CC BY
21
2017.03.006-008. МЕТАФОРИЧЕСКАЯ КРЕАТИВНОСТЬ. (Сводный реферат).
2017.03.006. GAO ZH., GAO SH., XU L., ZHENG X., MA X., LUO L., KENDRICK K.M. Women prefer men who use metaphorical language when paying compliments in a romantic context // Scient. reports. - L., 2017. - N 7. - doi: 10.1038/srep40871.
2017.03.007. VAN DEN HEERIKA R AM., VAN HOOIJDONKB CH. M.J., BURGERSC CH., STEEN G.J. «Smoking is sooo... Sandals and white socks»: Co-creation of a Dutch anti-smoking campaign to change social norms // Health communication. - Abingdon: Taylor & Francis, 2017. - doi: 10.1080/10410236.2016.1168000.
2017.03.008. KoVESCES Z. Context and metaphorical creativity // Kovesces Z. Where metaphors come from: Reconsidering context in metaphor. - Oxford: Oxford univ. press, 2015. - P. 97-116.
Ключевые слова: метафора; концептуализация; концептуальная метафора; креативная метафора; метафорическая креативность; дискурс.
Под метафорической креативностью понимается способность создавать новые, неконвенциональные метафоры, основывающиеся на нестандартном видении предмета или ситуации.
В работе «Контекст и метафорическая креативность» (008) рассматривается влияние контекстов различного типа на процессы метафорической концептуализации и проявляемую носителями языка метафорическую креативность. Автор развивает неоднократно высказанную им идею о том, что при метафоризации мы привлекаем концептуальный материал не только из сферы собственного телесного опыта, но и из контекста коммуникации.
Под метафорической креативностью Кёвечеш понимает производство и использование концептуальных метафор и / или их языковых репрезентаций, которые являются новыми или непривычными. При этом он подчеркивает, что новизна и непривычность -это градуируемые понятия, которые ранжируются от совершенно новых до предельно конвенциональных, глубоко укорененных в сознании и стертых. Автор ставит перед собой задачу выяснить, что заставляет говорящего делать выбор в пользу креативных метафор.
Кёвечеш считает целесообразным различать глобальный и локальный (или непосредственный) контексты и утверждает, что именно локальный контекст отвечает за креативность при метафорической концептуализации. В концепции Кёвечеша глобальный контекст соответствует общим знаниям культурного сообщества, а локальный контекст представляет собой совокупность определенных факторов, которые оказывают влияние на метафорическую концептуализацию в определенной коммуникативной ситуации.
В дискурсе метафорическая креативность может принимать разные формы. Автор ссылается на одну из своих предыдущих работ - «Метафора в культуре»1, - в которой он выделил два ее типа: креативность, основанная на области источника, и кретивность, основанная на области цели. Первый тип, в свою очередь, распадается на два подтипа: «внутридоменная» и «внешнедоменная» креативность (008, с. 98). В первом подтипе наблюдается расширение, при котором обычно неиспользуемый концептуальный материал применяется для понимания цели. В качестве примера автор приводит метафору СМЕРТЬ - ЭТО СОН, обыгранную в известном монологе Гамлета следующим образом: «To die, to sleep? Perchance to dream!»2. В данном случае «видеть сны» представляет собой расширение области источника «сон». При «внешнедоменной» креативности наблюдается феномен, который автор называет «диапазон цели» (range of the target) (008, с. 97): определенная область цели получает новые, дополнительные области источника при концептуализации. Автор приводит пример концептуализации счастья посредством метафоры СЧАСТЬЕ - ЭТО ЦВЕТЫ В СЕРДЦЕ, представляющей собой дополнение к другим, более устоявшимся областям источника, представленным в английском и китайском языках.
При креативности, основанной на области цели, цель, традиционно связанная с источником, образует механизм «обратной связи» («connects back») (008, с. 99) с источником, заимствуя у него новые структуры знания. Так, в рамках метафоры ЕВРОПА - ЭТО ЗДАНИЕ производится активация незадействованной ранее проек-
1 Kovesces Z. Metaphor in culture: Universality and variation. - Cambridge:
Cambridge univ. press, 2006. - 336 p. - Прим. реф.
2
В пер. Б. Пастернака: «Умереть, уснуть? Уснуть! И видеть сны, быть может». - Прим. реф.
ции «аварийный выход», возможная благодаря наличествующему в нашем сознании представлению о необходимых архитектурных частях любого здания. Кёвечеш называет примеры такого рода «креативностью, вызванной влиянием области цели» (target-induced
creativity) (008, c. 99).
В данной работе автор стремится показать, что существует еще одна форма метафорической креативности, вызванная влиянием контекста, в котором осуществляется метафорическая концептуализация. Автор называет ее «контекстуально обусловленной креативностью» (context-induced creativity) (008, c. 99), а возникающие в результате метафоры - «контекстуально обусловленными метафорами» (context-induced metaphors) (008, c. 99). Он выделяет пять контекстуальных факторов, которые способствуют появлению неконвенциональных и оригинальных метафор: 1) непосредственное физическое окружение; 2) имеющиеся у нас знания об основных объектах, представляющих собой компоненты дискурса; 3) непосредственный культурный контекст; 4) непосредственное социальное окружение и 5) собственно языковой контекст (008, c. 99).
Автор не рассматривает структуру оригинальных метафор и проблему их понимания. Он видит свою задачу в том, чтобы выявить источники концептуального материала, используемого в процессе создания оригинальных метафор. Другими словами, он изучает мотивированность метафор, определяя ее как любую совокупность телесных и контекстуальных факторов, которые запускают выбор или способствуют использованию определенных концептуальных метафор или их языковых репрезентантов (008, c. 99). Автор подчеркивает, что он понимает мотивированность как градуируемый феномен, который может с разной силой влиять на концептуализатора.
Рассматривая глобальный контекст, Кёвечеш пишет о том, что он включает в себя широкое разнообразие различных контекстуальных факторов. Когда мы вступаем во взаимодействие с окружающим миром и метафорически концептуализируем его, мы подсознательно производим его мониторинг и отбираем определенные детали. Этот мир включает нас самих (точнее, наше тело), физическую среду, физические и социальные аспекты окружения, в котором мы действуем, и широкий культурный контекст. Посколь-
ку все эти аспекты мира могут широко варьироваться, метафоры также вариативны. Рассматривая фактор физической среды, автор пишет о том, что представители разных культур подсознательно «настроены» (attuned) на восприятие окружения определенного типа, в результате чего их метафоры будут отличаться. Физическая среда включает в себя определенное географическое положение, ландшафт, фауну и флору, людей, типы жилья и т.д., с которыми носители языка привычно взаимодействуют в повседневной действительности. Релевантность этих факторов становится особенно очевидной, когда метафорика, развившаяся в языке, переносится вместе с последним на другую территорию, с другим типом физической среды (например, британский вариант английского языка, «трансплантированный» в Америку) (008, c. 100).
Социальные факторы также играют важную роль в развитии метафорических моделей в рамках определенного сообщества. В качестве примера приводятся типично «мужские» и «женские» метафоры американского пограничья периода 1630-1860 гг. Мужчины концептуализировали пограничные территории как «девственные земли, которые предстоит завоевать», в то время как женщины концептуализировали их как «сад, который нужно взрастить» (008, c. 100).
«Под культурным контекстом понимаются уникальные и са-лиентные понятия и ценности, которые характеризуют определенные (суб)культуры, совместно с ведущими принципами данной культуры или субкультуры» (008, c. 101). Принципы и понятия важны для концептуализации, поскольку они определяют структуру нескольких общих сфер опыта для всей культуры или отдельных групп в ее рамках. Они могут играть важную роль и различении привычных метафорических моделей, наблюдаемых в разных культурах. Так, известно, что концепты ШЛЯПА и КОРАБЛЬ обладают большей метафорической продуктивностью для англичан, чем для французов, в то время как концепты РУКАВ и ЕДА более метафорически продуктивны во французской лингвокультуре.
Еще одним фактором, который рассматривает автор, является память о событиях истории народа, которая кодируется в языке и влияет на процессы метафоризации. В качестве примера приводятся метафорические модели для концепта ЖИЗНЬ в венгерской и американской лингвокультурах. Для венгров наиболее типичными
являются метафоризации ЖИЗНЬ - ЭТО ВОЙНА и ЖИЗНЬ - ЭТО КОМПРОМИСС. Автор объясняет это тем, что значительную часть своей истории Венгрия находилась в состоянии войны с соседними государствами. Для американцев же наиболее типичными являются метафоры ЖИЗНЬ - ЭТО ЦЕННОСТЬ и ЖИЗНЬ - ЭТО ИГРА (008, с. 101).
Наконец, Кёвечеш выделяет фактор «особые интересы и проблемы». Он напоминает читателю о том, что для американцев характерен интерес к активным действиям, что проявляется, в частности, в предпочтении глагола take перед have в словосочетаниях типа take / have a shower. Этой особенностью объясняется популярность игровых и спортивных метафор в американской лингво-культуре, употребляемых для широкого спектра понятий.
Рассмотрение локального контекста автор начинает с непосредственного физического окружения. К физическому окружению он относит физические события и их последствия, различные аспекты физической среды и ее чувственно воспринимаемые свойства. Роль физических событий наглядно иллюстрируется заявлением, сделанным американским журналистом, который совершил поездку в Новый Орлеан, чтобы взять интервью у музыканта Фэтс Домино через два года после того, как ураган Катрина практически разрушил город. В заявлении фигурирует формулировка «ураган опрокинул жизнь Домино» (the 2005 hurricane capsized Domino's life) (008, c. 103), которая основывается на общей метафоре ЖИЗНЬ -ЭТО ПУТЕШЕСТВИЕ и ее более частной версии ЖИЗНЬ - ЭТО МОРСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ. Данная версия выбрана, вероятно, по причине той роли, которую сыграл ураган в жизни этого города и его жителей. Автор отмечает, что глагол capsize не является привычным вербальным репрезентантом ни того, ни другого варианта метафоры. По его мнению, журналист выбрал этот глагол вследствие того, что он все еще видит последствия урагана и трактует его как разрушительное физическое событие. Следовательно, физическая среда создает контекст, требующий расширения существующей конвенциональной метафоры и подбора слова, наиболее адекватно представляющего расширенный ее вариант.
Важную роль играет также знание о составляющих дискурса. К числу последних автор относит говорящего (концептуализатора), слушающего (адресата, который также является концептуализато-
ром), а также предмет или процесс, представляющий собой тему разговора. Роль темы иллюстрируется примером газетного заголовка «Foot heads arms body», в буквальном переводе представляющего собой бессмысленный набор слов, обозначающих части тела (ступня, головы, руки, тело) (008, c. 103). Редактор газеты поясняет, что Foot - это фамилия лидера лейбористов, который в 80-х годах ХХ в. возглавил (head) движение за ядерное разоружение (arms body). Знание этой ситуации позволило журналисту сознательно обыграть двойной смысл слов с целью создания комического эффекта в заголовке.
Автор показывает, что оригинальная метафора может базироваться также на знаниях о самом концептуализаторе. В качестве примера Кёвечеш приводит фотографа Фрэнка Джампа, который болен СПИДом и работы которого запечатлевают настенную рекламу в Нью-Йорке. Жизнь и работа Джампа оказываются прочно связанными метафорически, поскольку он уже пережил отведенный ему срок, а его фотографии увековечивают недолговечные по природе своей объекты. Кёвечеш формулирует релевантную для данного случая метафору следующим образом: ПЕРЕЖИТЬ СПИД ВОПРЕКИ ПРОГНОЗАМ - ЭТО ТО ЖЕ САМОЕ, ЧТО ДЛЯ НАСТЕННОЙ РЕКЛАМЫ ПРОСУЩЕСТВОВАТЬ ДОЛЬШЕ ОТВЕДЕННОГО ЕЙ СРОКА (008, c. 104). Сам фотограф проводит эту аналогию в одном из своих интервью, порождая, таким образом, весьма оригинальную и глубоко контекстуально обусловленную метафору.
Другой пример иллюстрирует роль адресата в создании креативной метафоры. В газете The Times содержится рекомендация тренеру Фабио Капелло включить Д. Бэкхема в команду в матче против Швейцарии на предстоящей игре, несмотря на то, что у футболиста был перерыв в семь месяцев. Автор статьи объясняет, что он знает о неподготовленности Бэкхема к игре в национальной сборной, но пишет буквально следующее: «Лос-Анджелес Гэлакси -это сардины, а не акулы в океане футбола» (008, c. 105). Автор объясняет происхождение метафоры следующим образом: 1) Бэкхем играет за команду Лос-Анджелес Гэлакси, расположенную в Лос-Анджелесе, городе на Тихом океане, в котором обитают сардины и акулы; 2) мир футбола, будучи обширным, концептуализируется как крупный физический объект, в данном случае -
океан; 3) множество команд, соревнующихся в игре, концептуализируются в рамках метафоры КОНКУРЕНЦИЯ В СОЦИУМЕ -ЭТО БОРЬБА ЗА ВЫЖИВАНИЕ; 4) сильные команды концептуализируются как сильные и хищные животные (акулы), а слабые -как неопасные животные (сардины).
Роль личных интересов и увлечений в формировании креативных метафор показана на примере в газету письма венгерского электрика, в котором он выражает собственное мнение о взаимоотношениях между своей страной и Европейским союзом. Письмо изобилует профессионально маркированной метафорикой: мы «неразрывно связаны с этой интеллектуальной и духовной электрической цепью и с разной степенью интенсивности мы всегда были внутри нее» (008, с. 107). Автор отмечает инновационный характер этой метафоры и подчеркивает, что различные профессиональные группы (учителя, спортсмены, ученые и т.д.) часто используют свою профессиональную деятельность в качестве области источника при концептуализации широкого спектра явлений, с которыми они сталкиваются.
Далее Кёвечеш рассматривает роль непосредственного культурного контекста на примере статьи о вступлении А. Шварценеггера в должность губернатора Калифорнии. В статье содержатся следующие описания: «Арнольд Шварценеггер - это не второй Джесс Вентура или второй Рональд Рейган, а первый Арнольд Шварценеггер <...>. Он уникальный продукт <...>. Это "Восстание машин (ы)", а не "Атака клонов"» (008, с. 108). Первая метафора («уникальный продукт»), как отмечает автор, вполне конвенциональна в рамках американской лингвокультуры. Креативными являются метафоры, основывающиеся на референции к двум известнейшим и популярнейшим в тот период фильмам, в первом из которых сыграл сам будущий губернатор. Эти фильмы, как подчеркивает Кёвечеш, были в то время неотъемлемой частью культурного контекста, благодаря чему креативная метафора легко дешифруется: А. Шварценеггер - уникальная политическая фигура.
Социальный контекст, так же как и культурный, широко вариативен. Он включает, например, социальные взаимоотношения, устанавливаемые между участниками дискурса через их гендерные роли в различных социальных ситуациях. Автор вновь ссылается на статью о певце Домино, в которой описывается его жизнь после
урагана Катрина, разрушившего его дом. Автор статьи употребляет метафору «строить жизнь заново» (rebuilds his life) (008, c. 109). С одной стороны, отмечает автор, эта метафора вполне конвенциональна, поскольку она является примером более общей концептуальной метафоры ЖИЗНЬ - ЭТО ЗДАНИЕ. С другой стороны, существуют альтернативные метафорические возможности -метафоры ЖИЗНЬ - ЭТО ПУТЕШЕСТВИЕ (например, он снова отправился в путь) и ЖИЗНЬ - ЭТО МАШИНА (например, он заставил ее работать снова или он перезапустил ее). Тем не менее в данном случае социальный контекст диктует выбор строго определенной метафоры, согласующейся с актуальными обстоятельствами жизни певца. «Если актуальный социальный контекст включает элемент, который репрезентирует соответствующую область ис-точника1, говорящий с высокой степенью вероятности использует эту область источника» (008, с. 110).
При рассмотрении непосредственного языкового контекста автор отмечает, что наличие в нем определенной метафоры часто влечет за собой появление аналогичной метафоры. Данное положение иллюстрируется примером, в котором описывается процесс принятия решения избирательной комиссией и обстоятельства, при которых решение было принято не в пользу господина Хейна: <it> helped to tilt the balance - and Mr Hain - over the edge (008, c. 110). Автор поясняет, что наличие в языковом контексте высоко конвенциональной метафоры tilt the balance (пошатнуть баланс) способствует появлению второй (эллиптической) метафоры <tilt> Mr Hain. Она семантически прозрачна, несмотря на новизну; более привычными и устоявшимися являются сочетания типа push / drive over the edge.
К числу особых случаев Кёвечеш относит игру слов, основывающуюся на метафоре. Примером вновь служит имя певца Домино, которое обыграно в одной из газетных статей через каламбур «эффект Домино» (008, с. 111). Автор раскрывает механизм образования данной метафоры. Во-первых, имя Домино в данном случае представляет собой метонимию (имя вместо человека). Во-вторых, активируется концептуальная метафора ЦЕПЬ ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫХ ЗАВИСИМОСТЕЙ - ЭТО ЦЕПЬ ДОМИНО
1 В данном случае это строительство дома. - Прим. реф.
(падение одной костяшки домино влечет за собой падение всех других в цепи) (008, c. 112). Поскольку Домино - это имя человека, а концепт ДОМИНО является частью области источника, имя вызывает в сознании метафору ЦЕПЬ ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫХ ЗАВИСИМОСТЕЙ - ЭТО ЦЕПЬ ДОМИНО. Область цели в данном случае описывается как договоренность между певцами предоставить песни для альбома. По мнению автора, она обнаруживает схематическую общность с ситуацией падения цепи домино, поскольку певцы оказывали влияние друг на друга, побуждая друг друга к участию в данном проекте. Таким образом, одновременно действуют два условия для активации метафоры домино: созвучное имя и метафорическая аналогия. Однако, как подчеркивает автор, одного имени было бы недостаточно, если бы описываемая метафорой ситуация не отвечала структуре причинно-следственной цепочки.
Несмотря на то, что вышеперечисленные факторы рассматриваются отдельно, автор подчеркивает, что в условиях реальной коммуникации они могут возникать одновременно и воздействовать друг на друга.
Подводя итог, автор отмечает, что вопреки положениям классической теории концептуальной метафоры, далеко не все метафоры целиком и полностью базируются на телесном опыте. Количество потенциальных сходств между различными объектами практически бесконечно, однако обнаружение того или иного из них обусловлено контекстом, в котором происходит осмысление, общение и действие.
В статье «"Курение это так...": Сандалии и белые носки: Совместное создание кампании, направленной на изменение общественных норм по отношению к курению в Голландии» (007) рассматривается процесс сознательного конструирования метафор в рамках антитабачной кампании, проводимой в Нидерландах. Ее особенность заключается в том, что к составлению лозунгов были привлечены рядовые граждане страны, которые выступили соавторами, «со-творцами» (co-creators) (007, c. 1) метафор. Как полагают авторы статьи, такой подход способствует формированию общественного интереса к проблемам здоровья и оказывает специфический психологический эффект «совета от сограждан», а не мнения, навязанного абстрактными организациями. Одновременно
с этим авторы отмечают и возможный отрицательный эффект такого подхода: соавторы рекламы могут исказить первоначальную идею кампании или занять позицию, прямо противоположную задуманной.
Излагая теоретические основы исследования, авторы отмечают, что успех кампаний по пропаганде здорового образа жизни достигается посредством изменения существующих социальных норм. Эти нормы заключаются в имплицитных или эксплицитных правилах, которые группа применяет по отношению к ценностям, убеждениям, типам поведения и образу жизни. В рамках кампаний, направленных на регулирование социальных норм, как правило, предпринимается попытка представить недопустимое поведение как неодобряемое обществом. Такие кампании создают особую социально-обучающую среду, в которой целевую аудиторию убеждают в необходимости подстроиться под изменившиеся социальные нормы. В данном случае предполагается, что группы людей, связанные между собой определенными отношениями, одновременно бросают курить, подвергая социальной маргинализации курильщиков. Необходимым условием для создания обучающей среды такого рода является организация межличностного общения. Исследования показывают, что при таком общении уровень доверия к содержанию сообщений гораздо выше, чем в том случае, когда установки спускаются правительственными организациями. Кроме того, в этой среде люди, которые не подвергаются воздействию рекламы напрямую, все же знакомы с ее содержанием через людей, с которыми они общаются.
Авторы вводят понятие «конверсационной валентности», понимая под ней то, насколько положительно или отрицательно люди отзываются об определенной проблеме (007, с. 2). Первый вопрос, который они ставят перед собой в данном исследовании, заключается в том, насколько конверсационная валентность, предлагаемая целевой аудиторией, совпадает с или отклоняется от конверсаци-онной валентности, предлагаемой авторами кампании. Кампании в поддержку здорового образа жизни могут приглашать целевую аудиторию к совместному созданию слоганов, предоставляя при этом начало слогана и предлагая аудитории закончить его. В таком совместно созданном предложении первый фрагмент создает среду для второго, формируя имплицированное в нем значение, а второй
фрагмент, в свою очередь, создает новый контекст для первого, потенциально дестабилизируя его исходное значение и снабжая его новым. Открытый характер языковой системы предоставляет практически неограниченные возможности для завершения слогана, что делает процесс его создания интересным и легким для целевой аудитории. Аудитория получает возможность выразить свое мнение о той или иной проблеме, связанной со здоровьем, причем выразить его собственными словами. Авторы подчеркивают, однако, что эта свобода словотворчества опосредуется культурным контекстом: принятыми в культуре практиками, нормами и значениями.
Авторы полагают, что при совместном создании слогана аудитория может предложить два варианта концовок: предопределенные созвучные концовки и креативные созвучные концовки (007, с. 2). Первые дедуктивно основываются на предварительно заданных организаторами кампании источниках. Языковые элементы, используемые целевой аудиторией, резонируют с элементами, заданными в первой части слогана. При креативном созвучии возникают новые элементы, порождающие новое понимание слогана и новые возможности его применения.
Авторы отмечают, что в настоящее время наиболее популярным пространством для общения являются микроблоги в социальных сетях (Facebook, Twitter и т.п.), благодаря наличию которых организовать совместное создание слоганов стало гораздо проще. По мнению авторов, эти социальные сети используются для разных типов коммуникации, в связи с чем возникает вопрос о специфике Facebook и Twitter при создании слоганов.
Процесс совместного создания слоганов рассматривается на примере антитабачной кампании, проходившей в Нидерландах в 2012-2014 гг. под лозунгом «Курение - это так старомодно». В ходе кампании был предложено начало слогана «Smoking is sóóó», одним из вариантов продолжения которого стало «sandals and white socks» («сандалии с белыми носками») (007, с. 3). Первая часть слогана была размещена в соцсетях. Пользователи Twitter могли предложить любую концовку, снабдив ее соответствующим хэштэ-гом. В Facebook была создана специальная страничка, на которой размещались фотографии молодых людей с придуманным ими слоганом, написанном на доске, причем эти фотографии были сделаны на различных массовых мероприятиях. Авторы отмечают, что
разница в форматах общения привела к появлению качественно различных слоганов. Пользователи Twitter имели неограниченное количество времени на обдумывание слогана, в то время как пользователи Facebook действовали в условиях ограниченного времени. Кроме того, многие из них были мотивированы лишь на то, чтобы увидеть свою фотографию в соцсетях, и не старались придумать слоган, соответствующий формату и содержанию кампании.
В общей сложности в ходе кампании был получен 441 слоган, включая совместно созданные. Используя корпусный анализ, авторы выявили ряд категорий, задействованных при создании описаний: конверсационная валентность, тип высказывания и домен, с которым сравнивалось курение. При анализе конверсацион-ной валентности авторы пытались объективно установить, сравнивается ли курение с чем-то, оцениваемым положительно или отрицательно. Однозначная оценка производилась лишь в том случае, если используемые в слогане слова эксплицировали эту валентность (например, «хороший», «приличный», «победитель» для хорошей валентности и «плохой», «хулиган», «воровство» для плохой). Кроме того, учитывалось наличие эксплицитного отрицания («не»), значков-эмотиконов (©) и пунктуационных знаков (...).
Синтаксическая структура начальной части предложения «Smoking is sóóó...» предполагала, по замыслу авторов, продолжение посредством метафорического сравнения, например, «Smoking is sóóó floppy disk». При наличии проекции между двумя несвязанными областями авторы квалифицировали конструкцию как сравнение. Однако в ходе эксперимента выяснилось, что возможны и два других варианта: метонимия (например, в случае, когда указывался год, с которым в наибольшей степени ассоциировалось событие курения: «smoking is sóóó 1900») и атрибуция (когда производилась простая оценка курения с помощью атрибута: bad, stinky, expensive и т.п.) (007, c. 3). В случае выявления сравнения авторы аннотировали домен, послуживший источником проекции. Для обеспечения надежности эксперимента один автор аннотировал 200 высказываний, после чего те же высказывания аннотировались двумя другими авторами (по 100 каждым), и результаты сравнивались. В общей сложности было выявлено 11 наиболее частотных доменов:
- большое (запланированное) событие: «упасть в обморок на фестивале», «проиграть Коста-Рике»;
- прием пищи, напитков и стимуляторов: «прилично пить пиво», «томатный сок»;
- хобби / тренды: «гангам стайл», «делать селфи»;
- устаревшие технологии и заменившие их инновации: «Playstation 1», «игра с гульденами»;
- человек / группа: «Мадонна», «мужчины, которые недооценивают женщин»;
- секс / взаимоотношения: «жениться на своей собственной сестре», «секс на стиральной машине»;
- школа: «получать хорошие оценки!», «конец Рождественских каникул»;
- транспорт: «несоблюдение дистанции», «вставать на заднее колесо»;
- сама кампания: «твиты про курение - это тааааак»;
- индивидуальные особенности: «носить угги», «белые леггинсы», «большая задница»;
- социальная норма: «разбрасывать мусор на улице» (007,
с. 4).
При анализе результатов авторы отметили, что организаторы кампании выказали предпочтение доменам «хобби / тренды» и «технологии / инновации», которые в наибольшей степени связаны с идеей устаревания. Целевая аудитория, однако, предпочла другие домены, сравнивая курение с чем-то «некрутым» («ходить на свидания с братом бывшего бойфренда»), плохим («проиграть Кубок Мира»), отвратительным («Гавайская пицца») или общественно аморальным («громко проигрывать музыку в поезде»). Таким образом, целевая аудитория отклонилась от оригинальной идеи кампании о старомодности курения.
Авторы отмечают следующую закономерность: пользователи Twitter в большей степени придерживались изначально заданной организаторами формулы, содержащей сравнение, в то время как пользователи Facebook чаще давали атрибутивные высказывания и метонимии.
В статье «Женщины предпочитают мужчин, которые используют метафорический язык, делая комплименты в романтических ситуациях» (006) изучается связь между способностью мужчин к
созданию креативных метафор и их сексуальной привлекательностью. По мнению авторов, язык играет важную роль в романтических отношениях, и выбор партнера может быть обусловлен тем, какие языковые средства он использует.
Обращаясь к вопросу о глоттогенезе, авторы отмечают, что одним из факторов возникновения и развития языка, наряду с обучением и необходимостью решения проблем, был поиск партнера. По мнению Дж.Ф. Миллера, который ввел понятие mating mind1 (букв. «совокупляющийся разум»), язык, музыка, юмор, искусство -это не просто побочные эффекты биологической адаптации. Они появились и получили развитие в результате полового отбора, а их цель заключается в том, чтобы просигнализировать о наличии у потенциального партнера развитого интеллекта и способности к креативному мышлению. Действительно, заявляют авторы, опыт показывает, что женщины предпочитают умных и креативных мужчин, о чем свидетельствует, в том числе, большое количество сексуальных партнерш у представителей творческих профессий. Однако эмпирические исследования в данной области малочисленны, и механизм выбора партнера остается неизученным.
Авторы заявляют, что языковая способность является частью когнитивного интеллекта; с ее помощью мы можем выразить один и тот же смысл множеством разных способов. Использование образных языковых средств, в особенности метафор, считается типичным проявлением креативного ума и остроумия. Авторы отмечают, однако, что производство метафор не всегда связано со значительной когнитивной нагрузкой, и стереотипные, устоявшиеся метафоры требуют не больших усилий от говорящего, чем буквальный язык. Использование конвенциональных метафор в меньшей степени связано с «подвижным интеллектом» (fluid intelligence) и с феноменом креативности.
Авторы указывают на важность комплимента в человеческом общении, отмечая его роль в установлении и поддержании взаимоотношений, в особенности романтических. В ходе экспериментов была установлена прямая связь между частотностью комплиментов и удовлетворенностью отношениями, особенно в тех случаях, когда
1 Miller G.F. The mating mind: How sexual choice shaped the evolution of human nature. - San Francisco, 2000. - 520 p. - Прим. реф.
комплименты касались внешности. В контексте ухаживания такие комплименты выражают более сильный сексуальный интерес, чем те, что обыгрывают тему «неличностных атрибутов» - того, что принадлежит человеку как часть его собственности (дом, например).
В настоящее время существуют многочисленные исследования, в которых показано, что выбор потенциального партнера у женщины всегда является «контекстуально обусловленным» и находится под влиянием множества факторов. Женщины склонны выбирать более маскулинное лицо, голос, тело и другие физические черты во время фертильной фазы своего менструального цикла. Восприятие мужской привлекательности зависит также от того, рассматривают ли они отношения как кратко- или долговременные. Следовательно, предполагают авторы, если выбор партнера является эволюционным фактором для развития креативного языка, предпочтение женщиной определенных языковых структур и использующих их мужчин должно быть наиболее выражено в фер-тильной фазе ее цикла, когда «хорошие гены» будущего партнера являются условием для успешного продолжения рода.
Авторами был проведен эксперимент с участием 124 студенток, которым было предложено оценить привлекательность мужских лиц по фотографиям. Эксперимент проходил в два этапа. На первом этапе испытуемые оценивали привлекательность мужчин по их фотографиям, предъявляемым вместе с составленными этими мужчинами комплиментарными высказываниями. Среди комплиментов были высказывания, содержащие буквальный язык, устоявшиеся метафоры и креативные метафоры, а тематика комплиментов охватывала внешность женщины и принадлежащие ей вещи (дом). На втором этапе оценивалась лишь внешняя привлекательность мужчин по фотографиям, причем наряду с 70 ранее предъявленными фотографиями, предлагалось оценить еще 70 новых фотографий. Была выявлена связь между положительной оценкой внешности и качеством комплиментов, в частности, их нетривиальной метафоричностью.
Авторы отмечают, что люди склонны очень быстро составлять мнение о человеческой привлекательности в социальных контекстах, и для женщин информация, извлекаемая из использования языка во время первой встречи, служит основой для быстрой оцен-
60
2017.03.009
ки интеллектуальных и креативных способностей потенциального партнера.
В ходе эксперимента авторы осознанно выбрали фотографии мужчин, обладающих заурядной внешностью, чтобы иметь возможность оценить роль вербальной составляющей в оценке их привлекательности. Одну из своих следующих задач они видят в том, чтобы выявить, насколько использование метафорического языка способно повысить привлекательность мужчины с заурядной или непривлекательной внешностью в глазах женщины.
Подводя итог, авторы отмечают, что их исследование позволило получить лишь предварительные данные о роли выразительных средств языка в выборе полового партнера и их способности сигнализировать об интеллектуальных и творческих способностях последнего, дающих ему эволюционное преимущество.
А.В. Нагорная
ПСИХОЛИНГВИСТИКА
2017.03.009. ВИНОГРАДОВА О.Е., СТЕРНИН И.А. ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ В ОПИСАНИИ СЕМАНТИКИ СЛОВА. - Воронеж: Истоки, 2016. - 160 с.
Ключевые слова: психолингвистика; эксперимент; метод; ассоциация; лексика; семантика; значение; дефиниция.
Стернин Иосиф Абрамович - доктор филологических наук, профессор, заслуженный деятель науки, профессор кафедры общего языкознания и стилистики Воронежского государственного уни-верситета1.
Виноградова Ольга Евгеньевна - старший преподаватель факультета прикладной математики, информатики и механики Воронежского государственного университета.
1 Автор работ: Контрастивная лингвистика. - М., 2007. - 288 с.; Теоретические и прикладные проблемы языкознания: Избр. работы. - Воронеж, 2008. -595 с.; Русские: коммуникативное поведение. - 4-е изд. - М., 2011. - 238 с. (соавтор Прохоров Ю.Е.); Теоретические проблемы семной семасиологии. - Воронеж, 2013. - 272 с. (соавтор Маклакова Е.А.); Теоретические и прикладные проблемы языкознания: Избр. работы: В 2 ч. - М.; Берлин, 2016. - Ч. 1. - 547 с.; Ч. 2. -532 с.- Прим. реф.
