CC BY
27Перечисленные характеристики траста объясняют, почему в настоящее время траст получил распространение в странах англоамериканского права как гибкий, неформальный и простой инструмент имущественного планирования, имеющий ряд преимуществ перед непосредственной передачей имущества бенефициарам. Хотя концепция траста чужда странам гражданского права, но некоторые институты гражданского права, например, доверительные обязательства, имеют сходство с трастом.
В Евросоюзе некоторые страны (Италия, Мальта, Нидерланды и Люксембург) даже ратифицировали Гаагскую конвенцию 1985 г. о праве, применимом к трастам, а другие страны, например Франция и Кипр, подписали ее, но пока не ратифицировали. Принятие коллизионных норм в этой области - первый шаг на пути внедрения института траста в национальное право стран гражданско-правовой семьи. В Европе можно отметить и другие инициативы, направленные на восприятие института траста, в результате которых были подготовлены, например, Принципы европейского права трастов, Модельные правила европейского частного права, которые содержат положения о трастах. С учетом всего этого, считает автор, можно предположить, что в будущем институт завещательного траста, имеющий так много неоспоримых достоинств, будет воспринят странами гражданского права (с. 111).
Е.А. Афанасьева
2016.03.022. ГОЛДБЕРГ Дж.С.П., СИТКОФФ Р.Х. ДЕЛИКТЫ И НАСЛЕДСТВО: ЧТО ДЕЛАТЬ С НЕПРАВОМЕРНЫМ ВОСПРЕПЯТСТВОВАНИЕМ НАСЛЕДОВАНИЮ.
GOLDBERG J.C.P., SITKOFF R.H. Torts and estates: Remedying wrongful interference with inheritance // Stanford law review. - Stanford, 2013. - Vol. 65, N 1. - P. 335-398.
Ключевые слова: США; наследование; завещание; деликт; неправомерное воспрепятствование наследованию; траст.
Авторы статьи Джон Голдберг и Роберт Ситкофф - профессора права Гарвардского университета. Статья посвящена такому деликту, как неправомерное воспрепятствование наследованию (wrongful interference with inheritance). Он был введен Вторым сводом деликтного права в 1979 г. и признан недавним решением Вер-
ховного суда и судами почти половины штатов. В § 774 (B) Второго свода сказано: «Лицо, которое с помощью обмана, принуждения или иных неправомерных средств умышленно воспрепятствует получению другим лицом от третьего лица наследства или дара, которые иначе это лицо получило бы, несет перед этим лицом ответственность за их неполучение». Потерпевшая сторона в этом случае может взыскать с ответчика убытки в размере неполученного наследства, также компенсацию морального вреда, а в некоторых случаях даже штрафные убытки. Причем в части штатов такой иск разрешается подавать даже до смерти наследодателя, хотя наследодатель, пока жив, может изменить завещание.
Авторы считают, что появление этого деликта объясняется двумя нездоровыми тенденциями в современной юридической практике: во-первых, пренебрежением реституцией и средствами защиты по праву справедливости и, во-вторых, попытками сдерживать антисоциальное поведение и помогать его жертвам с помощью возложения деликтной ответственности судом.
Вместе с тем этот деликт очень странен с точки зрения как наследственного, так и самого деликтного права. Он подрывает принцип свободы распоряжения имуществом, который лежит в основе американского наследственного права, и представляет собой излишнее средство защиты.
Совершая экскурс в американское наследственное право, авторы напоминают, что в Третьем своде права собственности сказано: «Собственники имеют практически неограниченное право распоряжаться своим имуществом по своему усмотрению. Американское право не наделяет суды полномочиями проверять разумность, обоснованность и справедливость решений собственника о распоряжении своим имуществом». Наследственное право имеет целью не регулировать распоряжения собственника, а облегчать их исполнение. Есть определенные ограничения свободы завещания, но они обусловлены соображениями публичного порядка. Например, так называемые «правила против мертвой руки» (anti-dead-hand) и против «вздорных трастов» (against trusts for capricious purposes) препятствуют контролю за поведением наследников (бенефициаров).
В целом же в американском праве, в отличие от других правовых систем, свобода завещания означает, что дети и иные кровные родственники не имеют права на получение обязательной доли
в наследстве. Классическим примером может служить дело Shapiro vs Union National Bank (1974) по поводу завещания с условием (отец завещал сыну имущество при условии, что в течение семи лет он женится на еврейской девушке, дочери еврейских родителей). Суд признал завещание действительным и подчеркнул, что родители имеют право ограничивать наследование имущества своими детьми вплоть до полного лишения их наследства и что право детей на получение наследства по завещанию производно от свободы завещания их родителей и подчинено ей.
Свобода завещания выражается также в том, что завещание в любой момент может быть заменено или отменено их составителем. То же самое касается и так называемых заменителей завещаний («will substitutes»). В качестве заменителя завещания в США может использоваться, например, отзывный траст (revocable trust), когда имущество, в отличие от имущества безотзывного траста (irrevocable trust), учредитель вправе в любой момент изъять. Поэтому интерес предполагаемого бенефициара не получает признания в качестве права, пока наследодатель жив. До этого момента предполагаемый бенефициар может только ожидать. То же самое можно сказать и о наследниках по закону. Это правило хорошо характеризуется латинской фразой «nemo est haeres viventis» («никто не является наследником живущего»). Исключения составляют лишь случаи, когда собственник заключает договор, в соответствии с которым его имущество после смерти должно перейти к определенному лицу. Это может быть, например, брачный контракт, договор о последствиях развода, об уходе за собственником. Но в любом случае такое распоряжение уже подпадает под нормы договорного, а не наследственного права.
Получение предполагаемым бенефициаром наследства полностью зависит от воли наследодателя, воплощаемой в завещании, так что в самом наследственном праве, казалось бы, отсутствуют основания для возмещения несостоявшемуся бенефициару вреда, причиненного вмешательством третьего лица, в результате которого распоряжения в его пользу сделано не было. Однако несостоявшийся бенефициар может подавать иски «in probate» или о реституции, т. е. о том, что распоряжение имуществом, как прижизненное, так и сделанное на случай смерти, недействительно, если оно произошло под недолжным влиянием, принуждением, в
результате обмана. Правда, оспаривание завещания после смерти наследодателя по этим мотивам связано со сложностями доказывания. Кроме того, определение недолжного влияния достаточно расплывчато.
Оспаривание завещания обычно производится после смерти наследодателя лицом, которое в отсутствие завещания могло бы рассчитывать на получение наследства или большей его доли. Третий свод наследственного права констатирует: доктрина недолжного влияния направлена на защиту от неосновательного обогащения нарушителя за счет имущества дарителя, который находится в уязвимом положении из-за возраста, отсутствия опыта, недостаточного умственного развития и т.п. Авторы называют две проблемы данного института. Во-первых, из этого определения так до конца и неясно, какое влияние считается недолжным. Во-вторых, в отсутствие прямых доказательств недолжного влияния приходится довольствоваться косвенными.
Как правило, истцам, оспаривающим завещание как составленное под недолжным влиянием, приходится доказывать факт такого влияния, хотя в большинстве юрисдикций применяются и некоторые презумпции, при которых бремя доказывания перекладывается на противоположную сторону. Присяжные, отмечают авторы, обычно с большим сочувствием относятся к оставленным без наследства родственникам, чем к капризам эксцентричных покойников, которым уже все равно. Сроки исковой давности по таким требованиям относительно короткие.
Авторы подробно останавливаются на таком специфическом институте, как восстановление свободы завещания с помощью конструкции подразумеваемого траста. Это гибкое средство, издавна применяемое судами справедливости для недопущения неосновательного обогащения. Например, если завещание составлено в результате обмана или недолжного влияния, считается, что лицо, получившее имущество, владеет им на основании подразумеваемого траста до соответствующего судебного решения, которое предпишет такому квазиуправляющему передать имущество истцу -квазибенефициару. Третий свод реституции и неосновательного обогащения характеризует подразумеваемый траст как традиционное средство для предотвращения передачи имущества под недолжным влиянием. Это запасное средство, дополняющее оспари-
вание завещания. Например, к нему можно прибегнуть, если пропущен срок для оспаривания завещания.
Таким образом, практически во всех случаях, когда несостоявшийся бенефициар может предъявить деликтный иск о неправомерном вмешательстве в наследование, те же самые интересы можно защитить мерами наследственного права, либо оспаривая завещание, либо через требование о признании подразумеваемого траста.
Обращаясь к деликту «неправомерное воспрепятствование наследованию», авторы показывают, что он находится в конфликте и с нормами наследственного, и с нормами деликтного права. Деликтный иск должен подаваться в защиту своего права. Поэтому его предъявление со ссылкой на необходимость восстановления права наследодателя свободно завещать свое имущество невозможно. Остается вариант ссылки на нарушение права истца - несостоявшегося наследника. Но как доказать, что существует право на получение наследства? Признание такого права вошло бы в противоречие с базовым положением наследственного права - свободой завещания.
Деликтное право требует конструирования истинной воли наследодателя, осуществлению которой воспрепятствовал ответчик, что сделать непросто, если наследодатель уже умер. Как доказать после смерти наследодателя его истинные намерения, отделить правомерное убеждение от неправомерного давления или обмана, учитывая при этом тонкости и динамику отношений между родственниками? Наследственное право к этому издавна приспособлено, а деликтное - нет.
Авторы считают, что деликт «неправомерное воспрепятствование наследованию» надо отменить как несостоятельный с практической и теоретической точек зрения.
Е.Г. Афанасьева
