CC BY
38
СЯЛ. СЯЛ - это полисемиотическая, поликодовая когнитивно-прагматическая единица, существующая и развивающаяся одновременно в нескольких семиотических зонах.
Авторский термин «СЯЛ» - результат развития широко известного понятия «языковая личность» и конкретизации слишком абстрактного понятия термина «семиотическая (дискурсивная) личность». Гетерогенность дискурса позволяет выделить в нем различные когнитивно-прагматические зоны, и СЯЛ может одновременно рассматриваться как фрагмент дискурсивной личности и как самостоятельная когнитивно-прагматическая система, функционирующая в пространстве дискурса. Она формируется, развивается и функционирует в пространсте синтетических средств разных типов (песенный текст, рок-текст, кинотекст, театральный текст, рекламный текст, различные ритуальные тексты и т.д.), каждый из которых генерирует особый тип СЯЛ.
Автор заключает, что заявленный подход к столь масштабному и гетерогенному объекту, как рок-культура (и вообще к феноменам подобного порядка), ни в коей мере не исчерпывает возможностей комплексного изучения, а лишь является одним из предлагаемых (разработанных) вариантов. Очевидно, любой масштабный феномен культуры, увиденный «шире» узкоспециальных дисциплинарных рамок, представляет собой чрезвычайно интересное и перспективное поле научных дискуссий.
Е.А. Казак
2017.02.003. СМЕШАННАЯ МЕТАФОРА.
Mixing metaphor / Ed. By Gibbs R.W., jr. - Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins publ. comp., 2016. - 283 p.
Ключевые слова: метафора; смешанная метафора; динамическая модель метафоры; дискурс.
В данной коллективной монографии рассматриваются вопросы создания и функционирования так называемой смешанной метафоры, обычно трактуемой как «контекстуальное объединение логически несовместимых понятий»1.
1 Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М., 1969. - С. 224.
Во введении к монографии, написанном Р. Гиббсом, излагаются традиционные взгляды на смешанную метафору как концептуальную и риторическую ошибку. Одновременно с этим отмечается частотность смешанных метафор в речи и высказывается мысль о том, что их употребление свидетельствует о «когнитивной гибкости людей, позволяющей им осмыслять абстрактный предмет мириадами метафорических способов» (с. VIII). Рассуждая об одном и том же предмете, человек может переключать внимание от одного домена-источника к другому либо, оставаясь в пределах одного домена, расширять и развивать его, вскрывая заложенные в нем менее явные семантические возможности.
Монография состоит из трех разделов и включает в себя 12 глав-статей.
Раздел первый озаглавлен «Является ли смешанная метафора проблемой?» Он открывается статьей З. Кёвечеша «Взгляд на смешанную метафору в рамках теории концептуальной метафоры». Автор отмечает, что теория концептуальной метафоры часто подвергается критике в связи с тем, что она не объясняет существования смешанных метафор. Более того, она исключает их появление, поскольку, будучи активированной посредством языковой метафоры, концептуальная метафора должна развиваться в собственных пределах и вполне предсказуемым образом. Автор же настаивает на том, что теория концептуальной метафоры не только не исключает, но и предполагает возможность смешения метафор. Кёвечеш указывает на то обстоятельство, что большинство метафор в дискурсе принадлежит к смешанному типу, что, однако, не затрудняет процесс понимания высказывания. Он ссылается на работы М. Ким-меля1, согласно которым «когнитивный успех» (с. 4) смешанной метафоры связан с распределением ее компонентов по клаузам. Если эти компоненты не объединены в пределах одной клаузы, грамматическая структура высказывания не заставляет реципиента объединять их концептуально, в результате чего они воспринимаются как «относящиеся к разным онтологическим уровням» (с. 4). И лишь в условиях непосредственной синтаксической близости
1 Kimmel M. Why we mix metaphors (and mix them well): Discourse coherence, conceptual metaphor, and beyond // J. of pragmatics: Amsterdam. - 2010. - N 42. -P. 97-115.
они вынуждают реципиента разрешать проблему несовместимости передаваемых ими образов.
Принимая концепцию Киммеля, Кёвечеш признает, однако, что она не позволяет получить ответ на ряд важных вопросов:
(1) Почему несовместимые в плане образности метафоры выбираются в определенный момент при разворачивании дискурса?
(2) Почему смешанные метафоры так широко распространены?
(3) Почему существуют примеры метафорически однородных дискурсов? (4) Почему в рамках одного дискурса часто используются столь разнообразные домены-источники? (5) Как происходит понимание смешанных метафор? (с. 5).
Ответ на первый вопрос заключается в необходимости развития темы дискурса и разворачивания отдельных ее аспектов. При обсуждении этих аспектов может понадобиться актуализация разных доменных областей, каждая из которых наиболее эффективно приспособлена для выражения именно этой идеи.
Тот же аргумент приводится автором и при ответе на второй вопрос. Значительная часть обсуждаемых в дискурсе проблем многоаспектна, и отдельные аспекты проблемы могут концептуализироваться метафорически с привлечением различных доменов-источников, которые могут быть неконгруэнтны друг другу при их сопоставлении.
Существование метафорически однородных дискурсов (вопрос 3) объясняется тем, что автор хочет добиться наибольшей степени убедительности и наглядности создаваемого образа. Помимо организационной и выразительной, метафорически однородные дискурсы могут выполнять и дидактическую функцию (что характерно, в частности, для притчи). Именно желание максимально полно донести искомый смысл является, по мнению автора, «сильной мотивацией» (с. 9) к использованию когерентных метафорических образов, соответствующих одной концептуальной метафоре.
При обсуждении четвертого вопроса автор ссылается на свои более ранние работы, в которых он постулирует роль локального и глобального контекста в выборе метафоры. Локальный контекст включает, в числе прочего, непосредственный культурный, социальный, физический, языковой и другие контексты дискурса. Локальный контекст «санкционирует» (с. 10) употребление некото-
рых метафор, которые не относятся к числу концептуальных, и способствует их пониманию в дискурсе.
Рассматривая вопрос о понимании смешанной метафоры, автор сравнивает два подхода к обработке метафоры: концептуальный и неконцептуальный. В первом случае предполагается, что при восприятии метафоры активируются домены-источники, связанные с доменами цели. Во втором случае утверждается, что метафора обрабатывается на поверхностном языковом уровне. При первом подходе мы вынуждены признать, что реципиент ищет способы разрешить проблему несовместимости доменов. При втором подходе проблема несовместимости признается нерелевантной, поскольку языковая метафора обрабатывается непосредственно, без привлечения глубинных концептуальных структур. Автор полагает, что именно второй подход является наиболее эффективным при объяснении процесса понимания смешанной метафоры, однако и концептуальный подход может быть успешно применен в том случае, если мы признаем, что при понимании метафоры разные доменные области активируются в разной степени. Если уровень активации доменных областей двух метафор, расположенных в непосредственной близости, низок, концептуальной несовместимости не возникает. Таким образом, можно говорить о некотором «пороге активации» (с. 11), при нарушении которого может наступить интерференция доменов. Автор предполагает, что порог активации связан со степенью конвенционализации метафоры. Чем более устоявшейся является метафора, тем ниже порог активации. Чем новее метафора, тем меньше она активирует домен-источник и тем менее она способна создавать когнитивный конфликт.
В статье Л. Кэмерон «Смешанная метафора с точки зрения дискурсивной динамики: Несуществующая проблема?» анализируется процесс развертывания метафоры в условиях спонтанного устного общения. Кэмерон использует дискурсивно-динамический подход, с помощью которого ей удается доказать, что люди не испытывают трудностей в понимании смешанной метафоры. Отсутствие затруднений доказывается тем, что в их речи не регистрируются сугубо языковые сигналы, свидетельствующие о непонимании (паузы, хезитации, эксплицитные комментарии и т.д.). Люди общаются посредством метафор, и смешанная метафора есть лишь естественное продолжение их коммуникативной деятельности. Смешанная
метафора намного легче распознается в письменном тексте, поскольку чтение - это процесс гораздо более медленный, чем говорение, и при визуальном восприятии распознать онтологически разные метафоры, объединенные в пределах одного высказывания, гораздо проще. По убеждению Кэмерон, против смешанной метафоры высказываются в основном те ученые, которые придерживаются внесоциальных взглядов на метафору и не учитывают реалий речевой практики.
Статья К. Мюллер, представленная в части первой монографии, озаглавлена «Почему смешанные метафоры обладают смыслом». Автор утверждает, что смешанная метафора является совершенно естественным и оправданным средством устного и письменного общения, поскольку люди обладают когнитивной способностью реагировать на возникающие коммуникативные ситуации с учетом реальных, наличествующих здесь и сейчас аффор-дансов. Человек способен гибко переключать свое внимание на различные аспекты метафорических проекций, профилируя идеи, которые не являются стандартными прочтениями конвенциональных метафор. Мюллер приводит пример The butter mountain has been in the pipeline for some time (букв. «Гора масла находится в трубопроводе уже на протяжении некоторого времени»). В данном высказывании описывается ситуация, связанная с перепроизводством масла в Европейском союзе и проблемами с его реализацией. Хотя на поверхностном уровне в высказывании можно увидеть столкновение двух несовместимых метафор (гора и трубопровод), эти метафоры успешно взаимодействуют семантически. Автор придерживается динамической трактовки метафоры, согласно которой конвенциональные метафоры образуют континуум от «спящих» до «бодрствующих» в зависимости от степени активации доменов-источников у говорящего и слушающего по мере развертывания дискурса в условиях межличностного общения.
Раздел содержит также статью Дж. Лонерган и Р. Гиббса «Анализируя смешанную метафору в дискурсе: Корпусные и психологические исследования».
Раздел второй монографии озаглавлен «Причины использования смешанной метафоры» и содержит четыре статьи.
В статье Дж. Барндена «Смешанная метафора: Ее глубина и широта, а также подход к ее изучению, основывающийся на идее
притворства» представлено описание компьютерной модели, с помощью которой производится описание различных типов смешанной метафоры. Модель основана на идее фиктивного / притворного мира, в котором люди, прибегающие к метафоре, делают вид, что все описываемое ими истинно. Это «притворство» позволяет людям делать разнообразные метафорические инференции, используя собственные обширные познания об области источника.
Статья Г. Стейна озаглавлена «Смешанная метафора есть вопрос преднамеренности». В ней автор развивает собственную концепцию преднамеренной метафоры1 и утверждает, что смешанная метафора часто порождается сознательно для решения особых риторических задач. В некоторых случаях, несомненно, возникает конфликт образов. Однако достаточно часто преднамеренное смешивание метафор вынуждает читателя или слушателя извлекать богатые метафорические смыслы именно потому, что он осознает преднамеренность их смешения. Понятие преднамеренности является стержневым в трехмерном подходе к метафоре, в котором изучается ее функционирование на уровне языка, мышления и общения.
В статье Ф. МакАртур «Когда встречаются языки и культуры: Смешанные метафоры в англоязычном дискурсе носителей испанского языка» рассматривается проблема смешения метафор, возникающая в условиях искусственного билингвизма. По ее наблюдениям, говорящие часто используют метафорические концептуализации, характерные для их родного языка, когда говорят на иностранном языке. Автор называет такие структуры гибридными, а не смешанными, метафорами, поскольку говорящим часто удается успешно передать необходимый смысл в условиях непосредственного общения. По мнению МакАртур, гибридные метафоры представляют собой «концептуальные пакты» между говорящими и слушающими - общие для них «зоны понимания», возникающие в результате постоянного использования в дискурсе. Слушающие обычно понимают, что такие гибридные образования созданы «на случай» (ad hoc), и фокусируют свое внимание на их содержании, а не на форме.
1 См.: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 6, Языкознание: РЖ. - М., 2016. - № 4. - С. 36-39.
Статья Ч. Чартерис-Блэка озаглавлена «"Монотонный рев" и "горящие колготки из колючей проволоки": Сложная метафора в описании хронической боли». Автор описывает исследование, проведенное на основе интервью с людьми, страдающими хроническими болями. Он полагает, что смешанная метафора выполняет важную риторическую функцию: она сообщает правдоподобие описаниям боли при попытках коммуникации болевого опыта другому человеку. Когда люди описывают свою боль, они используют часто повторяющиеся смешанные образы, чтобы передать сильные эмоции, которые иными средствами передать невозможно вследствие частной, субъективной природы их страдания. При использовании смешанной метафоры у человека возникает ощущение, что он приобретает контроль над хаотическим характером болевого опыта. Человек, испытывающий боль, использует одни и те же метафоры, часто смешанного типа, чтобы подчеркнуть свою уверенность в истинности испытываемых им ощущений.
Раздел третий монографии - «Эффект, производимый смешанной метафорой» - содержит статьи, в которых описывается функционирование смешанной метафоры в устной и письменной речи, а также в мультимодальном дискурсе.
Раздел открывается статьей К. Парадис и Ш. Хоммерберг «Сначала мы пили глазами: Сплетение сенсорного восприятия, эстетического опыта и смешанных проекций в отзывах о вине». Авторы провели исследование на материале отзывов, составленных известными знатоками вин. Эти отзывы часто представляют собой поток сознания, в котором сообщается о сенсорном опыте, связанном с выбором, осязанием, дегустацией вина и испытываемом при этом наслаждении. В приводимых в статье описаниях используются различные метафорические домены-источники, с помощью которых описываются зрительные, обонятельные, вкусовые и тактильные ощущения. Так, в пределах одного и того же текста одно и то же вино может описываться как «веселое», «игривое», «ярко-красное», «сладковатое», «спелое», «шероховатое» и т.д. В работе подчеркивается важность метафоры, которая помогает осуществить переход от сенсорного восприятия (пробуем вино) к концептуализации (думаем о вине), а затем и к языку (говорим об опыте дегустации вина). Авторы подчеркивают, что смешение метафор в текстах такого жанра неизбежно и является рутинной дискурсив-
ной практикой, поскольку авторы текста стремятся пробудить в читателях свои собственные часто смешанные сенсорные впечатления.
Статья Э. Семино озаглавлена «Корпусное исследование смешанной метафоры как металингвистического комментария». Исследование проводилось на материале Оксфордского корпуса английского языка (Oxford English Corpus). Автор проанализировал 141 случай употребления фразы «смешанная метафора» в корпусе и показал, что этот комментарий используется в текстах разных жанров, применительно к разным грамматическим конструкциям и для разных риторических целей. В большинстве случаев металингвистический комментарий «смешанная метафора» обладает отрицательной оценочностью, хотя иногда он используется и для того, чтобы продемонстрировать чувство юмора и креативность говорящего или пишущего. По наблюдениям Э. Семино, комментарий «смешанная метафора» употребляется применительно к столь широкому кругу явлений, что его терминологическая точность представляется сомнительной.
В статье Ч. Форсвилля «Смешение в визуальных и мульти-модальных метафорах» анализируется возможность создания смешанной метафоры в неязыковом формате. Исследование проводится на материале фрагментов фильмов, картинок и мультимедийных продуктов. Одним из примеров является реклама автомобиля «Фольксваген Гольф», в которой двигатель автомобиля представлен как объект на выставке произведений искусства, причем частью этого двигателя является музыкальный инструмент (рожок). Слияние автомобильного двигателя и музыкального инструмента призвано донести до реципиента мысль о том, что автомобиль является произведением искусства, способным производить прекрасную музыку. Зрительный образ в рекламе сопровождается текстом «Гольф R 32. Настроен идеально». Форсвилль полагает, что подобные визуальные произведения являются примерами метафорических блендов, интерпретация которых может осуществляться наиболее успешно в рамках теории концептуальных блендов. Автор отмечает, что для создания смешанных метафор в картинках и фильмах требуется больше сознательных усилий, чем в речи. Метафоры, принадлежащие различным неязыковым доменам, легко
допускают смешение, а продукт такого смешения привлекает больше внимания со стороны потребителя текста.
Раздел завершается статьей А. Начисчионе «Развернутая метафора в дискурсе».
А.В. Нагорная
2017.02.004. БЕРДЖЕС К., КОНАЙН Э.А., СТЕЙН Г. Дж. ОБРАЗНОЕ ФРЕЙМИРОВАНИЕ: ФОРМИРОВАНИЕ ПУБЛИЧНОГО ДИСКУРСА ЧЕРЕЗ МЕТАФОРУ, ГИПЕРБОЛУ И ИРОНИЮ. BURGERS CH., KONIJN Е.А., STEEN G.J. Figurative framing: Shaping public discourse through metaphor, hyperbole, and irony // Communication theory. - 2016. - N 26. - P. 410-430.
Ключевые слова: фрейминг; метафора; гипербола; ирония; образный язык; журналистика.
В статье рассматривается роль образных средств языка (метафоры, гиперболы и иронии) в создании фрейминга в публичном дискурсе. Авторы предпринимают попытку связать воедино теорию фрейминга и исследования по образным средствам языка. Они полагают, что образные средства языка могут использоваться в качестве инструмента фрейминга, и называют процесс «образным фреймингом» (figurative framing) (с. 410).
Авторы напоминают читателю о том, что фрейминг традиционно рассматривается как выбор некоторых аспектов воспринимаемой реальности и придание им особой значимости в создаваемом тексте с целью продвижения определенного видения проблемы / ситуации, интерпретации ее причин, ее моральной оценки и создания рекомендаций по ее решению. Принято выделять во фрейме два элемента: (а) приемы фреймирования, которые представляют собой четко воспринимаемые элементы текста или особые языковые структуры (метафоры, например) и (б) приемы рассуждения, которые представляют собой содержащуюся в тексте информацию, в том числе и скрытого характера, и с помощью которых описывается проблема, ее причины, ее оценка и возможные способы ее решения. Таким образом, как подчеркивают авторы статьи, «прием фреймирования» относится к языковой упаковке фрейма, а «прием рассуждения» - к концептуальному содержанию фрейма (с. 411).
