CC BY
8
написал на немецком языке австриец Й. Мор, а музыку австриец Фр. Грубер, большинство токийцев считают американской.
В заключение главы дается краткий очерк истории распространения немецкого языка в мире (VIII-XX вв.). На основании этой информации У. Аммон склоняется к неутешительному для немецкого языка прогнозу, который дают Г. Штикель1 и С. Мюльайзен2: из важнейших сфер коммуникации (политической, экономической, научной) немецкий язык будет вытеснен английским языком. Сферами использования немецкого языка будут четыре так называемые F-сферы: Familie «семья», Freunde «друзья», Freizeit «досуг», Folklore «фольклор». Обнадеживающие прогнозы, которые дают Институт немецкого языка (г. Маннгейм) и «Общество немецкого языка», У. Аммон считает правомерными в отношении структуры немецкого языка, но не его места в современном мире.
Н.Н. Трошина
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЯ
2016.02.020. МАНДЖИЕВ Н.Ц., БАДМАЕВ ВН. КАРТИНА МИРА КАЛМЫКОВ: Лингвокультурологические аспекты. - Элиста: Изд-во Регион. ин-та инновационных исслед., 2014. - 116 с.
Ключевые слова: духовная культура, этничность, картина мира, культурное пограничье, монголоязычный мир.
В работе ставится проблема архетипов и артефактов языковой картины мира калмыков, ее философско-культурологического осмысления. Целостное осмысление картины мира калмыцкого этноса важно для решения проблем его современной самоидентификации, а также и для позиционирования относительно глобальных изменений, происходящих в мире.
1 Stickel G. Unvorgreifliche Erwägungen zum heutigen und zum künftigen Deutsch // Mit Bezug auf Sprache: Festschrift für Rainer Wimmer. - Tübingen, 2009. -
S. 381-400.
Mühleisen S. Towards global diglossia? The cultural politics of English in the sciences and humanities // The politics of English as a world language: New horizons in postcolonial cultural studies. - Rodopi, 2003. - P. 107-118.
Проблема философского осмысления духовной культуры этноса - задача чрезвычайно сложная, в первую очередь в силу гетерогенности самого феномена культуры и масштабности имеющегося эмпирического материала.
Анализ современных дискуссий по проблемам духовной культуры этноса показывает как актуальность данной проблематики, так и необходимость специальных работ, решающих задачу уточнения терминологического аппарата и исследовательской методологии. Так, этнос можно рассматривать как целостную нелинейную систему, обладающую специфическими характеристиками, подсистемами, ресурсами, которая видоизменяется как под влиянием внутренних процессов, так и внешних, перманентно воздействующих на нее. При этом генезис может выступать не только как линейное видоизменение: регресс либо прогресс, но и как видоизменение внутренних подсистем этноса, соотношения внутри них порядка и хаоса, меняющихся под воздействием внутренних и внешних факторов.
Проблема этничности, этнических ценностей, этнической истории и культуры в последнее время перестает быть сферой исследования лишь истории и этнологии. Сложные и многомерные проблемы развития современного общества сопровождаются разнонаправленными тенденциями, порой противоречащими друг другу, когда процессы интеграции сосуществуют с дезинтеграци-онными процессами, а позитивный в своей сущности диалог культур может обернуться культурной ассимиляцией и даже столкновением культур.
В исследовании отмечается, что сегодня все более очевидным становится тот факт, что апелляция к аутентичным традициям народов России оказывается перспективной для гармоничного развития общества, его целостности и стабильности, поскольку эти традиции не только не являются препятствием для дальнейшей культурной модернизации страны, но могут стать ее органической основой. В стране, населенной множеством этносов, не может быть единого универсального способа решения всех этнокультурных проблем. В каждом отдельном случае требуется частный методологический инструментарий, позволяющий исследовать культуру конкретного этноса.
В данном контексте авторы обращаются к проблеме картины мира калмыцкого этноса, к опыту ее философско-культурологи-ческого осмысления.
Калмыки, как известно, - потомки кочевников, средневековых ойратов, Джунгарии (ныне - Синьцзян-Уйгурский автономный район Китайской Народной Республики). Истоки ойратской самобытной культуры уходят своими корнями в историю древних народов Центральной Азии, Тибета и Индии. В начале XVII в. калмыки, совершив трансконтинентальный (позже ставший и транскультурным) переход из Азии в Европу, добровольно вошли в состав Российского государства, заселив степи Южного Предуралья, Поволжья и Северного Кавказа. В результате было образовано Калмыцкое ханство, в границах которого сложилась особая монголоязычная народность на ойратской этнической основе - «улан залата хальмг».
Далее указывается, что если историографические и этнографические исследования калмыцкого этноса имеют свои богатые научные традиции исследования, то духовная культура, картина мира калмыков, демонстрирующая, с одной стороны, уникальность его духовно-нравственного пути, с другой - связь с российской духовной почвой, требует серьезного философско-культурологичес-кого постижения.
Этническая философия калмыков не существует в чистом виде, она представлена, прежде всего, в мифологии, фольклоре, религии, духовной культуре этноса. В ходе своего этнического становления калмыки создали богатый фольклор, связанный с ранним периодом их истории. В произведениях устного народного творчества, где особое место занимает калмыцкий народный эпос «Джан-гар», художественно отражены воззрения на происхождение и консолидацию народа, социально-политическое единение этноса, на социальные отношения, идеалы государственного устройства и управление обществом.
Этническая культура калмыков сформировалась в их взаимодействии со средой обитания, с окружающим миром, в поисках смысла бытия. Культура калмыцкого этноса - уникальное духовно-историческое явление в жизни народа кочевников. Это совокупность фактов и феноменов, характеризующих широкий спектр ее формообразований, процессов и тенденций, которые в значитель-
ной степени обусловлены особенностями мировоззрения и психического склада калмыков, природными и историческими условиями бытия. В мировоззрении этноса сформировался собственный уникальный образ мира, выражавший глубинные пласты национального духа и давший возможность обрести духовную опору с тем, чтобы не потерять качество и идентичность самого этноса. На формировании национальной картины мира отразилась вся совокупность наиболее значимых условий существования и развития этноса - природно-географическая среда, религиозно-мифологические верования, хозяйственная культура, геополитика и др.
Без учета духовно-нравственных ценностей, которые формируются веками и трансформируются чрезвычайно медленно, нельзя постигнуть «глубинные слои» идентичности народа, специфику его самосознания, его картину миру.
В монголоязычном мире в отношении калмыков принят следующий дискурс - «асхрен цусн, тасрсн махн», т.е. калмыки идентифицируются как «оторвавшаяся» часть, осколок большого азиатского культурного континента. Как же идентифицировать калмыцкий этнос, совершивший транскультурный переход из Азии в Европу и ставший единственным буддийским народом на европейском континенте? Как этнос, утративший свою исходную культуру? Или приобретший новую идентичность?
Согласно мнению авторов, более перспективным и эвристич-ным будет использование в анализе этнофилософии, этнокультурной идентичности калмыцкого этноса таких динамичных категорий, как транскультурация, культурное пограничье. В этом контексте калмыки предстают не как «этнос без культуры», а как «этнос между культурами», создавший и сохранивший свою самобытную (пограничную) культуру. «Феноменальность» позиционирования калмыков, которые, будучи классическим восточным (по антропологии, менталитету, языку, религии, культуре) народом, проживают в Европе на границе между большим христианским миром с одной стороны и мусульманским - с другой, может быть рассмотрена, на наш взгляд, в контексте транскультурной теории» (с. 7).
Процессам транскультурации калмыцкого этноса способствовал номадический способ бытия. Степь с ее особенностями климатических условий, уникальной географической средой, растительным и животным миром оказала существенное влияние не
только на антропологию, но и на образ жизни, культуру, религию, космологию, миропонимание степных жителей.
Особенности номадического способа бытия выступают как основания его ценностной системы. Калмыки-кочевники не только сумели эффективно адаптироваться к суровому, уникальному характеру степи, но и создали богатую самобытную культуру, основой которой служило кочевничество, как наиболее приемлемое в этих условиях форм хозяйствования, социального взаимодействия, гармоничного сосуществования природы и человека. Калмыки-номады не только ввели в хозяйственный оборот степи Евразии, но и в силу своего мобильного образа жизни объективно играли важную культурно-коммуникационную роль в трансляции различных культурных моделей и идей, распространяя их среди как оседлых, так и кочевых народов. Одной из форм выполнения кочевниками этой миссии, возложенной на них исторической судьбой, было их участие в хозяйственно-культурных связях между народами. И хотя номадизм более не является живой традицией современных калмыков, он по-прежнему сохраняет положение фундаментального элемента национального самосознания народа.
Именно эта принадлежность к кочевой, номадической культуре и к буддийскому миру стала, согласно мнению авторов, определяющим фактором в этнофилософии и этнической истории калмыцкого народа. При этом кочевничество, номадизм калмыков необходимо рассматривать не только как вид хозяйствования, но и как социокультурные детерминанты, паттерны формирования идентичности этноса.
В исследовании также отмечается, что на сегодняшний день практически нет философско-культурологических исследований, которые, базируясь на современной теоретико-методологической базе, апеллируя к этнической истории калмыков, прошлому и настоящему, демонстрируют роль духовной культуры этноса в традиционном и посттрадиционном обществе, оценивают способность традиции и посттрадиционных форм отвечать на новые вызовы эпохи. Восполнение этого пробела требует скрупулезного анализа и систематизации имеющейся научной литературы, разработки адекватных исследуемой проблеме теоретико-методологических оснований, постижения на их основе сущности духовной культуры и выполняемых ею функций. Необходима отдельная проработка
значения духовной культуры в социокультурной динамике на конкретном эмпирическом материале. Это позволит с позиций современного философского дискурса проанализировать роль духовной культуры в этнической и надэтнической идентификации, а также оценить ее как актуальную культурную ценность современного российского общества.
Таким образом, фундаментальной внутренней установкой современной калмыцкой культуры и этнической философии должны стать не приспособление к навязываемым образцам и нормам сегодняшнего миропорядка, а сохранение своей подлинности, аутентичности, корректировка национальной структуры жизнетвор-чества с актуальными целями и задачами достойного культурно-исторического развития в соответствии с вызовами современного изменяющегося мира.
Е.А. Казак
2016.02.021. КУПИНА НА. ТОТАЛИТАРНЫЙ ЯЗЫК: Словарь и речевые реакции. - 2-е изд., испр. и доп. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2015. - 185 с.
Ключевые слова: лингвокультурное сообщество; слово-идеологема; семантическая сфера культуры; семантический примитивизм; сверхтекст идеологем.
Наталья Александровна Купина - д-р филол. наук, проф. каф. риторики и стилистики рус. яз. филол. ф-та Урал. федер. ун-та, действ. член Академии гуманит. наук., спец. в обл. стилистики рус. яз.1
На основе данных толковых словарей и корпуса текстов прослеживается влияние государственной идеологии на язык и влияние языка на общественное сознание.
Монография состоит из предисловия, трех глав и заключения.
В предисловии указывается, что исследуется языковой материал советского «лингвокультурного сообщества, основа которого заложена не в национально-культурной, а в государственно-политической сфере. Советский народ... это действенная и по сей
1 Автор работ: Лингвистический анализ художественного текста. - М., 1980. - 78 с.; Смысл художественного текста и аспекты лингвосмыслового анализа. - Красноярск, 1983. - 160 с.; Языковое сопротивление в контексте тоталитарной культуры. - Екатеринбург, 1998. - 176 с.
