CC BY
15
имеет начало только за пределами Я, посредством иного, точнее посредством Другого (другого человека или чувственного мира). Это неизменный вывод всякого философского анализа феномена прикосновения. Ничто не указывает на то, чтобы я приходил к осознанию себя независимо от Другого или без него / нее» (с. 322). В результате автор приходит к выводу, что истинное знание - это только знание, основанное на онтологическом событии личностного общения, а не на онтическом постижении вещей. С одной стороны, это позволяет Дж. Мануссакису говорить о феноменах религиозного опыта, с другой - предложить определенную трактовку сознания. В частности, он пишет о том, что познание, основанное на онтологии, - это познание, происходящее из отношения, отношения между личностями, т.е. отношения, основанного на связанности. Только личность может знать, и знать можно только личность. Отсюда ясно, что теория чувствительности и восприятия невозможна, если она не начинает с единства ощущающего и ощущаемого. Феноменология выдвигает в качестве отправного пункта аналогичную предпосылку, акцентируя на интенциональности «сознания» как «сознания о...» (с. 335).
А.М. Гагинский
2016.02.020. УОЛТЕРСТОРФ Н. К. ЛЬЮИС О ПРОБЛЕМЕ СТРАДАНИЯ.
WOLTERSTORFF N. K. Lewis on the problem of suffering // Res phi-losophica. - Saint Louis univ., 2013. - Vol. 90, N 1. - P. 33-47.
Ключевые слова: Бог; философская антропология; проблема страданий; жизненный опыт; боль; опыт; теодицея.
В статье преподавателя теологии Йельского университета, специалиста по философской эстетике, эпистемологии, метафизике, философии политики и образования Н. Уолтерсторфа излагается и критикуется теодицея (богооправдание) К. Льюиса, представленная тем в трудах «Проблема боли» (первая публикация 1940) и «Наблюдаемое горе», которое было написано в другом жанре после смерти жены мыслителя, Джой, в 1961 г. Там показывается, как богооправдание помогло Льюису в его несчастье и дало ему силы жить дальше.
Льюис понимал «боль» в двух смыслах, как «особый вид ощущений», с одной стороны, и как «любой (жизненный) опыт, физический или ментальный, который не нравится пациенту», - с другой. В последнем случае мыслитель воспринимал ее в качестве синонима «страдания», «муки», «невзгоды», «несчастья» и «расстройства». Причем взаимоотношение между ними таково, что все боли первого порядка становятся болями второго, между тем как существует множество болей второго порядка, не являющихся болями первого (с. 33). Различая и дистанцируя оба ощущения, Льюис заявлял, что проблема боли поднимается именно в последнем случае. На этом основании автор статьи счел уместным употреблять в названии и в тексте слово «страдание» в качестве синонима «боли», как более адекватное в данном случае.
В первой части статьи (с. 34-37) излагается, как Льюис подготавливал почву для объяснения любви Господа к человеческим созданиям - именно божественной любви отводится центральная роль в описании мыслителем страдания людей. Учитывая разные значения слова «любовь» (love) в английском языке, автор статьи отвергает позицию Льюиса, интерпретирующего ее как «милость», «благодеяние», предлагая воспринимать ее как «признание» и «признательность». Рассуждая о божественной любви, мыслитель утверждает, что любящий Господь требует «усовершенствования» любимых, - отвергая таким образом общепринятое ее понимание как «доброты». Любовь более восприимчива, чем ненависть, ко всем недостаткам любимых, и в своей любви Творец должен усердно трудиться, чтобы сделать нас достойными любви. Божественная любовь - только милость, благодеяние, поэтому, увеличивая хорошее в нас, Бог увеличивает хорошее в себе. Такая трактовка оставляет открытой возможность компонента самовлюбленности Господа, что теолог отвергает (с. 34). Божественная любовь бескорыстна по самому своему определению. Однако Бог требует от нас поклонения, покорности. Наше почитание Господа и покорность ему представляет хорошее в наших жизнях, но не в Его, это благодеяние для нас, но не для Бога. Зло Ему не по нраву. Автор статьи задается вопросом, как можно говорить, что ничего из наших деяний не приносит блага для Бога, одновременно утверждая, что ему не нравится творимое нами зло (с. 35). Он показывает, как после заявления о том, что Бог может даровать, но не отнять благо,
Льюис идет на попятную, утверждая, что раз даже неизменчивое (верное) сердце могут огорчить собственные измышления, - то и в этом божественное Всевластие. Также цитируются рассуждения о том, какая пропасть лежит между божественным актом чистого дарения и желанием человека, так как Бог, вечно обладающий совокупным благом, не желает ничего для себя. На этом основании Уолтерсторф ставит проблему, можем ли мы сотворить благое для Бога, и предполагает две возможности, согласующиеся в том, что Господь создал у человека свободу воли лишь из желания воспитать в нем благочестие. В соответствии с первой возможностью обладающие свободой воли индивиды способны сделать Творцу благое, любя Его, а отказ от любви к Богу является злодеянием. По второй - и то и другое верно, но происходит лишь по воле Всевышнего. Отсюда вопрос: как неповиновение Богу согласуется с актом божественной любви? У Льюиса «мы были сотворены не только для того, чтобы любить Господа (хотя и для этого тоже), но для того, чтобы Он мог любить нас». Божественная любовь - это признание нашей ценности (с. 36), ответ на Его любовь к нам, а человеческие создания должны быть счастливы, заняв отведенное им божественным Провидением место, так как Творец желает нам блага, а наше благо в любви к нему.
Во второй части (с. 37-39) разбираются взгляды Льюиса на случающееся с человеком после грехопадения. История, которую мы не можем заранее знать, так как она является «мифом» в том смысле слова, которое придавал ему Сократ. По ней Бог долгие века готовил животных к тому, чтобы они получили возможности для развития гуманности и стали отражением своего созидателя. Затем Господь постоянно нисходил к живым организмам, внушая им сознание собственного «я» и понятие «мы», заставляя воспринимать себя как тех, кто способен судить об истине, красоте и благе и познавать Его. Сознание человека было создано так, чтобы он во всем полагался на Творца. Как бы ни был богат и разнообразен жизненный опыт человеческого создания касательно своих соплеменников и окружающего мира, первоначально Бог приходит к нему, выражаясь в любви и мыслях. Сила и радость в своем циклическом движении нисходят от Господа и должны возвращаться к нему в виде покорной любви и экстатического преклонения. Мы не знаем, скольких людей создал Бог и сколько времени те провели в
райском состоянии, но они, возжелав стать подобными богам, совершили грехопадение. В соответствии с этим свобода воли -единственный акт, который можно понимать как грехопадение. По Льюису, с тех самых пор Бог начал управлять людьми скорее с помощью законов природы, нежели законов духовных. Он считает, человек согрешил, уподобившись Господу и создав новые виды, а наше современное состояние объясняется тем, что мы члены сообщества генетически ущербных видов.
В третьей части (с. 39-40) излагается концепция страданий в понимании Льюиса, по которой индивидуальная воля «радостно и в восторженном преклонении предполагает свое возвращение [к Творцу], и это... Рай» (с. 39). Это парадоксальная черта нашего падшего состояния, однако подобная переориентация в направлении истинного блага болезненна. Еще более парадоксальным является факт, что болезненная переориентация падшей личности делается возможной благодаря страданию, являющемуся проявлением Господней любви. По словам Льюиса, личная переориентация в направлении истинного блага болезненна, а страдания - «Глас Божий» (у автора буквально «Божий мегафон»), нужный дабы призывать нас концентрироваться не на себе, а на Нем. Они являются проявлением Господней любви.
Различая три образа жизни, Льюис описывает соответствующие виды страдания, вызывающие переориентацию у людей, ведущих каждый из них. Он начинает с дурных людей. «Счастливый плохой человек это тот, кто не имеет ни малейшего понятия, что его действия не находят «ответа», что они не соответствуют законам Вселенной» (с. 39). Воля такого человека основывается на его грехах и глупости. Боль заставляет его почувствовать нелады со Вселенной, и он либо восстает, либо предпринимает попытку исправить ситуацию. Это страшный инструмент, но лишь так дается единственная возможность искупления и прощения. Затем мыслитель обращается к людям, которые либо не религиозны, либо не отводят Богу центральную роль в своей жизни. Они могут любить Всевышнего, но любовь к Нему не является главным в их жизни. Господь приносит им волнения, заранее предупреждая о том, что они однажды откроют: Он сделает их жизнь не такой сладкой как прежде. В последнюю очередь философ говорит о тех, кто строит
жизнь в соответствии с Божьей волей. Раз Всевышний посылает им страдания, они добровольно подчиняются Ему.
В общем, страдания - инструмент Бога, служащий для того, чтобы заставить падших повернуться к истинному благу, Божьей любви. Люди совершенствуются благодаря страданиям.
В четвертой части Н. Уолтерсторф (с. 40-43) излагает собственные взгляды на теодицею Льюиса. Брошюра «Проблема боли» была впервые опубликована в 1940 г. - в самом начале Второй мировой войны, когда ни он, ни кто-либо другой не отдавали себе отчета, какие ужасы принесет это событие. Книга переиздавалась неоднократно без изменений и после окончания войны, о которой в ней не прибавилось ни слова - стало быть, отчет о страданиях в этом труде не может быть полным. Это, скорее, взгляд на жизненные невзгоды с позиции хорошо обеспеченного буржуазного общества.
Автор статьи оспаривает квазиплатоновский, по его словам, «миф» Льюиса о Рае и грехопадении. По мнению второго, после изгнания с небес души стали узниками тела, а Уолтерсторф сомневается в том, могут ли ангелы обладать телами (с. 41). Подвергается сомнению и теория о благотворности страданий для человека. В качестве аргумента приводятся слова К. Барта о том, что в жизни человека бывают свет и тьма, успех и поражение, смех и слезы. Осмысливая понимание человеческого благосостояния Льюисом, Уолтерсторф замечает, что данные взгляды разделяются многими, принадлежащими к христианской традиции. Эти взгляды восходят еще к Ветхому завету, написанному иудейскими авторами, а в иудаизме для описания благосостояния используется термин «шалом», служащий для выражения гармонии в отношениях с другими людьми, гармоничной самооценки, гармонии и наслаждения в отношениях с природой. Испытывающие страдания не могут пребывать в Раю, даже если они полностью ориентированы на Бога (с. 43).
Пятая часть статьи (44-46) посвящается особенностям теодицеи Льюиса, где страдания служат для самосовершенствования души. Оспаривая данное утверждение, Уолтерсторф приводит пример собственного коллеги, пострадавшего от сердечного приступа. Он считает, что страдания могут способствовать как улучшению, так и ухудшению личности. По его мнению, Льюис не ответил на вопрос, почему процветают дурные люди. С другой стороны, богооправдание Льюиса не позволяет объяснить страданий родственни-
ков погибших, которым не позволяют сразу похоронить тела. Еще один парадокс заключается в провозглашении блаженными нищих. Это притом что человечество стремится повсеместно искоренять бедность. Не подходит данная теодицея и к случаям стихийных бедствий и массовых эпидемий.
В шестой части (с. 46-47) автор обращается ко второму произведению К. Льюиса «Наблюдаемое горе», где, описывая как мучительно переживает страдания и смерть жены от рака, тот констатирует, что приятные при иных условиях вещи перестали его радовать, и задается вопросом, почему Бог так часто руководит нашей жизнью во время процветания и так часто отказывает в помощи в трудные времена (с. 46). Относя себя к людям, всецело ориентированным на Господа, автор данной теодицеи после смерти жены с трудом, но справляется, благодаря собственной вере во Всемогущего и находит в себе силы жить дальше. Однако Уолтер-сторф выражает сомнение, довелось ли Льюису в действительности испытать истинные страдания (с. 47).
И.М. Цибизова
