CC BY
10
МЕЖДУНАРОДНАЯ ТОРГОВЛЯ
2017.04.011. ЖАН С. ЗАМЕДЛЕНИЕ МИРОВОЙ ТОРГОВЛИ: СТРУКТУРНЫЙ ПЕРЕЛОМ, НЕСУЩИЙ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ.
JEAN S. Le ralentissement du commerce mondial: Une rupture structurelle porteuse d'incertitudes // Question d'Europe. - P., 2017. -N 421. - Mode of access: http://www.robert-schuman.eu/fr/questions-d-europe/0421-le-ralentissement-du-commerce-mondial-une-rupture-struc turelle-porteuse-d-incertitudes
Ключевые слова: мировая торговля; Китай; глобальные цепочки стоимости; протекционизм.
В статье директора французского Центра прогнозных исследований и международной информации (Centre d'études prospectives et d'informations internationales, CEPII) анализируются причины и последствия снижения темпов роста мировой торговли (МТ).
В течение 15 лет, предшествовавших кризису 2008 г., темпы роста МТ товарами и услугами в среднем составляли 7,2% в год, т.е. в 2 раза превышали темпы роста мирового ВВП (3,1%). В 20122015 гг. средние темпы роста МТ составляли 3,3% в год, лишь незначительно опережая темпы роста мирового ВВП (2,6%). С конца 2015 г. объем МТ немного вырос, что, по мнению автора, связано с ростом промышленного производства.
Эксперты МВФ объясняют замедление МТ вялостью спроса, однако автор считает это объяснение неубедительным. По его мнению, основная причина - снижение соотношения между темпами роста МТ и мирового ВВП, т.е. эластичности МТ по мировому ВВП.
Некоторые специалисты считают фактором снижения темпов роста МТ недостаток инвестиций. Но этот аргумент не объясняет сложившейся в настоящее время ситуации. Норма накопления (taux d'investissement) во многих странах действительно опустилась до исторического минимума, но ее снижение прекратилось. Это означает, что темпы роста инвестиций в среднем не ниже темпов роста других составляющих спроса.
Замедление МТ часто связывают с тем, что, несмотря на увеличение доли услуг в экономике, объем МТ услугами меньше, чем МТ товарами. Этот довод также не представляется обоснованным,
прежде всего потому, что в динамике МТ услугами не наблюдалось перелома, аналогичного тому, который наблюдался в МТ товарами, хотя МТ услугами тоже замедлилась.
По мнению автора, на замедление МТ повлияли два фактора.
Первый фактор связан с развитием китайской экономики. Открытие экономики Китая в 2000-е годы достигло высочайшего уровня (в 2007 г. китайский экспорт составлял 35% ВВП). В основе этой открытости лежала экспортная стратегия, способствующая внедрению рыночных механизмов, доступу к современным технологиям, накоплению продуктивного капитала и повышению производительности.
Однако для обеспечения устойчивости роста китайской экономики потребовались изменения в приоритетах экономической политики: на смену приоритета внешних рынков, который не мог долгое время поддерживать первоначально высокие темпы роста, учитывая то, что Китай уже завоевал большую долю экспортных рынков, пришел приоритет развития внутреннего рынка. Эта стратегия, реализация которой началась в первой половине 2000-х годов, предполагает, что рост должен в большей степени опираться не на промышленность, а на услуги, а экспорт - на национальные технологические цепочки, а не на сборочное производство, основанное на импорте. В результате после 2007 г. коэффициент эластичности экспорта стал снижаться и в 2015 г. составил 26% ВВП. Снижение динамизма торговли коснулось прежде всего сборочных производств, на которые в 2015 г. приходилось 33% китайского экспорта против 46% в 2007 г.
В последние годы рост объема внешней торговли Китая прекратился. По данным ВТО, в третьем квартале 2016 г. объем китайского экспорта был ниже, чем два года назад, импорт сократился на 10% по сравнению с наивысшим уровнем 2014 г. Таким образом, с точки зрения автора, Китай перестал играть роль локомотива МТ, хотя говорить о длительном спаде пока рано.
Второй фактор, объясняющий замедление МТ, - исчерпание возможности удлинения глобальных цепочек стоимости (ГЦС) (global value chains). Распределение цепочки производственных задач, являющихся источником добавленной стоимости, между увеличивающимся числом стран сыграло основную роль в ускорении МТ в 1990-2000-е годы. Однако по мере удлинения ГЦС экспорти-
руемая часть добавленной стоимости, включающая импортируемые ресурсы и ресурсы, которые будут реэкспортированы после переработки, снижается. По последним оценкам, ее доля снизилась с 78% в 1990 г. до 68% в 2008 г. для всех продуктов и с 59 до 46% для промышленной продукции. Иначе говоря, фрагментация ГЦС прекратилась, что само по себе объясняет замедление МТ по сравнению с предкризисным периодом более чем на 2 процентных пункта (п.п.), т.е. соответствует примерно половине общего замедления МТ по сравнению с докризисным периодом. Однако остановка фрагментации ГЦС не обязательно означает регресс самого этого процесса. Статистические данные не подтверждают такого регресса.
Перелом в тенденции развития международного разделения труда поднимает множество вопросов, касающихся экономической политики и возможного поворота к протекционизму в связи с сокращением выгод от ГЦС и замедления темпов их расширения в условиях, когда наиболее выигрышные варианты уже использованы. Кроме того, землетрясение в Японии и наводнение в Таиланде в 2011 г., повлиявшие на работу предприятий в разных странах мира, показали, что сами ГЦС могут стать фактором, ограничивающим углубление процесса фрагментации. Экономический кризис также подтвердил, что ГЦС способствуют быстрой передаче макроэкономических кризисов.
В то же время для кризисных периодов характеры «протекционистские рефлексы»: правительства и предприятия стремятся компенсировать падение спроса сокращением доли иностранцев на национальном рынке. По оценкам ВТО (ноябрь 2016 г.), с 2008 г. страны - члены организации ввели около 3 тыс. мер, ограничивающих торговлю. Поскольку в тот же период было принято еще больше мер, направленных на облегчение торговли, трудно судить об эффективности ограничительных мер, особенно с учетом того, что в 2014 г. они распространялись менее чем на 4% мирового импорта. В связи с этим автор полагает, что из-за противоречивости данных невозможно установить связь между возрождением протекционизма и замедлением МТ.
Тем не менее слабая динамика МТ может изменить точку зрения на свободную торговлю. Если до кризиса экспорт в целом рассматривался как главный фактор ускорения роста (в богатых
странах за счет быстрого роста рынков; в формирующихся экономиках и развивающихся странах за счет использования передовых технологий), то в настоящее время МТ рассматривается скорее как игра с нулевым результатом, в которой главное - защититься от иностранной конкуренции. Напряженность вокруг раздела пирога, подпитываемая боязнью не получить выгоду от МТ, усиливается по мере затухания МТ.
Кроме того, определенные опасения вызывает торговая и промышленная мощь Китая. Не стоит забывать о том, что Китай остается относительного централизованным государством, которое поддерживает с помощью субсидий некоторые сектора экономики. В этой связи встает вопрос о том, можно ли считать его взаимоотношения с торговыми партнерами справедливой конкуренцией.
Брексит и особенно результаты американских выборов являются яркими примерами политической реакции на глобализацию. Протекционистская риторика Д. Трампа, в частности провокационные заявления относительно Транстихоокеанского партнерства (ТТП), Мексики, Китая и даже Германии, содержат в себе угрозу для развития МТ. Правда, реализация наиболее сенсационных из этих заявлений наименее вероятна. Так, угроза введения пошлины в 45% на китайский импорт и в 35% - на мексиканский нереалистична, учитывая издержки такого решения для американской экономики и американских предприятий. По оценкам, в течение трех лет после развязывания подобной торговой войны США потеряет 5 млн рабочих мест.
Более вероятным представляется использование таких рычагов, как усиление антидемпинговых и смежных санкций, использование дополнительных таможенных пошлин при условии введения более широкого определения защиты МТ от нечестных действий. Речь также может идти о реформе налогообложения предприятий, позволяющей сделать налоги выгодными для экспортеров и невыгодными для импортеров, что не совместимо с правилами ВТО. Кроме того, можно официально признать Китай манипулятором обменного курса, хотя практические последствия этого шага будут весьма ограниченными. Более радикальной угрозой, которую следует принимать всерьез, является пересмотр соглашений о свободной торговле.
2017.04.012-014
Пока речь идет в основном об угрожающих заявлениях, но не о действиях. Возможно, реальные экономические и политические ограничения, убеждения групп давления и приближенных лиц несколько отрезвят Трампа. Тем не менее риски для многосторонней торговой системы остаются реальными. Если до настоящего времени протекционизм не играл существенной роли в замедлении МТ, его возрождение может усилить эту тенденцию и даже привести к значительному обратному движению. В этих условиях последствия могут быть глубокими и длительными.
И.Ю. Жилина
2017.04.012-014. МИРОВОЙ РЫНОК СТАЛИ И НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ США. (Сводный реферат).
2017.04.012. DONNAN S. Donald Trump moves towards imposing tariffs on steel imports // Financial Times. - L., 2017. - 20.04. - Mode of access: https://www.ft.com/content/d8413fe8-25e6-11e7-8691-d5f7e0cd0a16
2017.04.013. DONNAN S. US steel industry says cheap imports threaten national security. - L., 2017. - 24.05. - Mode of access: https://www.ft.com/content/ff9e54cc-40a3-11e7-9d56-25f963e998b2
2017.04.014. HORNBY L. China's steel battles with west set to intensify // Financial Times. - L., 2017. - 26.04. - Mode of access: https://www.ft.com/content/00c2029c-287e-11e7-9ec8-168383da43b7
Ключевые слова: мировой рынок стали; национальная безопасность; Китай; США; ЕС; ВТО.
В статьях анализируется мировой рынок стали и положение на нем Китая, а также влияние конъюнктуры этого рынка на национальную безопасность и торговую политику США.
Сталеплавильная отрасль Китая является крупнейшей в мире: в 2016 г. выплавка стали достигла 808 млн т, что составляет половину мирового производства (014). Почти 90% производимой Китаем стали долгое время потреблялось внутри страны, однако в 2013 г. пик внутреннего потребления был пройден. По мере замедления экономического роста в Китае на мировой рынок попадает все больше производимой в стране стали.
В 2016 г. Китай экспортировал 109 млн т стали, или 14% своего производства (014). Это больше, чем совокупный выпуск компании «ArcelorMittal», крупнейшего в мире производителя стали.
