CC BY
18
контексте парадигмы сложности, полагают они, нужны дополнительные усилия.
Итак, наблюдатель в сетевой парадигме видит мир как сеть, а в системной - психические, социальные, биологические, механические системы, а также уровни, слои, иерархии. «Таким образом, мы имеем дело с двумя непосредственно несоизмеримыми семиотическими когнитивными паттернами, каждый из которых имеет свои сильные и слабые стороны. При этом есть основания полагать, что диалог между ними приведет к конвергенции, усилит их совместный когнитивно-проектный потенциал. Конечно, практически на любой стадии этого процесса вполне допустимо апеллировать к принципу дополнительности Н. Бора и утверждать, что сетевой и системный подходы являются дополнительными друг к другу описаниями сложности как предмета будущей науки» (с. 59).
Но этот путь не единственный. Согласно Дж. Спенсеру-Брауну, можно фокусировать внимание на той или другой стороне различения, удерживая при этом их единство. Это единство в чем-то похоже на единство двух квантовых частиц, состояния которых особым образом переплетены, сопряжены между собой.
В заключение авторы останавливаются на споре реалистов и антиреалистов в философии науки, поскольку ссылки на наблюдателей систем и сетевых акторов у Н. Лумана и Б. Латура дают основания числить их по ведомству радикального конструктивизма и релятивизма. Но как полагают авторы, есть также возможность и иного варианта гибридной реальности - варианта деятельностного структурно-системно-сетевого реализма, включенного в контекст системной сложностности, понимаемой как эмерджентный сетевой процесс становления ее наблюдателей (с. 60).
Т.В. Виноградова
2017.04.012. ШАПИР А. ОТСТАИВАЯ ЧИСТОТУ ЧИСТЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ: ОРГАНИЗАЦИОННАЯ ПОГРАНИЧНАЯ РАБОТА В ИНСТИТУТЕ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ. SAPIR A. Protecting the purity of pure research: Organizational boundary-work at an institute of basic research // Minerva. - 2017. - Vol. 55, N 1. - P. 65-91. - D0I:10.1007/s11024-016-9309-6.
Ключевые слова: пограничная работа; фундаментальные исследования; прикладные исследования; исследовательские организации; организационная легитимность; научная репутация.
Автор, сотрудник Хайфского университета (Израиль), обращается к проблеме разделения фундаментальных и прикладных исследований и рассматривает, как действуют университеты, чтобы соблюсти равновесие между легитимностью и научной репутацией организации. В своем анализе автор опирается на опыт Научно-исследовательского института им. Х. Вейцмана, созданного для проведения фундаментальных исследований в условиях становления государства Израиль в 1950-1970-х годах. Он описывает эксперименты, которые проводили менеджеры и ученые в отношении организационной структуры института, разграничивая фундаментальные и прикладные исследования (с. 65). Автор использовал архивные документы, интервью с бывшими и настоящими сотрудниками института, а также публикации, посвященные его истории.
Понятия «фундаментальные исследования» и «прикладные исследования» не имеют точных определений. Их смысл изменчив и зависит от локального, национального и международного контекстов. Термин «фундаментальное исследование» стал играть ключевую роль в дискуссиях о научной политике, начиная с публикации знаменитого доклада В. Буша, советника по науке при президенте Ф. Рузвельте в 1945 г. Определения, которые были даны В. Бушем, представляют фундаментальное и прикладное исследования как две разные сущности, разделяемые отсутствием или наличием краткосрочных целей - практического применения исследовательских результатов, и выстраивают четкие иерархические отношения между ними.
Стремясь получить федеральное финансирование для академической науки, советники по науке типа В. Буша возродили научные идеалы «чистого исследования», характерные для XIX в. Фундаментальное исследование было реконцептуализировано как направляемое любознательностью, теоретически ориентированное и имеющее долгосрочную перспективу. Прикладная наука обычно интерпретируется как техническое знание, полученное с помощью научных методов. Существует широкий спектр мнений относительно того, зависит ли прикладное исследование от фундаментального или это скорее автономная научная практика (с. 69).
Исследователи не раз указывали на противоречие между разделением на фундаментальную и прикладную науку и реальной научной практикой, особенно в свете текущих изменений в академической сфере. Ряд авторов считают, что границы между фундаментальным и прикладным исследованием всегда были проницаемыми. Высказывается еще более радикальная точка зрения, согласно которой на практике отделения фундаментальной от прикладной науки никогда и не существовало; скорее «это конвенциональная фикция», от которой необходимо отказаться раз и навсегда.
И тем не менее эта категоризация типов исследования по-прежнему широко используется. Одно из распространенных объяснений этого парадокса состоит в том, что эти категории нужны ученым при их взаимодействии с финансирующими агентствами и политиками для защиты своих профессиональных интересов. Т. Гиерин (T. Gieryn, 1999) писал о «пограничной работе» как о дискурсивных стратегиях, которые используются учеными для установления и пересмотра социальных границ, отделяющих «науку» от «ненауки», тем самым помогая им отстаивать свой авторитет и независимость.
Аналогичная пограничная работа, как показала Дж. Калверт (J. Calvert, 2006), проводится и в связи с концептом «фундаментальное исследование» (с. 70). Дискурсивные стратегии, которые поддерживают дихотомию «фундаментальное - прикладное», по мнению автора, имеют явный идеологический привкус и тесно связаны с организационной структурой науки. В частности, так создается образ фундаментального исследования как благородного занятия, продолжающего традиции «чистой» науки, не стесненной более низкими прагматическими соображениями. Идеал фундаментальных исследований как «чистой науки» имеет непосредственное отношение к научной репутации отдельных ученых и организации в целом.
Легитимность организации и ее репутация - это связанные конструкты, подразумевающие социальное принятие и поддержку ее деятельности релевантными структурами. Организационная легитимность трактуется как генерализованное представление или допущение, что ее действия желательны, правильны или приемлемы внутри некоей сконструированной системы норм, ценностей, верований и определений. Организационная репутация зависит от
оценки стейкхолдерами ее способности создавать ценности, которые значимы для ее конкурентов. Ключевое отличие этих двух взаимодополняющих понятий состоит в том, что организация приобретает легитимность благодаря своему сходству с другими организациями и соответствию социальным ожиданиям, тогда как ее репутация строится исходя из ее отличий от других организаций (с. 70).
Организационная репутация университета зависит от тех ценностей, традиций и норм, которые управляют академической наукой. Эти саморегулирующиеся механизмы, которые поддерживают определенную модель научной работы, методы исследования и оценку их качества, зависят от социоисторических условий. После Второй мировой войны доминирующая идеология приветствовала поиск знаний как ценность саму по себе, что привело к мощной институциональной поддержке университетов как центров оригинальных исследований. Существует множество свидетельств, согласно которым эта идеология продолжает быть превалирующей и в современных системах высшего образования. Хотя университеты по всему миру переживают процесс нарастающей коммерциализации, научная культура и система оценок по-прежнему отдают предпочтение фундаментальному исследованию.
Стремление создать себе репутацию и добиться признания в научном мире с помощью фундаментальных исследований может стать особенно выраженным в новых национальных государствах, таких как Израиль в 1950-1970-х годах. Автор анализирует, каким образом сотрудники Научно-исследовательского института им. Х. Вейц-мана пытались включить прикладные исследования в свою деятельность, чтобы добиться организационной легитимности, одновременно не нанося ущерба научной репутации института.
Политическое руководство государства Израиль, созданного в 1948 г., считало науку и технологии главным приоритетом для страны и ключом к ее конкурентоспособности и выживанию. Эта тенденция, возникшая в 1950-е годы, далее только усиливалась. Более того, начиная с 1960-х годов университеты все больше зависели от государственного финансирования. Это давало право критиковать университеты и институты за малочисленность прикладных исследований и отсутствие вклада в развитие местной промышленности.
Но если политическое руководство заботили размеры прикладных исследований, то академические элиты Израиля в первую очередь волновали их репутация и престиж. Предполагалось, что прикладные исследования носят вторичный характер и соответственно лишь с помощью фундаментальных работ можно добиться признания в научном мире.
Научно-исследовательский институт им. Х. Вейцмана, который первоначально назывался Исследовательским институтом им. Д. Зива, был создан в 1934 г. как элитный институт, занимающийся преимущественно фундаментальной наукой. В 1949 г. он был переименован в честь его первого президента Х. Вейцмана (с. 75). Хотя в нескольких отделах института и велись прикладные работы, но они носили случайный характер, за что он и подвергался серьезной критике со стороны правительственных органов. Как писал один из ведущих сотрудников института в 1964 г., «институт как корпоративный орган придерживается по сути негативного отношения к прикладным исследованиям...» (цит. по: с. 77).
Внешнее давление сопровождалось внутренним. В 1950-е годы в институте проходили шумные дебаты. Некоторые ученые настаивали на том, что необходимо делать нечто более существенное, что было бы полезно для их сражающейся страны. Однако оставалось неясным, что же нужно делать. Главное опасение, разделяемое и менеджментом, и учеными, состояло в том, что прикладные исследования нанесут ущерб научной репутации института. Тем не менее институт не мог не реагировать на оказываемое на него давление.
Автор анализирует четыре организационные модели, которые были инициированы в институте на протяжении 1950-1970-х годов.
Компания по исследованиям и разработкам Йеда. В марте 1959 г. Научно-исследовательский институт им. Х. Вейцмана стал первым академическим институтом в Израиле и одним из первых в мире, который создал специальный орган для передачи технологий -Компанию по исследованиям и разработкам Йеда. Ее задача состояла в том, чтобы находить возможности для коммерческого использования результатов фундаментальных исследований, а также заниматься коммерческими вопросами, связанными с прикладными исследованиями. Прикладное исследование, таким образом, было
вписано в контекст коммерческой деятельности и определялось как миссия бизнес-ориентированной вспомогательной компании. Сами же исследования должны были проводиться внутри лабораторий института.
Но вскоре Компания Йеда вышла за рамки производства и продажи результатов научных исследований, она стала заключать контракты с промышленностью, тем самым способствуя появлению прикладных исследовательских проектов внутри научных подразделений института. Это породило проблемы, связанные с выбором таких проектов, которые потенциально могли нанести вред научной репутации института. Коммерческие достижения Компании Йеда оценивались как относительно успешные, но должного отклика и интереса со стороны ученых они не находили (с. 80).
В данном случае менеджмент использовал стратегию по очерчиванию границ, которую автор называет «смещением контекстов», трактуя прикладное исследование как имеющее четкую коммерческую направленность и перемещая его из контекста собственно научной политики института в контекст коммерческой деятельности вспомогательной компании. Ученые воспринимали этот «эксперимент» по смешению фундаментального и прикладного исследования как явную угрозу научной репутации института, и он был объявлен неудачным (с. 81).
Центр прикладных исследований. В 1961-1964 гг. менеджмент института пытался реализовать свой план по созданию отдельного института для прикладных исследований. Этот план базировался на допущении, что прогнозируемое расширение прикладных исследований недопустимо без разделения ответственности за фундаментальные и прикладные исследования.
Было принято решение создать автономный Центр прикладных исследований, связанный с институтом. В ноябре 1963 г. правительство поддержало этот план и выделило сумму в 10,6 млн долл. на первые пять лет (с. 82). Тем временем внутри института возникли обоснованные опасения того, что Национальный совет по научным исследованиям и развитию Израиля, выделяя деньги, узурпирует этот проект. Усилия руководства по предотвращению этого сценария не увенчались успехом. В итоге в апреле 1964 г. большинством голосов Совет решил создать Центр прикладных исследований в Технионе (с. 83).
Автор называет пограничную работу, которую в этом случае проводили руководство и ведущие ученые института, «диссоциацией», поскольку они попытались полностью разделить фундаментальные и прикладные исследования. Предполагалось, что прикладные исследования будут проводиться вне рамок института, в другой организации, хотя и связанной с ним (с. 83).
Технопарк Х. Вейнцмана, созданный в 1971 г. Идея создания технопарка на территории института возникла еще в начале 1960-х годов, а в 1968 г. этот план был официально принят. В этом же году была создана Корпорация по развитию наукоемких производств (Science-based industries development corporation, Ltd). Институту было предоставлено право решать, может ли данное производство считаться «наукоемким» и соответственно можно ли его пускать на территорию технопарка. Но он не занимался выделением финансирования или персонала для этой новой организации.
Хотя ученые в принципе поддерживали идею технопарка, они все же старались держаться в стороне. Отличительной чертой института в этот период стало очевидное противоречие между поддержкой учеными прикладных исследований для процветания страны и отсутствием у них желания самим заниматься прикладными работами. Они по-прежнему разделяли мнение о превосходстве фундаментальной науки и боялись, что прикладные исследования могут повредить их собственной репутации и научной репутации института в целом.
После неудачи амбициозной модели Центра прикладных исследований новая модель технопарка представляла собой более скромную стратегию пограничной работы, которую автор называет «ограниченной включенностью»: проведение прикладных исследований было объявлено миссией наукоемких производств, а вклад института был ограничен научным консультированием. Как и в предыдущем случае, полная сепарация пространства задумывалась для поддержки претензий на научную репутацию (с. 85).
Центр прикладных исследований им. Г. Левина. В 1978 г. Г. Левин пожертвовал 1 млн долл. на поддержку прикладных исследований. Руководство института создало специальный комитет из ученых по разработке соответствующей программы. Члены комитета были единодушны в том, что прикладное исследование должно быть тесно связано с фундаментальной наукой и соответ-
ственно необходимо поощрять взаимодействие между учеными, занятыми этими двумя видами деятельности. В 1978 г. произошло официальное открытие Центра прикладных исследований им. Г. Левина. Его цель состояла в координации и поощрении проектов, представляющих интерес для промышленности, а также в идентификации и поддержке на ранних стадиях коммерчески привлекательных исследований, проводимых в лабораториях института.
Вскоре центр стал действовать в качестве связующего звена между учеными и представителями промышленности, организуя соответствующие встречи и рабочие сессии. Однако эти усилия натолкнулись на серьезные трудности. Контакты между учеными института и руководителями местной промышленности были серьезно подорваны, поскольку интересы двух сторон мало пересекались. Одна из главных причин состояла в том, что работа в «прикладных областях» по-прежнему считалась предназначенной для людей, которые не способны добиться успехов в настоящей, чистой науке (с. 86).
Создание Центра им. Г. Левина - это поворот в политике института. Центр был задуман в соответствии с новой парадигмой, согласно которой прикладные работы должны быть привязаны к фундаментальным исследованиям, проводимым в лабораториях института, что будет гарантировать их качество. Теперь прикладное исследование концептуализировалось как проект, финансируемый промышленностью, и была проведена пограничная работа по «преодолению разрыва». Ее цель - облегчить взаимодействие между прикладными и фундаментальными исследованиями, а соответственно между учеными и руководителями производства.
В последние годы, когда университеты во всем мире все больше коммерциализируются, академические ученые часто вспоминают о «золотом веке» науки второй половины XX в., когда процветала чистая наука, а ученые были автономны и независимы. Однако настоящее исследование показывает, что и тогда научные институты сталкивались с серьезными вызовами. Вынужденные отвечать на них, они прибегали к стратегиям по очерчиваю границ и экспериментировали с различными организационными моделями.
Т.В. Виноградова
