радикальный консерватизм в Европе в транснациональной перспективе. 1918-1939 гг.» Начало см.: РЖ История. 2017.03.035-036 // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5, ИСТОРИЯ: РЖ / РАН. ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед. Отд. истории. - М., 2017. - № 3. - С. 172-179.
ных ценностей католицизма, авторитарного лидерства, элитарности и возвращения к духовным истокам западной культуры. Однако, хотя команда журнала стремилась культивировать общеевропейские параметры журнала и выдвигала его культурную стратегию как общую для всех европейских консерваторов, их цели были скомпрометированы франкоцентрической и германофобской концептуализацией Запада и его цивилизации.
Необходимость широкого сравнительного подхода к вопросу «консервативной революции», заявляет Сара Шурц, требует выхода за пределы Веймарской Германии и обращения к практике французских правых сил межвоенного периода. Некоторые историки уже начали отождествлять новую поросль праворадикальных интеллектуалов в таких нон-конформистских движениях, как французские «молодые правые», с революционными неоконсерваторами Веймарской республики. Однако «молодые правые» обрели свой голос и аудиторию на 10 лет позже своих немецких коллег. Тем важнее рассмотреть истоки их доктрины в 1920-е годы, но при этом не следует, подобно некоторым исследователям, видеть прямую связь между противостоянием идеям Просвещения и демократии и поддержкой режима Виши и коллаборационизмом.
Послевоенная ситуация 1920-х годов была достаточно сложной и постоянно менялась, тем не менее допустимо признать круг сотрудников журнала «Всемирное обозрение» как сообщество радикальных консерваторов с общими ценностями и взглядами. Журнал стал одним из рупоров радикальных правых интеллектуалов 1920-х годов и платформой молодых интеллектуалов 1930-х годов. Первоначально Шарль Моррас задумал его как пространство для дискуссий вокруг роялистских, консервативных и националистических идей возглавляемой им Аксьон Франсез. Однако журнал привлек правоконсервативных писателей, от Мориса Барреса до Бразильяка, которых интересовала иная социально-культурная альтернатива в отличие от политической направленности Аксьон Франсез. «Собственно, журнал не был склонен рассматривать свою роль в качестве рупора французского национализма, но занял позицию защитника европейской и даже западной цивилизации в целом» (с. 51). В результате, сохраняя свои связи с Аксьон Франсез и с католической церковью, кружок «Всемирного обозрения» развивал свою собственную политику в области культуры. Его идея спа-
сения западной цивилизации и предлагаемые решения были исключительно консервативными: предлагалась поддержка авторитарного лидера, иерархии элит, традиционных источников власти, а также возвращение к классическим западным традициям и наследию. Их рецепт спасения западной цивилизации противостоял либерализму, парламентской демократии и марксистскому социализму, а также отвергал материализм современности, зависимость от технического прогресса. Франкоцентричная концепция цивилизации исключала из нее Германию. Такое узкое понимание западной цивилизации и способов ее возрождения подрывало их роль рупора общеевропейских ценностей.
Французские и германские неоконсерваторы предлагали различные образы «упадка цивилизации». Консервативные революционеры в Германии рассматривали Первую мировую войну как драматический опыт своего поколения и протестовали против сил модернизации, которые привели к ней. Однако французские историки искали корни неоконсервативного интеллектуального движения не столько в разочаровании от войны, сколько в долговременной традиции антидемократической мысли консервативных и крайне правых сил. «В этом плане "консервативную революцию" от XVIII в. до наших дней можно рассматривать как реакцию на Просвещение и как неприятие современности. Разложение и фраг-ментирование "средневековой гармонии" современными течениями национализма, индустриализации, материализма и экспансионизма имели следствием нынешние деградацию и упадок, и как ответ на него, - контрпросвещение, течения "консервативной революции" по всей Европе. Одновременно происходил пересмотр самой концепции цивилизации с целью подогнать ее под существующее содержание французского национализма. Это привело к внутренним противоречиям между заявленной журналом миссией универсализма или европеизации, и реальностью франкоцентризма и сильной германофобии, что невольно подрывало транснациональный призыв» (с. 55).
История «Всемирного обозрения» началась в 1919 г. Идеологи левых и правых решили отложить в сторону свои противоречия ради сохранения «священного союза» во имя Франции в борьбе с ее врагами. В противовес позиции Ромена Роллана («Над схваткой») Анри Массиз опубликовал манифест «За партию интелли-
генции» с призывом к интеллектуалам участвовать в политике, выступая в защиту западной цивилизации, как это происходило недавно на полях войны. «Этот манифест был опубликован в газете "Фигаро" 19 июля 1919 г., став основой "Всемирного обозрения", он провозглашал не только концепцию ангажированности, но и идею упадка цивилизации и ее обновления, что стало отличительной чертой усилий по созданию панъевропейской консервативной революции. Манифест был подписан большинством правых писателей, которые стали сотрудничать с "Всемирным обозрением"» (с. 56). При этом подчеркивалось, что этот призыв никоим образом не направлен против французских национальных ценностей: «Объединение и защита всей Европы под водительством Франции, - утверждали авторы, - возможна, поскольку именно французские ценности отвечают классическому духу западной цивилизации, унаследованному от греко-латинской традиции... Язык универсализма был направлен не на европеизацию Франции, а скорее на распространение среди народов Европы "подлинных французских идей" и их вечной силы, необходимой для задачи реконструкции» (с. 58).
Обновление западной цивилизации должно было осуществляться не только под французским руководством, но и на основе неоконсервативной концепции французских ценностей - антиматериализма, антимарксизма, аристократической элитарности, и католицизма. В противовес вере в научно-технический прогресс и экономику, неоконсерваторы подчеркивали универсальные ценности Запада: сильное лидерство, христианскую мораль и католическую церковь как источник духовного возрождения личности. Для авторов «Всемирного обозрения» возврат к традициям католической церкви мог обеспечить духовное единство и иерархический порядок средневекового мира, но этот столп западной цивилизации требовал соответствующего строя средневековой монархии. Сквозная тема антилиберализма, согласно которой демократия и республиканизм являлись признаками социального упадка, в свою очередь подкрепляла понимание цивилизации как католической по определению.
Ведущие авторы «Всемирного обозрения» считали, что индустриализм, материализм, либеральная демократия и большевизм способствовали упадку французской и, тем самым, западной циви-
лизации и что поэтому их непреклонная защита консервативных принципов лидерства, иерархии, традиции, порядка и христианской церкви как источников обновления, несмотря на франкоцентризм, подходит для всей Европы. Эти авторы отвергали германскую культурную революцию, помня о франко-германском военном противостоянии во Франко-прусской и в Первой мировой войнах. По их мнению, «германская мысль никогда полностью не являлась частью классической греко-латинской культуры, и тем самым она чужда Франции и Европе» (с. 63). «Германская философия, искаженная протестантскими, а затем демократическими идеями, уже не содержала в себе семена западной, католической, греко-латинской мысли, но скорее вдохновлялась восточным и языческим варварством» (с. 64). Действительно, замечает С. Шурц, новое поколение немецких и австрийских историков, отвергая римское классическое наследие, все больше подпадали под языческое влияние Восточной Европы. По этой причине, считали авторы «Всемирного обозрения», германская мысль и культура была ближе православной варварской России и большевикам, чем духу западной цивилизации (там же).
Сближение германских концепций цивилизации с идеями русского большевизма стало для авторов «Всемирного обозрения» веской причиной при стремлении исключить германских неоконсерваторов из выдвигаемого ими панъевропейского проекта западного обновления. Возникновение нацистской партии спустя десятилетие укрепило их в убеждении, что германская культура есть продукт восточных, большевистских влияний.
Отношение авторов «Всемирного обозрения» к фашистским движениям было различным, но если брать журнал в целом, то относительной поддержкой пользовался итальянский фашизм: партия Муссолини, например, описывалась как защитник «цивилизации в опасности». При этом к германскому нацизму периода 1920-1935 гг. относились весьма критически. Антинацистская позиция «Всемирного обозрения» в целом в значительной степени была связана с давнишней германофобией авторов журнала, на которых сильное влияние оказывали враждебные Германии ранние труды Морраса и Барреса и постоянный антагонизм по отношению к германским интеллектуальным ценностям в трудах Масси и Бенвиля.
Впрочем, в отношении к европейским фашистским движениям и национал-социализму в частности наблюдались заметные колебания, а для некоторых все закончилось коллаборационизмом (Бразильяк, Боннар, Шатобриан, Л. Ребате). Однако в целом они не только не сумели обеспечить фундаментальную критику национал-социализма или итальянского фашизма, но фактически в течение 1920-1930-х годов способствовали отчуждению публики от демократических институтов, сделав ее более готовой к принятию фашизма и проложив дорогу к становлению фашистских государств. В частности, своими нападками на силы модернизации в русле рассуждений об упадке и обновлении западной цивилизации интеллектуалы «Всемирного обозрения» создали плодородную почву для последующего распространения влияния фашистских и националистических партий.
В 1922 г. Ж. Бенвиль опубликовал в журнале статью «Будущее цивилизации», в которой указывал на абстрактный характер этого понятия и на необходимость его разъяснения. Это понятие было в моде с конца XIX - начала XX в., причем рассматривалось тогда именно в контексте упадка. Неоконсервативные интеллектуалы, составлявшие штат «Всемирного обозрения», использовали понятие западной цивилизации и ее упадка с тем, чтобы обратиться к широкой европейской аудитории и мобилизовать транснациональное консервативное движение против сил модернизации. Образ цивилизации служил той основой, с которой совершались нападки на материализм, марксизм, либерализм, секуляризацию общества и технический прогресс. Спасение этой цивилизации от апокалипсиса, в понимании неоконсерваторов, требовало возврата к традиционным истокам духовности католической церкви, к структуре и порядку под властью авторитарных лидеров, будь то аристократия и монархия, или новые формы социальной иерархии. Однако такое возвращение к истокам, пусть и в обновленной общеевропейской форме, отличалось слишком явным франкоцентриз-мом. Ни СССР, ни США не рассматривались в качестве представителей западной цивилизации. Потенциальным лидером и моделью цивилизованного Запада считалась именно Франция. При этом характерной чертой этой модели являлось исключение из нее Германии. Неоконсерваторы «Всемирного обозрения» всячески старались подчеркивать отличия своих идей «упадка цивилизации» и ее
обновления от идей, проводимых неоконсервативными революционерами Веймарской Германии. Более того, они возлагали на них вину за упадок западной цивилизации. Такое понимание западной цивилизации играло определенную роль в их способе понимания международных фашистских движений. Такая интерпретация западной цивилизации, фактически служившая делу возвеличивания французского национализма, была рассчитана на французскую аудиторию, но существенно затрудняла сотрудничество с консервативными революционерами Веймарской Германии. Это подрывало первоначальную задачу журнала служить общеевропейскому делу сотрудничества неоконсервативных европейских правых сил.
Т.М. Фадеева
АРХЕОЛОГИЯ
2017.04.026. ЭЛИТА В ИСТОРИИ ДРЕВНИХ И СРЕДНЕВЕКОВЫХ НАРОДОВ ЕВРАЗИИ: Коллективная монография / Отв. ред. Дашковский П.К. - Барнаул: Изд-во Алтайского гос. ун-та, 2015. -330 с. - Библиогр.: с. 287-324.
Ключевые слова: древняя Евразия; средневековая Евразия; кочевые общества; элитные группы; «теория элит».
В монографии, авторы которой представляют научные учреждения России, Украины и Болгарии, на основе анализа археологических материалов и данных письменных источников рассматриваются теоретические аспекты и конкретно-исторические особенности процесса формирования, социальной роли и функций элитных групп в кочевых обществах Евразии в эпоху древности и Средневековья. Книга состоит из введения, 15 глав и заключения.
Как отмечает во введении ответственный редактор П.К. Дашковский, археологические материалы, накопленные к настоящему времени в ходе планомерного изучения элитных и рядовых погребальных памятников на обширной территории расселения кочевых племен от Северного Причерноморья до Монголии, позволили сформировать представление о существовании определенного «социального ранга» погребально-поминальных комплексов. Высокий общественный статус погребенных в них лиц документирует совокупность социальных маркеров, связанных как с
