CC BY
20
зировать финансовые потери. Нередко УФВР общаются на разных сайтах, в живых журналах (порой являясь их владельцами), порой, участвуя в обсуждениях, делятся своими взглядами.
В отдаленном будущем возможен переход некоторых жаргонизмов УФВР в официальную лексику в связи с их частой употребительностью в Интернете, на телевидении (каналы Россия 24, РБК и др.) и в электронных и печатных СМИ. При сохранении сложившейся в современном мире системы хозяйствования, информационных потоков и способов распространения и обмена информацией вероятна дальнейшая унификация лексики трейдеров.
Слова и выражения официального пласта, обозначающие основные понятия и реалии фондового и валютного рынков, наиболее вероятно, продолжат свое существование в языке. Продолжится адаптация заимствований к русской морфолого-синтаксической системе: приобретение способности к склонению, аффиксация, образование новых сочетаний и т.д.
Е.А. Казак
2017.02.063. ЕРМОЛАЕВА М.В. ГЕНДЕРНЫЙ СТЕРЕОТИП КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА (На материале процессуальных фразеологизмов семантического объединения «социальный статус лица»). - Челябинск: ЧГИК, 2016. - 119 с. -Библиогр.: с. 103-117.
Ключевые слова: гендерный фактор; гендерный стереотип; межличностное гендерное общение; фразеологизм-гендероним; процессуальный фразеологизм; социальное сознание; коммуникация.
В монографии изучается влияние гендерного фактора на коммуникативные установки личности, использующей фразеологические единицы в процессе обмена информацией. Объектом исследования являются процессуальные фразеологизмы семантического объединения «социальный статус лица».
Работа включает введение, две главы, заключение, приложение (словарь фразеологизмов-гендеронимов), список литературы и справочную литературу.
Во введении отмечены особенности современных лингвистических исследований гендерной проблематики. Также подчеркиваются сложности, сопряженные с проведением гендерных иссле-
дований, поскольку терминологический аппарат данной дисциплины сформирован недостаточно и смысловые границы понятия «гендер» очерчены весьма нечетко.
Здесь же автор приводит ряд обоснований своих методов исследования, а также причин, по которым для рассмотрения были выбраны определенные аспекты коммуникации. Автор исходит из того, что «именно в процессе межличностной коммуникации формируются и реализуются индивидуальные качества мужчин и женщин» (с. 6), поэтому в работе исследовалось «вербальное диалогическое поведение маскулинной и фемининной языковой личности в русской культуре» (с. 6). Материалом для анализа послужила речь литературных героев, интервью с известными личностями, опубликованные в прессе, а также фрагменты диалогической речи современных носителей языка.
В первой главе «Лингвокультурологический аспект гендер-ной фразеологии» детально изучаются универсальные коммуникативные гендерные стереотипы, зафиксированные в языке, их отражение в речи, а также прослеживается эволюция данных стереотипических представлений в ходе современных социальных процессов. Автор отмечает наличие полярных точек зрения на происхождение гендерных различий (анатомо-биологические различия ^социальная поляризация), а также стремление лингвистов выявить как социальную природу мужских и женских гендерлектов, так и специфику коммуникативного поведения представителей разных полов.
Вслед за В.А. Масловой автор констатирует, что «не только женский язык маркирован, но и само слово "женщина" в противопоставлении понятий "женское" - "мужское" является маркированным» (с. 13).
В первой главе также дается авторское определение понятия «гендерный стереотип» и причины неверной интерпретации некоторыми учеными гендерных стереотипов. Автор указывает на необходимость в процессе анализа учитывать гендерную принадлежность коммуникантов и их когнитивные гендерные схемы, обусловленные гендерной социализацией.
Основную практическую значимость работе придает авторская классификация гендерных стереотипов, которые подразделяются на идиостереотипы, моностереотипы, контрстереотипы, псев-
достереотипы и метастереотипы. Также приводится список коммуникативных и социальных стереотипов, нашедших отражение как в русской, так и европейской культурах.
Автор прослеживает трансформацию определенных стереотипических представлений в современном социальном сознании. Это явление наглядно показано на примере изменения социального стереотипа о второстепенной социальной роли женщины. Исходя из анализа материалов исследования, автор приходит к выводу, что при общем стремлении женщины приобрести соответствующий социальный статус гражданский брак постепенно вытесняет традиционный. Под воздействием установившегося в современном социуме гендерного равноправия женщина, помимо привычной для себя роли матери, активно вживается роль кормилицы семьи, а среди молодых мужчин получает распространение социальная роль альфонса. Сдвигаются также временные рамки официального вступления в брак из-за желания женщины в первую очередь выстроить карьеру. Иными словами, социально-экономические перемены полностью трансформировали стереотипическое представление о главенствующей роли мужчины в семье.
Пристальное внимание в данной главе уделяется гендерным стереотипам невербального коммуникативного поведения. Автор высказывает мнение о том, что выбор паралингвистических средств обусловлен гендерной принадлежностью коммуникантов. Данная гипотеза подтверждается анализом семантической группы процессуальных ФЕ со значением «телодвижение, отражающее эмоциональное состояние человека».
Изучая стереотипы, репрезентирующие гендерные взаимоотношения, автор указывает на необходимость учитывать гендерную специфику невербальных сигналов, особенно в ситуациях официального речевого общения. Так, например стереотип о неулыбчи-вости русского человека соответствует лишь типично мужским представлениям, для женщины улыбка - это мимический сигнал, способствующий достижению коммуникативного равновесия с партнером по общению.
Изучение семантических свойств процессуальных фразеологизмов социального статуса лица доказало, что гендерные компоненты, помимо отражения статуса, несут информацию о социальной значимости языковой личности.
При анализе мыслительных тендерных стереотипов автор отмечает определенную дихотомию процесса порождения высказывания, поскольку «тендер порождает и воспринимает речевое высказывание по правилам, установленным социумом», но вместе с тем «активно создает речевые новации, коммуникативно значимые» в данной ситуации общения (с. 40). Акцентируются различия в когнитивных способностях мужчин и женщин, поскольку мужчины более ориентированы на действия и поступки, для женщин же наибольшую ценность имеют навыки межличностной коммуникации, и умение владеть словом часто становится «делом жизни».
Исходя из постулата о том, что речемыслительная деятельность тендера регулируется коммуникативным лидером референтной группы, автор анализирует свою картотеку и приходит к заключению, что мужчины чаще подвержены неосознанному коммуникативному давлению лидера. Также выявлен другой гендерный мыслительный стереотип: женщины обладают наиболее цепкой эмоциональной памятью, а память мужчин отражает различно окрашенные события.
Анализ авторской картотеки позволил исследователю исключить существование некоторых стереотипов в современном социуме. Например, представления о низком уровне женской самокритичности, женской эмоциональной неустойчивости, о том, что мужчины избегают успешных женщин, не подтверждаются материалами картотеки. А стереотип об эмоциональности женщин и неэмоциональности мужчин автор классифицирует как псевдостереотип. Постепенно вытесняется из сознания современных россиян и стереотип о большей стрессоустойчивости мужчин.
Таким образом, в ходе анализа материала автором установлено и экспериментально доказано, что в сознании современных людей происходит пересмотр традиционных гендерных стереотипов. Кроме того, коллективный стереотип способен обогащаться личностными представлениями носителей языка обоего пола и приобретать значительное разнообразие в пределах определенной языковой группы.
Во второй главе «Культурологический компонент семантически значимых смыслов в значении фразеологизмов гендерной семантики» пристальное внимание уделяется механизму формирования фразеологического значения и семантической организа-
ции гендерно маркированных и гендерно управляемых процессуальных фразеологизмов. Подробно описываются свойства и особенности фразеологизмов обоих типов, а также приводится как полный реестр данных ФЕ по материалам картотеки, так и их количественное соотношение. Особо подчеркивается специфика содержания и формы процессуальных ФЕ, прослеживаются тенденции их функционирования в речи. По результатам исследования делается вывод о гендерной дихотомии, отраженной во фразеологическом составе русского языка. Кроме того, автор приходит к выводу о том, что гендерно управляемые процессуальные фразеологизмы обладают несвободным значением, ограниченным синтаксической функцией сказуемого.
В рамках данной главы продолжено исследование фразеологизмов, включающих компоненты-зоонимы. В работе экспериментально доказана полная либо частичная мотивированность фразео-логизмов-зоонимов значением их компонентов. Уделяется большое внимание наличию особой эмоционально-экспрессивной составляющей в значения этих языковых единиц. Все это позволило подтвердить выдвигаемую гипотезу о первичной роли речевых средств (в частности, фразеологизмов) в гендерном коммуникативном поведении.
Здесь же автором предпринята попытка экспериментального исследования специфики межличностного гендерного общения. В ходе настоящего ассоциативного лингвистического эксперимента была выявлена культурно-гендерная специфика речевого общения мужчин и женщин с помощью фразеологических единиц различного характера. Автор подвергла детальному лингвистическому коммуникативному и семантическому анализу речевые структуры, авторами которых являются конкретные языковые личности, различаемые по гендерным признакам.
Также предложен оригинальный прием интегрального анализа ФЕ, оппозиций и моделей гендерного вербального общения.
Результаты экспериментов, направленных на изучение ген-дерных стандартов и предпочтений, по мнению автора, подтверждают точку зрения А. Маслоу о стремлении человека к достижению идеала, в качестве которого выступает личность, всесторонне развивающая себя. Гендерные же эталоны формируются под воз-
действием современной рекламы, массовой культуры, СМИ, ориентиров на западный стиль и образ жизни.
В заключение автор приходит к следующим основным выводам: 1) фразеологическая гендерная парадигма, вербализованная процессуальными фразеологизмами социального статуса лица, представляет собой иерархически организованную подсистему с общей категориальной семой процессуальности; 2) в семантической структуре фразеологизмов-гендеронимов присутствуют кон-нотативные и эмотивные семы положительного и негативного характера; 3) гендерная специфика определяет коммуникативно-прагматические намерения говорящего; 4) гендерные коллективные стереотипы трансформируются и видоизменяются, при этом наблюдается постепенное смещение границ гендерных стереотипов; 5) анализ процессуальных ФЕ позволяет выявить ценности современного поколения, социализировавшегося в постсоветское время; 6) индивидуальная речь с ее гендерными особенностями в значительной степени определяет социальную и профессиональную составляющие коммуникативной деятельности, а в конечном счете - ее успешность в конкретной прагматической ситуации.
Итак, пристальное внимание в работе уделяется понятийному аппарату. Автор указывает на существенные различия между понятиями «гендер» и «пол». Подвергаются анализу и совершенствованию определения уже существующих единиц метаязыка (коммуникативная стратегия, фразеологическая компетентность, гендер, гендерная языковая личность, гендерлект, гендерная фразеология, универсальный коммуникативный гендерный стереотип, гендерно маркированные фразеологизмы). Также вводится ряд новых терминов, например: фразеологизм-гендероним, гендерная фразеологическая парадигма, гендерно управляемые фразеологизмы, гендер-но-культурный компонент, гендерные коммуникативные барьеры и т. п.
М.А. Захарова
