CC BY
211
В заключении кратко суммируются выводы, сделанные в ходе исследования.
Ек.Ю. Лебедева
2017.01.032. ДВУРЕЧЕНСКИЙ О.В. ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА ХУ-ХУН вв. - Тула: Гос. музей-заповедник «Куликово поле», 2015. - 498 с., илл.
Ключевые слова: Московское государство, ХУ-ХУП вв.; археологические находки; вооружение войска; холодное оружие.
Монография сотрудника Государственного исторического музея, канд. ист. наук О.В. Двуреченского обобщает материал по вооружению войска Московского государства периода его становления и расцвета. Книга состоит из введения, семи глав и сводного каталога археологических находок, рассматриваемых в данном исследовании.
Во введении автор кратко обрисовывает хронологические рамки, методику исследования и другие вопросы общего характера. Источниковая база исследования включает как находки из археологических памятников, так и предметы из музейных коллекций, поступившие туда из монастырей, государственных хранилищ, частных коллекций и т.д. Многие предметы вооружения датируются в достаточно широких рамках, что дало автору основание не ограничиваться строго периодом с конца ХУ до начала XVII в. (от смены комплекса вооружения до появления полков «нового строя»), но выходить за его пределы, если это необходимо.
Первая глава «История изучения вооружения Московского государства конца XV - начала XVII в.» носит историографический характер. Первые исследования коллекций позднесредневеко-вого оружия в XIX в. связаны с описаниями государственных и частных коллекций. Это обусловило «описательно-каталожный характер исследований». Тогда же были предприняты первые попытки описать развитие русской военной традиции; чаще всего рассматривался вопрос о внешних влияниях. В дальнейшем к теме развития русского оружия исследователи возвращаются лишь в конце 1930-х годов. До конца 1950-х годов основной чертой подобных исследований, многие из которых сохранили свою научную ценность до сих пор, являлось изучение вооружения в контексте
вопросов социально-экономического и политического развития государства (с. 37). В 1950-1960-х годах появляются работы собственно оружиеведческого характера, вводится в научный оборот большое количество археологических находок. Эта тенденция сохранялась и позже, но специализированные работы по истории оружия долгое время не появлялись. Положение изменилось только в последние годы. Автор считает необходимым создание тематического свода археологических источников; решению этого вопроса и посвящена данная работа.
Предметом анализа во второй главе «Длинноклинковое оружие середины XV - начала XVII в.» являются сабли и палаши, а также связанные с ними находки (сабельные перекрестья, наконечники ножен). Малое количество предметов не позволяет автору создать полноценную типологию, но определенные закономерности все же возможно выделить. В ХП-ХГУ вв. в степях Восточной Европы, где бытовали сабли, отмечена тенденция к увеличению длины, веса и кривизны клинка. В конце XV в. появляются сабли с выраженным утолщением на конце клинка (елманью), которые распространяются на Руси под влиянием турецкой традиции. В XVI в. продолжают использоваться сабли без елмани, сужающиеся к концу клинка, сходные с персидским оружием этого времени (с. 65-67). Позже, в Смутное время, определенное распространение получают польско-венгерские сабли, отличавшиеся меньшей кривизной и особенностями оформления рукояти и ее крепления к клинку.
В третьей главе «Древковое колющее оружие» рассмотрены копья, разновидности этого оружия (рогатины, сулицы) и втоки для них. По форме пера автор выделяет два типа копий: «вытянутые пики с шиловидным острием и вытянутые подтреугольные наконечники» с выраженными плечиками (с. 101). Первый тип, подразделяющийся на шесть разновидностей, доминирует. Традиция употребления наконечников второго типа, имеющих аналогии в древнерусских материалах, постепенно сходит на нет, также вытесняются и рогатины. Наиболее распространенные варианты копий были предназначены для ведения маневренного конного боя с нанесением колющих ударов противнику.
Четвертая глава «Древковое рубящее оружие» посвящена таким категориям вооружения, как топоры и бердыши. Рассматривая
топоры, автор считает необходимым составить общую типологию всех топоров этого времени, без предварительного выделения боевых или хозяйственных. Среди 10 типов, выделенных по форме топорища и отверстия для рукояти, автор отмечает четыре, которые могут быть отнесены к боевым. Их он делит на две группы. Первая включает небольшие топоры, составляющие вооружение кавалериста (чеканы, топоры-булавы, «топоры легкие»). Их основной целью было пробить доспех или «ошеломить» противника. Они используются в основном до начала XVI в., являясь, наряду с луком и саблей, одним из основных компонентов вооружения дворянской конницы. В XVI-XVII вв. распространяется другой тип - топор для пешего боя, применявшийся стрельцами и воинами других полков «огненного боя».
К концу XVI - началу XVII в. относится и распространение бердышей, топоров с месяцевидным лезвием. Они также были на вооружении у пеших стрелецких полков, но помимо рубящих подобное оружие могло наносить и колющие удары. О.В. Двуречен-ский отмечает, что большинство исследователей, говоря об их появлении, ссылаются либо на европейские, либо на восточные влияния. На основании представленной автором типологии бердышей (четыре типа с вариантами) он построил схему их эволюции, анализ которой позволяет заключить, что бердыши скорее всего появляются на местной почве, эволюционируя из определенных типов топоров (с. 192). Бердыши доживают до начала XVIII в. как вооружение городского ополчения и церемониальное оружие.
В пятой главе «Древковое ударное оружие» рассматриваются булавы, шестоперы, клевец-чекан, боевые цепы и кистени. Все они представлены небольшим количеством экземпляров, что указывает на слабое их распространение. Определенные виды - булавы из дерева, боевые цепы - становятся характерным оружием народных ополчений и восстаний.
В шестой главе «Ручное метательное оружие» предметом изучения являются немногочисленные экземпляры луков, футляров для лука и стрел (налучья, колчаны), сохранившиеся целиком стрелы, - а также такая массовая категория археологических находок, как наконечники стрел. Как луки, так и футляры, распространяю-
щиеся в XVI в. (плоские колчаны, саадаки1), отличаются от свойственных предыдущему периоду, что «может быть связано с общей ориентализацией русской военной традиции, отмеченной во второй половине XV века» (с. 221).
Автор выделяет 20 типов наконечников стрел по форме острия и основания. Примерно половина рассмотренных экземпляров представлена одним из типов, ромбовидными наконечниками. Также распространены шиловидные граненые наконечники. Все прочие типы представляют собой архаические, узколокальные или специализированные формы. Со временем снижается количество специализированных наконечников (рассекающие, бронебойные, гарпунные и т.д.) и шире распространяются универсальные, еще ярче их преобладание отмечено в окраинных, южных и юго-восточных районах Московской Руси (с. 279-280). В XV-XVII вв. в крепостном арсенале русских городов также оставались арбалеты, что подтверждают находки арбалетных болтов.
В седьмой главе «Комплекс наступательного вооружения Московского государства в контексте обзора общего развития военного дела середины XV - начала XVII века» автор подводит итоги исследования. В данном периоде он выделяет два этапа. Время до середины XVI в. им охарактеризовано как «зарождение ориен-тализации». О.В. Двуреченский обращает внимание на то, что период ордынского ига не вызвал заимствования комплекса вооружения, характерного для ордынцев. В русском военном деле продолжали действовать тенденции, характерные для Древней Руси и Западной Европы: стремление к утяжелению ударного и защитного вооружения, рассчитанных на столкновение тяжеловооруженных воинов, «кованой рати». Такая тактика была ориентирована на западных противников или княжеские междоусобицы. Орда не рассматривалась долгое время как военный противник. Начало междоусобиц в самой Орде привело в итоге к победе русского войска в 1380 г. Однако в дальнейшем ему пришлось сталкиваться уже не с крупными армиями, но с легкими мобильными отрядами, осуществлявшими набеги. Это вызвало необходимость выработки новой тактики (похожей на тактику противника), которая и обусловила
1 Саадак (тюркск.) - полный набор вооружения конного лучника: лук, на-лучье, колчан со стрелами. - Прим. реф.
перевооружение. К началу XVI в. складывается комплекс вооружения конного воина - сабля, топор и лук; его фиксируют на Руси иностранные путешественники, оставившие зарисовки таких воинов и их вооружения (с. 298). Данные археологии подтверждают этот процесс и позволяют его детализировать.
Следующий период - «образование войска "царства Московского"» (вторая половина XVI - начало XVII в.). При Иване III и Иване IV складывается единое централизованное государство, что повлияло и на структуру армии; созданы стрелецкие полки и поместная конница. Однако столкновения с «армиями европейского образца обозначили и общий кризис русского военного дела». Ориен-тализация, вызванная татарской угрозой, привела к появлению специфического комплекса вооружения, не соответствующего новым задачам. Отдельные нововведения, такие как бердыши, не могли полностью решить проблему. Дальнейшее ее решение пошло уже с использованием западноевропейского опыта, «сначала через привлечение наемников, а позднее через создание... войск по западному образцу» (с. 305-306). Археологические данные показывают четкую тенденцию стандартизации разных видов оружия, которая может быть связана с созданием единого государства и армии.
Завершает монографию каталог находок, разделенных по категориям оружия (с. 312-485).
Ек.Ю. Лебедева
2017.01.033. ВЕРТИЕНКО А.В. ИКОНОГРАФИЯ СКИФСКОЙ ЭСХАТОЛОГИИ.
ВЕРТ1СНКО Г.В. Iконографiя сюфсько! есхатологи. - Кшв: Вида-вець Олег Фшюк, 2015. - 224 с.
Ключевые слова: скифы; археологические раскопки; декоративно-прикладное искусство; скифская эсхатология; иконография.
Монография сотрудника Института востоковедения им. А.Ю. Крымского НАН Украины канд. ист. наук А.В. Вертиенко посвящена мифологическим представлениям скифов, связанным с идеей смерти и посмертного существования. Основным материалом для анализа являются произведения декоративно-прикладного искусства, обнаруженные при раскопках, а также детали самого
